Научи меня жить
– Не твое дело! – огрызнулась. – Зависть, Катерина, плохое чувство!
– Ну, ну! – усмехнулась та, нимало не обидевшись. – Смотри, скоро твой благоверный уже ни в одну дверь не войдет! Рога не пустят!
Наталия, не отвечая на шпильки коллеги, оделась и вышла. Эта толстая Катерина все больше раздражала ее.
Перепалка с коллегой вспомнилась сейчас только потому, что Натали увидела едва уловимое движение Герберта в ее сторону, сейчас он совершенно точно вдыхал ее запах.
«Надо же, как мужика от запахов-то прет!» – поразилась в очередной раз Натали и сдвинула пальчики ниже, к клитору.
Герберт так и остался стоять перед ней на колене. Натали слышала его тяжелое дыхание, видела его жадный взгляд, чувствовала его возбуждение. Его горячие ладони лежали на ее бедрах, большими пальцами обеих рук он поглаживал внутреннюю их сторону, подбираясь выше, стремясь к заветной цели. Она опять засмеялась и откинулась на покрывало, сделала едва уловимое движение ему навстречу, приглашая, нет, призывая его к себе. И Герберт откликнулся, жадно припал губами, отыскав языком заветную точку. Тут уже Натали застонала и обеими руками притянула его голову к себе, прижав его лицо там, заставляя ускорить ласку.
Герберт, доведя Натали до финала оральными ласками, поняв, что она только что получила оргазм, в одно движение проник в нее и замер. Натали поморщилась, заерзала под ним, поняв, что он опять в презервативе. И когда только успел раскатать?
– Т-ш-ш, детка, иначе я сейчас кончу, сделав всего пару движений в тебе! – он не дал ей возможности двигаться под собой. – Я ждал этого целых два дня, так что дай мне насладиться тобой.
– Деспот! Я же и хочу, чтобы ты кончил! Но без резинки. Гера, я хочу почувствовать твою сперму в себе и на себе! Ну, пожалуйста, Герберт! Ты ведь знаешь, что я чистая.
Но он лишь отрицательно качнул головой. Эта невозможная женщина просила его о незащищенном сексе. Он отказывал ей в этом. И совсем не потому, что боялся заразиться от нее. Эта женщина слишком чистоплотна, чтобы быть больной. О нет, он отказывал ей совсем по другой причине! Он был не готов становиться отцом.
Пока не готов.
Его дети родятся только по любви и только в браке. И именно в такой последовательности: предложение руки, регистрация, беременность. Старомодно? Смешно? Да, наверное. Поэтому об этом не знают даже его близкие друзья. Для всех он Киборг, не чувствующий боли, не имеющий сердца, а потому меняющий женщин как перчатки.
Но черт возьми! Ни одну из своих женщин он не хотел видеть своей женой. Ни одну! Как, кстати, ни одна из его женщин не просила его о близости без презерватива так настойчиво и так открыто. Хитрили, обманывали, что пьют таблетки, предлагали свои, из сумочки, презервативы, стопудово проколотые ими. Зачем ему их презервативы? Он всегда пользовался только своими, не давая им ни шанса забеременеть от него, лишая их возможности требовать потом с него содержание, манипулируя его ребенком.
С Натали все по-другому. Ей он готов сделать предложение. Да, они уже полгода вместе, и за эти полгода он настойчиво зазывал ее к себе домой. Не она сама напрашивалась, а именно он приглашал. Она отказывалась. Всегда. Отмахивалась, отшучиваясь в своей манере:
– А, вдруг мне у тебя так понравится, что я не захочу уезжать? Что делать будешь, а? – смеялась, не дожидаясь его ответа.
Он звал ее съездить в жаркую страну, к морю. Отказывалась:
– Не смогу на работе отпроситься. Не отпустят. У нас некому работать.
– Я готов оплачивать твое содержание. Бросай работу!
– Брошу, и что я буду делать? Ждать тебя целыми днями? Где? В твоем загородном доме?
– Маникюр, парикмахерская, СПА. Куда там еще девушки ходят? – попытался он ее соблазнить перспективами роскошной жизни.
– А через 3-4 месяца, максимум, через полгода ты наиграешься и поймешь, что я тебе надоела и бросишь меня. И что мне делать прикажешь? Побитой собакой на прежнюю работу возвращаться? Нет уж! Увольте! У нас женский коллектив, а это натуральный серпентарий, чтоб ты знал. Хватит того, что они уже увидели один раз твою шикарную машину с водителем и тебя самого с тем веником из роз! – Натали недовольно усмехнулась.
– Увидели, и что? Ты меня стесняешься, что ли? Странно, не находишь?
Обычно все предыдущие женщины вот как раз старались его всем своим знакомым продемонстрировать, похвастаться им.
– Герберт! Это женский коллектив! Да там через одну либо разведенки, либо неудачно замужем, что еще хуже. Я ничем не лучше их, с их точки зрения, а значит, надо принизить, вернуть в стадо таких же, как все. Двушка в панельном доме, муж, вкалывающий на заводе или где-нибудь в автомастерской, вечером ужин под новости и пиво. Вот оно счастье! А тут шикарная тачка, букет стоимостью в мою зарплату, и ты, весь из себя такой шикарный и красивый! – Натали вздохнула и замолчала.
– Ну, прости! Я хотел сделать тебе сюрприз! Я думал, что тебе будет приятно, если я встречу тебя с работы!
Вот как она так все выворачивала, что он же еще и извинялся перед ней? Сделал, называется, сюрприз девушке! Стоял с огромным букетом у машины, ждал, когда она выйдет, ловил удивленные и восхищенные взгляды женщин.
Она и вышла, подошла быстрым шагом, сама открыла дверцу машины и буквально юркнула на заднее сиденье, быстро закрыв за собой дверцу. Он же так и остался стоять с глупой улыбкой на лице и с этим идиотским букетом наперевес.
Нет, надо приглашать ее в нормальный ресторан и делать предложение. Хватит уже этих потрахушек в гостиничном номере.
– Наташ. Прости, прости! – одернул сам себя, вспомнив, что она не любит, когда он ее так называет. – Натали, давай в следующий раз в нормальном ресторане пообедаем, а? Ты какую кухню любишь? Итальянскую, французскую, японскую?
– Люблю японскую, но я теперь только через неделю смогу с тобой встретиться.
– Что? Как через неделю?
– Извини! Дела семейные!
А вот это было что-то новое. Раньше она никогда о семье не говорила. А тут сама вдруг.
– Может, ты еще и замужем, а? – хохотнул, спрашивая, а сам замер, боясь услышать правду.
– А если да? Тогда что? – удивила она его.
– Что?
Герберт опешил, услышав это. Пошутил, называется. В голове тут же сложились куски мозаики: отказ от его подарков и даже цветов, отказ встречаться по выходным, отказ от совместного отпуска, встречи только в гостинице. Теперь-то ему понятно, почему ей не понравилось, что он встретил ее с работы. И вот теперь ему понятны и этот ее идиотский платок, скрывающий волосы и огромные, закрывающие пол-лица, очки – Натали всегда приходила к нему в гостиницу в платке и в очках. И кстати, деньги красавица охотно брала, в отличие от подарков.
Он расхохотался:
– Ты серьезно? Ты замужем? А муженек, типа, не видит, не понимает и не подозревает? Тебе же просто резко повысили зарплату, верно? Раза в три так повысили, да? Или вы с ним на пару мои, честно тобой заработанные, деньги тратите, а?
Натали отреагировала странно: она молча встала с кровати, молча оделась и так же молча шагнула к двери из номера. Уже стоя у двери, в этом своем платке, держа очки в руке, произнесла:
– Ты ничего не знаешь о моем муже! Так что не смей его осуждать!
И вышла. А он остался лежать на кровати.
Нет, это нормально вообще? Он же еще и виноват остался!
На накрытом столе остался нетронутый ужин и неоткрытая бутылка шампанского.
Герберт встал, открыл шампанское и присосался к горлышку бутылки. Хотелось чего-нибудь покрепче, чем это пафосное шампанское, которое он заказывал специально для Натали. Он выругался и вошел в душевую. Ужинать в одиночестве не хотелось. Хотелось напиться. И вот напиться, как раз, желательно в одиночестве. Рассказывать друзьям о Натали он не хотел. Зная своих друзей, Герберт был уверен в том, что Алекс с Павлом предложат пари на то, что уложат ее в койку.
Герберт вышел из душевой гостиничного номера в белом махровом халате, одетом на голое тело. Номер был пуст. Натали ушла и не вернулась. Впрочем, он и не ждал, что она вернется. Глянул на закуски на столике и поморщился.
– Позвонить в обслуживание номеров, чтоб убрали, что ли? Впрочем, зачем? Ночевать здесь один он не будет. Он уйдет, горничная и так уберет все. Хоть кто-то нормально поужинает!
Герберт скинул халат и начал одеваться. Успел только натянуть боксеры, как на его телефон прилетело сообщение от Алекса: «А ты в курсе, что Камень стал отцом?»
Глава 9
– Чего? Какого лешего? Пашка стал отцом?
Тут же набрал Павла, желая задать ему один единственный вопрос.
– Герыч! Здоров, дружище! – голос друга звучал пьяно.
– Ну, здоров! Я слышал, тебя можно поздравить?
– Да. Сегодня уже можно, – Павел произнес это и нервно рассмеялся.
– Неожиданно, знаешь ли! – усмехнулся Герберт. – Если ты мне сейчас скажешь, что еще и женился, то ты мне не друг!
Павел на том конце провода закашлялся, а потом сдавленным голосом, явно не откашлявшись до конца, произнес:
– Да пошел ты к черту, Киборг! Чуть не подавился из-за тебя шикарным вискарем! Ты что, меня первый день знаешь? Не собираюсь я жениться. Точно не сейчас!
– Пах, какого лешего Алекс уже знает и даже мне сообщает, заметь, он! Не ты! А мне ты когда собирался сообщить эту новость? – произнес уже более спокойно Герберт.
– Так сегодня и собирался! Ик! Ой, прости! Только за телефоном потянулся, чтоб тебя набрать, а тут ты! Сам звонишь! Ик! Да твою ж в дышло! Перенервничал, сам понимаешь! – Павел хохотнул. – Даже не верится! Я и стал отцом!
– Не понимаю, но поздравляю! – Герберт рассмеялся. – Ты первый из нас!
– Это да! – Павел согласился с другом. – У меня родилась дочь: 51см, весом 3500 кило. Она такая крохотная, но все говорят, что это нормальный рост и вес для девочки. Прикинь? Ик!
– Нет, дружище, ты у нас стал папуууулей! Поздравляю!! – засмеялся Герберт.
– Герыч, слушай, а ты сам как? Ты где сейчас? Ик! В городе? Приезжай! Ножки бы обмыть надо новорожденной!
– Ооокеей! – протянул Герберт задумчиво. – Согласен, надо. Куда, когда и через сколько надо быть?
– А можешь прям сейчас! – раздался пьяный голос новоиспеченного отца в трубке. – Выбирай! Куда скажешь, туда и поедем! Вот Алекс зовет в свой домик на берегу озера.
– В его домик у озера? – уточнил Герберт.
– Да, в его. Поехали, а? Девочки, баня, шашлыки и много выпивки. Не каждый день у меня дочери рождаются.
– Проставляешься? – хмыкнул Герберт.
– Проставляюсь, проставляюсь! У меня же дочь родилась, не у тебя! Герыч, не тормози! Кто из нас на нервах? Я или ты? – начал заводиться Павел. – Сто лет все вместе не сидели, а тут такой хороший повод посидеть, согласись!
– Соглашаюсь! Хороший! – рассмеялся Герберт. – Но без девочек Алекса.
– А чего так? В завязке, что ли? – удивился Павел.
– Да нет. Своя есть, на других не стоит, – сделал неожиданное признание Герберт.
– А я так понимаю, что у тебя тоже интересная новость есть, да? – озадаченно проговорил Павел. – Ладно, скоро увидимся, расскажешь. Так откуда, ты говоришь, тебя забирать?
Герберт сказал название гостиницы.
– Понял, жди. Через 15 минут будем у тебя, можешь уже натягивать штаны и выходить, герой любовник, – хохотнул пьяно Павел и положил трубку.
А спустя час друзья уже сидели в доме у озера. Вокруг них роились полуголые девицы разных мастей.
– Алекс, друг, убери девочек, а? Они у тебя нормального языка не понимают, что ли? – взмолился Герберт, скинув со своего бедра руку очередной красотки.
– Герыч, ну, чего ты привязался к девочкам? Они работают, разве ты не видишь? Тебе не нравится, не смотри! – хохотнул Павел и ущипнул за голый зад рыжую пышногрудую красавицу. Девица взвизгнула и, обиженно надув губки, протянула:
– Ну, вооот, теперь синяк будет! Это ж неделю не раздеться в приличном обществе.
– Он тебе это компенсирует, правда, Павлуша? – усмехнулся Алекс.
– А куда ж он денется? Подпортил товарный вид – плати, Павлуша! Ты еще никого не отымел, а тебя уже поимели! – расхохотался Герберт. – Ну, что, в парилку? Пах? Алекс?
– Ой, нет, я пропущу один раз! – отмахнулся Павел и впился поцелуем в губы той самой рыжей красотки, которая уже сидела у него на коленях.
Алекс тоже отрицательно качнул головой.
– Слабаки! – усмехнулся Герберт и, поднявшись из-за стола, обратился к Алексу:
– Баб ко мне не присылай. Хочу один в тишине полежать.
– Как скажешь! Желание клиента – закон! – усмехнулся Алекс и поднял обе руки, согнув их в локте, открытыми ладонями к Герберту.
Едва Герберт скрылся, Павел спихнул девицу с колен и глянул на Алекса. Тот кивнул девице, чтобы она вышла, произнес негромко:
– Остальных тоже забери! Отдыхайте на сегодня!
Девицы удалились, и лишь потом Алекс произнес, обращаясь к Павлу:
– Тебе тоже кажется, что влип наш Киборг по самые помидоры?
– Ну, да, похоже на то! – кивнул Павел. – Что за телка? Ты в курсе, кто такая?
– Да ничего особенного. Телка как телка. Работает медсестрой в нашей больничке, – Алекс произнес это будничным тоном и закинул в рот закуску.
– И давно она у него?
Павел поднял бокал в сторону Алекса, тот согласно кивнул и отсалютовал ему таким же бокалом. Друзья выпили, и Алекс продолжил, усмехнувшись:
– Так полгода уж они по гостиницам потрахушки устраивают!
Павел замер, потом выдал предположение:
– Погоди, так это не она ли Герычу его сломанный шнобель лечила?
– Она самая! – Алекс кивнул.
– Играем? – Павел произнес это чуть тише и кивнул в ту сторону, куда ушел Герберт.
– Играем! – Алекс сразу понял, о чем речь, ответил, кивнув в поддержку своих слов.
– Что на кон ставим? И какой срок выполнения? – Павел оживился.
– Ужин в «Монте-Карло». Я сейчас о казино, как ты понимаешь! – Алекс произнес это жестко.
– Том самом? – уточнил Павел, прищурившись и не обратив особо внимания на тон друга.
– Том самом! – кивнул Алекс с нечитаемым выражением на лице. – Срок стандартный. Неделя.
– Отвечаю! – Павел первый протянул руку Алексу и, обращаясь к официанту, внесшему в обеденный зал шашлыки, произнес:
– Парень, разбей!
– Герычу будем говорить? – уточнил Павел.
– Зачем? – хмыкнул Алекс. – Получит фотки, неважно от кого из нас, сам все поймет.
Друзья, довольные собой и заключенным пари, принялись за мясо. В тот момент они не могли знать, что свидетелем их пари был не только официант, но и сам Герберт. Он покинул парилку гораздо раньше, чем можно было от него ожидать. Вышел, поняв, что в парилке уже слишком жарко, а он изрядно выпил. Сердце колотилось как сумасшедшее. Вышел, отдышался и направился в комнату, где сидели за столом друзья. Подходя к приоткрытой двери, он услышал голос Павла: «Отвечаю! – и почти сразу, – Парень, разбей! Герычу будем говорить?»
Герберт услышал только финал, но и этого хватило, чтобы понять: Алекс с Павлом заключили пари.
– Так, значит, да? – усмехнулся Герберт и ушел обратно в баню.
В том, что друзья поспорили на соблазнение его Натали – Герберт был уверен. Тут, как говорится, и к бабке не ходи.
А вот о том, что он стал свидетелем заключения этого пари, Герберт решил пока друзьям не сознаваться. Ушел от двери, за которой сидели друзья, так же незаметно, как и пришел.
– Что ж, может, оно и к лучшему? Я ее замуж звать собираюсь, а она, оказывается, уже там. За мУжем. А сам-то тоже хорош! Стареешь, что ли? – Герберт усмехнулся, разозлившись на самого себя, – полгода шпилишь красавицу и даже ни разу не поинтересовался семейным положением любовницы. М-да, Герберт Альбертович, так тебе и надо! Что ж, посмотрим, что у них из этого получится. Через сколько дней падет наша На-та-ша под натиском опытных обольстителей. И если да, то кто же из них выиграет сей приз?
Стоило ему только представить, как кто-то из его друзей, не принципиально, кто именно из них, будет целовать ЕГО женщину, и настроение резко пошло на спад. Впрочем, как оказалась, Натали совсем не его женщина – муж у красавицы имеется, а он и сам лишь любовник. Герберт оделся и вышел к друзьям. Павел с Алексом, увидев его уже полностью одетого, переглянулись.
– Что, не парится в одиночестве, а Герыч? Мочалки не хватает? Может, все-таки возьмешь девочку? – хохотнул Алекс.
– Нога разболелась. Ноет на перемену погоды! – отмахнулся Герберт, и, глянув на Павла, спросил:
– У тебя твое ранение не болит?
– Да вроде нет, – друг потер бедро, где виднелись следы от пулевых ранений, полученных им еще в армии.
– Странно. Ладно. Забейте! Может, после бани заныло, – Герберт отмахнулся и, кивнув на свой пустой стакан, произнес, обращаясь к Павлу:
– Наливай! Давай выпьем за то, чтобы у твоей дочери ножки не болели!
Глава 10
Натали зашла в квартиру, разделась и сразу прошла в душ. Хотелось смыть с себя усталость и рабочие заботы. Дома свои заботы. Сейчас, когда муж в клинике с очередным обострением, забот, конечно, у нее нет. Ей самой безразлично, что есть на ужин или на завтрак. Без мужа в квартире одиноко и пусто.
Натали вздохнула: как же ей его не хватает. Она шагнула в душевую. Уже там, стоя под струями воды, расплакалась. За что им с Кириллом все это? За что судьба с ними так жестоко? Почему? За что?
Когда они с Кириллом начали встречаться, никто не верил в то, что у них это всерьез. На них с Кириллом делали ставки, Натали это точно знает, одноклассники просветили. Не от любви к ней, совсем нет! За денежки свои переживали. Ванька, сосед, первый подловил ее в подъезде и вывалил:
– Натаха, ты в курсе, что половина школы ставит на то, что ты не продержишься в его подружках и двух недель? На то, что он тебя бросит, едва переспит с тобой.
– Да что ты?
Натали сделала вид, что ей это интересно. На самом деле она, наблюдая за Кириллом месяц, уже и сама заметила, что девицы рядом с ним меняются часто. Но что интересно, грязью они его не поливали после расставания. Делали вид, будто ничего у них и не было.
Три дня! – авторитетно заявил сосед.
– И? – Натали смотрела на Ивана и ждала продолжения.
– Максимум через три дня после этого он тебя бросит! – заявил парень.
– Тебе-то что за забота? – она смотрела внимательно. Сосед был одним из тех, с кем она целовалась.
– Я поставил на то, что ты продержишься с ним после этого неделю, – честно признался сосед.
– И много поставил? – Натали усмехнулась.
– Штуку.
– Серьезно! – Натали кивнула. – А если месяц продержусь? На это ставят?
– Единицы. Никто не верит. Да ты и сама, наверное, знаешь, что он подружек меняет как перчатки.
– Поставь на то, что я до выпускного рядом с Кириллом продержусь! Но выигрыш пополам! – Натали протянула Ваньке руку для рукопожатия.
У соседа округлились глаза, он хмыкнул, мотнул головой и уточнил:
– Точно продержишься?
– Занимайте лучшие места и наслаждайтесь представлением! И, я надеюсь, тебе не надо объяснять, чтоб ты никому об этом не говорил?
– Что ж я, лох, что ли? – буркнул Ванька и, пожав руку Натали, произнес:
– Иди первая, не надо нам с тобой вместе выходить. Конспирация должна быть конспирацией! Никто не знает, что я с этого года с тобой в одном подъезде у бабки живу.
В этом Ванька был прав. Не надо, чтобы в школе знали, что они с ним соседи, могут и заподозрить, что они в сговоре. Иван кивнул на окно в подъезде и добавил:
– Там твой уже приехал!
Звук мотора спортивного автомобиля, на котором ездил Кирилл, Натали услышала и сама, а потому кивнула и царственной походкой выплыла из подъезда.
Сначала делали ставки на то, что Кирилл ее бросит через три дня, как всех. Потом, поняв, что не бросил, стали ставить на то, что через неделю. И опять проиграли, потом ставили на месяц, потом до Нового года, потом до старого Нового года. Над Ванькой потешались – он единственный поставил на то, что она продержится рядом с Кириллом до его выпускного.
Она продержалась, а Ванька честно разделил с ней свой выигрыш пополам.
Натали улыбнулась, вспомнив тот выигрыш. Свою долю она потратила на платье, в котором пришла на выпускной к Кириллу. Платье было простым и даже строгим, но этим она и выделялась на фоне разодетых в пух и прах одноклассниц Кирилла.
– Оделись как на выпускной бал в борделе! – хохотал над своими одноклассницами Кирилл.
Он не захотел сидеть со своими одноклассниками в кафе, а потом гулять с ними же по набережной, отбегать в кусты и там, втихую от учителей, пить алкоголь.
На ее слова, что, мол, зачем он отделяется от коллектива, Кирилл отмахнулся со словами:
– Я с ними всего год проучился. Мы и друзьями-то ни с кем из них стать не успели. Единственное, за что я благодарен этой школе, так это за то, что познакомила нас с тобой, Наталка!
Он один так ее называл, и Натали это нравилось тогда и нравится сейчас.
Все вокруг гадали, чем же она, простая девочка, удерживает около себя этого мажора. А она и не удерживала – нельзя кого-то насильно заставить любить себя и быть рядом.
«Просто встретились два одиночества» – есть такая песня, ее мама часто напевает, когда что-то по дому делает. Вот о Кирилле и Натали точнее и не скажешь. Мажор и девочка, знающая себе цену, а потому ведущая себя отстраненно и холодно со всеми остальными парнями. С Кириллом она была другой. С ним можно было не стесняться быть собой и плакать, рассказывая о несчастных собаке и коте, живущих в приюте.
Один раз Кирилл ее спросил:
– Чего ты хочешь больше всего на свете?
Парень приготовился услышать что угодно, но явно не то, что сказала эта необычная девчонка:
– Найти хороший дом и добрых людей для обгоревшей собаки и одноглазого, безухого кота, считающего собаку своей стаей.
– О чем? – парень закашлялся.
А Натали сказала:
– Поехали, я покажу.
И они поехали. В приют при ветклинике.
О том, что эта, из бедной семьи, но знающая себе цену, девушка приходит сюда каждые выходные и выгуливает животных, не знал никто. Деньгами она помочь не могла, так хотя бы вот так, действиями.
Они приехали в приют, и Натали повела Кирилла между клеток с животными. Там были разные собаки, от больших до маленьких. Больших было больше, потому что маленьких еще хоть как-то разбирают желающие завести собаку и живущие в квартирах. С большими собаками всегда сложнее – им дом нужен. В самом конце прохода в последней клетке спала собака. Шерсть на морде собаки росла, но клочками, там же, где не было шерсти, виднелись шрамы, уши у собаки были купированы. Псина была беспородной и не самой большой, но ее, вот такую страшную, никто не хотел забирать. Между ее лап, у самого брюха, спал черный кот. При их появлении кот поднял голову, и Кирилл увидел, что у кота не открывается правый глаз, уши обрезаны совсем. Как оказалось, и хвоста у кота тоже не было.
– Они нашли друг друга здесь, в ветклинике, – произнесла тихо Натали, когда они подошли к клетке, девушка присела перед клеткой и, обращаясь к животным, ласково спросила:
– Пойдем гулять, мои хорошие?
Собака, услышав это, встала и слабо вильнула хвостом, она смотрела на Кирилла с опаской.
– Не бойся, девочка, он тебя не обидит! Он хороший! – проговорила Наталка ласковым голосом.
Вместе с собакой, почти прижимаясь к ней правым боком, встал и кот. Они так и шли рядом, собака и кот. А сзади, держа на поводке собаку и кота, шли два человека.
– Собаку принесли сюда с пожарища. Сгорел частный дом, у нее были щенки, она их спасала, потому ее морда очень сильно обгорела. Уши пришлось частично купировать, они тоже обгорели. Шрамы на морде собаки – это и есть те страшные ожоги.
– Щенков спасли? – задал вопрос Кирилл.
– Щенок выжил только один. Его уже забрали в семью, а ее вот нет. Кому нужна такая собака? Смотрят все на внешний вид. А она умная и воспитанная – не скулит, не воет, дела свои делает только на улице, – перечисляла Натали достоинства собаки.
Натали говорила тихо, иногда судорожно вздыхая. Они медленно шли по парку, расположенному рядом с приютом. Девушка говорила, не глядя на Кирилла, лишь сбивающийся голос да пальцы, крепко сжимающие его ладонь, выдавали ее настроение.
– Кот уже жил здесь, его принесли в ветклинику, отобрав у выродков, возомнивших себя сатанистами. Кот же черный, значит, идеальная жертва какому-то там их божку! Эти твари отрубили коту уши и хвост, выкололи правый глаз. Второй не успели, Черныша отобрали.
– Черныша? – переспросил Кирилл.
Натали лишь кивнула и резко выдохнула, сжала кулачок, помолчала, успокаиваясь и продолжила:
– Кот сам пришел к клетке, куда поместили собаку. Она не выла, просто лежала молча, как потом увидели медсестры, она лежала и плакала. Они не знают, отчего. От боли или оттого, что потеряла своих щенков. Кот просто пришел и сел рядом и не уходил от ее клетки. Ни к кому из собак не подходил, а к ней пришел сам. Они впустили его в клетку к ней. С тех пор они так и живут вместе. Кто из них кого усыновил, уже и не поймешь. Но то, что разлучать их нельзя – это очевидно. Только вот и забрать-то их нет желающих. Кому нужны два покалеченных животных?