По лепесткам сакуры
Так Орлов стал предателем, и его следовало убрать, однако сделать это оказалось не так-то просто. У бывшего детдомовца, бывшего сотрудника спецслужбы появилась амбициозная цель: он решил потягаться с самой якудза, оттяпав у нее изрядный кус нелегального бизнеса. Пользуясь своими связями в среде контрабандистов, Орлов сколотил собственную банду по-военному: субординация, жесткая дисциплина, за малейшую провинность – наказание, причем зачастую непропорционально жестокое. Ни наркоман, ни алкоголик, ни психически неустойчивый человек не мог попасть сюда.
Наверное, поэтому его небольшая армия действовала весьма эффективно – ее преимущество перед якудза заключалось в том, что, при всей дисциплине и единоначалии, на которых держалась группа Орлова, в последней не было клановости и презрения к нижестоящим, да и доходы делились по справедливости. Так что рассчитывать на то, что удастся найти предателя уже среди людей Васи, не приходилось, но можно попробовать выйти на его конкурентов, дабы те оказали помощь в устранении своего соперника – якудза должна быть весьма в этом заинтересована.
Этот план мы и обсудили с бойцами, которые, конечно же, не были обычными боевиками – послушными и тупыми исполнителями чужой воли. Они соображали не хуже меня, а уж в знании местных реалий во многом превосходили, так что эти два японца и японка стали моими проводниками в криминальном мире Страны восходящего солнца и надежным прикрытием. Для начала было решено, что я должен вернуться в Киото и поселиться в небольшой уютной гостинице, хозяйка которой в курсе операции – именно она должна организовать мне встречу с единственным проверенным информатором.
Тем временем мои ребята прощупают выход на местного кумитё – высшего начальника действующей здесь группировки якудза. Затея, надо сказать, рискованная, и это при том, что в Японии мафия существует полулегально, ведя свою деятельность посредством множества подставных, но официально зарегистрированных фирм. Однако нельзя просто прийти в такую фирму и сказать: «Сведите меня с боссом. У меня для него важное сообщение», – служащие фирмы в лучшем случае сделают вид, что не поняли, о чем речь, а в худшем – отправят за твоей головой дэката, рядовых убийц.
Впрочем, это не моя забота – меня проинформируют об исходе, каким бы тот ни был. Если все получится, с кумитё мне придется общаться лично, причем от имени своего руководства, ведь якудза никакой легендой не проймешь; и не просто общаться, а предложить что-нибудь интересное для мафии: например, данные по имеющимся у нашего противника активам, по сути передав его бизнес японским криминальным воротилам. Это не слишком щепетильно, но борьба с местными бандами не входит в задачи нашей службы – мы обеспечиваем безопасность только своей страны.
Распределив обязанности и наметив план действий на ближайшие дни, мы разошлись – ребята сразу покинули школу Уэны-сан, а мне предстояла встреча с ее основателем.
Сдерживая волнение, я переступил порог домика в глубине двора – традиционный японский дом, разве что кровля не соломенная, а из черепицы. Гэнкан – прихожая; васицу – комната, которую делят на две части сдвижные внутренние перегородки фусума – рамы, обтянутые рисовой бумагой; камидана – ниша для ками, небольших фигурок, изображающих традиционных японских божеств – хранителей домашнего очага.
Сняв обувь, я поставил ее мысками к выходу и шагнул в комнату. Учитель, который, казалось, не изменился за эти годы, сидел на татами. Увидев меня, он, не вставая, сдержанно поклонился. Я ответил ему поклоном, но более глубоким, после чего опустился на колени, а потом сел на пятки. Несколько минут мы молчали: в традиционной культуре Страны восходящего солнца не принято тараторить в первые мгновения встречи, особенно если разлука была долгой – нужно проникнуться величием и глубиной момента.
Потом старый учитель заговорил. Он не спрашивал у меня, зачем я приехал в Японию. Я не уверен даже, что он был в курсе того, что мы устроили в его школе конспиративную квартиру. Никто не собирался обманывать старика, ведь его дом был открыт для всех и каждый входящий имел право не говорить о том, кто он и зачем пришел. Впрочем, совсем уж чужие здесь появлялись редко. Туристы не знают, что этот дом – вернее, несколько домов в одном обширном дворе – школа карате, а местные жители уважают чужую собственность. Иными словами, сюда может зайти только тот, кто знает, зачем идет.
Уэна-сан говорил о другом. Он восхищался наступающей осенью, так, словно никогда ее не видел. Потом начал рассказывать о своих учениках, причем напропалую расхваливал их, будто они уже превзошли наставника. Оставив в покое действительные и мнимые достоинства своих воспитанников, Уэна-сан перешел к музыке, сравнивая ее с голосом ветра, завывающим в зимних ущельях.
Я слушал, стараясь не пропустить ни слова, хотя совершенно не понимал, к чему он клонит, почему не задает вопросов и не рассказывает о себе. Другой на моем месте перебил бы старика и потребовал объяснений, но я знал, что учитель ничего не делает просто так, и надо было запомнить все, что он скажет.
Когда мастер умолк, он поклонился, давая понять, что аудиенция окончена. Я поднялся, согнулся в пояснице и вышел, так и не произнеся ни слова. М-да, задал мне Уэна-сан загадку. Что он всем этим хотел сказать? И почему не дал мне и рта открыть? Неужто в школе могли установить жучки? Вряд ли. А если даже и установили, то наши должны были проверить и найти. Или все тоньше, чем мне кажется, и странная встреча с учителем не имеет никакого отношения к нашей возне? Я ломал над этим голову, когда поднимался по тропе к храму Курама-дэро, спускался по канатной дороге к городку Курама, возвращался на поезде в Киото…
Так ничего и не надумал, да и нельзя было мне сейчас отвлекаться на поиски отгадок: предстояла встреча с информатором, и устроить ее должна госпожа Кояма Химари, хозяйка гостиницы с немудрящим для Японии названием «Сакура». Имя информатора моим людям неизвестно, из чего следует вывод: хозяйка не просто передаточное звено. Значит, к ней нужно присмотреться и быть осторожным. На станции я взял такси и через пятнадцать минут был уже в гостинице. Вернее, возле нее, ибо «Сакура» тоже представляла собой постройку, стилизованную под старинную японскую архитектуру, и просто так зайти с улицы в нее было нельзя.
Что ж, японцы выкачивали из своего прошлого максимальную прибыль, и понятно, что здесь-то случайных людей хватало. Следовательно, среди них мог затеряться кто угодно, в том числе и убийца, подосланный Орловым… Стоп-стоп-стоп! Что это я? Недооценивать противника нельзя, но и приписывать ему всемогущество – тоже. Разумеется, предатель понимает, что контора не ограничится теми двумя бедолагами, которых он уже угробил, не считая Матвея. И еще он понимает, что в следующий раз Центр должен прислать кого-то посерьезнее – может быть, даже меня. Однако ему неизвестно, когда я приду по его душу, и не стоит торопиться извещать его об этом.
Отель «Сакура» только снаружи напоминал дворец эпохи Эдо, хотя и был построен наподобие хонжина – главного здания древней японской столицы, которое служило гостиницей для проезжающих даймё – крупнейших военных феодалов старой Японии – и прочей знати. И теперь в хонжине тоже жили самые богатые постояльцы. В примыкавших к нему зданиях – ваки-хонжинах – жили гости попроще, как и в прежние времена, когда такие постройки служили пристанищем для простых людей. Все эти здания имели отдельные ворота и особые входы, которые вели в приемные комнаты, располагавшиеся со стороны главного фасада. Номера же, как и полагалось, находились на верхних этажах.
Последнее было не очень удобно в смысле возможных путей отхода, но зато рядом с отелем находился буддийский храм с примыкающим парком. Портье, увидев мои документы, тут же позвонил хозяйке. И вскоре она появилась в вестибюле – в традиционном кимоно и сабо. Я невольно поймал себя на мысли, что в этом нарочитом следовании старине есть что-то неискреннее, ведь современные японцы на самом деле привержены культуре и образу жизни предков не более, чем другие народы: уважают, чтут, но живут уже по-иному. Тем не менее я поклонился Химари-сан, приветствуя ее по-японски.
– Добро пожаловать! – откликнулась она в ответ. – Пойдемте, я провожу вас к номеру.
Взяв электронную карточку-ключ у портье, я направился вслед за хозяйкой. Мы поднялись в лифте на третий этаж, подошли к двери номера; отворив ее, я пригласил Химари-сан внутрь. Та сняла сабо, сразу став меньше ростом, вошла, я – следом. Щелкнул замок, мы остались наедине. После того как я избавился от портфеля, что вручил резидент, у меня не было чего-то, что бы я нес в руках. Да и в карманах, кроме документов и денег, тоже ничего. Так что я только разулся и снял куртку. Прошел в комнаты. В номере их было две – спальня и гостиная. Хозяйке сесть не предложил – в кимоно удобно сидеть только традиционным способом, – и сам остался стоять.
– Здесь можно разговаривать свободно, – сказала она. – Кроме того, есть все необходимое – вы сами найдете, а при малейшей надобности обращайтесь ко мне. Сейчас вам принесут обед. Вы какую кухню предпочитаете – русскую, японскую, американскую?
– Пусть будет японская, – улыбнулся я.
– Наш друг прибудет через два часа. И будет ждать вас в парке, неподалеку от храма То-дзи.
– Как я его узнаю?
– Он сам подойдет к вам.
Химари-сан поклонилась и вышла. Я первым делом обследовал номер – по профессиональной привычке, а не потому, что не доверял хозяйке. Гардероб был набит одеждой и обувью на все случаи жизни – кажется, случись прием в императорском дворце, и для него бы нашлась экипировка. Самое интересное из обнаруженного в номере хранилось в одной из обувных коробок – «Глок-26», субкомпакт для скрытого ношения, и к нему шесть полных магазинов «люгер» 9 мм. Хорошая штука, но в Японии, помешанной на безопасности, с пистолетом особо не походишь…
В дверь постучали. Я сунул «глок» в карман и пошел открывать. Около порога переминался с ноги на ногу официант из ресторана, с обедом. Пропустил его в гостиную, там он разгрузил поднос, получил чаевые и ретировался. Я оглядел принесенные блюда. Ничего неожиданного: суп мисосиру, лапша удон, мясное – якитори, нику-дзага и рыбное – сашими; ну и пиво. Я не торопясь, со вкусом поел, потом принял душ и переоделся. Посмотрел на часы: до встречи с информатором осталось пятнадцать минут. Пора идти. Лучше прибыть заранее и осмотреться на месте. Пистолет решил оставить в номере – это только в кинобоевиках агент разгуливает по чужому городу вооруженный до зубов.
У моего ваки-хонжина имелся отдельный выход не только на улицу, но и в парк, им я и воспользовался. Парк Тодзи был тоже, разумеется, традиционным: пруды, водопады, ручьи, мосты, древний фонтан и неизменный чайный домик. Над багряными, золотистыми, пурпурными кронами деревьев возвышалась крыша одноименного буддийского храма, черепичная кровля которого напоминала драконью чешую. По дорожкам бродили туристы и монахи – правда, в отличие от праздношатающихся иностранцев, служители храма были заняты делом: они подметали дорожки, собирали опавшие листья, чистили ручьи и пруды. На меня никто не обращал внимания.
До встречи осталось три минуты. Если «наш друг» не опаздывает, он должен находиться уже где-то рядом. В прямой видимости была только семейка туристов: мама, папа и двое ребятишек, девочка пяти и мальчик восьми лет – ну, примерно. Еще я видел обритого наголо монаха в черно-желтом одеянии, который шаркал метлой в двух шагах от меня. И больше никого. Семья отпадает. Неужто монах? Или это ряженый? От Японии всего можно ожидать. Я пристально посмотрел на него, но он не обращал на меня внимания, полностью сосредоточившись на своем деле.
– Konnichiwa!
Я оглянулся: позади меня стоял молодой японец. Очки, черный костюм, белая рубашка, темный галстук. С виду клерк из фирмы средней руки, такие заполоняют общественный транспорт в больших городах по утрам и бары – вечерами. С его внешностью нет ничего проще раствориться в толпе. Вот только как он сумел подобраться ко мне незаметно? Ведь я нарочно торчал на открытом месте, делая вид, что любуюсь красотами парка, для чего поворачивался на триста шестьдесят градусов. И все-таки этот очкарик с аккуратно постриженной челочкой подкрался ко мне в те несколько секунд, когда я смотрел в другую сторону.
– Здравствуйте! – ответил ему я, тоже по-японски.
– Меня зовут Ишима, – представился парень. – Я экскурсовод. Поэтому будет выглядеть естественно, если мы двинемся в направлении храма. Жестами я буду показывать на различные достопримечательности, но слова мои будут о другом.
– Я вас понял, господин Ишима.
Мы двинулись вдоль дорожки. Мой «экскурсовод» показал рукой на древний, но неработающий сейчас фонтан и заговорил:
– Интересующий вас господин…
– Васи, – перебил его я.
Ишима кивнул и продолжил:
– Господин Васи должен прибыть в Киото через несколько дней. Его резиденция находится в районе Саке, станция метро «Кокусай-кайкан». Более точный адрес пока сообщить не могу, поэтому потребуется еще встреча. Сейчас в городе много людей господина Васи, он желает обеспечить свою безопасность, поэтому они будут искать гайдзина из России по приметам, которые господин Васи им сообщил…
Неожиданно подул сильный ветер. Что-то прилипло к моей щеке… Я машинально стер это с лица и посмотрел на пальцы – лепесток сакуры. Осенью?.. Ветер усилился, свет вечернего солнца померк. Внезапно разразилась буря, что несла в воздухе мириады розовых лепестков. Мой «экскурсовод» растерянно оглянулся. Он хотел что-то сказать, но лепестки залепили ему очки, ноздри и норовили протиснуться между неплотно сомкнутыми губами. Я его понимал. Мне тоже хотелось разинуть от изумления рот, но я опасался, что захлебнусь ветром вперемешку с лепестками давно отцветших деревьев.
Глава пятая
Во всех подробностях
Я заметил, что буря, несущая лепестки сакуры, удивительным образом не задевает растущие в парке деревья, и даже вода в прудах остается спокойной. Кроме нас с информатором, на аллее никого не было… нет, ошибка: была еще девушка, японка – она шла нам навстречу, загадочно улыбаясь. Ее лицо мне знакомо… Ну конечно! Та самая девушка с катаной, которая в моих видениях стремительным вихрем носилась по додзё, рассыпая лепестки! Ветер, девушка, лепестки… Неужели это не галлюцинация?.. Я оглянулся на своего «экскурсовода». Судя по изумленному взгляду, он тоже ее видел – значит, это происходит на самом деле.
– Кицунэ! – вдруг выкрикнул Ишима, показывая на девушку.
Я снова повернулся к ней. Ветер взметнул подол ее длинного платья, и мне показалось, что это не ткань, а лисьи хвосты, которых было то ли три, то ли четыре. И в следующий миг буря прекратилась, лепестки опали, а девушка исчезла. Выходит, все-таки галлюцинация?..
Мой спутник стряхнул с себя лепестки.
– У вас есть еще что мне рассказать? – спросил я, глядя, как они кружатся, падая на землю.
– Нет, господин, – ответил он. – Сегодня я постараюсь выяснить точное место пребывания господина Васи и завтра в пятнадцать часов смогу сообщить вам.
– Где же мы с вами встретимся?
– В ботаническом саду. У входа со стороны станции метро «Кита ям а».
Мы поклонились друг другу и разошлись, затем я вернулся в отель. Среди вещей, которыми меня снабдила группа через хозяйку гостиницы, был и телефон, но, выходя на контакт с информатором, я оставил аппарат в номере. Разумная предосторожность: современные средства связи легко отследить, и лежащий в кармане телефон вполне может служить маячком для тех, кого очень интересует маршрут передвижения агента.
Вернувшись в номер, я тут же проверил поступившие сообщения. Их было два: одно было о том, что послезавтра состоится подписание контракта на поставку зерновых (я все еще по легенде был бизнесменом с сельскохозяйственным уклоном), что означало прибытие через два дня в Киото главного объекта, то есть Орлова; второе сообщало о сумме, переведенной на мой счет некой фирмой. Это SMS тоже не имело отношения к бизнесу, потому что содержало информацию о количестве взрывчатки, завезенной в порт Нагасаки.
Иными словами, противник действовал: готовился к совершению крупного теракта; вряд ли с политическим целями – какое дело Орлову до политики?.. Скорее, с коммерческими: убрать конкурентов с рынка либо через уничтожение активов, либо через серьезный подрыв деловой репутации, а возможно, и тот и другой способы вместе. Подрыв, взрывчатка… Сто тонн – это очень много. Если подорвать ее в порту, будут не только жертвы, но и серьезные разрушения. Нужно понять вот что: действует ли Васи по собственному почину либо выполняет заказ, и если так, то кто заказчик?
Устранить предателя мало, надо не дать ему совершить задуманное – в ином случае победа не будет полной. Значит, мне нужно больше данных, пусть наша разведка потрудится. И я написал ответное сообщение: «Деньги получены, спасибо, но срочно требуется детализация данных движения по счету».
Теперь оставалось только ждать. Лишь со стороны кажется, что наша работа – это погони, стрельба, слежка, уход от преследования… Врать не буду, все это тоже случается, но больше всего приходится ждать, вернее выжидать, так что главное качество разведчика – терпение.
За окнами номера стемнело, и теперь разглядеть можно было лишь россыпь городских огней. Ночью все города мира выглядят одинаково – различия видны только при свете дня. Ответа все не было, это и понятно: пока не собрана и не зашифрована должным образом конкретная информация, никто попусту отвечать не станет.
Я поужинал, посмотрел телевизор и лег спать пораньше. Снилась мне бегущая вода, качающая на своих волнах розовые лепестки и смутное, колеблющееся отражение девичьей фигурки. Я знал, что это та самая девушка, которую я видел сегодня в парке храма То-дзи. И информатор тоже ее видел – значит, она не пригрезилась.
Утром, когда я размышлял, заказать ли мне завтрак в номер или спуститься в ресторан, в дверь постучали. За дверью оказалась Кояма Химари – хозяйка и, как выяснилось, моя связная. Теперь на ней был современный деловой костюм, а волосы собраны в пучок на затылке. Я посторонился, пропуская женщину внутрь и не спрашивая, что ее привело ко мне в столь ранний час: раз пришла – значит, надо. Телефон я проверил, едва проснувшись: новых сообщений не было. Может, Химари-сан что скажет? Она прошла в гостиную, села в кресло. Я воспринял это как приглашение к беседе.
– Извините за непрошеное вторжение, – произнесла хозяйка, – однако полученная по вашему запросу информация настолько ценна, что ее нельзя доверять даже зашифрованной связи.
– Да-да, слушаю вас! – подбодрил я связную.
– В Нагасаки построили новый терминал для перекачки сжиженного природного газа, принадлежащий компании «Тайё». Хранилища сейчас заполнены на пятьдесят процентов, но к концу месяца будет уже семьдесят пять.
– Это все?
Химари-сан кивнула.
– Благодарю вас!
Она поднялась, я тоже – и опять поклоны… Да, здесь у них радикулит не наживешь.
Оставшись один, принялся размышлять. Если судно со взрывчаткой подогнать к терминалу с СПГ вплотную и подорвать, взрыв будет многократно усилен детонацией газа в хранилищах, и тогда снесет не только порт, но и город. А это, с учетом плотности здешнего населения, десятки тысяч жертв, как при бомбардировке в 1945-м, только без радиации. И весьма серьезный актив компании «Тайё» перестанет существовать, и обвинить в катастрофе можно будет иностранное государство – Северную Корею, например… Или, что гораздо хуже, Россию.
Вот куда ты метишь, Димка Орлов! Тебе мало отбиться от рук, ты еще хочешь нагадить Родине! Ну уж нет, не выйдет у тебя. За все придется ответить: и за Матвея, и за других ребят, и за остальные художества. Теперь понятно, почему именно меня Суходольский рекомендовал Гриневу. Знал отставной генерал, как я реагирую на угрозу своей стране. Неоднократно им проверено, и не на словах, а на деле.
Но тогда и приоритеты меняются. Предотвратить обычный теракт – это одно, а теракт, чреватый серьезными международными осложнениями, – другое. Международные осложнения – это казус белли. Я взял телефон, в список контактов которого были внесены три номера, и отправил всем троим абонентам по три звездочки: ***. На нашем языке это означало срочный сбор. Так как явочной квартирой в Киото был мой номер в отеле «Сакура», мне опять оставалось только ждать. Вскоре от каждого из своих бойцов я получил по звездочке, подтверждающей, что вызов принят и вся троица едет сюда. Я решил, что успею позавтракать, а заодно предупредил хозяйку: будут гости. Она кивнула, и этот жест означал не только то, что она меня поняла, но и то, что примет меры, если нам попытаются помешать.
Через час все трое были в моем номере. Мы расстались только вчера, но у меня возникло ощущение, что я и эти молодые японцы перестали быть чужими друг другу: нас сблизили общая задача и общая тревога. Думаю, они не хуже меня понимали всю серьезность угрозы, осталось только проверить на деле, насколько мы заодно. Я попросил ребят выключить телефоны и свой тоже отключил. Несколько минут мы молчали. Японцы были так воспитаны: ждали, пока заговорит старший. Я же обдумывал, с чего начать.
– План меняется, коллеги, – произнес наконец я. – Сначала нужно предотвратить саму возможность взрыва и только потом приступать к выполнению главной задачи.
– Разве устранение Васи не решает проблему взрыва, сэнсэй? – спросил Нода Хирота.
– К сожалению, нет, – сказал я. – В данном случае гибель босса сама по себе не предотвратит теракт. Еще вопросы есть?
Бойцы промолчали.
– Предложения?
– «Тайё» курирует Ямагути-гуми, – сказала Мацумото Мэй. – Выйти на ее босса можно через Всеяпонское общество содействия развитию погрузочных и разгрузочных работ. Меньше всего якудза заинтересована в уничтожении порта, тем более терминалов СПГ.
– Принимается, – сказал я. – Если сумеете обеспечить меня соответствующим контактом, буду благодарен. Тем не менее исходим из того, что мы останемся одни против подпольной армии Васи. Какие действия мы еще можем предпринять?
– Предупредить портовые власти, – предложил Уэда Ямато.
– Правильно, – кивнул я. – Хотя это почти то же самое, что предупредить Ямагути-гуми. И тем не менее это нужно сделать, но не самим, а через надежного человека, который не имеет к нашей операции никакого отношения.
Все трое кивнули, что означало и согласие со мною, и то, что мои слова приняты к исполнению.
– Теперь о судне со взрывчаткой, – проговорил я. – Что нам известно?
– «Цусима-мару», бывший транспорт времен Второй мировой, – начала рассказывать Мэй. – Водоизмещение – шестьсот тонн. Принадлежит компании «Тако». Фирма явно подставная. Экипаж – сорок человек, в основном малайцы. Скорее всего, беглые преступники, ибо компания «Тако» занимается разными сомнительными перевозками.
– Как же оно оказалось на внутреннем рейде Нагасаки?
– Взятки.
– Понятно, – сказал я. – Выходит, портовые власти закрыли глаза на содержимое трюмов «Цусима-мару». Тогда предупреждать их не только бессмысленно, но и опасно. Можем спугнуть. Судно уйдет в неизвестном направлении. Ищи-свищи…
Последние два слова я произнес по-русски, и ребята меня не поняли. Ну да ладно.
– Можем мы побывать на борту?
– Я могу, – сказала Мэй.
– Почему именно вы?
– Матросов не отпускают на берег. Они в международном розыске. А я девушка! – как нечто само собой разумеющееся произнесла она.
Признаться, я опешил от такой откровенности. Она это серьезно?!
– Как вы это представляете?
– Если вы пойдете со мною.
– В качестве кого?
– Сутенера.
– А их не насторожит, что я русский?
– Если они имеют дело с Васи, то к русским должны уже привыкнуть.
– Допустим, – буркнул я, все еще не веря, что девушка, пусть даже работающая на нашу контору, может спокойно рассуждать о таких вещах. – Как мы осуществим эту вылазку?
– Захватим с собой побольше алкоголя, – принялась объяснять боец Мэй, – разумеется, со снотворным. Я соберу их в кубрике, буду перед ними танцевать. Они начнут пить, вы будете меня охранять, пока они не уснут. Дальше корабль окажется в нашем распоряжении.
– Я понял. Завтра дам ответ. В любом случае выход на якудза надо будет отработать. Связь с портовыми властями отменяю. Все, расходимся.
Мне тоже пора было собираться. Покопавшись в гардеробе, выбрал одежду, которая изобличала меня как туриста-одиночку. По этой причине не стал брать пистолет, а вот телефон взял: не мешает для виду сделать с десяток бессмысленных фотографий, турист все же…
Я вышел из отеля за полчаса до назначенного времени. Пешком добрался до станции метро «Годзё», по дороге фотографируя что попало. Станции на красной ветке Киотского метрополитена закрытого типа, как некоторые в Питере. Подходит поезд, и одновременно раздвигаются двери и на платформе, и в вагонах. Я вошел с толпой других пассажиров.