Библия Атлантиды

Представляя себе удивленное лицо толстухи, я тихо подошел к двери, отомкнул щеколду и потянул за ручку. Но дверь почему-то не хотела открываться. Как будто кто-то подпер ее снаружи. Может, толстуха уперлась с той стороны в ручку своей могучей рукой и сейчас крутит ключом, пытаясь справиться с замком, подумалось мне? Я что есть силы толкнул дверь плечом. Дверь немного поддалась, образовав проход. В нос тотчас шибанул сладковатый запах духов. Я выглянул, надеясь увидеть стоявшую передо мной начальницу. Вместо нее на полу лежал карлик. Его ноги, обутые в несоразмерно большие ботинки, упирались в дверь, мешая открыть ее. Карлик коротко и часто дышал, прижимая руку к небольшой ране. При каждом выдохе из раны вытекала кровь. В темноте кровь казалась не красной, а гранатовой.

Вид карлика, лежащего на полу и упиравшегося огромными ботинками в дверь, был настолько необычным, что я застыл в проеме, забыв обо всем на свете и заворожено глядя на него. Внезапно карлик перестал дышать, словно собрался с силами. Открыв глаза, он в упор посмотрел на меня и мерзким скрипучим голосом произнес:

– Спасай дверь! Скорее!

Его голос оказался сигналом, выведшим меня из ступора. Бросив все, я протиснулся в проем, перескочил через лежащего на полу карлика и бросился бежать. Ноги сами несли к антикварному магазину.

16

Уже совсем стемнело, когда я добрался до антикварного магазина еврея Якуба Га Ноцри. Улица казалась совершенно пустынной, но я все же не решился сразу подойти к дверям. Укрывшись в тени большого каштана напротив, я внимательно наблюдал за происходящим. Однако ничего примечательного не происходило. Вообще ничего. Свет в магазине не горел, видимо, Га Ноцри уже закончил работу и ушел. Прохожих почти не было. Лишь какая-то старая дама, выгуливая собачку, неторопливо прошла мимо дверей магазинчика. Собачка, любимый всеми старушками карликовый мопсик, нервно нюхал черным носом тротуар, выискивая знакомые запахи.

Когда старушка повернула за угол дома, и ее шаги перестали доноситься, на улицу опустилась полная тишина. Шум города, столь хорошо знакомый каждому жителю мегаполиса, обходил стороной улицу с антикварным магазином, в котором хранилась тайна. Я должен был открыть эту тайну. И сохранить "дверь". Но от кого? И кто убил карлика в огромных ботинках? А как я проникну в магазин? И как найду "дверь"? Только сейчас в полной тишине мой ум стал задавать сам себе логичные вопросы. Я не мог найти ответ ни на один из них, а потому продолжал стоять под каштаном и следить за противоположной стороной улицы.

Вдруг вдалеке раздались шаги. Стук каблуков взорвал тишину, окутывавшую до сего момента улицу. Я внутренне напрягся. Вопросы, словно вспугнутые чайки на берегу, разлетелись в разные стороны головы. Шаги все приближались и приближались. Мне было боязно даже дышать. Ладони вспотели. Мочевой пузырь в любой момент был готов сыграть со мной злую шутку.

Из-за угла внезапно вынырнула фигура давешней старушки с собачкой. Мопсик все также семенил, вынюхивая воздух. Я мгновенно расслабился. Старушка не казалась мне опасной, а собачка, едва доходившая ей до верха стоптанных ботиков, вряд ли могла убить человека, пусть даже и карлика.

Перестав наблюдать за дамой с собачонкой, я переключил свое внимание на дальний конец улицы, где вроде бы показался блеск фар. Но автомобиль, не заезжая на улицу, свернул куда-то за угол. В то же самое время старушка поравнялась с антикварным магазином. Мопс, до этого беззаботно бегавший и вынюхивавший запахи знакомых собак, внезапно напрягся и со всей силы натянул поводок. Его прямо-таки тянуло в сторону двери магазина Га Ноцри. Мопсик мелко задрожал тельцем и хрипло тявкнул. Этот звук был, как выстрел. Я аж подпрыгнул на месте. Мочевой пузырь тут же радостно намекнул, что вновь готов сыграть со мной пошлую шутку.

– Пупсичек, что такое? – скрипучим голосом встревожено спросила у мопсика старушка. – Что тебе не понравилось?

Услышав ее голос, я забыл про мочевой пузырь. Здравый смысл твердил, что такого быть не может, но разум посылал один-единственный сигнал из памяти. Голос старой дамы с собачкой был в точности таким же, как голос карлика. Словно старый ржавый замок, пролежавший всю зиму под снегом.

Дама, между тем, подошла к двери антикварного магазина, на которую лаял мопс, и потянула рукой в замшевой перчатке за ручку. Только сейчас я заметил, что дверь была чуточку приоткрыта.

– Ох, не к добру это, мой Пупсичек, – вновь обратилась старая дама голосом карлика к собаке. – Надо бы вызвать полицию.

Медлить больше было нельзя. Я стремительно пересек дорогу и подбежал к антикварному магазину, на ходу доставая из кармана связку ключей от почтового отделения.

– Слава богу! – воскликнул я, обращаясь не то к старушке, не то к ее мопсику. – Забыл запереть! – Я демонстративно потряс звеневшей связкой перед самым носом оторопелой дамы. – Никто не заходил?

– Я не видела, – замотала головой старушка. – Мы только что подошли. Правда, Пупсичек? – обратилась она к мопсику.

Я улыбнулся и даже протянул руку, чтобы погладить мопсика, но тот громко тявкнул и клацнул зубами по указательному пальцу.

– Ай! – Я отскочил к дверям, запнулся за порог и повалился в темноту антикварного магазина.

На старушке было широченное пальто болотного цвета! Точно такое же, как у моей начальницы!

17

Было так. В один из дней, когда караван шел далее от Вавилона по Великому торговому пути в сторону Больших индийских гор, на его след напала шайка разбойников. Предводил тою шайкою главарь именем Варрава. Варрава имел одну руку ссохшейся еще в детстве, а потому был зол на весь мир и славился зверствами и убийствами. Никто не мог уйти живым от его шайки. Пленных же предпочитал Варрава мучить перед неминуемой смертью. Ни мольбы, ни увещевания, ни обещание богатого выкупа не могли склонить разбойника к милости.

Вот к такому человеку попали в плен Иосиф из Аримафеи с племянником и другие караванщики. Разграбив караван, разбойники увели пленных с собою в глубину пустыни, где расположился их временный лагерь. Там же, покуда одни из них разбирали и делили награбленное добро, а другие предавались чревоугодию, Варрава пил вино, найденное в караване. Когда же наступила ночь, он, опьянев, приказал разбойникам привести к себе в шатер главу каравана и племянника. Разбойники тотчас же привели и поставили на колени перед главарем старца и мальчика.