Два Альфы для Омеги

ГЛАВА 4

Только вот головой повертеть по сторонам и рассмотреть внутренний интерьер дома не получилось, потому что меня опять скрутило приступом, да таким сильным, что я просто начала терять сознание от дикой боли, которой буквально взорвалась каждая клеточка моего несчастного организма.

Уходящим сознанием я услышала жалобный скулеж волчицы, призывающей на помощь своих альф. И её искреннее желание понести для них волчат…

Последнее удивило меня сильнее всего, но как к этому относиться – я не знала, так как уже отключилась.

Когда пришла в себя, то не сразу поняла, что лежу в постели между двумя разгоряченными мужскими телами.

Меня неспешно и нежно ласкали в четыре руки и почему-то покачивали, словно на волнах. Но эти покачивания замедлялись.

Постепенно, словно кто-то прибавлял медленно громкость на тв-панели, до меня начало доходить, что ласки я получаю не только снаружи, но и внутри.

Два члена растягивали меня с обеих сторон. Но дискомфорта от этих ощущений я и близко не ощущала, лишь отголоски эйфории, словно я недавно кончила, и правильность ощущений.

Мужчины успокоились, перестав двигаться, и, кажется, задремали, так и оставшись внутри меня.

Мысли текли очень вяло, но я четко ощущала недовольство волчицы.

Ей что-то не нравилось. Она чем-то сильно была недовольна. И вроде бы боль ушла, но всё равно она за что-то переживала. И даже больше – кажется, начинала страдать из-за этого.

Еще и мысленно винила меня.

Вот только в чем? Что я успела сделать не так, если вообще ни черта не помню?

В голове после моего вопроса начали появляться картинки, будто выцветшие кадры из прошлого. Я опять смотрела на себя со стороны.

Видела, как согнулась пополам от боли, вскрикнув, и начала заваливаться на пол. Меня успел подхватить на руки растерянный Тимофей. Он как раз шел следом, держа мою сумку.

Мужчины смачно выругались, причем одновременно.

– Течка, бля… – процедил Матвей и добавил: – Тащи её быстрее в спальню.

И Тимофей бегом рванул на второй этаж, занес меня на кровать, бережно уложил, будто фарфоровую статуэтку, и начал быстро раздевать и сам раздеваться.

Следом зашел Матвей, который почему-то держался за косяк, словно пытался остановиться. Черты его лица заострились, а клыки увеличились.

Мужчина шумно дышал и явно пытался сдерживать оборот. Получалось у него это с большим трудом.

– Почему так сильно? Что за хуйня творится? – прошипел он сильно измененным голосом.

– А я знаю? – зло ответил Тимофей, который уже стянул с себя всю одежду и тоже стоял надо мной, скрутившейся в калачик и поскуливающей от сильной боли.

Открыв зажмуренные глаза, я посмотрела снизу вверх на Тимофея и с мольбой в голосе прошептала:

– Альфа, пожалуйста, помоги.

– Твою ж мать! – рыкнул мужчина. – Что она делает? Почему я не могу ей отказать?

Он растерянно повернул голову к своему брату, словно впервые в жизни столкнулся не с девушкой, а с каким-то опасным монстром.

– Я тоже не могу, – прорычал Матвей, и я увидела, как его руки превратились в лапы, а когтями он смял деревянный косяк, из которого посыпались щепки.

Вот это силища…

Я завороженно смотрела на борозды, что оставляли черные когти Матвея на косяке двери.

– Надо выйти из комнаты, течка должна просто пройти, – выдохнул через силу Тимофей, но с места так и не сдвинулся.

Как только я услышала эти слова, мне стало до ужаса страшно и обидно.

Из моего рта раздался настоящий скулеж, такой жалобный и берущий за душу, что мужчины одновременно повернули ко мне свои светящиеся глаза, и там были только лишь их звери.

Волчица внутри меня обрадовалась. Ведь теперь они точно её не бросят.

Человеческое сознание их практически покинуло, вытиснив звериным. И если бы лежащая на постели девушка обратилась волчицей, то они бы тоже уже завершили свой оборот, но она все еще была человеком, и это останавливало зверей. Они не до конца понимали, что происходит. Точнее, знали, что нужно течной суке, но видели перед собой человека со слишком нежной кожей и боялись причинить еще больший вред.

Они оба нуждались в своей человеческой составляющей.

Я (или она?) потянулась рукой к Тимофею, и зверь надавил на человека, чтобы тот помог волчице, нуждающейся в его помощи, да с такой агрессией, что мужчина не смог устоять. Впервые он не смог справиться со своим зверем.

«Альфа – это не только про власть, альфа – это еще и про защиту. А омега самый слабый член стаи. И если омега просит помощи альфы, альфа не сможет ей отказать. Это голые инстинкты».

Эта фраза прозвучала в моей голове как аксиома. Она не была сказана человеческим языком, скорее на уровне чувств и эмоций.

Ведь именно так разговаривали оборотни, когда не пользовались языком.

И омега, как никто другой, умела говорить на этом древнейшем зверином языке, прося альф о помощи. Она ближе всего была к зверю по инстинктам.

«Ты только альфу можешь попросить о помощи?» – на автомате спросила я, рассматривая выцветшие кадры.

«Любого члена стаи», – пришел мне ответ.

И в моей голове опять появилась картинка о том, как правильно надо просить. Нужно лечь на спину, открыть своё мохнатое пузо и уязвимую шею, а затем очень жалобно поскулить.

«Это выглядит унизительно», – мысленно ответила я ей, скривившись.

«В этом наша сила», – гордо заявила волчица.

«Так чем же ты недовольна?» – удивилась я.

«Этим!»

И в моей голове появилась картинка о том, как мужчины надевают презервативы. И Матвей, и Тимофей.

«Ну слава богам», – выдохнула я от облечения.

Хотя бы в этом плане они голову не потеряли. Детей я не планировала еще лет десять как минимум… Думала, лет в сорок сделаю эко, а может, и в пятьдесят…

Волчица же на моё облечение очень сильно оскорбилась, развернулась попой, махнула хвостом и гордо ушла в темноту.

Всё это я видела в своём воображении.

Кажется, она на меня обиделась.

Или я окончательно сошла с ума, что умудрилась поссориться со своей персональной шизой?

Открыв глаза, я уставилась на лицо спящего оборотня.

Мой взгляд проследовал по его идеальным чертам. Он был очень милым… и это странно.

В кино их вечно показывали супербрутальными здоровенными мужиками с рублеными чертами лица, а передо мной лежал молодой парень, худощавый, жилистый, высокий и похожий на фотомодель. Которого так и хотелось потискать.

Вообще не мой типаж и близко. Я с такими никогда не встречалась и обходила стороной. К ним слишком много девчонок липло.

А еще он совершенно не был похож на волка. Скорее на котика.

Интересно, а второй как выглядит? К сожалению, их лица в моей голове были подернуты дымкой, и я не очень хорошо запомнила мужчин.

Я хотела уже повернуть голову и посмотреть, но ощутила, как мужское достоинство начало увеличиваться прямо внутри меня.

«Кажется, один котик проснулся», – дошло до меня.

Я подняла взгляд и столкнулась с его изучающим и почему-то злым.

– Привет, – пробормотала я. – А…

– Глаза вниз опустила! – зло рыкнул он, да еще и подался вперед, заставив меня охнуть от пронзивших ощущений – мгновенно вспыхнувшего возбуждения и одновременного раздражения.

Вот уж терпеть не могла, когда кто-то мной командовал, еще и во время секса, поэтому опускать взгляд не собиралась.

– Воу-воу, полегче, парень, – улыбнулась я в ответ, упираясь в его грудь руками, заодно ставя пальцы на болевые точки.

Но того, что случилось дальше… меньше всего я ожидала.

Кажется, на меня посмотрел кто-то другой. Совсем другой. И это был настоящий дикий зверь. А еще мне стало так хреново, что я подумала: мой мозг сейчас вытечет через рот и нос…

– Эй, ты её так овощем сделаешь, – услышала я сквозь шум в голове и дикую боль голос Матвея с другой стороны.

– Сама виновата, – рыкнул Тимофей и, взяв меня за подбородок, сжал его двумя пальцами, а затем рычащим голосом произнес: – Еще раз посмотришь мне в глаза, порву.

Эта фраза была будто выжжена на коре моего несчастного головного мозга, который каким-то чудом еще держался.

– Её инстинкты еще плохо развиты, прекращай, – сказал Матвей, и я увидела, как он уперся рукой в плечо своего брата, отталкивая его от меня.

В ответ мужчина лишь фыркнул, и боль, стягивающая мой мозг, так же мгновенно пропала, как и появилась до этого.

Я задышала как паровоз, пытаясь вернуть себе самообладание, и на автомате спросила:

– Что это было?

– Сила альфы, – сказал Матвей мне на ухо.

А я опять уперлась в плечи Тимофея слабыми руками и прошептала хриплым голосом:

– Мне нужен воздух, отвали от меня.

Заниматься сексом с тем, кто только что силой мысли чуть не сплющил мне мозг, как-то сразу расхотелось.

– Никуда я не уйду, – ответил он, убирая мои руки, и вновь качнулся вперед, заставив меня опять ощутить свой член. Шевельнулось возбуждение, которое из-за боли в голове пропало. – И будь почтительна со своим альфой.

– Я не хочу, – выдохнула я от еще одного толчка, заставившего меня зажмуриться и заскрипеть зубами.

– Хочешь, – сказал он и добавил: – Не ври мне. От тебя пахнет возбуждением.

– Не злись, омежка, – прошептал мне на ухо Матвей и тоже двинулся чуть вперед, заставив вспомнить о том, что и его член был всё еще во мне.

М-да уж… как же это я умудрилась о нем забыть-то? Он сейчас мою попу растягивает по самое не могу…

– А кто такая омежка? – решила спросить я, лишь бы не потеряться вновь в тумане из похоти, который надвигался на мою дурную голову.

– Ты – омежка, – ответил Тимофей и тоже чуть качнулся вперед, сжав пальцами моё бедро, которое находилось сейчас на его талии.

И когда я успела свою ногу туда закинуть?

Или она там и лежала до этого?

– Что это значит? – спросила я, прилагая просто невероятно титанические усилия из-за чертового желания, потому что на гордость уповать не приходилось.

Кажется, я её где-то посеяла. Знать бы еще где?

– Омеги – самые слабые члены стаи, – ответил один из мужчин, но я уже не понимала, кто именно.

– Какой еще стаи? – заплетающимся языком спросила я и вновь охнула, потому что на этот раз двинулся Матвей.

– Любой, – ответил мужчина и куснул меня за основание позвоночника, отчего я вскрикнула и, кажется, окончательно поплыла.

– Но я не в стае, – вяло запротестовала я.

– Ты неучтенная волчица.

– Я человек, – всхлипнула я очень громко, но это помогло мне хоть чуть-чуть сконцентрироваться.

– В твоей крови нашли ген омеги, – продолжил объяснять Тимофей.

– Что? – не поняла я, о чем вообще речь.

– Кто-то из твоих очень дальних предков был волком. Но потом кровь разбавилась до почти человеческой. Ты была в Системе, сдала анализы, и у тебя нашли ген омеги.

– Система? – пришла я в себя на несколько мгновений, пытаясь переварить полученную информацию.

Только мужчины, как назло, усилили свои толчки. А Тимофей еще и положил руку мне на шею, слега сжав её. И мне вновь пришлось обо всем забыть, пока я окончательно не вознеслась куда-то в высоту от очередного оргазма и не заорала так громко, что оглушила саму себя.

Матвей с Тимофеем догнали меня и тоже кончили почти сразу, продлевая и мой оргазм.

Силы выбраться из мужских крепких объятий у меня появились лишь минут через пять. Хотя они оба так и не спешили из меня выходить.

Но я всё же сделала это, сама смогла братьев растолкать, и они отодвинулись от меня, освободив.

Сев на постели, я осмотрелась по сторонам в поисках ванной комнаты. Мне срочно нужно было принять холодный душ, чтобы проветрить мозг.

– Ванная там? – на всякий случай уточнила я у мужчин, ткнув в дверь, что находилась в углу комнаты, которая, к слову, была по размерам как вся наша двушка вместе с коридором, кухней, ванной и туалетом, вместе взятыми.

– Угу, – ответил Матвей, пристально разглядывая мою грудь, отчего соски сразу начало покалывать.

Вот не надо мне тут… У меня же сердечко скоро не выдержит, нельзя так часто кончать. Секс – это здорово, но когда его так много – уже нет.

И я, кряхтя, словно древняя старуха, слезла с постели и отправилась к заветной двери.

Не представляю, как я выглядела, но ноги у меня были враскорячку.

Однако до душевой я все-таки добралась. Вошла в кабинку, закрыла за собой дверцу и включила ледяной душ.

Кое-как сдержалась, чтобы не заорать. Но так надо было. Закаляться меня научила еще тренер, поэтому для меня подобный контрастный душ был привычным. И самое главное – приводил мозги в порядок.

В конце концов я сделала воду средне теплой, зажмурилась и начала мысленно считать до ста. Подобная техника тоже помогала привести мысли в порядок.

Когда я открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало, я уже была в полном порядке.

Ну или мне так казалось.

Одно я поняла: мне надо срочно сваливать из дома этих психов.

Они затрахают меня до смерти.

И я не уверена, что сама этого не буду от них просить.

«Когда соперник слишком опасен и ты понимаешь, что не сможешь его одолеть, надо выйти из боя с наименьшими потерями», – вспомнила я наставления своего тренера, которые и сама не раз повторяла своим ученикам.

И вот настал тот самый «час икс», когда и мне эти наставления пригодились.

Кто бы мог подумать, что это произойдет в моей реальной жизни, а не на ринге.

Поэтому план был прост – свалить отсюда на хрен, и как можно быстрее. Осталось понять, отпустят ли меня блохастые.

Завернувшись в полотенце, я вышла из ванной и начала осматриваться по сторонам в поисках своей одежды, при этом игнорируя полностью мужчин, которые так и валялись в постели.

Вещи сиротливой кучкой валялись у кровати.

Быстро дошла до одежды и начала так же быстро одеваться. Благо спортивные сборы приучили меня это делать за пару минут.

– И куда ты собралась? – ленивым тоном голоса спросил Матвей, а у меня мурашки поползли по спине.

Страх… вот что я испытывала к этим двум совсем не ласковым «котикам».

Постаралась задавить его привычной техникой – отодвинула его в сторону. Потом как следует посмакую эту эмоцию, сейчас нет времени.

С животными я дело уже имела, когда наша тренер водила нас в питомник, где выращивали полукровок для охоты. Там была куча волков, и один из работников питомника объяснял, как себя с ними вести. Понятно, что оборотни – это совсем не волки. Но всё же… если воспринимать их именно так, то становится немного легче.

Главное – не расслабляться и не забывать об этом.

Я покосилась на мужчину, стараясь не встречаться с ним прямым взглядом, слишком хорошо запомнила урок от Тимофея, и спокойным тоном голоса ответила:

– Домой.

– Нет, – категорично ответил он.

Я еле сдержалась, чтобы не вздрогнуть от такого ответа.

Вместо этого не торопясь зашнуровала кроссовок, выпрямилась и, смотря мужчине в переносицу, спросила:

– Почему нет?

– Ты омега, теперь твой дом там, где скажет твой альфа. На данный момент у тебя их два. Я и Тимофей. Здесь наш дом, значит, и твой, – пояснил он.

– Я человек, – ответила я, с шумом выдохнув.

Матвей резко оказался возле меня, я и моргнуть не успела. Будто тень пронеслась перед глазами, и я от неожиданности сделала шаг назад, охнув.

Он стоял передо мной, вытянувшись во весь свой рост, при этом абсолютно голый.

– Ты не человек. Ты волчица. Омега. И теперь ты принадлежишь нам. Мне и моему брату. Твой дом отныне здесь. О своем можешь забыть, – отрывисто отчеканил он, и я ощутила нешуточное давление на мозг.

Схватилась за голову и задышала, пытаясь отвлечься от боли, но перед глазами появились летающие мушки, и пол куда-то от меня побежал.

– А еще мне говорил «не дави», – проворчал недовольно Тимофей, который подхватил меня на руки, а я и не поняла, что начала падать.

Его лицо появилось перед моим, я попыталась сосредоточиться на его переносице и открытым ртом хватала воздух, которого мне почему-то не хватало.

– Она пыталась сопротивляться, это инстинкт, я не ожидал, что у неё получится это сделать, вот и надавил, – ответил Матвей, он тоже оказался рядом.

А я поняла, что лежу на постели, а мужчины склонились надо мной и смотрят с тревогой.

Зажмурилась и сказала:

– Хочу домой. Отпустите меня… пожалуйста.

Последнее слово пришлось говорить сквозь зубы. В своей жизни я давно никого ни о чем не упрашивала. И теперь буквально приходилось переступать через себя.

– Твой дом теперь здесь. Привыкай и прекращай сопротивляться. Иначе тебе будет всё время больно, – немного устало выдохнул Тимофей.

ГЛАВА 5

Я прикрыла глаза и поняла, что всё плохо, но не критично.

В яму на хлеб и воду пока не посадили, значит, я смогу уйти позже.

Главное – просто затаиться и переждать. Они же когда-нибудь и куда-нибудь свалят? Поэтому постаралась вдохнуть, выдохнуть, и стало даже легче.

Мужчины же явно ждали от меня каких-то действий, поэтому притихли.

Открыла глаза и, стараясь делать вид, что смирилась, спросила:

– Вы меня кормить будете или мне самой озаботиться пропитанием?

– Конечно, будем, – уверенно кивнул Матвей и добавил: – Ты как, тебе уже лучше?

– Твоими стараниями, – растянула я губы в саркастичной улыбке и тут же прикусила себе язык.

Я же не хотела больше ссориться, но заметила, что мужчина уже весь напрягся, словно пытаясь сдержать себя. Но из его рта всё равно донеслось глухое рычание, от которого у меня волоски встали дыбом на всем теле.

– Маша, ты по тонкому льду ходишь, – ответил Тимофей, отталкивая в сторону своего брата. – Почему ты не понимаешь, что надо сбавить свой тон? Ты не видишь, что ли, как влияешь на нас своим неповиновением?

Из-за очередной порции страха я опять разозлилась. Меня всю жизнь учили отодвигать страх в сторону и защищаться, а еще лучше – нападать.

И теперь они предлагают мне вот так просто переучиваться?

– По-моему, вы просто оба садисты и любите делать больно женщинам! – всё же не удержалась и высказалась я, упрямо посмотрев в глаза Тимофею.

Но тут же их отвела, заметив в них нездоровый блеск.

Мужчина отпрянул от меня, как от прокаженной, и оказался в другом конце комнаты, при этом усердно тряс головой, будто я что-то пшикнула ему в глаза.

А у меня в голове возникла «гениальная идея».

Я вспомнила, чем можно отпугнуть волка. Перцовый баллончик!

Осталось только его где-то найти…

Но, может быть, и сам перец подойдет?

Я села и внимательно посмотрела на обоих мужчин.

Матвей поджал свои губы и, отвернувшись, тихо сказал:

– Я на кухню – пойду подогрею обед, жду всех через десять минут.

И ушел прямо так… в чем мать родила.

А Тимофей молча удалился в ванную.

– Вот и поговорили, – пробормотала я себе под нос, понимая, что ничего не понимаю, но уже вроде не так сильно злюсь, и то хлеб.

Встав с кровати, я отправилась вниз – искать выход.

Оставаться в этом доме я не намерена.

Но стоило мне спуститься на первый этаж, как передо мной, словно стена, вырос Матвей, уже успевший натянуть черные домашние шорты, и очень странным голосом произнес:

– Из дома выходить без разрешения моего или Тимофея запрещено.

А затем так же быстро исчез.

Я проморгалась, с ужасом понимая, насколько же быстро они передвигаются. Я только лишь тень увидела, и всё.

Настроение как-то сразу испортилось.

Противостоять таким быстрым существам нереально.

Вот почему люди их так боятся. Раньше я почему-то об этом не задумывалась, жила и жила себе спокойно, а теперь вот на собственной шкуре выяснила, в чем наши отличия.

И еще этот его странный запрет…

Я мысленно фыркнула и отправилась искать выход.

Нашелся он быстро, в холле была здоровенная дверь из очень благородной породы дерева. Я такие только в кино видела.

Красивое…

Да и всё тут очень красивое, в общем-то.

Но по сторонам мне смотреть было некогда, потому что я собиралась уйти.

Когда подошла к двери, заметила свою спортивную сумку, висящую на вешалке, что стояла у порога. А туда я кое-какие деньги положила, и они мне сейчас очень пригодятся.

Забрала сумку, поозиралась вокруг, чтобы понять, не будет ли меня кто-нибудь останавливать, но никто не собирался мне чинить препятствий, поэтому я спокойно открыла дверь и хотела уже сделать шаг через порог, как вдруг в моей голове возникла волчица и, взяв под контроль моё тело, закрыла дверь, повесила обратно сумку и отправилась на приятные ароматы, доносящиеся явно из кухни…

Делала она это всё молча, при этом даже не испытывая никаких эмоций.

Как будто бездушный солдат, выполняющий свой приказ.

Когда она вошла на кухню и уселась за стол, я наконец-то поняла, что смогла управлять своим телом.

Матвей, раскладывающий по тарелкам еду, на меня покосился и как ни в чем не бывало спросил:

– Ты с майонезом или с кетчупом мясо будешь?

– Я в шоке, – тихо сказала я, во все глаза смотря перед собой, пытаясь осознать размер жопы, в которую попала.

– Ладно, налью и то и другое, сама потом разберешься, – продолжил разговаривать Матвей, но мне было не до мяса.

Мне хотелось срочно свалить от этих оборотней, но как, если я не могу выйти из дома?

Я посмотрела на большое панорамное окно со стеклянной дверью, и у меня возникла идея попробовать выйти через неё.

Не став откладывать в долгий ящик, я прямо при оборотне пошла к двери. Заметила, как хмуро косится на меня мужчина, но мне было уже плевать. Я должна выбраться из этого дома, просто обязана! Но моё тело вновь под контроль забрала волчица. Почему-то устало выдохнув, я опять развернулась, отправилась на стул, на котором я до этого сидела, и с радостной улыбкой посмотрела на Матвея, который уже подошел к столу и поставил передо мной тарелку с едой.

– Спасибо, альфа! – сказала волчица моими губами, и я прям всем копчиком ощутила, как она махает из стороны в сторону своим призрачным хвостом.

– Ну вот, другое дело, – ответил Матвей, тоже радостно улыбаясь мне в ответ, и даже с шумом выдохнул: – Вот так ты и должна себя вести.

– Как полная дура? – вырвалось из моего рта, отчего он сразу же посмурнел.

– Нет, как настоящая омега! – рявкнул мужчина в ответ, и я от неожиданности подпрыгнула на месте, но вновь разозлилась.

– Может, дело в том, что я не омега, а человек? – зло поджала я губы, прищурившись, но стараясь смотреть этому психу в переносицу и не встречаться взглядом.

Черт… как же это сложно-то, а.

– Если бы ты была человеком, то не поехала бы с нами добровольно. Люди нас боятся как огня. Квартеронов и полукровок еще более-менее переносят, но вот чистокровных альф – уже нет, – ответил он, уходя за другими тарелками.

– Как же они, эти самые квартероны с полукровками, тогда получились? Вы их воруете и насилуете, что ли? – спросила я, уже даже не пытаясь скрывать язвительность в своем голосе.

В ответ Матвей развернулся и прям пыхнул на меня своей силой, но она на этот раз была другой, не болезненной. На этот раз в меня «дыхнули», если можно так выразиться, эмоциями. Раздражением и злостью.

– Альфы никогда ничем подобным не занимаются. – Он взял еще две тарелки с едой и, подойдя к столу, поставил их на свободные места. А сам, сев, продолжил мне спокойно объяснять: – И даже Беты к людям не лезут, им просто некогда и своих дел полно! А вот обычные волки – в них нет столько силы, как в Альфах или в Бетах, их люди могут переносить, и даже больше – влюбляться и рожать от них детей. Отсюда и появляются полукровки и квартероны. И да, я не спорю, возможно, кто-то из волков и совершал насилие над человеческой женщиной, но я клянусь, что у нас это не просто не поощряется, таких волков сразу же судят. И наказывают в зависимости от степени тяжести преступления. Для оборотня это очень серьезный проступок.

– Хочешь сказать, что Альфы и Беты никогда бы не обратили внимание на человека? – приподняла я брови. – Но почему тогда в кино всё иначе?