Жизнь в Лицах

– Лучше скажи, ты когда квартиру снимешь? – продолжала Ира, аккуратно освобождаясь от его объятий.

Паша сам хотел первым её обрадовать, застать врасплох и тут широко заулыбался и счастливо произнёс:

– Уже снял. Комнату в квартире. На улице Машиностроителей. Сегодня утром получил ключи. Так что после фильма идём ко мне!

Этот субботний вечер они решили посвятить кино.

– Не люблю этот район. Мне из дома неудобно будет к тебе ездить! Надо две пересадки делать. Ну, хоть что-то! А то я уже устала ходить по улицам да по кафе. Теперь можешь обнимать! – Ира подалась вперёд на Пашку, расслабилась в его мягких объятиях и ощутила его защиту. Он стал для неё самым сильным мужчиной на свете!

– Ну что! Значит, сажаю тебя в автобус. А вечером, как договаривались, жду на остановке, напротив кинотеатра «Парус».

– Да!

– И, ночь наша? – с хитрецой во взгляде добавил Павел.

– Да, наша! – Ира была уверена в своём выборе.

– А вообще тебе пора бы познакомить меня со своей мамой и сыном! Чего ждать?

– Паш! Ну, подожди! Рано ещё! Давай на Новый год?! Все вместе и встретим. У меня ещё сестра с мужем и сыном приедут!

Они жили в районном городе. С сестрой Ира виделась пару раз в год. А вот с мамой гораздо чаще, мама жила у Ирины с ноября до апреля. Остальные месяцы в году проводила в деревне, где и родились, и в школу ходили старшая дочь Юля, ныне жившая в соседнем с деревней районном городе, и младшая, Ира. Анна Васильевна неохотно выезжала на сезонное проживание к дочери, не желая мешать её личной жизни. Но Ира стояла на своём, уверяя в обратном. К тому же деревенская жизнь зимой сложна для одинокого пожилого человека. Муж Анны Васильевны, отец Ирины и Юлии, много лет назад умер. Тринадцатилетняя Ира первой застала отца мёртвым. Он лежал на полу, большой и сильный, но недвижимый. Ира не хотела верить в смерть отца. Ей казалось, что такой сильный человек не может просто так умереть от усталости сердца. Она плакала в своей комнате всю ночь и дальше, до нынешних дней, несла в себе память об отце. Анна Васильевна так больше замуж и не вышла, детей «тянула» одна, работала, не покладая рук, возможно, и сахарный диабет появился у неё вследствие трудностей тех лет. Это стало ещё одним аргументом в помощь Ирине, который она каждый раз использовала, когда мама противилась к ней ехать.

– Ну хорошо! Договорились! Значит, в Новый год войдём вместе! И на всю жизнь!

Они почему-то молча дошли до остановки. Подъехал подходящий автобус. Ира не возражала короткому поцелую в губы.

– До вечера! Но я могу и опоздать. А ты меня жди! – она заулыбалась, заскочила на первую ступеньку, слегка обернувшись в его сторону.

– Буду ждать! Обязательно! – прокричал ей вслед Пашка.

Каждый приближавшийся автобус вызывал в нём интерес. Паша провожал их взглядом до полной остановки, всматривался в пассажиров, готовившихся к выходу. Он ждал. Разочаровывался и снова ждал. Ира опаздывала. Он то и дело посматривал на часы, топтался на месте и всё-таки написал ей СМС: «Ира! Ты где? Скоро подъедешь?» Его охватило неприятное чувство обмана. Паша поддался былым неудачам, вспомнил, как странно, не предупреждая, его любимые женщины пропадали. Ему стало жутко. Им овладела паника. «Неужели и она пропала? Неужто всё повторяется?» Сухая горечь застыла у него во рту. Паше стало сложно дышать. Он ещё раз достал из кармана телефон. Экран светился. «Засветился» и Паша, от Иры пришло СМС: «Через пять минут буду. Уже подъезжаю». Вдалеке мерцали фары автобуса. Паша приготовился. Но тут же пришло дополнительное СМС: «Я еду другим маршрутом!» И на противоположной стороне остановился долгожданный автобус. Ира вышла первой, подошла к пешеходному переходу в ожидании зелёного света.

Паша схватил её за руку на середине дороги. Она не заметила Павла, идущего навстречу, поэтому резко развернулась, поддаваясь его силе.

– Ух! Как хорошо, что ты меня перехватил! А то за мной мужик увязался. Ещё в автобусе начал приставать с вопросами. Видел его? Вот тот, в синей куртке. Видишь? – она показала в сторону уходящей мужской фигуры.

– Нет, не вижу. Да, плевать на него. Я теперь рядом, и тебе нечего бояться!

Они прошли несколько метров в сторону кинотеатра и остановились. Точнее, сначала остановился Павел, и вместе с ним замерла Ира.

– Милая моя! Я ведь тебя не поцеловал!

– Опять ты со своими поцелуями! Опоздаем на фильм!

Но Пашка не слушал. Он обнял свою «дюймовочку». Его поцелуи награждали теплом её щёки, нос, брови. Их губы соединились, и женская нежность закружила ему голову. Они стояли одни на заснеженной дороге, им никто не мешал. Погода этим вечером не баловала. Ведь метель вынуждала людей сидеть дома. А если кого и застала на улице, то «гнала в шею» со своего зимнего бала, на котором могли танцевать только влюблённые.

Билеты Паша купил заранее. На входе в кинозал подал их билетёру. Она оторвала контрольные части, вернула оставшиеся, рукой показала, где находится нужный им ряд. Свет в зале начал медленно гаснуть, когда они отыскали свои места. Желающих посмотреть фильм было не так много. Больше половины мест в кинозале оставались свободными. Ира ждала от фильма приятного потрясения, а Паша пришёл ради неё, чтобы просто сидеть рядом. Любовь во все века правила миром. Ещё война и деньги! Все эти три составляющие сейчас овладевали эмоциями зрителей благодаря героям фильма. Паша смотрел то на экран то на Иру. Но им правила одна составляющая – это любовь!

На улице стало холоднее обычного. А после тёплого кинозала казалось, что мороз усилился не на шутку.

– Ой! Как холодно! Быстрее бы до тебя дойти! А далеко идти?

– Нет! Минут десять!

– Я не спросила, там много комнат? Какая квартира?

– К сожалению, считай, та же коммуналка! Да коммуналка и есть! Но там спокойно, из пяти комнат заселены только три. Сейчас увидишь.

Ира совсем продрогла, поэтому её порадовал даже этот старый двухэтажный деревянный дом зелёного цвета со скрипучей дверью. Они вошли в слишком маленький подъезд. На первом этаже прямо перед ними находилась та самая квартира.

– Открывай же скорей! Я замёрзла. И в туалет хочу! Надеюсь, там туалет есть?

Ира с подозрением окинула взглядом стены подъезда.

– Согласен! Место для проживания не совсем комфортное. Но пока лучшего не нашлось, – оправдался Павел.

Он повернул ключ в замке, открыл дверь, и они вошли внутрь. Длинный коридор разделял три комнаты по одной стороне от двух и кухни по другой. На этом могло показаться, что счёт комнат можно приостановить. Но это не совсем так. В конце коридора находилась дверь. Она отделяла переход в следующий коридор. И когда-то эти два коридора составляли один длиннющий, вмещавший в себя порядка десяти комнат и две кухни. Но в более новые времена владельцы комнат поделили его на две части. Теперь внутри стояла дверь, а жители этих комнат входили и выходили через разные подъезды. Комната показалась Ирине симпатичной. Паша помог ей раздеться, подал тапки, в которых Иринка помчалась в туалет. Он всё же успел объяснить, что уборная находится в другом конце, последняя дверь справа.

В комнате хватало всего необходимого для проживания. Она была небольших размеров, примерно двенадцать квадратных метров. Стоял шкаф-купе, имелась мини-кухня, даже двуспальный диван удачно вписывался в её небольшие метры. На стене висел телевизор, и, лёжа на диване, можно комфортно его смотреть, переключая каналы с помощью дистанционного пульта. Паша в первую очередь взялся за приготовление чая. Он немалое значение придавал чайной церемонии. Чай любил пить свежезаваренный, утром, днём и вечером. Гонять чаи «голяком» не в его правилах, поэтому он обязательно покупал какие-нибудь вкусности.

Паша подходил к кухне, когда Ира возвращалась обратно.

– До чего же тут ужасный, серый, холодный туалет! Ты что, не мог снять жильё получше, а хорошо бы отдельную квартиру?

– Что правда, то правда! Буду искать другое.

– Дай мне полотенце. Я в душ схожу.

– Сейчас! Подожди в комнате!

Паша домыл заварочный чайник. Наполнил водой электрический и поспешил обратно. Ира изучала комнату:

– Комната ещё более-менее, но темновата.

Про освещённость Павел и сам подумал, когда в неё заселялся:

– Сторона, видимо, не солнечная, окно небольшое, и обои в ней должны быть светлее!

Он достал из шкафа полотенце, подал его Ире:

– Только ты меня проводи! А то тут даже ходить страшно! – она весело засмеялась, считая, что Павел обязательно оценит её юмор.

За всё время их перемещений по коридору никто из соседей не появлялся. Но именно в этот раз, когда Ира вышла с полотенцем, из кухни выглянула соседка:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – мимоходом ответил Паша.

Они даже не приостановились, а проследовали дальше, до нужной им двери. Павел и сам ещё не успел побывать в ванной комнате. Всё её внутреннее хозяйство для него стало таким же открытием, как и для Ирины, и представляло собой жалкое зрелище. Помещение, где находились ванна, рукомойник, вызывало ассоциации военного времени, сороковых годов. Там было холодно и серо. Горячая вода поступала из бойлера. Паша попытался отшутиться за доставленный дискомфорт:

– Да-а! Здесь надо сразу начинать двигаться, чтобы не замёрзнуть!

Но Ира не оценила его шутку:

– Несмешно! Иди давай уже! Если замёрзну, придёшь, спасёшь меня от холодной смерти!

Она слегка подобрела и закрыла за «женихом» дверь. На обратном пути, проходя мимо кухни, Павел всё-таки задержался для беседы с Раисой Павловной. Раиса Павловна занимала общественную должность старшей по «коридору», поэтому имела полное право огласить ему правила проживания в их коммунальной системе.

– Павел! У нас ведь раз в неделю есть дежурства! Это значит уборка коридора, кухни, туалета, ванной!

– А я тут особо жить и не собираюсь! У меня есть своё жильё, правда, с матерью! – для веса он добавил, что у них квартира, утаив от Раисы Павловны правду. Но после некоторой паузы спросил: «А по выходным можно убирать?»

– Ты можешь вообще не убирать. Я могу мыть за тебя. Сто рублей за одно дежурство.

– Согласен!

И поскольку они определились с главным вопросом, то Раиса Павловна продолжила дальнейшие расспросы. Полюбопытствовала про гостью, подметила её красоту, а заключила тем, что Павел заехал к ним ненадолго и скоро съедет жить к своей красавице. Паше понравилось такое умозаключение, но он промолчал. Затем сослался на включённый электрочайник и ушёл к себе.

Вода уже вскипела, чайник стоял выключенным. Павлу оставалось залить подготовленный чай кипятком и ждать. Он никогда не сидел в полной тишине, поэтому включил телевизор. Выбор каналов не представлялся большим, но их хватало, чтобы заполнить тишину. Паша решил, что для этого новости будут самым подходящим средством.

Ира зашла, слегка вздрогнув:

– Бр-р! Согревай меня немедленно!

Она прижалась к нему, обмотанная полотенцем. Наконец-то Пашка ощутил её желанную наготу. И Ира расслабилась, успокоилась, а после некоторой паузы ожила.

– Ну что, чай будем пить? Заварил?

– Естественно, заварил! Садись на диван! – Павел накинул ей на плечи плед, придвинул поближе столик на колёсиках, налил в чашку чай, на выбор предложил печенье. – Ты пей! Согревайся! А я тоже пойду приму душ!

На что Ира съехидничала:

– А, я думаю, пойдёшь ты мыться или нет?

Павел немного волновался. У него несколько лет не было женщины. К тому же он испытывал к Ире сильные чувства. Она лежала под одеялом и смотрела телевизор.

– Ну как, согрелась?

– Да! Уже тепло!

– Ну, сейчас и я попью чаю и к тебе!

Паша торопился, при этом слегка мандражировал. Но стоило ему её поцеловать, как необходимая в нём сила окрепла, волнение прошло. Ира лежала на спине, отдаваясь его поцелуям, прикосновениям, страстной нежности, которая передалась и ей. Только к середине ночи они смогли оторваться друг от друга. Тогда время снова пошло вперёд. Но они продолжали не спать до четырёх утра. Им было чем поделиться.

Ира спешила домой. Она обещала сыну в этот воскресный день проехать с ним по магазинам в поисках подходящей ему зимней обуви. Прежние ботинки практически износились и пропускали холодную, зимнюю влагу. Но она не смогла уйти от Павла, как хотела, в девять утра. Его любовь, утренние ласки не оставили ей выбора. Она в блаженном состоянии продолжила сон, уткнувшись носом в Пашину грудь. И сын сам к полудню напомнил о себе.

– Ой, Серёжка звонит! Времени уже начало первого! Всё проспала!

Пока искала телефон, тот прекратил сигналить. Она перезвонила сыну, пообещала через час быть у торгового центра «Звёздный», куда и он должен подъехать. Сергею пару месяцев назад исполнилось четырнадцать лет. Он был вполне взрослый парень, не знавший мужского участия в своём воспитании.

– Может, и я с тобой поеду? – Павел прижимал Иру к себе.

– Но мы же договорились… Не обижайся, ладно? Я вечером позвоню! Надо бы мне сегодня и с мамой побыть. А то, наверное, потеряла меня.

Счастливая Ирина «выпорхнула» из его объятий в пустой коридор, перед выходом из квартиры подставив щёку для поцелуя. Паша закрыл за ней дверь. Ему стало одиноко.

Учебная школьная четверть подходила к концу. Дети будто взбесились. Вахтёр, завидев его в дверях, поспешила навстречу:

– Павел Сергеевич! Успокаивайте «своих»! Совсем с ума сошли!

6 «А» класс бесновался в узком коридоре. Они толкались, бегали, орали, двое чуть ли не дрались. И до Павла Сергеевича донеслось:

– Пошёл на …!

Так девочка-сирота выразила свои эмоции. До недавнего времени такие дети учились отдельно, в своих детских домах, где и проживали. Но толерантное направление жизни объединило всех учащихся вместе. Учителей сократили, а подопечных детских домов распределили по школам.

– Селивёрстова! Ты совсем обнаглела? Матом тут кричишь! – Павел Сергеевич сделал шаг в её сторону.

– А, чего он ко мне пристаёт?

Девочка, видимо, в доказательство своих слов ударила хулиганистого парня ногой по бедру. Вова Карягин неловко улыбнулся, как-то замешкался и всё же, хоть и с некоторым опозданием, плюнул в свою оппонентку. Да мимо. Анна Селивёрстова не растерялась, вовремя отвела плечо, затем её шея совершила ловкое, резкое движение вперёд, после чего девичья слюна прилипла к свитеру Карягина.

– Да, вы что, одурели? – Павел Сергеевич следующим быстрым шагом встал между ними, разведя в стороны руки:

– Марш переодеваться в раздевалки! Сейчас вам их откроют.

Анна Селивёрстова махнула рукой и одновременно вскрикнула:

– Я на урок не пойду!

Она подняла с пола свой рюкзак и выскочила из корпуса на улицу. Павел Сергеевич одной рукой успел схватить за шиворот Вову Карягина, попытавшегося прошмыгнуть мимо него также в сторону выхода. «А ты куда? Иди, переодевайся! И на урок!»

– А она? – сопротивлялся Вовка.

– А с ней, я разберусь, – пресёк возражения Карягина Павел Сергеевич.

Инцидент был исчерпан. Все разошлись по раздевалкам. Лидия Петровна качала головой, сопроводив взбалмошный класс строгим, недоумевающим взглядом.

– Позвольте ключи! – обратился к ней преподаватель.

– Ах, да! Сейчас!

Павел сегодня до обеда работал один. У Анатолия по расписанию пятый и шестой уроки.

Со звонком 6 «А» класс неровной, говорящей шеренгой стоял перед Павлом Сергеевичем.

– Да тихо, в конце концов! Я вам говорю! И встаньте ровно!

Школьники начали равняться. А скорее равнять друг друга. «Волна», извивающаяся «змея» охватили неумолкающий класс. Сидяков, по желанию Гроздева, неожиданно «вылетел» вперёд, споткнулся и упал в метре от преподавателя. Вскочил, ринулся «равнять» Гроздева, что оказалось делом сложным, так как тот на полголовы его выше и плотнее. С первого толчка Сидякова Гроздев улыбался. А второй он ему не позволил сделать. На этот раз Костя Сидяков полетел уже в другую сторону, при этом прихватив с собой Ксюшу Анциферову. Павел не мог унять усиливающийся детский хаос. Он перешёл на крик:

– Успокоились!

И его срыв подействовал. По крайней мере, на время.

– Садитесь на скамейку! – скомандовал Павел Сергеевич. Таким образом удалось навести порядок, чтобы продолжить оглашать список пофамильно для выявления отсутствующих, присутствующих, больных, не больных и прочих «элементов» 6 «А».

Они бежали кто как: парами, вразнобой, срезая круги и пересекая прямую бегущему впереди. Соловьёв шёл обыкновенным шагом, Павел Сергеевич не обращал на него внимания. Этот ученик успел изрядно ему надоесть. Он мог бы заниматься намного лучше. И иногда с ним это случалось. Какое-то время Соловьёв даже «шёл» на четвёрку. Но потом «стих», опустившись в своих усердиях до троек. Сейчас ему больше обычного не хотелось заниматься. А по команде Павла Сергеевича на шаг перешли все. Далее в колонну по четыре ученики строились, поддаваясь стадному чувству. Им не удавалось сообразить, кто куда должен идти, где остановиться, какой интервал соблюдать. Школьники сделали две попытки, и с третьего раза от них всё же удалось добиться порядка в данном нехитром деле. Потом перешли к выполнению разминки. Павел Сергеевич давал ребятам команды, показывал упражнения. Но разминка проходила вяло, вне мыслей учащихся. И он знал, в чём нуждаются ученики. Они любили играть! Да так, чтобы им не мешали. Поэтому бросил клич:

– За баскетбольными мячами! Один мяч на пару!

Бо́льшая часть класса, преимущественно мальчишки, понеслась до двери, где находилась подсобка для хранения инвентаря. И хотя Павел не обнадёживал их по поводу игры, так как по школьной программе предполагалось совершенствование передач мяча в парах и его ведение, но они всё равно бежали наперегонки, чтобы быть первыми.

На этой неделе Павел Сергеевич принимал оставшиеся зачёты, выставляя оценки за четверть. Он разделил спортивный зал на две половины. На одной из них готовились к сдаче нормативов, а на другой сдавали и получали окончательные оценки за четверть. Павел Сергеевич успокоился, процесс вроде пошёл. К концу урока объявилась и Анна Селивёрстова.

– А тебе за четверть два, – пошутил, глядя на неё, учитель.

– Ну, и что! Мне всё равно! – огрызнулась Аня.

– Два! Два! Два! – подхватили мальчишки.

Урок закончился. Они уходили, смеялись над одноклассницей, показывая на неё пальцем. А Вовка Карягин вспомнил про свитер, колкую внутреннюю обиду, подошёл ближе, плюнул Ане в лицо и выскочил из зала. Анна понеслась за ним. По пути они чуть не сбили с ног вахтёра. Вовка не вписался в поворот, оттого с резким заносом упал плашмя, лицом вниз на бетонный пол коридора. Анька с азартом подскочила к нему и, пока Карягин корчился от боли, держа левой рукой ушибленную правую, со всей силой, как по футбольному мячу, пнула его по заднему месту. Павел Сергеевич больше не мог с ними бороться. Он спешил укрыться в своём кабинете.

Второй урок, у 6 «В» класса, прошёл спокойнее. На третий не в полном составе наведался 7 «Б». В этом классе зачётные нормативы практически все сдали. Многие готовились к предновогоднему школьному выступлению. Класс считался хорошим, адекватным и управляемым. А на четвёртом уроке Павел Сергеевич сидел в кабинете директора.

– Ну, рассказывайте, Павел Сергеевич! Что у вас случилось на уроке 6 «А»?» – по-матерински начала Ольга Вадимовна.

– А что случилось? Как обычно, только на этот раз просто с ума сошли!

Дальше можно было не объяснять. Он замолчал. И выжидающе продолжил смотреть своими серо-голубыми глазами на очень привлекательную женщину. Он думал: «Сколько же ей лет?» А Ольге Вадимовне в этом году исполнилось сорок семь лет. Не исключено, что и она симпатизировала Павлу Сергеевичу.

– Да вот ведь дело в том, что Карягина отправили в травмпункт. Пишите, Павел Сергеевич, объяснительную. Ох уж этот мне Карягин! И эта Селивёрстова!

Ольга Вадимовна подала лист бумаги. Павел написал всё от и до. Она пробежала глазами по тексту, с удовлетворением отложила листок в сторону. Но разговор был не окончен.

– А что там с оценкой Селивёрстовой за четверть?

– Пока два, – пояснил Павел.

– Два нельзя, Павел Сергеевич! Пусть после уроков приходит к вам и сдаёт нормативы. Я скажу классному руководителю, чтобы она завтра к вам её отправила!

Павлу показалось, что Ольга Вадимовна хотела что-то добавить. Но не тут-то было. В кабинет зашёл классный руководитель 4 «А» и вовлёк директора в другие заботы.

В городе правило предновогоднее настроение. Паша ходил по магазинам в поисках подарков. Второй раз в жизни он под Новый год влюблён. Павел смотрел подарки маме, Иришке, её маме, Ирининой сестре с мужем, их пятилетнему сыну Петруше и непосредственно сыну самой Иры. «Эко сразу навалилось!» – рассуждал Паша. И всё-таки предновогодняя суета ему была приятна. А Иру в эти дни заботили утренники в детском саду. Она репетировала роль Снегурочки. Их встречи выбились из налаженного графика. Они созвонились вечером после насыщенного дня.

– Три дня не видеться! Это для меня сложно! – Павел шутливо жаловался Ире по телефону.

– Зато соскучимся друг по другу!

– Я уже соскучился! «Чудышко» моё любимое! Кстати! Сегодня ходил по магазинам, выбирал подарки!

– Ты только мне не говори, что купишь! А то не интересно будет. Но я могу тебе сказать, что лучше подарить сестре!

– Давай, говори!

– Купи подсвечник. Она будет очень рада. А Петруше купи какую-нибудь машинку. Серёже сам решай, что подаришь. Маме я подарок подготовлю и скажу, что от нас. Ну и Андрею сама, что-нибудь подыщу.

– Хорошо. Будет сделано. Завтра тебе позвоню. Целую!

– Я тебя тоже!

Ира отключила связь. А потом Павел полночи ворочался, так бывает перед значительными событиями. Ведь в ближайшее время ему предстояло узнать родных его любимой женщины.

Утром ударил морозец. Павел поскрёб ногтем по оконному стеклу на уровне уличного термометра, прикреплённого к внешней части окна: «Ого! Минус двадцать!» Позвонил маме.

– Мам! Доброе утро! Спишь?

– Доброе утро, Паша! Только что встала!

– На улице мороз!

– Ну ничего! Оденься теплее. Во сколько сегодня придёшь?

– Часов в шесть зайду. Сначала после уроков предновогодний концерт посмотрю. Дальше будет небольшое застолье. А потом зайду.

Он теперь не всегда ночевал дома. Жилось спокойнее, веселее, мама его не раздражала. И в школе сегодня для него был лучший учебный день в этом году. Все успевающие, должников нет, тройки вместо двоек, те, кто старался или соответствовал необходимым нормативам, радовались четвёркам и пятёркам. Новая школьная система работать научила. Недаром за плечами двух коллег не одна школа.

– Я всем положительные оценки выставил! – объявил Павел.

– Ну и я само собой! Не дурнее тебя буду! – весело парировал Толик.

– Значит, знаешь, чего от нас с тобой ждёт руководство и система?

– Конечно, Пашенька, знаю! Показатели! – и Толя многозначительно поднял вверх указательный палец.

– На концерт, застолье пойдёшь? – спросил Павел.

– На концерт не знаю, а на застолье пойду. Зря что ли триста рублей сдавал?

В актовый зал классные руководители вереницами заводили детей младших классов. Они рассаживались в первых рядах от сцены. За ними колоннами проходили средние классы. А в заключение в своём порядке заходили старшеклассники, занимая места в последних рядах. Павел с Анатолием вошли в зал, когда все расселись, им достались места в разных рядах. Ведущие концерта, Жанна Витальевна и ученик одиннадцатого класса Григорий Шемякин, объявили о его начале. На подобных школьных мероприятиях ученики открываются учителям с лучшей, незнакомой для них стороны. Павел смотрел на голосистую Варю Одинцову, не проявлявшую себя на уроках физической культуры, а сейчас срывающую аплодисменты и взрослых, и детей. Она перевоплотилась из неуверенной девчонки в настоящую артистку. И Кирилл Авдеев следующим танцевальным выходом раскрывает свой характер, силу, подхватывая почти на лету свою партнёршу, стройную девчушку из параллельного класса. Все движения чётки отточены. Он много лет занимается танцами. А Павел Сергеевич узнал об этом только сейчас. И здесь, на сцене, Кирилл показывает всем своим обидчикам-одноклассникам, каким должен быть мальчик, будущий юноша и мужчина. Ну и без Деда Мороза со Снегурочкой никак не могло обойтись. По старой доброй традиции Валентин Иванович, учитель предмета основы безопасности жизнедеятельности, надел привычные ему белую бороду, костюм, в общем, все необходимые атрибуты сказочного героя. Снегурочка, маленькая, хрупкая, миловидная на лицо, вышла на сцену вместе с Дедом Морозом. Дети 2 «Б» узнали свою любимую учительницу Веру Вячеславовну. Привлекали к себе её внимание, тянули руки для конфет, которые она раздавала всем детям младшей школы. А Паша вспомнил свою «Снегурочку», которая, быть может, сейчас так же радует детей детского сада, где она работает.

– Запоминай адрес! Улица Светлая, дом семнадцать, квартира пятьдесят два! Третий этаж.