– Алиса, – мямлю неуверенно.
– Кто тебя нанял?
– Из агентства прислали, на время отпусков основных служанок – сглатываю комок страха, кажется, что он своими синими глазами видит меня насквозь.
– Хорошо, – наконец, отпускает он мой подбородок, только кожа продолжает гореть в местах, где он меня касался, странные ощущения, – Можешь идти.
Уф! Ноги ватные, но я стараюсь держаться прямо, когда направляюсь к выходу из комнаты. Почти переступаю порог, когда с ужасом опять слышу:
– Алиса!
Оборачиваюсь, понимаю, что тереблю подол передника, чем и выдаю своё волнение. Он это видит.
– Как думаешь, какую рубашку мне выбрать?
Челюсть отвисает. Он видел, как я за ним следила! Как осматривала с головы до ног незнакомого мужчину. Краснею, словно помидор и стремглав бросаюсь в коридор. Но на пол пути замираю, уверенно возвращаюсь к двери. Аслан уже успел отойти к шкафу, когда я возникаю на пороге и почти шиплю:
– Чёрную!
Отворачиваюсь и теперь уже бегу прочь. Но даже на расстоянии слышу тихий, но ясный смех мужчины.
Глава 4
Аслан
Смешная девчонка. Осматривала меня, словно я божок какой. Волосы рыжие, нет, скорее цвета красной меди. Лицо в мелких еле заметных канапушках, но ей идёт, даже очень. Курносая. Интересная, но чудная, с характером. Рассмешила меня.
Только откуда взялась эта новая горничная? Не люблю новых людей в окружении, особенно сейчас.
Смотрю на старинные деревянные часы на стене, почти семь. Пора спускаться, мама ждёт не дождётся истории о моём неудачном сватостве. Черт, стоило вспомнить о предстоящем разговоре с любимой родительницей, как в висках будто молотками застучали. Сказывается пятичасовой перелет. Ненавижу самолеты. Особенно когда приходиться ими пользоваться по три раза в неделю.
Взгляд упал на небольшую скамейку с кожаной сидушкой. На неё я бросил брюки и рубашки. Внезапно губы растянулись в невольной усмешке. Беру чёрную и уверенно натягиваю на тело. Уверен, рыжая служаночка смутиться или может разозлиться. Желание поиграть с маленькой горничной становиться всё сильнее. Не наблюдал за собой такого раньше.
Когда спустился вниз, в гостиной застал только Амину с дочерью. Мы с ней уже виделись, так что просто кивнул ей, улыбнулся и завернул к кабинету. Она тоже вроде улыбнулась, но как всегда затравленно. До сих пор злиться. И опять у неё этот взгляд, будто вселенская тоска в них. Ещё одна моя головная боль, и как видимо, надолго. Да уж, не всегда приятно быть главой большого семейства.
Толкаю дверь и вижу, что мать стоит у окна, через широкие стекла которого в комнату проникают бледнеющие лучи заходящего солнца. Мысленно напяливаю на себя маску, чуствую, она подготовилась к разговору и просто так от меня не отстанет.
– Мама? Я рад тебя видеть – иду навстречу и уверенно прижимаю мать к своей груди. Первый момент она растерялась, но быстро взяла себя в руки. Мама была железной женщиной. Более 30 лет рядом с тираном-отцом сделали её сильной, уверенной и местами довольно коварной. Но мне нравилась её эта черта, с ней никогда не было скучно.
– Не могу ответить тебе тем же, – она отступает на шаг и с вызовом смотрит мне прямо в глаза, – Аслан, ты поехал в Осетию с определённой целью. Ты должен был привести с собой жену!
Иду к своему креслу, искоса продолжая смотреть на разяренную женщину. И как им удаётся так быстро завести себя с нуля чуть ли не до психа?
Но и она не хочет терять со мной зрительного контакта. Елена Хасинова, пожалуй, единственная в этом доме, кто меня не боялся. Упирается кулаками в столешницу и наблюдает, как я неторопливо усаживаюсь в кресло.
– И что в итоге?? Мне звонит разъяренный Мамедов и говорит, что ты отказался от его дочери! Как!? Вот зачем ты так поступил? – глаза матери метали молнии, а мне уже становится скучно, вот что-что, а свои действия я объяснять не любил. Но она ведь не отстанет. – Ведь ты заочно был согласен на этот брак! Видел фото Мадины, всё нравилось, а потом на попятную! Ты хоть представляешь, в какое положение ты поставил семью.
– Успокойся. Сядь для начала, – не послушалась, стоит уже подбоченясь и буравит меня взглядом, – С Магомедовыми я всё уладил, они не имеют к нам претензий.
Точнее откат ему мой понравился. Сначала обиделся старик, надулся словно павлин, но как о деньгах заговорили, сразу успокоился. Деньги творят чудеса. Наблюдаю, как меняется выражение лица матери, ну всё, отходит потихоньку. Садиться напротив.
– Но почему, сын? В последнем разговоре ты же мне пообещал, что смирился и готов взять в дом жену. Чем плоха Мадина? Красивая, молодая, из хорошей семьи, правильно воспитана. Что тебя не устроило?
Ну, теперь до печали в глазах дошло. Начинаю злиться. Мамина идея женить старшего отпрыска мне уже порядком надоела. Мне 32, ещё не тот возраст, чтобы становиться заядлым холостяком, но ей то этого не объяснишь. Потому и согласился принять невесту. Честно, было насрать, какая она, будет тихой женушкой, родит наследников, а большего мне не требовалось.
Но девушка меня удивила. В день знакомства вела себя скромно и приветливо. Да и правда была симпатичной. Я грешным делом даже стал реально верить во весь этот фарс с браком.
Но какого же было моё удивление, когда этой же ночью увидел Мадину на пороге своего номера в гостинице. А с ней парня какого-то. Оба чуть ли не в ноги мне упали, умоляли отказаться от сватовства. Сначала знатно офигел и собирался выгнать обоих, но вслушившись в стенания девчонки всё понял.
Оказалось парочка давно хотела пожениться, и даже отец Мадины вроде как со скрипом, но согласился. А тут я, завидный жених выискался и Магомедов быстро переориентировался. Да уж, я сразу понял, что старик тот ещё подонок.
Пообещал обоим, что всё улажу, мне ещё только соплячки, влюблённой в другого мужика, не хватало. Когда проводил этих двоих, даже у самого от сердца отлегло. Ведь чувствовал, что не нужен мне этот брак. Так что такой выход меня устроил.
Но матери я этого говорить не стану. Не поймёт, а ещё хуже трепать начнёт своим подругам. Для неё у меня другая версия.
– Она мне не понравилась. Хочу себе другую жену. Если уж выбирать, то лучшую. А ты как считаешь?
Даже смешно, когда вижу, как у мамы брови начинают выходить за пределы лба. Даже краснеет от бешенства.
– Тебе че? Здесь рынок что ли? Как помидоры выбирать будешь?
– А ты меня не на рынок невест в Осетию посылала? И вообще, почему именно осетинка? Чем русские или украинки хуже. Давай расширим каталог кандидатур.
– Ты невыносим, – но говорит уже без энтузиазма, чувствует, что неправа, – Ты же помнишь слова отца.
Покоробило от воспоминаний. Заур Хасинов был очень авторитарным. Не терпел чужого мнения и всегда пер, как танк. Что говорить, если он в 20 с небольшим похитил маму, дочь полковника, командира военной части, что стояла возле его родного села. Не побоялся ни своих, ни русских, влюбился и забрал. А перед смертью вдруг вспомнил о своих национальных корнях и потребовал с троих своих сыновей, что женится только на осетинках. Я то к этому его наказу был равнодушен, а вот мать напротив, только об этом и думала.
Мурат был ещё молод, Илас вообще ребёнок, так она решила провернуть этот эксперимент на мне. А я до того любил и уважал мать, что чуть не поддался.
– Помню. А ещё помню твои слова. Как ты рассказывала о вашей с отцом любви, какое счастье ты испытывала каждый день рядом с ним. А мне ты чего желаешь? Жизнь с удобной женщиной? А ты не думала никогда, что мне тоже нужна она, любовь?
Конечно, я так не думал, но только такими манипуляциями можно было избавиться от её опеки. Кажется переборщил, у матери на глазах появились слезы. Так всегда бывает, когда она вспоминает единственного и любимого мужчину в своей жизни.
Мама молча встаёт, поворачивается ко мне спиной, собираясь уйти. Чувствую себя немного гадко.
– Мам, извини.
Она оборачивается, вытирая слезы.
– Это ты прости. Я, действительно, вела себя ужасно. Ты прав, единственное, что я хочу, это то, чтобы мои дети были счастливы. Но сначала Амина, потом ты…
– С Аминой ещё не всё потеряно, она молода, здорова, найдёт себе другого мужа.
– А если она от этого отказываться не хочет?!
– Исключено, – отрезаю резко, – Предательство нельзя простить.
Мама качает головой.
