Не сотвори себе кумира
Валентина Николаевна Раскач
Катя Воронина после восьми лет замужества вдруг осознала, что живет с совершенно чужим человеком, который не хочет или не может понять ее желаний и устремлений. И, хотя в браке она полностью материально обеспечена и не обременена никакими заботами, активная натура Кати мечтает совсем о другой жизни. Поняв это, Катя стремительно покидает «золотую клетку», и врывается в новую самостоятельную жизнь с трудностями и проблемами.
Не успев еще получить радости от приобретенной свободы, Катя неожиданно становится свидетельницей убийства. Удивительным образом она оказывается связанной с жертвой убийства, а таким образом подпадает под подозрение. Дальше происходят еще более странные события, которые тоже связаны с Катей.
Валентина Раскач
Не сотвори себе кумира
Полдень. Москва плавится от небывалой жары, стоящей этим летом. Сотрудникам небольшого частного издательства, где трудилась Катя, вовсе не хотелось выходить из прохладного помещения. В здании, которое занимало издательство, усердно, на полную мощность с утра работали современные устройства климат-контроля, благодаря чему атмосфера офиса была очень комфортна. Обычно, в обед весь «офисный планктон» стремился поскорее занять уютные места в кафе «Золушка», которое было расположено как раз напротив, через дорогу от издательства.
По рассказам «ветеранов» фирмы (состоящих в штате издательства с самого начала образования компании) это кафе раньше было просто забегаловкой. Но в один прекрасный день все поменялось, именно, как в сказке про Золушку. Сестра владельца кафе вышла замуж за итальянца, а он совершенно, случайно, оказался прекрасным поваром. Этот повар-итальянец уехал из своей солнечной Италии, перебрался в Москву и стал работать в захудалом кафе «Золушка». С тех пор кафе из «Золушки» превратилось в прекрасную инфанту (хотя, по-прежнему, над входом висела старая вывеска).
Благодаря искусному повару, кафе теперь дотягивало просто до уровня ресторана: появилась настоящая итальянская кухня, совсем не отличить от той, что москвичи раньше отведывали только на отдыхе в самой Италии. Но особенно притягательным для посетителей являлось редкое в наши дни обстоятельство: хозяину кафе, несмотря на явно возросший уровень своего заведения, как-то удалось сохранить приемлемые цены.
Однако, сегодня все было иначе: никто не решался переходить на другую сторону проспекта, где в облюбованной кафешке их ждали – суп Минестроне, равиоли, ризотто, лазанья, спагетти, пицца и еще много чего. То ли у сотрудников пропал аппетит от жары, то ли они боялись расплавиться на жарком июльском солнце, перебегая через дорогу. Зато, обычно пустующая маленькая кофейня на первом этаже офисного здания была забита под завязку. Все посетители, вместо привычного уже итальянского обеда, пили кофе с мороженым, а также с жалостью и сочувствием из окон взирали на одиноких прохожих, рискнувших окунуться в испарения от плавящегося асфальта. Все с удовлетворением отмечали, что сегодня не нашлось ни одного смельчака, который бы рискнул выйти в обеденное время из издательства.
И тут вдруг тяжелая входная дверь хлопнула, и из здания решительной походкой вышла новая сотрудница Воронина Катя, и направилась к своей машине.
– Господи, куда ее понесла нелегкая в такое пекло? Сейчас время сиесты, все дела можно отложить, странная какая-то эта Воронина – послышались удивленные голоса в кофейне.
Катя, между тем, проветрила машину, раскалившуюся на солнце, включила кондиционер на полную катушку, и сев в машину, медленно начала движение. Набирая постепенно скорость, Катя стала рассуждать:
– Чудно и нелепо звучат жалобы москвичей, что они просто изнемогают от ужасной жары в тридцать градусов, и сбегают от этой самой жары на отдых в Тунис, где в летнее время температура в тени не опускается меньше сорока пяти градусов. Правда, в Тунисе есть Средиземное море, но оно теплое, как парное молоко, поэтому освежиться в нем невозможно.
Катя один раз поддалась на уговоры Дениса (бывшего мужа) – поехала спасаться в Тунис от московской жары и, что называется, «прокляла тот день», когда согласилась на эту авантюру. Она практически не выходила из отеля, а купаться в бассейне (как это делали все отдыхающие, в том числе и ее бывший муж) ей вовсе не хотелось. «Бывший» же нашел для себя на экзотическом курорте кучу увлекательных занятий, особенно ему понравился гольф (он нанял тренера и с энтузиазмом обучался причудливой «буржуазной» игре). Когда заходило солнце, поля для гольфа специально освещались, и среди отдыхающих эта забава пользовалась большим успехом. В результате они уехали с курорта с совершенно противоположными впечатлениями – Денис был в восторге, Катя же была в трансе от такого отдыха, и, приехав в Москву, отправилась за рекреацией от Туниса на дачу.
На даче Катя буквально за пару дней восстановила утраченное на курорте душевное равновесие, любуясь строгой и величественной красотой нашей природы, может быть, не очень яркой и экзотической, но такой родной, радующей глаз, и дающей тень в любую жару. Катя бегала купаться на речку, несмотря на предупреждение мужа о грозящих опасностях. Муж утверждал, что речка очень загрязнена, мол, там местные экологи (именующие себя на современный лад «зелеными») нашли множество всяких бактерий. Но, Катя про себя решила:
– В речке бактерий гораздо меньше, чем в переполненных бассейнах Туниса, в которых, «как сельди в бочке», кишели озверевшие от жары туристы.
Тогда же, отдыхая на даче, Катя впервые задумалась о том, что они с Денисом смотрят совершенно в противоположных направлениях. Начав размышлять о семейной жизни, ее, вдруг, как молния, озарила догадка, что она живет с мужчиной, у которого своя, абсолютно чуждая ей жизненная концепция. Они с Денисом живут, как бы в параллельных мирах, муж никогда не интересуется тем, о чем она мечтает, чего бы ей хотелось. Он считает, что материальный достаток, которым жена окружена, и есть – счастье. И Катя горестно подвела итог:
– Любовь прошла, а, может быть, это была вовсе не любовь.
Действительно, они поженились еще на втором курсе МГИМО. Тогда Катя впервые почувствовала влечение к мужчине, ее волновали прикосновения Дениса, его поцелуи увлекали ее в неизведанную пучину чувств, бушевавших в ней. Сейчас Катя полагала, что, окажись на месте Дениса какое-нибудь другое сильное мужское тело, которое бы также настойчиво добивалось ее внимания, результат был бы тот же. А тогда Катя приняла за любовь нормальные природные инстинкты, то, что ее волнуют любые тактильные контакты с Денисом. Для неопытной, но уже вполне созревшей девушки, это была здоровая реакция молодого тела, требующего продолжения рода, а вовсе не факт того, что вот – и пришла настоящая любовь.
Но неправильный выбор спутника жизни заставил Катю в корне поменять свои привычки, и из энергичной любознательной девушки она превратилась в вялое комнатное растение. Правда, чтобы окончательно осознать это, и решиться на развод, понадобилось целых восемь лет (долго, однако, она шла к такому простому выходу). Катя еще некоторое время колебалась, но, в конце концов, приняла твердое решение изменить свою жизнь, попробовать устроить ее по своему разумению.
Три месяца назад Катя, наконец, поговорила с Денисом, сказала, что хочет получить развод. Объяснила ему, что она так дальше не может, ей кажется, что жизнь идет мимо нее, а она будто находится на обочине и видит, как мимо пролетают поезда, забитые счастливыми парами с озорными маленькими детишками, у них озабоченные лица, потому что много дел, много идей, много трудностей.
Денис, конечно, был просто ошарашен, но и немудрено, ведь жена ни разу раньше ни на что не жаловалась, никогда не устраивала сцен – ему казалось, что Катя всем довольна. На красивом ухоженном лице Дениса так и читалось:
– Ну, что ей еще надо? Живет, как у Христа за пазухой, ну, чего ей не хватает? Просто вздор какой-то, все бегут от трудностей, а она о них мечтает.
Но, поскольку он был застигнут врасплох таким неожиданным поворотом событий, то не мог сразу сориентироваться, найти нужных слов, поэтому некоторое время безмолвно и оторопело смотрел на «восставшую» жену. Катя же в наступившей неловкой паузе спокойно ждала, когда Денис придет в себя и спокойно размышляла:
– Надо же, за восемь лет он так меня и не узнал, не понял, что я катастрофически не переношу всякие выяснения отношений, мне их хватило в моей семье. Мама постоянно что-то предъявляла папе, папа отвечал, и так они всю жизнь грызлись, как кошка с собакой. Мне казалось, какая уж тут любовь, просто живут вместе по привычке, а, может быть, из-за меня и брата не разрушают семью. Все изменилось, когда папа тяжело заболел – мама из ворчливой, вечно всем недовольной супруги, вдруг преобразилась в кроткую, заботливую сиделку. Папа болел долго и очень мучительно, мама же безропотно, всегда с веселым настроением ухаживала за ним, постоянно находила ласковые слова утешения. Правда, по ночам я видела, как в кухне мама горько плакала, чувствуя, что скоро им придется расстаться. Тогда я поняла, что, на самом деле, мама с папой очень любили друг друга, а их постоянные перебранки, когда оба были здоровы, это – просто странный такой стиль жизни.
– Но тем не менее, моя детская психика отвергла раз и навсегда всякие препирательства с кем бы-то ни было, предпочитая недовольство не высказывать вслух. В общем, революционерки из меня не получилось. А духовной связи, когда люди понимают состояние другого близкого человека без слов, у нас с мужем не было. – «Обидно, да?»
Катя так задумалась, что вздрогнула, услышав голос Дениса. Он, наконец, пришел в себя от неожиданной новости, и начал говорить торопливо, каким-то чужим голосом.
– Катюша, надо к такому радикальному шагу подойти серьезно, мне, кажется, это – необдуманное решение. Я понимаю, быть может, ты заскучала, но, ведь, ты все время чем-то занимаешься, то у тебя бассейн, то фитнес, то салон красоты, то ты навещаешь маму, то встречаешься с подружками. А сколько сил ты потратила на строительство дачи, сама занималась дизайном, сама закупала материалы, даже с рабочими сама ухитрилась установить деловой контакт.
Немного успокоившись, думая, что сейчас все наладится, Денис продолжал:
– Но, в конце концов, можно устроить тебя на работу, конечно, не по специальности, которую ты в МГИМО получила, ты, ведь, училась на кафедре международной журналистики. Но, пойми: без опыта, четыре года после университета ты не работала, поэтому найти достойное место даже со связями будет трудно. Можно, конечно, попробовать с помощью твоей мамы устроиться на кафедру в МГИМО, она, ведь, по-прежнему преподает там, но, если не получится – не беда. Прикинь, я – выпускник факультета международных отношений, тоже не дипломатом работаю, а занимаюсь прозаическим ритейлом. Самое главное, понял, что в бизнесе я гораздо лучше смог реализовать свои возможности.
Денис уже полностью справился с волнением, ему показалось, что Катя внимательно слушает, правильно воспринимая его аргументацию. Голос Дениса обрел свой обычный бархатный тембр, и он продолжал, убеждать взбунтовавшуюся жену:
– Мне хватило одного года в Африке, ты же помнишь, какую я там болезнь подхватил, еле вылечили в Москве, осложнения теперь на всю жизнь. Катюша, скажи, ты хочешь уйти из-за того, что у меня теперь не может быть детей? Если так, теперь существует масса современных технологий: мы можем сделать ЭКО, подобрать донора, если не хочешь так, можно взять ребенка из детского дома.
Катя тогда поняла, что хотя ей трудно давался этот разговор, ничего не поделаешь, придется объясняться со всей откровенностью. И она прекрасно помнит, как, собравшись с духом, решила довести задуманное до конца. Она до сих пор почти дословно помнит свою пламенную речь:
– Денис, если бы у нас с тобой была настоящая семья, конечно, вопрос с детьми мы бы решили, дело не в детях, а в том, что мы каждый живем своей жизнью, идем, как бы параллельными курсами. Видишь, для тебя явилось откровением, что я не удовлетворена своей жизнью. Тебе кажется, что мне нравится ходить к косметологу, в бассейн, в тренажерный зал. Но, представь себе, я это делаю, чтобы как-то занять свободное время, а вовсе не потому, что мне это доставляет удовольствие. Прикинь, я очень жалею, что не осталась в аспирантуре МГИМО после окончания университета.
Катя выдержала небольшую паузу, набрала побольше воздуха в легкие и стала объяснять Денису то, что не мешало бы ему узнать чуть раньше, кажется, за восемь лет совместной жизни на это было время:
– Мои родители всю жизнь преподавали в МГИМО, после окончания школы у меня фактически не было выбора, я поступила туда, потому что они очень хотели этого. Сама же я хотела стать артисткой, ты, наверно, и не знаешь, что в школьном драмкружке я была звездой местного масштаба, руководительница кружка говорила, что у меня талант. Но я подчинилась воле родителей, правда, потом не жалела, втянулась, мне нравилось учится, в аспирантуре меня оставляли с перспективой преподавать в этом вузе, как мои родители.
Во время своего монолога Катя наблюдала за Денисом, ей показалось, что он не очень понимает, зачем она ударилась так глубоко в историю, но все же продолжала:
– Когда ты уехал в Африку, а я осталась в аспирантуре, меня неоднократно посылали проводить семинары среди студентов, мне, что и самой было удивительно, очень понравилось это. Я почувствовала тягу к педагогической деятельности, мне доставляло удовольствие общаться со студентами, отвечать на их вопросы с подвохом, казалось, они хотят меня подловить. Я это воспринимала, как своего рода соревнование, специально готовилась, и мне удалось наладить с ними очень хороший контакт. Вот тогда, (правда, это было совсем недолго) мне было очень интересно жить, я каждое утро вставала с радостью и ждала, «что день грядущий мне готовит».
–А, что было потом, Денис, ты прекрасно помнишь. Случилось это несчастье – ты подхватил в Африке ужасную заразу, а когда вернулся в Москву, тогда самое главное было – спасти тебя, поэтому я, конечно, не задумываясь, бросила аспирантуру. Затем, слава богу, ты поправился, и на семейном совете было решено, что ты продолжишь дело своего отца, поменяв дипломатическое поприще на бизнес. Оказалось, что это занятие пришлось тебе по вкусу гораздо больше, чем быть вторым секретарем в посольстве Судана.
Катя на мгновение сделала паузу, с грустью вспоминая, как ее судьбу решили на том же семейном совете, а она из-за своей дурацкой привычки – «не спорить», вынуждена была согласиться. Затем продолжила:
– Чего хочу я, никто не спрашивал, и я, зачем-то, опять поддалась на уговоры тебя, мамы, твоего отца и стала (как это противно называется) – «домохозяйкой». Представляешь, домохозяйка в двадцать три года, по большому счету, я превратила свою жизнь просто в существование: прошел день, и ладно. Сейчас мне двадцать семь, скоро будет двадцать восемь, видишь, мне понадобилось целых четыре года, которые прошли после окончания университета, чтобы осознать, что дальше я так не могу, и решиться, на непростой разговор с тобой.
Катя ехала в следственный комитет, к майору с фамилией – Пронин. Когда он так представился, Катя подумала, что он шутит, ведь это – фамилия известного сыщика-милиционера из серии детективных романов какого-то советского писателя. Еще о майоре Пронине, так же как о Василии Ивановиче и Петьке, есть целая серия анекдотов. И Катя наивно спросила:
– Я и не предполагала, что в современной полиции служат шутники, как ваше настоящая фамилия товарищ майор?
– Я же вам сказал – Пронин Иван Николаевич, я – полная тезка упомянутого вами литературного персонажа. Вот вам моя визитка, там телефон и адрес следственного комитета нашего отдела полиции. Прошу завтра днем приехать и подробно рассказать, что вы видели, подумайте, может быть, вы заметили, что-то необычное, что привлекло ваше внимание. Вы и еще молодой мужчина, оказавшийся рядом, очень ценные свидетели, преступление было совершено буквально у вас на глазах.
Странно, но на пути в следственный комитет Кате вовсе не хотелось вспоминать вчерашний день, да и что она может рассказать, как ценный свидетель, она не понимала, потому что просто гуляла по скверу в ожидании техпомощи для своего автомобиля.
Катя в тридцатиградусную жару ехала в своей машине в следственный комитет, и почему-то все ее мысли были, не о том, что она будет говорить следователю, а все время возвращались к судьбоносному разговору трехмесячной давности, воспоминания о котором нахлынули на нее, даже непонято, в связи с чем. О том, что она сделала, Катя ни разу не пожалела, наоборот, казалось, зажила нормальной человеческой жизнью с проблемами, с переживаниями. Может быть, ей скоро это надоест, и она, как все окружающие, начнет жаловаться, что много проблем и неприятностей, которых она раньше начисто была лишена, а пока Катя кайфовала от их наличия.
Вот, например, вчера сломалась машина по пути на работу, и Катя с гордостью вспоминала, как сама, совершенно самостоятельно вызвала техпомощь, телефон которой нашла в интернете (а раньше она в такой ситуации звонила Денису – и он мгновенно решал проблему, она даже не знала как). Правда, вчера же, пока ждала техпомощь, гуляя в скверике, что рядом с дорогой, Катя ухитрилась оказаться свидетельницей преступления, вот теперь ехала в следственный комитет, рассказывать, что она видела.
И вместо того, чтобы сосредоточиться на цели визита к следователю, Катин мозг упрямо возвращал ее к последнему разговору с Денисом. Она вспоминала, как Денис, по-видимому, решив, что ей не хватает романтики, пытаясь остановить ее, сулил просто золотые горы. Зачем ему это? Ведь, Катя прекрасно понимала, что и у Дениса нет никакой любви, просто она – удобный вариант для него: никогда не скандалит, ничего не требует, не замечает, как ему кажется, что у него есть любовница. Катя и сейчас в машине как будто слышит его голос:
– Катюша, может ты устала от однообразия? Давай, буквально завтра брошу все свои дела, махнем в романтическое путешествие, например, на Мальдивы. Представляешь, только ты, я и море, будем заниматься сексом круглые сутки, помнишь, как это было, когда мы только поженились, и отправились сразу после сдачи сессии как раз на Мальдивы. Вспомним, как говорится, молодость, а то ты меня последнее время не подпускаешь к себе.
Катя понимала, что для Дениса будет сильным ударом услышать ее ответ, но она уже не могла остановиться – надо было идти до конца:
