Второй шанс
На первый взгляд, кажется, что дети звезд не имеют тела, такое чувство, что это просто сгусток света в форме огромного человека. Но на самом деле, если хорошо приглядеться или дотронуться до них, то можно убедиться, что они так же покрыты кожей, только она была практически прозрачная и незаметна из-за свечения изнутри. А на ощупь они, как ни странно, были не обжигающе горячие, а скорее наоборот, мертвецки холодные. Как будто тонкий лед образовался вокруг яркого костра, но при этом он не тает.
Форма тела эзнара весьма схожа с человеческим. Голова, шея, плечи, руки, ноги – все так же, только ни носа, ни рта у них не было. Лишь два, горящих пламенем, глаза присутствовали на голове. Но при этом, не имея рта, они не молчали, они умели говорить и общаться. Их речь не выражала никаких эмоций. Они всегда говорили в одном тоне и с одной и той же интонацией. А голос их призрачный и холодный скрежетал и витал в воздухе.
Трудно было отличить одного эзнара от другого. Для человека они все огромные светящиеся великаны, визуально не имевшие абсолютно никаких различий, да и голоса у всех почти одинаковые – мертвые, жуткие,… бесчеловечные.
Из одежды Эзнары практически ничего не носили, лишь длинные юбки до самого пола, украшенные различными узорами и рисунками присущими их культуре. Торс у них был всегда открытым. А на шее абсолютно у всех висел браслет с кулоном в виде голубого ромба. Символ первой звезды – Эзиры, которая является для них не просто звездой, они любят её и поклоняются ей. Эзнары – очень религиозная раса. Они считают, что Эзира это центр жизни вселенной. Люди знают эту звезду как голубого гиганта в туманности тарантула – одна из самых крупных и ярчайших звезд во вселенной, гигантских размеров, в сотни раз превосходящее Солнце.
По всей вселенной на многих планетах, можно отыскать заброшенные эзнаровские постройки, с изображением ромба на стенах. Вот уж поистине древнейшая расса.
Эзнары умеют многое, чего не понимают и никогда не поймут многие жители вселенной. Но есть у них одна отличительная и самая необычная способность, которая известна всем жителям вселенной. Дело в том, что эзнары по натуре своей весьма мудрая и миролюбивая раса, но если их все же достаточно разозлить, то тело их уже не излучает золотой оттенок. В их тело, словно отрава, проникает тьма, будто чернила кальмара. Снаружи видно, как световая субстанция по всему телу эзнара, словно гниет на глазах, превращаясь в жутко черную. Как проклятие она заполняет все тело и в итоге, эзнар становится черным как тень, как сама ночь. Лишь яркие глаза, до сих пор излучают яркий белый свет. Терпеливый и справедливый великан, уже не станет ждать извинений, а превратится в яростную машину для убийства. И успокаиваются они лишь в тот момент, когда видят смерть своего обидчика. Сложно довести эзнара до такого состояния, но люди, уже последние несколько сотен лет, только таких их и видели – черных и ужасающих. Ох, не равного же врага они себе выбрали.
Глава 5
Единство, труд, …
Комната загорелась. И стены и потолок, словно поглощенные языками пламени, переливались красно-желтыми красками. Ни один уголочек комнаты не спасся от огненных оттенков ржавчины. Хотя, как оказалось, углов в этой комнате не было. От резкого света в комнате Алексей закрыл глаза. Привыкшие к сладостной темноте, они слезились в этой пламенной пляске красок. Громовый звук, сотрясавший стены, начинал понемногу затухать. Похоже, это был сигнал подъема, Алексей услышал, как заскрипели соседние койки, Пытаясь адаптироваться к режущему глаз освещению комнаты, Алексей стал потихоньку приходить в себя, и с опаской осматривал свой новый дом.
Они находились в круглой комнате с одной наглухо запертой дверью, через которую, очевидно, андроиды сюда их и затащили. Стальная, трухлявая, изъеденная коррозией стена, была абсолютно голая – ни проема, ни окошка. Только небольшие решетки по верху, практически у самого потолка, нарушали идеальную гладкость стены. «Вентиляция», – догадался Алексей. На полу, у самой стены, был еще один тонкий решетчатый круг – водоотток.
Но сама стена не была так невинна. Нацарапанные на ней имена, рисунки, матерные слова, проклятия и мольбы «украшали» интерьер комнаты. Такой дизайн напомнил Алексею зал суда Родины, только здесь не повторялась одна и та же фраза, здесь люди, писавшие на стене, проявили, если можно так сказать, всю свою фантазию и глубину мыслей.
На стене было нарисовано ещё кое-что – то, что вы не встретите ни в зале суда, ни в каком-либо другом культурном месте. Это была обнаженная девушка. Очень красиво нарисованная обнаженная девушка. Все прочие надписи обходили её стороной – никто не смел что-либо написать на ней, или пририсовать ей что-нибудь. С рыжими (благодаря окраске стен) до самых плеч волосами, не имея абсолютно никакой одежды, она, улыбаясь, смотрела на Лешу, прикрывая руками свои непристойные части тела. Алексей с трудом отвел взгляд от её красивых неподвижных глаз.
Вдоль всей стены еле проглядывались блеклые слова крупного шрифта. Некоторых букв было почти не видно, некоторые и вовсе отсутствовали, но Алексей сразу понял, что там написано – «Единство. Труд. Свобода». Последнее слово, за слоем царапин и вмятин, было практически неразличимым на фоне остальных. Похоже, кто-то специально пытался убрать со стены это слово. Убрать то, чего здесь нет.
Высота комнаты порядка двух с половиной метров. Ни на потолке, ни на стене не было ни единого источника света. Все они находились в полу. В середине огромный светящийся круг, тот самый, который ночью, блекло светя, едва мог справиться с натиском окружающей темноты. Но сейчас он щедро обливал светом всю комнату, не оставив темноте ни единого шанса. Множество светящихся кружков в разы меньше располагались на равном расстоянии от него, тем самым образовывая ещё один круг. Некоторые из них были сломанные, либо вовсе не горели, некоторые прерывисто моргали, но все остальные не жалея сил светились, что есть мочи.
Пять коек, по одной на каждого жителя комнаты, стояли по периметру намертво привинченные к полу, почти на границе со светящимся кругом из маленьких ламп. На каждой койке лежали обрывки различных тканей и одежды, неумело сшитые между собой. Они служили здесь в качестве одеял и подушек. Полуразрушенные железные полки торчали из стен над каждой койкой. Какого только хлама на них не было: множество мелких деталей от различных приборов, обрывки одежды, поломанные кислородные маски, разобранные кислородные контейнеры, множество канистр и прочих емкостей пустых и чем-то наполненных, погнутая и целая стальная посуда и множество другого мусора.
Пять жителей, пять заключенных, пять жалких рыбешек в этой консервной банке, разбуженные неизвестным сигналом, неохотно открывали сонные глаза. «Интересно, что будет, если я не захочу вставать?», – поймал себя на мысли Алексей. Дядя Митя, о чем-то задумавшись, спокойно лежал на койке. Теперь при свете ламп, друзья могли внимательно осмотреть его. Крупный, на вид очень сильный старик, но на деле нещадно ослабленный годами, лежал, смотря вдаль своими мудрыми бледно зелеными глазами. Крупный нос, рот без нескольких передних зубов, и множество-множество морщин навечно засели на лице старца. Густая черная борода с островками седины была небрежно обрезана. Длинные седые волосы, почти до плеч, грязными зарослями свисали с его головы. Одет он был в синий рабочий костюм, такой же, какие носили рабочие на Родине. Увидев, что Алексей смотрит на него, он улыбнулся и подмигнул ему, а после залился диким кашлем, прикрывая рот кулаком.
Другой, встав с койки, напевая песню под нос, делал зарядку, и, судя по знакомому голосу, его звали Виктор. Невысокого роста, худющий, но жилистый мужичек, лет тридцати, скрипел костями под такт своей мелодии. Карие близко посаженные глаза казались Алексею смешными и добрыми, и невозможно было не улыбнуться, смотря на его растопыренные уши. Борода росла у него островками, что тоже придавало ему нелепый вид. А короткие, неряшливо подстриженные волосы, были черными как смола. Закончив утренние упражнения, он стал натягивать на себя такой же рабочий костюм как у Митрофана, разве что погрязнее, да ещё и наскоро зашитый в нескольких местах. Кого-кого, а его можно было не опасаться из этой малознакомой друзьям троицы соседей по несчастью. Во всяком случае, на вид он был самый безобидный.
Кого здесь и стоит опасаться так это оставшегося заключенного. Третий, незнакомый Алексею мужчина, уже одетый в униформу, сидел на койке, и повернув голову, молча уставившись на стену. Крупный мужик лет сорока, с закатанными рукавами, оголяющие его мощные, покрытые множеством мелких шрамов руки, не моргая смотрел в одну точку. Его каменное лицо, так же усыпано небольшими белыми шрамами, не выражало абсолютно никаких эмоций. Таких людей непросто угадать. Смотря в эти бесчувственные карие глаза трудно узнать, врет он тебе или нет, сложно определить его следующий шаг, быть может он просто промолчит, а может и ударит из под тяжка, и судя по его громадным рукам, первый удар мог оказаться и последним. Длинные, светлые и очень грязные волосы были зачесаны назад в конский хвост. Так же коротко обрезанная легкая борода, светлая и грязная, на его массивной челюсти придавала ему варварский вид.
Как Алексей уже понял, то с водой здесь были проблемы, не только из-за того, что им не удавалось вдоволь напиться, но и потому что все в комнате были небритыми и ужасно грязными. Сложно же им предстоит здесь жить, если придется отказаться от таких банальных удобств.
Измученный Николай лежал на соседней койке с полуоткрытыми глазами. Он, как и Алексей, не находил в себе сил чтобы окончательно проснуться. Слишком мало они поспали после ужасающей дороги сюда. Да и при том они так и не утолили до конца свою жажду и голод.
Дядя Митя тем временем уже встал с койки и достал с полки алюминиевые кружки и тарелки, откупорил канистру с водой и разлил всем в кружки поровну. Последняя капля, упавшая в кружку, заявила о том, что канистра опустела. Вода в каждом стакане не занимала и половины объема. Дядя Митя достал другую канистру и начал разливать содержимое по тарелкам. Из горлышка потекла какая-то густая, вязкая и противная на вид жидкость серого цвета, больше похожая на рвоту. Всунув по ложке в каждую тарелку, Дядя Митя взял одну порцию и отнес Алексею, а после, взяв другую, и обессиленному Николаю.
– На ка подкрепись, сынок. А то на тебе совсем лица нет. А нам сегодня ещё силы понадобятся. Да поживее давай, через минут десять уже начинаем.
– Что начинаем? – хрипло, с трудом вставая с койки, спросил Николай.
– Работать, сынок…работать. По-другому здесь нельзя, – возвратившись к своему месту, ответил дядя Митя.
Алексей держал в руках тарелку со странным питательным веществом. На запах, она была не слишком заманчива для употребления в пищу. Но ведь для них здесь все кругом, даже сам воздух, неизвестно почему, пахнет перцем. Поэтому трудно было определить какой на самом деле запах у этого кулинарного чуда в тарелке. Леша посмотрел на Митрофана, на Виктора и на пока что неизвестного мужика. Все они, без какого либо недовольства, ели эту смесь. Николай так же с опаской относился к новому блюду, пытаясь сперва опробовать его на запах. Живот болел от голода, излишняя осторожность Алексея может его погубить. Подхватив ложкой немного этой полужидкой массы, он попробовал её на вкус. Оказалась что это некое подобие каши – вязкая, немного горькая жижа была сначала неприятна на вкус, но время от времени отдаленно напоминало вкус овсянки. На Родине он на такое и смотреть бы не стал, но здесь, кажется, выбора особо нет. Алексей с трудом проглотил эту «недокашу», и тут же запил водой.
– Что это за гадость? – прокашлявшись, спросил Алексей.
– Мы им тут значит, кушанья за красивые глаза подаем, а им ещё и не нравится! – с недовольным лицом, но все же с легкой иронией, отозвался Виктор.
– Перестань язвить Витек, – прервал его дядя Митя, а затем повернулся к Алексею. – Здесь мы эту гадость называем просто – каша. Ну что сказать, сколько лет здесь живу, сам не знаю, что это за жижа такая. Варят из корабельных отходов. Но, если честно, мне и не хотелось бы узнавать, как эта смесь готовится, не шибко хочется себе аппетит то портить, – Митрофан усмехнулся, очередной раз, продемонстрировав отсутствие нескольких передних зубов. – Но какая бы противная она не была, в ней достаточно питательных веществ, чтобы не сдохнуть здесь с голоду. Другой еды здесь, к сожалению, нет, да и к слову сказать, я уже и не помню что-то другое на вкус. Ничего, привыкните, через пару деньков добавки ещё просить будете.
– Вода то кончилась, Митрофаныч. Что делать будем? Молодняк пошлем?
– Разберемся, как с работой закончим.
С трудом Алексей впихивал в себя ложку за ложкой, с каждым новым глотком каша становилась все противнее и противнее, ему казалось, что его вот-вот вырвет. Но даже так, нещадные руки голода понемногу стали ослабевать свою хватку. А вот Николай спустя минуту уже жадно запихивал в себя все содержимое тарелки и уже попросил добавки. Воду они пили бережно, наслаждаясь каждым глотком.
Митрофан, закончив трапезу, стал копошиться в груде мусора на полке, и кое-что достав, подошел к новеньким. Оказалось, что это были те самые таинственные свертки из черных полиэтиленовых пакетов, которые всю дорогу несли с собой андроиды.
– Так сынки, это вам сейчас понадобится, сразу разберите кому какая подойдет по размеру, – Митрофан вручил каждому по свертку. Осторожно раскрыв их, Леша и Коля обнаружили внутри устройства, с виду похожие на железные перчатки. У друзей глаза на лоб полезли, особенно у Николая – они знали, что это за вещь.
– Проектор Х-27 первого поколения, модификация для работ в неблагоприятных условиях из нержавеющей стали, – сказал Николай, внимательно покрутив перчатку в руках. – Старая, но надежная. До двадцати часов непрерывного проектирования, память может содержать до пяти предметов одновременно. Защитное покрытие от износа, ржавчин и поломок.
Раздался смешок Митрофана.
– Хах, ну ничего себе к нам парней занесло, столько вещей знают, а ведь главное правильно все – Митрофан перевел взгляд на Алексея, – интересно вот только откуда такие знания?
Николай тем временем, нахмурившись продолжил, – Слот для чипа отсутствует, – Надев перчатку и нажав небольшую красную кнопку на запястье, в голове Николая появились нотки печали, – И, похоже, что вы ошиблись – она не работает, – с разочарованием подвел итог Николай.
Что-что, а различные устройства и технику Николай знает на отлично. Алексей с улыбкой посмотрел на немного остолбеневших Митрофана и Виктора, – «Эх Коля-Коля. Вот никогда не упустит возможность повыпендриваться немногочисленными знаниями». Не задерживаясь, Леша так же надел свою перчатку на правую руку, по размеру она как раз ему подходила. На запястье находилась крохотная панель управления с парой кнопок. Нажав на запуск, ничего не произошло. Его проектор тоже оказался поломанным.
– Экая умная молодежь нынче пошла, – усмехнулся Виктор, – Все верно сказал, юнец, да вот только она рабочая.
– Так и есть. Перчатка полностью исправна. Слота нет, потому что чип здесь интегрированный, память для пяти вещей говоришь есть? Интересно. Ну, у нас на Акронусе всего один предмет на все случаи жизни. А активировать перчатку здесь не выйдет, потому что у неё автоматический запуск. Сама включится, когда понадобится, – пояснил дядя Митя. – По размеру как, подходит?
Друзья кивнули.
– И хорошо, других то у нас и нет, – засмеялся Витя.
Старик подошел к своей койке, достал с полки две кислородные маски с рюкзаками-контейнерами и вернул их владельцам.
– Это вам тоже понадобится. Не волнуйтесь, я их зарядил, как полагается. И даже от песка как смог почистил. А одежда на вас ещё достаточно целая, пригодна для ношения, так сказать. Гардероб у нас не богатый, так что носите осторожно.
Митрофан стал ходить по периметру и забирать у людей опустевшую, грязную, посуду, а сам продолжил рассуждать:
– Кстати заметил, Витек? Какую тюремную форму сейчас выдают? Хорошая, стойкая, как раз для наших работ. Видимо там наверху все-таки немного задумываются о нас в каком-то смысле. Форму по условиям выдавать стали, чтобы работалось хорошо. Даже лучше, чем у работников на Родине. Вы наверно сами удивились, когда вам их выдали? К сожалению, уже тогда, без всякого судейства, было известно, что вас сюда пошлют.
– Ага, а ботиночки то смотри какие знатные. Кто первым загнется, то, чур мои будут.
– Пес с тобой, Виктор! Ты что ребят пугаешь? Коля, Леша, не слушайте его! Никто здесь не умрет. Шутит он так. Живется здесь конечно тяжело, умирают люди каждый день, но в основном неопытные, так что нас держитесь, слушайтесь и все хорошо будет.
– А сапоги все равно хорошие, – виновато пробубнил Виктор.
Грустно улыбнувшись, Митрофан снова улегся на койку, и, повернув голову к третьему мужику спросил:
– Вячеслав! У тебя все хорошо?
Мужчина, неторопливо оторвав взгляд от стены, куда он не отрывисто смотрел все это время, сердито посмотрел прямо в глаза дяде Мите. Так будто его только что грязно оскорбили. Но в ответ он лишь коротко кивнул и снова уставился на стену. Митрофан, видимо привыкший к грубости соседа, отреагировал спокойно.
– Ну, раз у всех все хорошо, то можем напоследок полежать и расслабить косточки. Ещё пара минут у нас есть.
Алексей встал и подошел к койке Николая. По дороге он вновь на секунду попал под обворожительный взгляд девушки на стене. Усевшись поудобнее, они начали вместе разглядывать свои проекторы. С интересом осматривая каждый пальчик на перчатке, они не сдерживаясь, то и дело и вновь нажимали на кнопки запуска. А вдруг? Ведь у них никогда не было таких, а в руках они держали проекторы лишь единожды, когда во время занятий в школе, учитель принес им нерабочий экземпляр. И активировать им её тогда так же не удалось. На Родине носить и активировать проекторы имели право только рабочие. Смысл устройства заключался в том, что он проектировал в руку, где надета перчатка вещь или инструмент, требуемый для работы в данный момент. Например, нужна отвертка – вставил чип для отвертки, нажал кнопочку, и у тебя в руках появилась проекция отвертки. По свойствам она ни в чем не отличается от реальной, но на вид проекцию можно сразу отличить. Она будет полностью сделана из плотного материала оранжевого цвета, и при этом немного подсвечиваться. На вид, как будто обычная световая проекция, но на деле имеющая плотность. И ей можно было спокойно работать, она оставалась у тебя в руке, никуда не пропадала и не падала, намертво приклеенная к перчатке, пока ты сам вручную не уберешь её, нажав соответствующую кнопку. Так один проектор мог заменить целый ящик инструментов. Как рассказывали старики на корабле, на складах Родины все ещё оставалось множество проекторов военного назначения, в былые времена являющимися основным оружием пехотных человеческих войск – импсоры. Импульсные проекторы. Когда-то они активно использовались, проектируя в руку человека смертельное оружие, но это было давно. Сейчас на корабле всю грязную работу делают андроиды, которым оружие было ни к чему. Импсоры стали строго настрого запрещены. В необходимости остались лишь рабочие модификации проекторов. Но здесь то они им зачем? Что же это за предмет такой уникальный, заключенный в памяти проектора?
– Дядя Митя, – неуклюже обратился Алексей, подумав, что это будет глупо звучать, но старик лишь улыбнувшись, обратил на него свой взгляд, – а почему здесь воздух такой горький, будто перца везде насыпали?
– Ну вот, а я-то считал, что вы смышленые парни, думал, вы уж давно догадались, – с загадкой ответил Дядя Митя. – Нет? Ну, тогда через несколько минут вы сами узнаете.
Наступило неловкое молчание. Друзья, переглянувшись, судорожно пытались отыскать ответ.
– А вот ещё вопрос, с нами вместе на Акронус летел наш друг…
– Все вопросы потом, а се….
Оглушительный вой вновь сокрушительно прогудел над планетой, заглушив голос старца. Звук стих, но внутри комнаты из недр дома возник ушераздирающий визг железа, и ребята от неожиданности подпрыгнули. Послышался смех Вити, и даже Митрофан не смог сдержать ехидный смешок.
Алексей увидел, как напрягся Николай – ему не нравилось, когда над ним смеются, особенно какие-то незнакомцы. Зная вспыльчивость своего друга, Алексей беспокоился, что Коля с легкостью мог натворить здесь делов, но, похоже, на этот раз пронесло.
Оказалось, что по периметру круглой комнаты, над каждой койкой, со скрипом отъехал квадратный кусок стены, открывая небольшое углубление. Митрофан, запустил руку вглубь отверстия достал оттуда еще один, на вид очень старый, проектор и надел его на руку. Все остальные повторили тоже самое, взяв по проектору из квадратного отверстия в стене у своей койки. Алексей и Николай заглянули в таинственные вырезы у своих коек, но ничего там не обнаружили. Пустое углубление, вертикально разделенное на три части. Митрофан, увидав недоумение новичков, подошел и вкратце объяснил ситуацию.
– Видите здесь выемка, ага? – Митрофан указал на первую часть отверстия. – Похоже на перчатку? Вот сюда будете класть свои проекторы, чтобы они заряжались. Сейчас они у вас уже заряжены. Вот сюда, – Митрофан указал на другую выемку, – раньше вставлялся кислородный рюкзак, для очистки и дозаправки кислорода, теперь все это делается вручную, а вот здесь, в третьей части должен заряжаться дезинфектор. Так все, – старик хлопнул в ладоши, – тридцать секунд осталось, следует поторопиться.
Дядя Митя, торопливо подойдя к своей койке, взял с полки до ужаса грязный черный платок и навязал его на голову как бандану. Затем взял кислородную маску, натянув квадратный рюкзак на плечи и сказав лишь, – «Пора», встал посредине комнаты прямо на светящийся круг. Виктор, уже с проектором в руке и кислородным контейнером сзади тотчас встал рядом. Вячеслав, встав и дотронувшись до места в стене, куда он так пристально смотрел с самого утра, собрался и встал по другую руку от дяди Мити. Николай с Алексеем немного удивились столь резкому повороту событий, но все же незамедлительно последовали их примеру.
Так прошло несколько секунд. Друзья не понимали, зачем они впятером, почти вплотную стоят посреди комнаты. «Что все это значит? Куда они собираются? Какая работа нам предстоит? Тридцать секунд ведь прошло уже, или нет?». Но тут все их мысли резко оборвались.
Пол затрясся. Земля начала уходить из-под ног. Алексей от внезапного толчка чуть было не свалился с ног, но опершись на Николая, все же удержал равновесие. Нет, это было не землетрясение. Это сам пол пришел в движение. Леша наблюдал, как комната становилась все выше, а они все ниже и ниже. Оказалось, что пол комнаты, а точнее тот самый круг из мелких лампочек, окружавшие большой источник света посередине, был лифтом. С омерзительным металлическим скрежетом они опускались все глубже в темноту. Отверстия в стене захлопнулись, вновь сделав её гладкой. Но это было уже неважно, ведь стены, полки и койки пропадали из виду. Девушка на стене напоследок одарила Алексея стеснительной улыбкой и исчезла вместе со всем помещением. Лишь наверху, все ещё проглядывался потолок, оранжевое солнце становилось все меньше и мрачнее – уже ничто не освещало комнату, весь свет они забрали с собой. Внезапно и он покинул их. Освещение пропало, непроглядный мрак вновь сгущался. Железный скрип лифта пугал в темноте, будто демоны скреблись когтями о стены тоннеля.
Они опускались все ниже и ниже…
Глава 5.5
Выживание.
Часть 3.
Двести лет Эзнары не могли сломить сопротивление людей. Двести лет люди храбро и отчаянно обороняли сужающиеся до самой Земли границы. Сотни планет, миллионы кораблей, миллиарды жизней сжигались в огне войны. Война, в конце которой останется лишь один. Баланс сил менялся часто, планеты захватывали одни, затем эту же планету отбивали другие. Надежда жила в сердцах людей. Но спустя время эзнары все же добивались своего. В войне против людей древнейшие были особо жестоки. Они не брали ни единого пленника, не вслушивались в мольбы женщин и детей. Они искореняли людей под чистую. И всей вселенной стало понятно – эзнары ведут войну не просто до победы, они ведут войну, пока во всем мире не останется ни одного человека. Владения людей неминуемо, становились все меньше. И вскоре люди поняли, что поражения не избежать.
Проект «Несокрушимый», первоначально запланированный как создание мощнейшего корабля вселенной, для захвата и колонизации других планет, был оснащен всем совершенным оборудованием и боевой мощью, опережающей время и всеми возможными видами защиты. «Это орудие, которое изменит ход войны», – так говорили конструкторы Несокрушимого, когда ещё ситуация была не настолько печальна.
Разработка и постройка корабля шла в строжайшей секретности. Ни одно войско во вселенной не располагала в своих рядах космический корабль таких размеров. Проект был поделен на четыре части. Каждая часть была передана на постройку в отдельную космическую верфь на разных человеческих планетах, но одна часть все же строилась на самой Земле. За несколько десятилетий до окончания войны, когда границы людских владений начали стремительно сужаться, верховный парламент Земли принял решение о немедленной передаче, ещё не до конца построенных кораблей, на Землю.