Сагина для Шейха

«Цветы должны быть без повода… Счастье должно быть неповторимым… Дом – Теплым… Погода – а без разницы какая погода! Любовь должна быть взаимной…Мужчина должен быть любимым, единственным и обязательно твоим…»

Эрих Мариа Ремарк

1. Сагина

Я смотрю на красивого, молодого мужчину и удивляюсь, как сильно мы похожи, при этом он араб, а я русская. Этот сон я вижу слишком часто, чтобы не помнить все детали этого красивого парня.

Мама у меня русская, Маша. Папа, Анатолий, тоже Русский. Мы с сестрой близняшки, я – Сагина, она – Сабрина. Чья эта фантазия, папа не помнит, а мама уже не скажет. Отец наш, дипломат. Пока мы были маленькие, папа работал переводчиком в министерстве иностранных дел и учился в МГИМО. А познакомились они достаточно банально, Мама училась вместе с папой на одном курсе, потом у них возникла любовь, дальше следовала свадьба, а там и мы с Сабриной появились на свет. На этом её карьерная лестница остановилось на этаже «Семья важнее".

С сестрой мы совершенно разные, не смотря на наше внешнее сходство. Она очень прагматичная и целеустремлённая. Я активная, эксцентричная, взбалмошная. Дома мы с детства разговаривали на трёх языках: русском, арабском и английском. Школа у нас была элитная, соответственно и дети учились исключительно: дипломатов, политиков или актеров. Меня эти мажоры не интересовали и так как я гоняла на байке, занималась конным спортом и картингом, друзья соответственно были из этих областей. С одними мы вечно скидывались на бензин, с другими на содержание коней, поэтому элитой молодежи они считали себя в самую последнюю очередь. Моя внешность достаточно необычная, имея почти белую кожу и веснушки, при этом у меня чёрные как смол волосы и большие миндалевидные синие глаза. Поклонников у меня всегда было много, но как друзей и знакомых, я их не воспринимала. Единственным мне близким человеком, связывающим меня с двумя разными социальными слоями, был Клим. Мы вместе учились и в картинге гоняли тоже вдвоём. Он меня и затащил к байкерам, после чего, наша дружба только окрепла.

Я как-то заправляла свой мотоцикл на заправке, когда подъехали четверо ребят на спортивных мотоциклах и только один был на Харлее. Увидев женскую фигуру в дорогом кожаном костюме и на солидном мотоцикле, ребята решили, что можно меня на что-то раскрутить. Я практически уже собиралась отъезжать, когда они мне перекрыли дорогу.

– Девушка, тут заправляться Вам нельзя.

– Почему?

– Так дань нужно платить, за тринадцать лет.

– А Вы хазары или варяги?

– Чего?

– Я после трёх не подаю.

– Клим, смотри какая наглая телка.

– Сюзерен, говорю я, обращаясь к Климу, снимая шлем, – ты скажи своим вассалам, что не с тех они надеются получить контрибуцию, её же сначала завоевать надо.

– Сагина, восклицает Клим, – почему я не знал, что ты на железном друге гоняешь по нашим дорогам?

– Когда я заполняла анкету перед появлением на свет был вопрос: кому сообщать в случае крайней необходимости. Твоё имя в списке не фигурировало.

2. Семья

Клим засмеялся и приобнял.

– Ты сейчас занята?

– Не очень.

– Слушай, говорит Клим, – на дорогах не спокойно, а мы своих не бросаем, может присоединишься к нам? Поедим, я тебя познакомлю.

– Это меня к чему ни будь будет обязывать?

– Нет. Так скидываемся иногда, кто чем может в общую казну, главное, своих не бросаем.

– Тогда я за. Поехали.

Вот так я влилась в наш дружный коллектив. Клим, меня и тут выручил, дав всем понять, с моего разрешения, что мы вместе. Меня все устраивало, во всяком случае, больше никто никаких поползновений не делал. Но в братство я влилась безоговорочно.

Конным спортом я занималась с детства. После того как папа увидел картину, как я в парке разговариваю с лошадью, которая отказалась вести повозку для катания с детьми. И со стороны казалось, что лошадь меня понимает и мотает головой в нужный момент, а после этого ещё и продолжила свою работу. Хозяйка животного убедила отца отдать меня в конный спорт.

– Она должна работать с лошадьми, такой дар, это большая редкость.

При этом я была совершенно согласна с девушкой. Я действительно чувствовала этих животных на каком-то подсознательном уровне. Понимала их, а может даже и они меня. Чувствовала их настроение, страх и тоску, боль и гордость успехом. Мне казалось, что даже мое прикосновение, облегчает им трудоемкие дни или болезни. Поэтому в конюшню я бежала всегда с удовольствием. И когда случился ночью там пожар, как потом экспертиза показала, это был поджог. Я практически не могла спать, я металась по кровати, плакала и кричала. Утром у меня поднялась температура, но врач никаких симптомов не выявил и только на пятый день мне стало лучше, когда всех сгоревших животных убрали, а выживших перевезли на другой ипподром. Мне конечно ничего не сказали, но где-то, на подсознательном уровне, я так отреагировала на вселенское лошадиное горе.

Сестра все свободное время проводила с мажорами, гордилась своими связями и одевалась как светская львица. С её внешностью у неё было много поклонников из высшего общества, и перспектива достойного замужества светила на горизонте лучезарной звездой, что мне она всегда ставила в пример. Меня это интересовало меньше всего, что её в свою очередь, очень бесило и раздражало.

О том, что мама не Маша, а Маасума, мы с сестрой узнали, когда, возвращаясь из гостей, родители и Сабрина, последняя была за рулём, попали в аварию. Мама долго лежала в коме, Папа отделался легким испугом, Сабринка же пострадала чуть сильнее, у неё были переломы различной степени тяжести, но ничего критичного. Сильнее всех пострадала мама, она умерла, не приходя в сознание. И вот когда встал вопрос о похоронах, оказалось, что маму похоронить мы можем только на мусульманском кладбище, так как она с Ближнего востока и принадлежала к суннитам.

– Папа, как так вышло, что мы даже не предполагали, что мама принадлежит к арабским женщинам? Почему никто из Вас никогда об этом не говорил?

– Маша потеряла родителей, когда заканчивала школу. Они жили тогда в Аджмане. И она попала в программу "по обмену студентами с Арабскими странами".

– И Вы сразу влюбились друг в друга? – срашиваю я.

– Я никогда не встречал женщин, девушек, что бы так покорно и уважительно относились к мужчинам.

– Это для тебя было главное? – спрашивает Сабрина.

– Это послужило причиной обратить на неё внимание. Но Ваша мама, всегда была очень красивой и мудрой. И не влюбиться в неё было невозможно. К тому же, она очень хорошо готовила, но ей тяжело давался Русский. Поэтому, девочки нас подкармливали, а мы с ними занимались языком.

– Но мама никогда не упоминала о том, что у неё родня в арабских Эмиратах.

– Так и я Вам не рассказывал, что у нас родственники в Израиле.

– Как? Папа, почему? Что ещё мы не знаем?

– Потому, что мои родственники были против того, чтобы я женился на Маше. Когда я ослушался, наши родственные отношения на этом закончились.

– И что, ты их больше не видел и не знаешь, как они?

– Почему же, знаю, они живут в Тель-Авиве, у них все хорошо.

– Но ведь столько времени прошло, у них внучки, то есть мы. Неужели они не хотят с нами познакомиться?

– Может когда-нибудь. Но до этого они считали Вас чужими. Время все расставит на свои места.

3. Сабрина

Маму мы похоронили, но потом ещё долго обсуждали то, о чем узнали слишком поздно. С мамой мы были очень близки, и тем более было странно, что ни мне, ни Сабрине так она ничего и не сказала. Кстати, Сабрину планировали назвать Сабиной, но в ЗАГСе перепутали и написали Сабрина. Мама ничего менять не стала, сказала, что тоже очень красивое имя. Папа не спорил. Он вообще с мамой никогда не спорил. Они были на столько счастливы, и так сильно любили друг друга, что казалось о такой любви можно прочесть только в книгах, в жизни так не бывает. Мама никогда не повышала голос, она вообще не знала, как это напрягать голосовые связки. Поэтому мы тоже росли рассудительными и не конфликтными. В нашей семье всегда все обсуждали. Наше мнение тоже учитывалось, поэтому все друг другу доверяли. Папа всегда спрашивал маминого мнения, а мама его, и так они всегда находили консенсус.

Через какое-то время, папу пригласили работать в посольство России в Абу-Даби, и мы с Сабриной остались вдвоём. Квартира у нас была большая, поэтому с сестрой мы могли пересекаться только на кухне, и то если в одно время захотим поесть. Прически у нас были разные, у сестры стильная короткая стрижка, я же предпочитала всегда длинные волосы. Поэтому встретив на кухне молодого человека, Павла, из мажорной компании, я возмутилась, когда, якобы он нас перепутал и нагло начал приставать.

– Сагина, ты не обнаглела? Вообще то это мой парень, заявила мне сестра.

Паша быстро ретировался, но моему возмущению не было предела.

– Саб, я рада за Вас, но мне твой Паша вообще не нужен.

Сабрина промолчала, но все-таки ушла следом за парнем. Я тогда не придала данному инциденту значения, но как оказалось, это была первая ласточка.

Следующим шагом стало появление Павла, как только я переступила порог родной квартиры. Я ещё разуться не успела, как раздался звонок в дверь. За дверью стоял Паша и улыбался:

– Пустишь?

– Нет.

– Да прекрати, я Сабрину подожду.

– Жди в машине.

– Сагинка, ты чего ломаешься? Ну покувыркаемся пока сестры нет. – и отталкивает меня плечом.

– Пошёл вон отсюда, – не даю закрыть дверь. – Сестра придёт хоть закувыркайтесь.

– Да ладно, я лучше твоего Клима.

– Так может позвоним ему, и ты ему это и докажешь, достаю я телефон.

Парень выхватывает трубку и прижимает меня собой к стене. В этот момент заходит Сабрина:

– Сагина, ты ещё не успокоилась, я же сказала, Паша мой парень

– Ты бы не могла попросить своего парня, приходить в нашу квартиру только когда ты дома или вместе с тобой.

– Мы как-нибудь сами решим, когда и как нам приходить домой. Тем более, что скоро Павел тут будет жить.

Вот только этого придурка мне не хватало терпеть в доме. Я разворачиваюсь и молча ухожу в свою комнату.

С этого момента я все реже бывала дома, но даже когда бывала, Павел всегда присутствовал. Мне пришлось установить замок на дверь в мою комнату. Но периодически он был сломан.

Как-то вечером я вернулась достаточно поздно, в квартире было тихо и я быстро проскользнула в свою комнату. Закрыла дверь, приняла душ и легла спать. Уснула я быстро, а проснулась от крика сестры. Свет бил в глаза, и я не сразу сориентировалась, что происходит. А когда протерла глаза, увидала картину: Павел, в чем мать родила, то есть абсолютно голый, лежал под моим одеялом и пытался, сказать, что это я его затащила.

– Сабрина, а ничего, что я в пижаме, а он голый, ты должна понять, что я его точно сюда не звала.

– Я тебе не верю, это ты либо не успела раздеться, либо только оделась.

– А ничего что я в своей квартире и в своей комнате, а он почему-то здесь не связан, не под дулом пистолета. Тебя это не смущает?

Но её это не смущало. Она меня обвиняла во всех смертных грехах, и что я посягнула на самое святое, на её любовь. Это потом мне Клим сказал, что у Сабрины была идея, выселить меня любым путём и остаться жить в квартире одной. Вот Паша и согласился ей помочь.

– Почему нельзя было поговорить со мной, мы же сёстры? – спрашиваю я Клима.

– И что, ты бы уехала? – спрашивает Клим.

– Но сейчас же я не там?

– Кстати, а где ты сейчас?

– У Полинки, сессию сдам, а там видно будет. – отвечаю я.

4. Помощь

– Полинка даже словом не обмолвилась, когда я тебя искал. У тебя на лето какие планы? Может рванём в Европу?

– Сначала надо вопрос с сестрой уладить, нехватало нам ещё переругаться из-за жилья. Закрыть сессию. Да и вообще, давай будем решать задачи, по мере их поступления.

Мы прощаемся и тут раздаётся папин звонок:

– Дочь, привет. Как ты? Как твоя сессия? Как дома дела?

– Пап, привет. – я смеюсь. – Все хорошо. Столько вопросов, ответ один – все замечательно.

– Нам нужна будет твоя помощь.

– Кому Вам, позвольте спросить?

– России и Арабским Эмиратам. – смеётся отец

– Ого! Вот это я человек! Аж гордость взяла за себя. Папа ты мной уже гордишься?

– Ты же ещё не знаешь в чем?

– Отец ребёнка не обидит! Я тебе доверяю полностью. Говори.

– Наше руководство решило подарить местному шейху, дорогого жеребца.

– Дорогой, не значит хороший, ты сам учил.

– В этой области без нас с тобой разберутся. – говорит отец.

– А от меня тогда что требуется?

– Он не объезженный и сноровистый. С ним никто сладить не может. Ты не могла бы подъехать и посмотреть своим взглядом?

– Куда?

– Ты же знаешь где такие подарки стоят.

– Кто меня туда пустит, это первое. И второе, кто меня там слушать будет.

– За это не переживай. Я сказал, что пока наш специалист не посмотрит, мы не возьмём на себя ответственность за переправку груза.

– Нашёл специалиста, – смеюсь я, – Да они меня только увидят и выставят за дверь, сразу.

– Я уже договорился. На месте разберёшься. Если что, звони сразу мне.

– Когда нужно подъехать?

– Завтра, сможешь? Это конечно не к спеху, но раньше узнаем проблему, раньше начнём отказываться. Ты же знаешь. – говорит папа.

– Ладно, завтра после зачета, поеду.

– Ты сейчас домой?

– Нет. К Полинке.

– У тебя все хорошо?

– Ты уже спрашивал. У меня все хорошо. Просто надо Польку подтянуть перед зачетом.

– Тогда до связи. Береги себя. Завтра позвони, как будут результаты.

– Хорошо. Люблю, целую. До связи. – прощаюсь я с папой

Ну вот, а Клим о какой-то Европе.

5. Знакомство

Так, зачёт сдала, – говорю я себе на следующий день, – Теперь нужно как ни будь с Сабринкой пообщаться. А то совсем замажорилась сестра, – думаю я, надевая шлем и направляясь в главную конюшню страны.

Предъявляю паспорт и меня провожают в нужном направлении. Тут я первый раз и конечно, содержание лошадей разительно отличается от того где я тренировалась раньше и тренируюсь сейчас.

Меня передают главному, он представляется как Андрей Борисович.

– Ну пойдёмте главный специалист.

– Во-первых, здравствуйте. Я, Сагина.

Он разглядывает меня более внимательно снизу-вверх

– Я в курсе, что Вы Сагина Анатольевна. Пойдёмте, покажите на деле свои экстраординарные способности.

Я молча следую за мужчиной. Мы подходим к леваде, где на длинной веревке стоит конь. Таких красавцев я видела только на картинке. Какая стать. Я даже залюбовалась притормозив.

– Ну что встала, проходи. Или навыки растеряла пока шла? Знакомься, это наш строптивый Дакар. – говорит почти шёпотом Андрей Борисович.

Я не реагирую и обходя ограждения, ступаю на песок. Медленно, не спеша, иду по направлению к коню. На половине пути останавливаюсь и улыбаюсь, мысленно восторгаясь его красотой и статью. Он смотрит на меня сначала настороженно, потом взгляд его смягчается, и он делает первый шаг в мою сторону. Я тоже делаю шаг ему на встречу, продолжая с ним разговаривать. Он начинает мне мотать головой в знак согласия, и я подхожу к нему и обнимаю за шею. Глажу и уже разговариваю, шепча на ухо. А у меня дежавю, такое чувство, что это уже со мной было, что он мне жалуется, что ему тут все не нравится, эта верёвка, хлыст которым его пытаются гонять. Что ему было хорошо там, на родине, где у него была любимая подруга и они вместе скакали по предгорьям. И что у него был целый табун, а сейчас он один. Я обещаю ему, что его снова будут так же любить, что у него теперь будет новая подруга, ещё красивее и она будет так же им восхищаться, как сейчас я. Я отцепила длинную веревку, взяла его под уздцы, и мы пошли с ним по кругу, продолжая рассказывать друг другу уже теперь только наши секреты. Так я его завила в помывочную, где вымыла и вычесала. А следом повела в его денник. Рацион еды у него был достойный. Я ещё немного побыла с ним погладила, прижалась и попрощавшись, пообещала прийти завтра. Покинула конюшню. Все, кто за этим наблюдал, так и остались стоять, когда я уходила. Андрей Борисович нагнал меня уже на выходе из помещения конюшни. Он шёл молча и только почти на пропускной решил заговорить:

– Сагина Анатольевна.

– Можно просто, Сагина.

– Да конечно, хорошо, – затушевался он, – Вы простите пожалуйста, но как Вы это делаете?

– Простите, но Вам этого так сразу не понять.

– Да, наверное, – задумчиво повторил Андрей. – А Вы не хотели бы у нас работать? Я могу похлопотать. У нас хорошие заработки, да и вообще.

– Да и вообще и у меня достаточно. А пока мы будем встречаться с Вами каждый день. До свидания.

И я покинула территорию элитного конского пансиона. Я ехала домой, мне хотелось увидеть Сабрину. Обнять её.

6. Сабрина

Мне было почему-то грустно. Нет, конь был очень красив, они все очень красивые, просто у каждого своя судьба. Думала я. Так же, как и у человека, в какой среде родится, какое получит условие содержание, такое и определят стойло, либо элитное, либо социальное.

Дома Сабрина была одна, она не ожидала меня увидеть на пороге и растерявшись начала что-то мямлить про Пашу.

– Саба, прекрати. Ты прекрасно знаешь, что у меня с Пашкой ничего не было, так же, как и у тебя. Я одно не могу понять, зачем все так сложно, ну сказала бы, что ты хочешь одна пожить немного в квартире. Почувствовать себя хозяйкой.

– И что, ты бы уехала?

– Да конечно. Мы же сестры. Да мы разные. Но мы сестры, и я тебя сильно люблю.

– А если я тебе скажу, что я вообще хочу одна тут жить? Одна владеть этой квартирой.

– Ну у тебя это не получится. У нас все-таки папа есть и это прежде всего его квартира, а потом уже может быть наша.

– Вот я так и знала, что ты никогда от сюда не съедешь.

– Я тебе тут мешаю что ли?

– Мешаешь.

– Чем?

– Своим присутствием, я хочу тут все сделать так, как я хочу. Из твоей комнаты сделать спорт зал. В своей сделать спа зону.

– Тебе никто не даст этого сделать, так как собственник квартиры папа.

– Я с ним решу этот вопрос.

– Ну что ж, хорошо. Я пока тут поживу, соберу свои вещи, сниму жильё пока сдаю сессию, а там и съеду.

– Ты серьёзно? – спрашивает сестра, не веря моим словам.

– Ну если все дело во мне, я не претендую на квартиру. Пусть папа решает все сам. Если тебя такой расклад вещей устраивает?

– Устраивает.

– Значит так и поступим. Я постараюсь не отсвечивать во время сессии, а ты мне дашь спокойно собраться и съехать.

– Договорились.

– Ты мне только на один вопрос ответь. Ты, когда успела стать такой сукой?

– Жизнь заставила.

– Да жизнь тут не при чем, она у нас с тобой одна на двоих, а вот дороги по всей видимости разные. Ладно, я к себе.

Да день сегодня заставляет подумать о многом: почему, например, так коротко живут люди, которых ты любишь? Умирают, уезжают или превращаются в других.

7. Клим

Клим помог найти мне съемное жильё, недалёко от института. Мы сдавали сессию, я ездила к своему любимцу в его элитную конюшню. Мы так сдружились, что перед моим уходом, он наклонял свою голову к моей и прижимался своим большим лбом к моему, мои губы были почти на уровне его глаз. Я целовала его в лоб, он фыркал, и я уходила.

Так прошла неделя и нам нужно было готовиться к переезду. Почти перед отъездом, он позволил мне сесть верхом и проехаться. Это было так восхитительно и в то же время так трогательно, что, когда я его чмокнула на прощанье, сказала спасибо и одна слеза скатилась по щеке. Он даже не фыркнул, а стоял и внимательно меня разглядывал. Я обняла его и стала уходить и тогда он первый раз заржал. Я оглянулась, а он стоял и было такое чувство, что он улыбается.

– Мы все лето проведём вместе. – сказала я ему громко. И улыбнулась в ответ.

Клим помог мне перевести вещи, с Сабриной, после того разговора мы больше не виделись. Хоть и обитали в одной квартире, старались не попадаться друг другу на глаза. Хотя если быть честной, я не старалась, но так выходило, что мы ни разу не пересеклись.

Клим расстроился, что у нас не получился совместный отдых. Все-таки он замечательный друг, но как оказалось, он так не считал и в последний день перед расставанием, он признался мне в любви.

– Сагинка, поехали на набережную, на наше место.

– Так все уже разъехались. – говорю я.

– А мы вдвоём, может я тебя увижу только через два, а то и три месяца. Я же буду скучать.

– Клим, я тоже буду скучать. Ты настоящий друг. И ты мне так помогаешь, я так тебе благодарна.

Я тянусь к нему, чтобы поцеловать его в щеку, а он ловит меня, прижимает к себе так сильно и целует в губы. Я даже не ожидала. Я не пытаюсь отстранятся, я пытаюсь уловить хоть какие-то свои эмоции.

– Сагинка, ты мне так нравишься, что мне кажется, я жить без тебя не смогу. Я даже не представляю, что не увижу тебя так долго.

Я молчу. Сказать, что я в шоке, это ничего не сказать. А что я могу ему ответить, он для меня друг. Я не чувствую таких эмоций как он. Я знаю, что он для меня именно лучший друг. Я даже сразу не отстранилась, когда он меня поцеловал, мне хотелось поймать себя на тех эмоциях что я почувствую, но ничего.

– Клим, прости, я не смогу поехать на набережную, мне завтра рано вставать, извини. Мне пора.

Клим может быть настойчивым, даже наглым. Но сейчас он молчит, и я благодарна ему за его деликатность. Мы прощаемся, и я уезжаю.

8. Абу-Даби

Перелёт до Абу-Даби проходит нормально. Мой подопечный тоже ведёт себя хорошо. Я помогаю завести его в фургон, сама же сажусь в автомобиль, который будет сопровождать фургон сзади. И всю дорогу мы перемигиваемся. На территории посольства, конюшня не предусмотрена, но за месяц, они соорудили что-то похожее и теперь коню есть где передохнуть от такого длительного перелёта. Мы так же с ним прощаемся, и я ухожу к папе. Когда я подхожу:

– А Вы подружились крепко. – целует и обнимает меня отец. – Ну здравствуй дочь. Как долетела? Как настроение?

– Привет пап, целую его, все хорошо, перелёт прошло успешно, на посадку заходили плавно.

– Не жалко будет расставаться с питомцем? – спрашивает папа.

– Я пока об этом не думала. Я буду расстраиваться, он прочувствует. Ничем хорошим это не закончится.

– А потом как?

– А потом по факту. Будем решать вопросы по мере их поступления.

– Тогда пошли, тебе приготовили комнату, но сначала надо поужинать.

– А я думала, что у тебя остановлюсь, я так соскучилась, нам о многом надо поговорить.

– Наговоримся ещё. Ты же не собираешься завтра в Москву? Я тебе оформил визу на все лето.

– Здорово. Я рада, что мы столько времени будем вместе. Вот только жарко тут.

– Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем. Пошли там везде кондиционеры работают.

Территория посольства достаточно большая, тут и официальное здание посольства. Отдельно стоящее жилое здание для сотрудников, небольшая гостиница, жилой комплекс для министров, школа для детей сотрудников, небольшой спортивный комплекс с бассейном, какие-то технические постройки, гаражи, да и много чего ещё. Вот теперь и конюшня с площадкой для выгула коня.

Меня папа поселил в гостиничном корпусе, хотя я планировала остановиться у него. Я приняла ванну, переоделась и отправилась в общую столовую зону, где папа меня уже ждал. Ужин папа заказал согласно моим предпочтения и мне было приятно его такое внимание ко мне.

– Почему накрыто на одну персону? Ты разве со мной кушать не будешь?

– Мы уже поужинали. Я с тобой только чай попью. Ну рассказывай, как Вы там в Москве, без меня? Как сессию сдала?

– Пап, ты же знаешь, у меня проблем с учебой нет. Вот только квартиру мне пришлось снять, что бы было поближе к институту.

– Когда тебя дорога до института напрягала? Ты мне зубы не заговаривай. Я с Сабриной разговаривал.

– Значит в курсе?

– Хочу твою версию послушать.

– Мою версию я озвучила.

– Значит не расскажешь, что у вас произошло?

– Ну хочет она пожить одна, я не против.

– Но это и твоя квартира. Зачем на чужую квартиру тратить деньги?

– Пап, дело не в деньгах. Ты же меня знаешь, ну не буду я с ней из-за квадратных метров ругаться. Не хочу. Не стоит оно того.

– Ну хорошо, пусть поживет одна. Но я ей сказал, чтобы никаких ремонтов и переделок, пока я не приеду. Вот тогда сядем и поговорим. Но ты тоже на съемной жить не будешь. У нас есть квартира в Москве, когда вернёшься, переедешь туда. К сентябрю её уже освободят.