Летний лагерь

– Осталось только: «Лидер следит за тобой!», как у Оруэлла, – подумал про себя Артем. Скажи он это вслух, у него были бы проблемы.

Появление Артема перепугало работников пекарни до полусмерти.

– Ребят, ну хорош вам на меня смотреть, как на надзирателя концлагеря. Где Мая? Я именно поэтому зашел.

– На складе пекарни, – всё еще дрожа от страха, ответил один из пацанов.

– Понял. Спасибо.

Зайдя на склад, он сразу же нашел ее.

– О, привет, неужели ты так быстро освободился? – встретила его Мая.

– Если бы. Где вторая группа разведки? Я беспокоюсь о них, а мне еще нужно посчитать все запасы на следующую неделю. Сегодня же пятница.

– А, вот в чем дело. Как ты знаешь, они добывают еду в твоем городе.

– Не имеет значения.

– Они нашли выжившего. Может быть, ты ее знаешь?

– Ее?

– Да. Нашли девушку. На год младше тебя. Зовут Карина. Знаешь такую?

– Никого я не знаю с таким именем.

– Блин. А я уже приготовилась созерцать встречу двух старых друзей.

– Я тебя умоляю. У меня и друзей-то никогда не было. На меня смотрели, как на прыщавого ботана с круглыми очками. Ты понимаешь? Спасибо должности, на самооценку мне хорошо повлияла. В лучшую сторону, как видишь.

Мая грустно посмотрела на Артема и крепко обняла его за плечи, и, так как она была выше Артема, его голова оказалась прижата к ее груди.

– Ох. Я помню, что ты рассказывал эту грустную-прегрустную историю. Мне тебя было так жалко, особенно на том моменте, когда ты потерял своего единственного друга и единственного соседа по комнате.

Кто был в лагере, знает, что есть комнаты с тремя кроватями на трех человек, есть с пятью на пятерых, а есть маленькая комната с двумя кроватями. Там со своим другом и жил Артем. Другой его друг и еще одна девочка лет пятнадцати захотели свободы и впервые же дни строительства партии, когда апокалипсис только начался, решили навсегда покинуть лагерь со своими вещами, вот как раз две кровати освободились.

Пропаганда Ирины гласила, что они наверняка давно умерли, хоть та, как уже известно, никогда и не была в городе.

Артему было приятно, но кислород быстро кончился.

– Спасибо, Май, – он глубоко дышал, набирая воздух. – Ты всегда была добра ко мне и ко всем остальным.

– Ну да, я такая.

– И оставайся такой, – улыбнулся он.

Неожиданно раздался странный звук. Это затормозила газель. Да-да, газель. Изначально в лагере было только два автобуса, но по приказу лидера были добыты еще две газели, чтобы можно было быстрее и в больших количествах добывать ресурсы.

Посмотрев в прямоугольную дырку в стене вместо окна оба. Те увидели, что это, наконец, вернулась вторая группа разведки.

– Пошел земляка встретить? – с ехидной улыбкой спросила Мая.

– Вообще-то нужно продукты долгожданные забрать. Мне их еще посчитать надо.

– Ладно, не кричи. Заберешь ты еще, успеется.

3

Все подошли к газели. Пограничники также стали помогать перетаскивать добытое. Неожиданно из машины вышел Гоша, руководитель второй группы добычи, а следом за ним – великий лидер в своих неизменных серых джинсах и черной футболке.

Выжившая девушка так и не появилась, а что касается правителя, то он был очень даже рад выйти с двумя партийцами в качестве телохранителей.

Артем подошел к пограничникам, когда те вытащили все припасы.

– Ну наконец-то вы прибыли, – сказал он Гоше. – Мне еще всё это считать.

– Ты пока что мог считать выполненную норму.

– Я как бы этим и занялся.

Как только Артем сосредоточился на пакетах, со своим багажом тут же появилась та самая девушка.

– Ух, ты, – тихо удивилась она. – Так вот как выглядит ваш лагерь, который перестроили в штаб правительства.

Девушка оказалась метр шестьдесят ростом и с черными волосами – почти такими, как у министра информации, только короче. Люди Гоши из второй группы разведки помогли девушке с сумками.

Как только багаж погрузили на землю, к ней подошел лидер.

– Мне доложили, что нашли выжившую.

– Это вождь партии, – тихо шепнул ей Гоша.

– Здравствуйте, – боязливо сказала она.

– Добро пожаловать в наш лагерь, который станет твоим новым домом. Мы всячески поможем тебе адаптироваться на новом месте.

– Спасибо, Андрей Николаевич. Мне рассказывали про вас и вашу партию. Надеюсь, я буду полезна.

– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулся лидер партии.

Улыбка его не на шутку напугала Карину.

– Что ж, – сказал Андрей, – Мая, покажи новенькой свободную комнату, куда она может заселиться.

Мая повела Карину к жилым домам. Неожиданно ее взгляд уперся в «калькулятора».

– Артем. Ты ничего не забыл?

– Я? – удивился Артем.

– Тебе так и не заплатили.

А ведь и правда. Он так хотел закончить еженедельный отчет, что даже забыл про то, что ему не заплатили за набег.

– Я просто, наверное…

– Возьми. Обычно о таких вещах никто не забывает.

– Я особенный, а еще я поскорей хочу закончить отчет. Да и эти сильно задержались.

– Я тебя понимаю. Но, как видишь, у них есть на то причина. Кстати. Я слышала выжившая из твоего города.

– Да, но я ее не знаю. И не надо на меня так смотреть, пожалуйста, а то Мая меня с ней мысленно поженить готова.

Артем засмеялся.

– Что ж, удачи тебе с соседкой.

Артем пропустил эту фразу мимо ушей и с оставшимися пакетами отправился к складу.

– Вот, последние пакеты, – сказал Артем.

– Ага, – тихо ответил Гоша.

– Ты чего тут?

– А то ты не знаешь.

Партиец достал дорожную сумку, которая звенела стеклянными бутылками.

– Вот. Здесь, значит…

– Бухло, – перебил Артем.

– Тихо! – оглянулся Гоша.

– Ты знаешь, что со мной сделают, если узнают? Так вот. У меня здесь всё в маленьких бутылках. Вот тебе две за молчание и хранение, а сумку я спрячу в проверенном месте.

Артем спрятал бутылку водки и коньяка, которые могли пригодиться «новом мире».

– Напомни, зачем ты хранишь запрещенку у меня?

– Ну, ты соображай. Если я потащу сумку с алкашкой куда-нибудь еще, то это будет выглядеть очень подозрительно, а если раскроют, так это вообще капец будет. Меня свои же сдадут. А если мне и удастся ее спрятать, то заначку могут найти. Что касается тебя, я лучше тебе заплачу и буду спать спокойно, чем каждый раз так рисковать. Тем более у тебя, кроме кассы, нигде никто не ходит – слепая зона.

– Ясно.

– Гена, как ты знаешь, часть моей мафии. Я на дух не переношу то, что подают в столовых, так что выкручиваемся, а покупателей в лагере, которые хранят тайну, много.

– Слушай, Аль Капоне. Если тебя раскроют, я тебя прикрывать не буду. Я своей должностью и сертификатами дорожу. Я скажу, что ты всё прятал, а я не видел, хоть и выполнял свои обязанности.

– Здесь нет таких мест.

– А мне больше поверят.

– Ладно, друг мой. Удачи тебе с отчетом.

Артем понял, что брякнул лишнего.

– Послушай. Прости, я не хотел тебя обидеть.

– Я рад, что ты извинился. Но я не злюсь, правда.

– Спасибо. Пока я здесь, купишь чего-нибудь?

– Давай колы, пока толпы нет. С виски смешаю.

– Тебе как всегда, полторашку?

– Сразу два литра давай.

Да, Артем был еще и кассиром. Он продавал еду из склада за заработанные сертификаты.

К нему пришел Валера из второй группы разведки. Он был баскетболистом и тем еще флегматиком.

– Освободился? – спросил он у Артема.

– Да, вот уже почти. А ты чего пришел купить?

Тот кивнул и указал на банки.

– Кончал бы ты с энергетиками.

Артем выдал ему две банки. Тот взял их и, к удивлению Артема, завел разговор.

– Как тебе новенькая? – спросил Валера.

– Ты тоже в курсе, что мы с ней земляки?

– Ага, – сделал он глоток. – Советую подружиться с ней, ведь теперь она твоя соседка по комнате.

Артем чуть не уронил ручку.

– Она теперь на месте Ромы спит.

Артем нахмурился. Валера заметил это и спросил:

– Что с тобой? Она хорошая.

Артем вздохнул. Он начал вспоминать время до апокалипсиса.

– Я просто, так сказать, остерегаюсь представителей женского пола. Ну, кроме Маи – она другое дело.

– Я знаю.

Артем подумал, что, возможно, действительно делает поспешные выводы.

– Может, ты и прав. Ладно. Я, как закончу, постараюсь с ней познакомиться.

Валера ушел, а Артем остался доделывать свою работу. Закончив, взял ключи и закрыл склад. Заходя в корпус, он увидел, как пацаны в соседней комнате играют в карты.

– Действительно, зачем меня приглашать, – сказал он, хотя понимал, что и сам отказался бы.

Зайдя в свою комнату. Артем тут де увидел девушку. Она возилась с багажом.

– Ты, наверное, Карина? – спросил он с порога.

Та испугалась. Она сидела спиной к нему и не видела его.

– Да. Это я.

– А я Артем Раяновский. Бухгалтер партии.

– Мне управляющая рассказывала о тебе. Я Карина Зуева.

– Скажи, раз ты устроилась в пекарню, значит, ты умеешь готовить? – спросил он, сев на кровать.

– Да. Я с мамой… ну, до зомби… пекла сосиски в тесте. Она говорила, что у меня хорошо получается.

– И что с ней случилось?

– Она стала первым зомби, которого я убила.

– Твоя мама стала одной из ходячих и пыталась тебя сожрать?

– Да. А еще у нее не было…

– …зрачков, – перебил Артем.

Карина продолжала заниматься распаковкой багажа.

– А я тебя видела. Ты встречал меня.

– Я, если честно, встречал вторую группу разведки, потому что занимаю важную должность на складе.

Карина удивилась.

– Так это ты «судья рабочих» и «продуктовый бухгалтер»?

Артем неуверенно кивнул.

– Прикольно. Занимаешь важную должность. Я сразу поняла, что ты важная шишка. Ну, по твоей одежде. Тебя, наверное, боятся.

– Боятся. Но я не пользуюсь этим.

– Молодец. А раньше боялись? Ну, до этого конца света.

Артем отвернул взгляд.

– А сама как думаешь? – он встал.

– Я занял эту должность не просто так. Это лагерь-актив, и здесь я был кем-то типа особо умного технаря. Тогда мы еще не знали, что голливудские страшилки могут сбыться. Среди других я выделялся только… Я даже не знаю, как сказать.

– Как на ботана на тебя смотрели.

– Да, – слегка стыдясь, сказал Артем.

Карина с улыбкой подошла к нему.

– Видать, судьба сыграла с ними злую шутку. Ты был ботаном, а сейчас превратился в продовольственного министра. – «Вот и новая кличка», – подумал Артём.

– Хочешь узнать больше про наш лагерь?

Та кивнула.

– Хорошо. Тогда пойдем за мной. И прошу тебя, молчи. Все мысли в себе. Ясно?

Она снова кивнула.

– Идем.

Карина еще не видела остальной лагерь. Она лишь смотрела на предприятие и слушала наставления Маи о том, как работать и что производить.

Пока они шли, новенькая заметила, что на деревьях и зданиях висят камеры. Помимо этого, за ней пристально смотрел вожатый-полицейский. Карине стало от этого жутковато. Она немного по-другому представляла свой новый дом.

Потом возле прачечной она увидела плакаты, которые напомнили ей советские. Они больше не вдохновляли, а пугали ее. Но больше всего ее пугали люди.

– Сюда.

Они вошли внутрь.

– Это склад. А сейчас, – Артем взял ящик, – пойдем ко мне в кабинет.

Артем положил ящик на пол и предложил Карине сесть.

– Теперь можно говорить?

Он кивнул.

– Эти камеры.

Они с микрофоном.

Карина занервничала. У нее затряслись руки. Девушка посмотрела наверх.

– А это?

Артем бросил взгляд на камеру в кабинете.

– Это камера не слышит. Только видит. Единственные места, где нет камер,– это баня и жилые дома. Но там тебя смогут сдать свои же. Поэтому мы здесь. И будем говорить тихо.

Она кивнула.

– Перед тем как начать говорить, – Артем встал и посмотрел, нет ли кого рядом – пообещай мне, что ты никому не скажешь. Ведь здесь это преступление. Я не хочу тебе угрожать, но и сдавать меня тебе не советую. Я добрый, но очень злопамятный. А еще я, как ты выразилась – «министр продовольствия». Без преувеличений, я второй человек в этом лагере.

– Ну что ты. Я даже и не думала об этом. Ты мой новый друг. Я не могу так с тобой поступить, – искренне сказала она.

Он на время замолчал. Слово «друг» его зацепило.

– Хорошо. Если кто что спросит, говори: ты здесь, чтобы я тебе провел экскурсию, а ушли мы для того, чтобы нас никто не беспокоил.

– Я поняла.

Он достал два стакана для виски и налил в них сок из графина.

– Многие думают, что из-за своей должности я ярый сторонник партии. Но нет, Карина. Это не так. Возьми.

Она послушно взяла стакан.

– Иногда мне не нравится, как мы живем. Сначала ты не заметишь этого, но потом будешь чувствовать себя, как в ловушке.

– В ловушке? – не поняла она, – Это как?

Артема это слегка разозлило.

– Как это? А я тебе объясню, – он встал и наклонился, смотря на нее в упор. – Нас никто не заберет отсюда, потому что, все наши родители либо стали зомби, либо мертвы, либо им не до нас. Мы отсюда никогда не выберемся. Нам остается лишь надеяться на то, что нас найдут военные и отправят в другое место, которое больше похоже на цивилизованный мир. Смена должна была продлиться три недели, а тянется уже два месяца. Все люди, в том числе и я медленно сходят с ума. Именно поэтому я прикрываю алкогольную мафию. Именно поэтому я так «бомблю», несмотря на свою значимость в партии. Именно поэтому я уважаю сбежавших отсюда.

– Вау, – больше ей было нечего добавить.

– Да, просто «вау», – успокоился он. – Кто знает, сколько месяцев, лет, десятков лет мы здесь еще пробудем. И еще. Все что я тебе сказал, пусть остается в этой комнате. За ее пределами свободы слова нет. Расстреливать не будут, но отнять честно заработанные продуктовые сертификаты могут. Так что осторожней. Тут «глаза» и «уши» почти повсюду.

– Только штрафом отделаться можно?

– Смотря, что ты сказала, ведь говорить такое – это неуважение к стараниям правителя. На такого человека смотрят, как на «зажравшегося».

– Ясно.

– Просто пойми. Ты хорошая девочка. И я не хочу, чтобы ты попала в неприятности. Я решил рассказать тебе правду о лагере, а заодно и выговориться.

– Что с людьми? Я, хоть я здесь около часа, но видела, что у них пустой взгляд. Они сами как зомби.

Артем грустно усмехнулся.

– Не пройдет и недели, как ты станешь такой же.

– Такой же? – снова занервничала она.

– Я повторюсь. Ты отрезана от мира. Одно осознание этого сводит с ума, – Артем посмотрел на камеру в кабинете, а также того, что глаза и уши нашего лидера – везде.

Бухгалтер снова посмотрел на нее.

– Прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя пугать.

– Ничего. Я все понимаю.

Артем глотнул сока, но Карине было не до питья.

– Кстати, о страхе. У меня есть своя теория, за которую меня точно вышвырнут с должности. Дело в том, что эти плакаты с зомби специально везде развешаны для того, чтобы оставлять человека в страхе. Членам внешний партии, то есть простым рабочим, все равно, что происходит вокруг, и что творят члены внутренний партии лидер, я, управляющие предприятиями. Главное, чтобы первые под руководством вторых оставались в безопасности. А камеры, полиция, запрет на свободу слова – это уже прихоти правителя. Я помню время, когда лидер мне еще нравился. Он был хорошим человеком. В первый день апокалипсиса он не отдал лагерь на растерзание зомби, а потом его как будто подменили.

– Вот как. А как он вообще…

– Он сын директора, – перебил Артем.

Артем достал из-под стола контейнер, завернутый в фольгу.

– Ты любишь рыбу и яичницу?

– Обожаю.

– Она еще не остыла. Здесь такая еда, как раньше осетр с красной икрой. Так что наслаждайся, пока дают.

– Спасибо большое. А то я все эти два месяца, считай, одними консервами и сухарями питалась.

Они начали есть.

– В лагере есть ларек со всякой всячиной. А еще есть черный рынок. Он у нас появился из-за дефицита многих товаров.

– И что там продают?

– Примерно все что угодно.

– Я уже в этом сомневаюсь.

Он усмехнулся.

– Они добывают разные вещи и меняют их на еду или другие нужные товары для тех, кто боится покидать стены лагеря из-за зомби, а у нас таких большинство. Хочет, например, работяга футболку, да не простую, а с «Симпсонами», добытчик в заброшенном городе по чистой случайности находит эту футболку и берет с собой. А вернувшись в лагерь, втихаря меняет ее на колу, например.

– И это незаконно?

– У нас тут вроде коммунизм. Это называется спекуляция. И противоречит идеологии партии.

– Знаешь, то, что ты мне рассказал, напомнило мне челноков из 90-х. Они тоже ездили в другие страны и продавали товар, который на родине был дефицитом.

– Мне нравится твой ход мыслей.

– Но, раз у вас коммунизм, кого-нибудь поймали?

– Нет. Потому что на это закрывают глаза. Потому что, повторюсь, из-за дефицита товаров многие нуждаются в разных вещах. Да, у нас есть полицейские. Но есть и второй черный рынок. И у него, в отличие от первого, есть начальник. Это рынок табака и спиртного. В лагере сухой закон. Но многие пьют. Хоть я и осуждаю пьянство, но их можно понять. В таких условиях люди очень хотят каких-нибудь антидепрессантов. Самый легальный – это энергетики. Но, скажу по секрету, как министр продовольствия, еды из заброшенных городов привозят всё меньше и меньше, ведь выжившие тоже не дремлют. По моим подсчетам, через две недели будет совсем труба – если, конечно, мы не найдем нетронутые города. Но это вряд ли.

– Артем. Расскажи про тех самых людей, которые сбежали.

– Хорошо. Всё началось на третий день смены.

4

Когда зомби-апокалипсис еще не начался, всё было гораздо спокойней. Но, что касается Артема, он ни с кем не мог найти общий язык. Большинство подростков в этом лагере были либо спортсмены, либо творческие люди.

Из-за этого ему ничего не оставалось делать, кроме как читать книгу или играть в телефон.

– Ну и что ты один сидишь?

Это, как несложно догадаться, была Мая – она в то время беспокоились о том, почему «наш математик какой-то замкнутый».

– Да им со мной неинтересно. Что привязываться-то.

Мая села к Артему на кровать.

– А Рома, твой сосед?

– Он ушел гулять.

– А с ним не хочешь пойти?

– А зачем?

Мая не знала, что говорить дальше, и предложила просто прогуляться. Может, хоть так он найдет, с кем поговорить.

Артем почему-то согласился.

Идя по дороге, он обратил внимание, что кто-то спрятался в кустах среди деревьев, куда обычно никто не ходит. Подойдя еще ближе, он учуял запах – этот запах он запомнил благодаря школьному туалету – запах табака.

– А! – крикнула девочка Варя, – это ты. Я уж думала, это вожатые.

– Ты что, здесь куришь?

– Нет, блин. Цветочки нюхаю. Угостить? – предложила она сигарету.

– Не надо.

На Варе была черная футболка и джинсовая юбка. В темно-бурых прямых волосах краснел ободок. Она тоже очень любила свободу.

– Ты мне скажи, почему ты начала курить?

Она медленно перевела взгляд на Артема.

– Это расслабляет. К тому же, ты сейчас будешь заливать про вред табака и прочее, но я лично не такая оптимистка. Я нервный человек и ненавижу то, чем занимаюсь.

Артем не понял.

– Ну, ты же знаешь, что я пианистка.

– Ну.

– А я ненавижу играть. Гаммы, ноты… Сидишь в четырех стенах, как пленник. Как будто я в школе мало штаны протираю!

Артем усмехнулся.

– А курение – это типа месть родителям?

Та улыбнулась.

– Догадливый. Я, как съеду, сразу «раскрою все карты». Они к тому времени постареют. Тем более у меня мама курит.

Артем не знал, как дальше с ней разговаривать. Но он знал: несмотря на то, что Варя курит, она хороший человек.

Докурив сигарету и закопав ее в земле ногой. Варя достала духи и мятную жвачку.

– Будешь? – предложила она Артему.

– Ну, давай одну.

Он взял одну, а Варя целых три.

– А кем бы ты хотела быть вместо пианистки?

Варя грустно посмотрела в сторону.

– Я? – немного помолчав, она ответила. – Ты единственный, кто об этом спросил. Я бисер люблю.

– Бисер? – переспросил он.

– Ну да, цветочки плету со зверьками. Правда, давно хочу научиться делать картины.

– А таких клубов нет?

– Родаки говорят, что это фигня. Только бабушке моей цветочки и нравятся.

– А ты об этом с ними разговаривала?

– Нет. Когда подросток разговаривает с родителями, это похоже на общение двух инопланетных цивилизаций. Особенно если твои родители – «совки».

Артему нечего было добавить, Тут подошел Рома.

– Я смотрю, «калькулятор» начал к девочкам клеиться.

– Рома, – попыталась защитить его Варя, – мы просто разговариваем. К тому же я не виновата, что ты с ними больше времени проводишь.

В ответ Рома обнял ее.

– Ну, прости меня. Я не хотел, чтобы ты скучала. Давай в домик пойдем.

– Я не против.

Все втроем они вышли из кустов. Рома, имея быстрый шаг, шел впереди.

– Это что у тебя сейчас с Ромой было?

– Скажем так, я его знаю еще до лагеря. Мы давно дружим.

– А не он тебя научил…

– Что? Нет. Курить – подруга, с которой я тоже тусуюсь. И она его тоже знает.

– Так, значит, тебя называли калькулятором еще до апокалипсиса? – спросила Карина.

– Да. Это моя кличка, которую мне дали еще в школе. Так кто бы мог подумать, что обидное прозвище превратится в позывное важного человека.

– Ты, наверное, должен быть счастлив?

– Было время. Ладно, не будем отвлекаться. Чтобы не тянуть, я не буду рассказывать поминутно, как всё было. В восемь часов вечера начались «первые шаги» апокалипсиса, а подробности мне уже рассказал лидер. Так что не удивляйся, если я буду говорить о том, где я не был.

– В общем, в лагерь пробрался зомби, а я оказался одним из первых, кто его увидел.

Артем гулял по улице. На сцене актового зала играла громкая музыка, а в глаза бил яркий свет – вполне возможно, это мертвеца и привлекло. Зомби был в деловом костюме, белой рубашке, черных брюках и черном галстуке-бабочке. Однако вид он имел растрепанный: рубашка в крови, а лицо с правой стороны обглодано до черепа. Скорее всего, ему досталось от других зомби еще до превращения в зомби.

Директор лагеря был на танцполе, а потом ушел в свой кабинет. Зомби, судя по всему, решил действовать более скрытно и пойти за самой вкусной добычей: директор был очень спокойным человеком, добрым, а еще упитанным.

– Пускай детишки веселятся, лето всё же, – сказал директор лагеря, закрывая за собой дверь. Он достал папку с какими-то бумажками, а потом решил сделать себе чаю.

Неожиданно кто-то стал очень громко стучать в дверь.

– Входите, открыто.

Но незнакомец не хотел (или, скорее, не умел) открывать двери. Тогда директор решил сам открыть ему, пока тот ничего не сломал. Это он сделал зря. Директор увидел на пороге человека в крови с разодранным лицом.

– Господи! Вам нужна помощь?!

Директор не знал, кто такие зомби, и подумал, что это раненый вожатый, который нуждается в помощи.

– Что с вами?!

Наконец, директор понял, что гость не хочет, чтобы ему помогали, – по крайней мере, утолить голод тот отказался.

Вдруг раненый бросился на директора. Зомби прокусил ему шею до мяса, из раны рекой пошла кровь. Директор, заорав от боли, воткнул в тело напавшего наточенный карандаш, но тот, кто смотрел фильмы про зомби, понимает, что это мертвеца не остановит.

Наконец, директор вырвался из лап обидчика, но от потерянной крови чувствовал себя не очень: кружилась голова и мутнело в глазах. На крик прибежал Андрей, его сын.

– Папа! Что тут у тебя?!

Перед будущим правителем лагеря предстала ужасная картина: в луже крови сидит его отец, а рядом валяется человек с прокушенным лицом.

– Вы что наделали?! Вы как сюда попали?!

Зомби встал и двинулся на сына директора, однако тот сразу все понял. Андрей взял нож, которым отрезали хлеб, и проткнул зомби висок.

– Это тебе за моего отца!

Зомби умер. Потрясенный Андрей подбежал к отцу.

– Отец!

Директор закашлял кровью.

– Беги за медсестрой, – прохрипел он.

Андрей привел медсестру и выражению ее лица понял, что директор уже мертв.

– Что здесь произошло? – спросила она.

– Если кратко, то вот это чудовище напало на моего отца.

Медсестра повернула на себя голову зомби.

– Ты ему лицо разрезал?

– Поверьте мне на слово, оно таким и было.

Медсестра взяла кровь «безликого», чтобы проверить ее на болезни: может, найдут бешенство.

– Куда только сторож смотрел?

– Я смотрел куда надо, – раздался сзади голос.

Вбежал сторож. Увидев два трупа, он понял, что всё серьезно.