Ловушка для мотыльков
Она из вежливости взяла одно печенье и поблагодарила:
– Действительно рассыпчатое. Спасибо, я наелась. И за шампанское тоже спасибо.
Лена осталась разговаривать с Бронштейн, ей явно хотелось обсудить детали.
– Откуда Павел её только взял? – удивлялась Людмила Яковлевна.
Члены съёмочной группы обычно знакомились в студиях, где снимали еду и маргинальных рок-звезд из прошлого. Все они забиты знакомыми и туристами, отчего смена казалась слишком долгой, музыка – громкой, а юпитеры так и слепили глаза. Модели в легком подпитии царили на подиуме, но Саня мог поклясться, что этой девушки он никогда не видел. Ах, да, она приезжая.
– Из Интернета. Пришлось брать то, что осталось. Скорее всего дилетантка, но хороша. В кадре нужны её позы и немного перемещений. Прошу не затягивай! – Лена торопилась.
Потребовалось больше часа, чтобы в плотном потоке съёмок выкроить время на этот короткий разговор.
На знакомство, ухаживание и соблазнение у Сани оставалось минимум времени. Он торопился получить информацию.
– Считаешь, она недоразвита? – спросил он.
Лена не стала лукавить: Саню она знала, с ним можно поделиться.
– Вроде того. И глупа, про деньги даже не спросила. Учти, не без вредных привычек. Ей надо занять пальцы, поэтому она постоянно плетёт косичку из волос или из нитки, которую выдергивает из рукава. Все, мне пора. Позаботься о ней.
Лена убежала, ей требовалась квартира для фотосъёмки журнала Esquire. Она искала квартиру в красных или розовых тонах, обязательно с ванной.
В тот вечер Мила почивала на лаврах и выслушивала предложения. Ей обещали благодарности всякие на разных страницах и ссылку, если она вдруг в этом заинтересована. Ну или денег, но не миллионы. Всем требовалась модель максимальной ванильности, прямо до тошниловки для сладкого видео в духе попсового клипа про любовь.
– Будете с ними сотрудничать, подписывайте договор заранее и т.д. Передумать за день до съёмок это в их манере, – предупредил Милу молодой человек.
– А вы кто? – спросила она.
– Здравствуй, ты меня не помнишь? Я нанимал тебя на работу, – мужчина приподнял шляпу. – Павел Ким-Логут. Мы вроде как переписывались в интернете?
– Не знаю.
– Тебя зовут Мила, и ты не пьешь чая и кофе. Других отличительных примет нет.
– Нет, я ворона, которая выпила бы вина. – Мила расхохоталась от собственной шутки.
Сквозь каменные деревья-башни был виден водоем, где сидели две утки, но по одному её слову они стали воронами.
– Самая харизматичная ворона. Я видел тебя в инсталляции.
– Нравится смотреть, как девушки раздеваются?!
– А все-таки продолжим. Чем займёмся?
Сейчас Мила не отказалась бы перекусить.
– Вагончик с горячими обедами арестовала полиция, – извинился Павел.
– Я слышала. Тогда в другой раз.
Милу окружили мошенники, халявщики и просто не здоровые психически люди, тусовка деградировала, превращаясь в очередную помойку. Она дернулась, чтобы уйти. но неудачно поскользнулась и упала в лужу. Ей помогли подняться, но рывок оказался таким сильным, что из рук выскользнул телефон. Павел подобрал его и принялся в нем шарить. Кто-то сбросил геолокацию ресторана.
– Верни мой телефон, – ровным голосом произнесла она.
– Что?
– Телефон!
– Вот, пожалуйста. – Павел стер последнее сообщение. – Позволь предложить шарф. Тебе пойдет.
Девушка поблагодарила и повязала себе жёлтый шарф.
– Пока, – сказала она.
– Спишемся. До скорого!
– До скорого!
Павел Ким-Логут отметил, что у дебютантки вкус безупречен, гармонию она чувствовала изнутри. Кем она была, оставалось непонятно, как и то, почему она носила одежду черного цвета.
В ходе осмотра аттракциона его взору предстало её нижнее белье: трусишки и маечка, все беленькие – и его уже трясло от страсти. Лёд почти вскрылся. Маленькие людские радости ему тоже доступны, как и чувство эйфории. Жёлтый цвет шарфа придавал картине некоторое благородство.
Юная особа с милой улыбочкой загребла его французский шарф и отчалила.
Павел задумался. Только успел заговорить с девушкой, как та умудрилась скрыться. Прочёсывание квартала не принесло результата, девушка как сквозь землю провалился. При попытке отыскать её по камерам слежения, выяснились аномальные, мигрирующие помехи.
2
Millie mailto Lena: хочу сказать тебе спасибо за чудесный день. Благодарю за дружбу. За тепло, которое ты мне подарила. Я словно обрела себя. Могу глубоко дышать, а это, поверь, многого стоит. у меня совсем не осталось друзей, поэтому сейчас моё главное желание – это подружиться с тобой, стать ещё ближе.
Lena mailto Millie: Приходи в ресторан. Скину место на карте. Я буду с Саней. Ждём ещё одного человека.
Мила в черном пальто шла по улице, ведущей в ресторан, где ей назначили встречу, но, вероятно, она не поняла, куда идти, потому что в Москве находилась недавно и не успела узнать города. Вечернее освещение изменило улицу, которая растянулась на целых пять кварталов, свет горящих неонов отвлек девушку, и она прошла мимо.
После бьеннале к Павлу пристала довольно странная девушка, не оставившая мысль стать актрисой. Всё, что он узнал о ней, это что она студентка ВГИКа. Схватив его за руку и стала продираться через толпу. Её не остановил даже начинающийся дождь. Решительности в ней было хоть отбавляй.
– У вас милый аттракцион, но модель какая-то вялая. Не слишком цепляет.
– Вы о чём?
– О бабочках.
– Это мотыльки, – разозлился Павел. Слушайте, если вы ищете работы, то место занято. А если – парня, то ошиблись адресом. У меня уже есть девушка.
Только на набережной он смог отвязаться от поклонницы, пройдя мимо арки, он зашел в тень, а потом долго прислушивался, как её каблуки выбивали дробь по каменным плитам, а крик заглушал шум дождя и волн, сливаясь с гудками отходящего теплохода.
За столом ресторана сидели двое, но заказа не делали. Официанту они сообщили, что ждут друзей. Лена недоумевала, зачем её другу понадобился весь этот антураж, но Саня имел особое намерение, а потому настаивал на торжественности обстановки. Пусть будет всё, как полагается.
Они заказали вина.
– Работы навалилось просто ужас, – жаловалась Лена. – Договоры подписывай, резюме отправляй. Потом ещё телевидение, а у них свои условия. Ты чего, Сань?
– Ну, это того… хочу жениться.
– А от меня-то чего требуется?
– Я тебе предложение делаю, а ты не вникаешь.
– Вникла. Вопрос серьёзный. Значит, бухгалтершу побоку? Окончательно и бесповоротно?
– Ну, Лен. Разве с этим шутят?
…Они выпили ещё вина. Вечер не задался. Никто из приглашённых не явился.
– Он такой рассеянный, наверняка, заблудился, – Лена думала о своём двоюродном брате.
Где-то в одиннадцать позвонил жутко возбужденный Павел.
– Лен, алё! Ничего не слышно. Ладно, давай. Я задержусь.
– И где же он?
– Не сказал. Интересное кино. Ветер шумит, волны плещутся. И теплоход гудит. Мы, случайно, теплоход не заказывали?
– Нет, – твердо ответил Саня.
Несколько раз он выходил в пахнущий сигаретами вестибюль, чтобы перехватить Милу на входе, прежде чем строгий распорядитель даст ей от ворот поворот. Где же вы, фуд-фотографы, операторы, стилисты? Почему вы упустили Милу?
Прижавшись лбом к стеклу, Саня глядел на осеннюю улицу. Он выбрал место за столиком, откуда хорошо просматривалась высотка на Котельнической. На улице шел дождь, а внутри царило теплое лето, на столе стояли бокалы вина, а от огромного букета роз и лилий шел сильный, сводящий с ума аромат.
Кадр был красивый, но стандартный и предсказуемый.
Когда начался дождь, Мила проскользнула открытую дверь, но ей навстречу вышел пожилой швейцар в костюме, он встал перед ней, преграждая путь в зал. Он смотрел осуждающе на людей с улицы, и только, когда дверь щелкнула замком, он успокоился.
Мила достала из кармана салфетку, освежила лицо и снова убрала её в карман. На салфетке были расписаны цифры для не очень бюджетного, но интересного проекта: оплата за час, количество часов, бонусы. Денежное вознаграждение по итогам тестового задания и собеседования. Там же было написано название ресторана. Откуда ей было знать, что заведений с таким названием в столице было несколько. Чего-чего, а ресторанов в столице хватало!
– А позвонить им в голову не пришло? – сердилась Лена. – На дворе 21 век, каждый шаг под контролем. Почему люди позволяют себе вести столь безответственно?
3
Павел проснулся и соображал, что могло означать саднившее горло – возможно, он разговаривал во сне или же это от простуды? Не считая этого, ничто не могло испортить исключительно приятное утро. Он пробудился от звонка с незнакомого номера, но голос он узнал сразу – один из тысячи.
– Привет. Это Мила. Звоню узнать, нет ли у тебя на примете квартиры.
– Во-первых, разве я оставлял тебе свой номер. А, во-вторых, где ты ночевала?
– На скамье. Тут, в общем-то, красиво. Сирени цветут.
– Ну да, Сиреневый бульвар, помню-помню. Там ещё у моего дяди кабинет.
– Всё верно, Акуншин подсказал адрес, где он работает. Когда я приехала, приём уже кончился. Так что я сделала второй заход с утра. У него смена с девяти.
– Выходит, он и дал тебе мой телефон.
– Вроде бы сказал, что ты можешь помочь.
– Ты меня с доктором спутала. Борисов помогает наркоманам, профессия у него такая. А я и себе помочь не могу.
– Слушай, тут такие дела. – Мила ждала, кому можно выплеснуть свои проблемы.
На аренду квартиру ей денег не хватало. «Будет круто, если ты живешь в Москве», – одно из условий её контракта. А также оформление в качестве самозанятой, компенсация налогов.
В том, что он от неё теперь не избавится, Павел не сомневался. Без посторонней помощи Мила и шагу в Москве ступить не могла.
– Я тебе много не обещаю, но постараюсь кое-что найти.
– Ну и славно. Не очень приятно ночевать на улице.
– Завтракала?
– А у тебя есть вино?
Павел купил шампанского. Всегда мечтал начинать утро с бокала игристого вина.
Они направлялись к высотному зданию на Котельнической набережной. Павел звонил по телефону, наводил справки: «Вы владелица? Очень нужна квартира! Для съёмок». Локейшн-менеджер дал ему пару адресов. По его просьбе, скауты отыскали владельцев, которые подтвердили доступность жилья, и теперь он договаривался о стоимости аренды и получал разрешение на заселение. Дальше всё зависело от Милы, её умения завязывать личные контакты и находить общий язык с разными людьми. Пока это не очень получалось.
– А у тебя что, другой одежды нет? – спросил Павел, от которого не укрылось, что владелица квартиры подозрительно оглядела её безразмерное пальто, в котором девушка выглядела, как какая-то деревенщина.
– У нас так все ходят. – Мила только хлопала глазами.
Бедняге требовалось помощь. Не очень-то к ней справедливы тут. Вот и первый отказ.
Павел старался, как мог. Он рассылал смс: «Друзья, есть контакты альпинистов, работавших на Котельнической?»
Мира хмурилась.
– Что, не хочешь на Котельническую?
– Нет, – твердо ответила она.
– Тебе не угодишь. Пока других вариантов не предвидится.
– Тогда ладно, – ответила она. – Посмотрим, что из этого выйдет.
Когда подошло время обеда, они пустились в долгий спор насчёт того, что есть. Мила выразила согласия насчет инжира и лепёшек, но в супермаркете их не оказалось.
– Греческий йогурт будешь? – предложил Павел.
Мила повела носом и презрительно сморщила нос.
Им удалось договориться на фисташки.
– Я знаю, – звонко рассмеялась девушка, хлопая в ладошки. – Знаю, я прочитала твои мысли! Ты бы видел сейчас свою наглую физиономию. Ладно, веди меня в свою съёмную квартиру!
Не в силах сердиться на это неземное создание, Павел не мог отделаться от мысли. что его двоюродная сестра Лена в очередной раз подослала ему девицу для знакомства. Не исключено, что молдаванку. Но спросить её двоюродную сестру не представлялось возможным. Она сердилась на него за вчерашний вечер, да и дел было по горло: сдавать аппаратуру, монтировать и так далее. В довершение ко всему, фургон киносъёмочной группы арестовали, там нашли наркотики. К Сергуне Акуншину приходили из полиции.
«Я временно поселила его на твоей квартире», – сообщила Лена.
– Вот в таких условиях приходится жить, – пожаловался Павел. – Но ничего, что-нибудь подыщем.
Ему пришлось напрягать фантазию. Сестра его бабушки имела подругу, а та – коллекцию персидских ковров. Жила коллекционерша в высотке на Котельнической. Сама старушка осталась в семидесятых, а её ковры были перемещены в музей или выброшены на помойку ещё раньше – с орнаментами в виде россыпи цветов, купол храма, торанджи с медальонами в центре, все они стали трухой.
– Ты любишь персидские ковры? – на всякий случай спросил он у Милы.
– Ну да. Они в каждом доме есть. – Мало того, что ответ его изумил. Он просто не представлял себе город, где бы жители могли позволить себе такую роскошь.
И это в Молдавии? Вино, инжир, фисташки, теперь еще и персидские ковры. Нефиг плакаться на неразвитую экономику.
Итак, настала пора звонить двоюродной бабушке. Из всех разговоров о погоде, здоровье и финансах он запомнил, что она получила в наследство комнату в коммуналке от какой-то своей подруги.
По телефону ему сообщили адрес. Это оказалась не комната, а коморка на десятом этаже – к счастью, свободная. Соседка пообещала её показать.
Они для порядка прошлись по квартире и посмотрели в окно, откуда открывался красивый вид на Яузу. Жильё имела стойкий запах помойки, да и тараканы расплодились всюду. Это была та самая кладовка, где прежде хранили персидские ковры.
– А что здесь раньше было? – спросила Мила.
– Корпус «А», коммуналка для младших офицеров.
Она открыла створку окна и и увидела большой карниз и следы от решетки.
– Если хочешь улететь, решетки не помогут, – заметила Мила.
…– Тут и летали, на фанерных крыльях, только давно, – объясняла хозяйка. – Милая квартирка. Вам со мной повезло, детки. Я прошу недорого. Ремонт мы не стали делать, поэтому дешево. Но с задатком.
– Меня устроит, – Мила пыталась ускользнуть от её глазастого любопытства.
Домохозяйка Павлу не понравилась: старушка льстила и лгала, в стремлении угодить она даже высовывала немного кончик языка. Когда деньги перешли к бойкой бабёшке, она взялась командовать:
– Вы бы в магазин сбегали, молодой человек. Туалетная бумага, мыло, полотенце, тут ведь не отель.
Сама села на кухне, наблюдала, как жиличка моет пол. Через час всё в спальне сияло, блестело, было аккуратно расставлено или лежало на своём месте, так чисто здесь не было никогда! Мила оказалась образцовой хозяйкой. Рулоны ковров и связанные в пачки газеты она выставила к порогу, чтобы выбросить. Прихожую Мила оставила на потом.
– Ты как? – спросил Павел, поглядывая на часы, ему уже пора было на работу.
– Все нормально, но нет интернета. Это я сама. Сейчас вызову мастера.
– А до вечера подождать нельзя? Я бы после работы помог.
– Вот так? Значит, сама я не могу ничего сделать?
Она сделала вызов по телефону, и где-то через полчаса раздался звонок в дверь, и на пороге квартиры появился молодой человек из фирмы. Мила потрясенно застыла при виде его – странного вида был этот наладчик, в капюшоне и бейсболке, на лицо низко надвинут козырек, так что лица не разглядеть.
– Гайз, тут такие дела! А ты кто? – Он не успел войти, а уже вольготно восседал за кухонным столом.
– Я хозяйка. А вы наладчик?
– Какой-такой наладчик, если я здесь живу. Что ты делаешь с моими коврами?
– Хочу выбросить!
Мила задумалась, мозги у парня явно были свернуты набекрень. Спросить про него было некого, старушка куда-то ушла. На газовой конфорке свистел вскипевший чайник. Незваный гость наклонился и зажег от газа сигарету.
– Сейчас возьму и вынесу на помойку. Потому что теперь здесь живу я, – с этими словами Мила попыталась выдворить незваного гостя с кухни, но тот стоял стеной и бормотал что-то неразборчивое, а потом схватил Милу и резко толкнул. Она упала на спину и резво подскочила.
Парень выронил сигарету. Некогда пыльная прихожая превратилась в пыльную комнату с огнём. Пламя загудело, разогреваясь и охватывая стену с верха до низа.
Мила остолбенело замерла, огонь взялся за дело так быстро, что справиться с ним ей было не по силам. Она набрала номер доктора Борисова.
– Ну что, нашли Павла? – сразу отозвался он – видно включил её номер в свою телефонную книгу в расчёте на будущую пациентку.
– Пусть придёт и прогонит этого чёртова маньяка.
– Ого! – голос доктора звучал заинтересованно. – А что это у вас там гудит?
– Извините, не могу говорить. У меня пожар.
Видно, доктор позвонил не только Павлу, но и пожарным, вместе с которыми прибыла и Лена со съемочной группой. У них у всех были каски и белые головы, словно у гипсовых статуй –окатывались пеной, прежде чем идти в огонь. Оператор Саня следовал за первым бойцом, Лена на заднем плане вела переговоры:
– Пожар. Оператора-монтажера срочно порекомендуйте! Срочный выезд.
Из-за плохой слышимости она включила телефон на громкую связь, и ответ слышали все:
– Имеется команда. Отдельно стилист, отдельно визажист, отдельно фотограф и т.д. Бюджеты есть?
Позже Мила никак не могла втолковать пожарным, что произошло. Версия с маньяком не выдерживала никакой критики. Ещё немного, и её саму примут за маньячку.
– Может быть, тут велись ремонтные работы?
Пожарные установили, что этажом выше проходили сварочные работы, и склонялись к версии, что на квартире вспыхнула искра от сварки. Искра спустилась по стояку и подожгла квартиру.
– Тут небезопасно, держите каску, – сказал Миле фотограф. – Мне надо сделать пару снимков для работы.
Щелкнула вспышка на камере телефона. Её фотография в каске пожарного. Окно в трещинах, рама, опалённая огнём.
– Отличная работа, девчуля! – похвалила Лена. – Никого не слушай, здесь злобные все. Работа нормальная, свет хороший, ты молодец! Выглядишь привлекательно!
Ну, положим, Мила не видела здесь ничего особо привлекательного.
– Я прошла кастинг?
– Могу поздравить с хорошей новостью. Ты получишь контракт, – ответила Лена.
Она расплатилась за снимки с оператором, Саня всегда брал оплату по факту. В его фотографиях была передана горечь утра, холод и пепелища.
Весь вечер она просматривала фотографии с пожара и гадала, в чем заключался секрет обаяния Милы. Невысокая, тоненькая девушка с прямыми волосами, тёмными, средней длины по плечо, не жидкими. Она выглядела иначе, чем вчера из-за прически. Узел волос располагался не на затылке, а около шеи.
Её лицо не портила неровная чёлка, стриженная ножницами – явно самостоятельно. Глаза большие, лучистые, карие, окутанные в глазницах естественной чернотой. Кожа светилась и была ровной, точно фарфоровая. Губы, маленькие и тонкие, как у ребенка, манили к себе. Остренький подбородок и форма лица «сердце» возвращали к ностальгическому ряду актрис прошлого. Фигура казалась несформировавшейся, такой прямоугольник мог быть у подростка. Девочка же незрелая ещё. На вид лет шестнадцати. Пальчики изящные, ногти круглые. По разговору ещё дитя, непосредственное и наивное, видит в мире и в людях только лучшее.
Интересно как она съязвила про Тарантино. Подслушала где-нибудь.
Павел прибыл, когда пожарные уехали.
– Звонила? Что тут у тебя стряслось? – спросил он у Милы.
– В общем… это пожар.
– Тьфу, блин, задержали на работе. Раньше никак не смог.
Потом они выпили чаю, хотя, наверное, всем стоило бы принять чего-нибудь покрепче.
– Ты мне вот, что скажи, – приставала к Павлу Лена. – Кому пришла идея искать сварщиков с искрой?!
– Это всё. Что тебе надо знать? – съязвил он.
– Ну да. Насчёт ковров я и раньше знала, что они тебе не нравятся. Но сжечь из-за них квартиру – это как-то слишком. Ладно, Мила, один раз переночуешь у меня!
4
Мила спорхнула по узкой лестнице, словно бабочка ступала по узорочью застывших цветов. В районе Трубной ещё сохранились старые дома, внутри почти непригодные для жилья, но зато с чугунными лестницами, да и квартиру снять там стоило довольно дешево!
Зарядки её аккумулятора хватило на один звонок по телефону. Приближалась полночь, но Москва не спала, когда речь шла о бизнесе.
Это была её первая работа в качестве локейшн-скаута. Квартиру требовалось посмотреть, отснять много фотографий и видео, разведать всё-всё-всё. Мила добросовестно проверяла кухню, поплескалась в ванной, подавила тараканов, получила ссадины, когда шарила под кроватью. Ей удалось зафиксировать естественный шум (вдруг рядом железная дорога или автомагистраль?) и даже уточнила угол падения солнечного света в разное время дня.
Для локации квартира не подходила из-за работающей поблизости дорожной техники, зато для жилья – более чем.
Договаривалась с домовладелицей она самостоятельно. С оплатой она проявила осторожность: задаток разделила на два раза. В её распоряжении была отдельная квартира на первом этаже, сложность заключалась в том, что дом предназначался на слом. Из всей обстановки там оставались плита и продавленный диван, а также старый велосипед, который, по настоятельному указанию с владелицы, следовало держать в помещении – он являлся памятью и чьим-то подарком. Велосипед перегораживал комнату, которая и без того оказалась маленькой. Когда Мила попробовала устроиться на диван, руль упирался ей в спину. Если бы ни это досадное обстоятельство, квартирка была бы прелестной: в ней присутствовала атмосфера чьего-то фильма, и детали подчеркивали внутренний мир, темперамент, настрой персонажей, совершенно неизвестных Миле.
Ладно.
Ей удалось свернуться на ковре в позе эмбриона, и она продремала остаток ночи, а утром решилась нарушить запрет и переставила велосипед на кухню; при этом седло свешивалось над плитой, отчего есть приходилось стоя у подоконника.
После завтрака она принялась смотреть в окно и ждать прихода Павла, который спросил, куда ему прийти.
– На Трубной, в 12 часов.
– Такого места в моей базе нет.
– Я это жильё совершенно случайно нашла, когда гуляла. Дом под снос. Цена за аренду нормальная.
– Вроде как бомжуешь?
– На что намекаешь? Что перестанешь со мной знаться?
– Ну…
– Ты сомневаешься?
– Нет, ты не так поняла. Просто старые дома небезопасны, там с аурой не в порядке. Но если ты хочешь, тогда конечно.
Он явился довольно быстро, свеж, как майская роза, в шляпе и галстуке-бабочке.
– Пока не забыл, хотел бы вернуть свой шарф. Надеюсь, он тебе пригодился.
– Спасибо. Ночью было холодно.
– Здесь он тебе не понадобится?
– Нет. Тут тепло.
– Так я и думал. Не представляешь, сколько вещей нужно одновременно держать в голове.
– Ты сценарист?
– Это временное явление. А постоянно я писатель.
Отступив вглубь комнаты, она внимательно наблюдала за ним. Проситель показался ей безобидным, вот только на его запястье – красное пятно, след ожога. Неужели тот поджигатель?
– Это тебя где? – она осторожничала.
– Ты про тот пожар? Нет, в капюшоне был другой тип. А я вышибал дверь.
– Ты же задержался на работе.
– Чёрт, поймала. Говорю, столько деталей в голове надо держать, что-нибудь и просачивается.
– Я в курсе.
Милу предупреждали о необходимости взаимодействовать с командой проекта, и теперь она отрабатывала навыки. Если Лена – режиссер, то Павел креативщик.
– Чем думаешь заняться? – он понял, что она не в обиде по тому, как она засмеялась.
– Тренируюсь запускать бабочек. А у тебя как?
– Бабочек ноль. По крайней мере сейчас.
– Расскажи о себе. Где ты живешь, что пишешь. Женат? – Мила выставила глаза напоказ, полна интереса.
– Почему спрашиваешь?
– Хочу убедиться, что ты существуешь.
– Я был женат неполный год, но моя жена умерла от передоза. Её звали Евгения. Она работала медсестрой.
Улыбка Милы была полна неземного сочувствия.
– Так значит ты тоже знал трагическую судьбу?
– Меня предупреждали, но какое это имеет значение, – сказал Павел. – Можно взглянуть, как ты устроилась?
Мила, Мила, как же ты неосторожна! Не стоило приглашать в квартиру писателя, и раз уж он туда проник, нельзя рассказывать ему свою историю. Теперь его не вытащить отсюда никакими силами. Находиться в постоянном поиске идей для творчества – это его хобби.