Наваждение Мора
– Я тебе сейчас сделаю примочку. Какого, хера ты все еще тут?
– Ухаживаю за вами.
– Съебись подальше и мне станет лучше.
– Я так и знала, что жар высокий, иначе какой человек откажется от помощи. Просто лежите.
– Дока позови. Или Глашу.
– Вот у них другой работы нет, кроме как с вами нянчится.
– Ты, на хуй, издеваешься?
– Я определенно не солгала своей матери о работе с ребенком, – бормочу под нос. – Лекарство примите, пока я пошла мочить полотенце.
Он не шевелится, поэтому я подхожу, беру его ладонь, – лежащую на обнаженном животе. Переворачиваю ее так, чтобы вручить таблетки, но он резко перехватывает мое запястье и больно его сдавливает, дергая на себя.
Я почти падаю на него верхом, но успеваю второй рукой упереться на подушку рядом с его головой.
Я чувствую, как его горячее дыхание согревает кожу лица.
Он определенно красивый мужчина.
– Еще раз заговоришь со мной в подобном тоне, я тебя выпотрошу.
Хватка становится сильней, и у меня в глазах непроизвольно скапливаются слезы.
– Мне… больно… – все же произношу, потому что это так.
Он внезапно меняется в лице и ослабляет захват. Но не отпускает полностью.
– Не играй, блядь, в игры, где заранее проигравшая сторона ты сама, Аня.
Это меня неожиданно злит. И я решаю сыграть той же картой.
Резко улыбаюсь ему, и он теряется от такой перемены настроения.
– А кто сказал, что это не входило в часть игры.
Выпрямляюсь, пока он не отреагировал и ухожу в ванную комнату. Но как только делаю шаг, слышу смех от входной двери и вижу там на проходе темноволосого мужчину.
– Так малыш заболел?
– Да, блядь, – стонет Ян. – Виктор, тебя еще не хватало.
– А я не один, – отвечает он, открывая дверь шире. – Тут со мной Кара и Юрий.
Глава 10
Ян
Я дергаю ее на себя, даже не представляя заранее, что собираюсь сделать дальше. Вот до чего доводит злость и эта…
Она склоняется надо мной и тут в поле моего зрения попадают… Сиськи.
Чего, блядь?
Сиськи?
Нет! Недосиськи.
Она что, носит лифчик? Зачем?
И тот факт, что я периодически опускаю глаза, чтобы разглядеть гребаную деталь кружева, которое чуть оттопырилось от выпуклостей…
Откуда, там выпуклости?
Но оно сука оттопырилось. И еще мне виден край соска. Светлый. Скорее всего, они розовые.
Ну пиздец.
Неосознанно сжимаю слишком сильно ее запястье и оказываюсь не готов к еще одной вещи – слезам.
Она просит отпустить, потому что ей больно и я это почти делаю, но злюсь снова, из-за того, что вообще реагирую. Что вообще допустил это дерьмо.
– Не играй, блядь, в игры, где заранее проигравшая сторона ты сама, Аня, – выпаливаю ей в лицо и что в итоге?
Эта сучка улыбается.
Взрослые мужики мочатся в штаны, если я приближаюсь к ним на расстоянии полуметра, а она улыбается так, будто я проигравший.
– А кто сказал, что это не входило в часть игры.
Я не реагирую на то, что она вырывается. Я реагирую мысленно на то, что я блядь поддался на это дерьмо, как и другие.
Она меня провела.
– Так малыш заболел? – неожиданно доносится из дверей от Виктора, и я чувствую, как меня температура поджаривает словно ягненка на костре до полной прожарки, насухо.
– Да, блядь. Виктор, тебя еще не хватало.
– А я не один, – отвечает он, открывая дверь шире. – Тут со мной Кара и Юрий.
– Хули вам надо тут?
Они все вваливаются в комнату, и я сажусь на постели, потому что до этого лежал.
Виктор приобнимает свою жену и, видимо, вспоминает, что видел эту козу в моем кабинете клуба, Юра же, блядь. Это просто Юра.
Двигается к девчонке и охмуряет, Казанова, херов.
– Ян, что за красота у тебя? Это та, о которой я слышал? Привет.
– Здравствуйте.
– Так ты новая медсестра? У меня участилось сердцебиение.
– Я… медсестра для Яна.
Она теряется от его напора, и я дотягиваюсь к нему, хватаю за рукав и отодвигаю от девчонки.
– Твое сердцебиение сейчас прекратится совсем. Юрий, у тебя было дело?
– Ты не приехал в офис, а я тебя ждал. Оказалось, что ты все еще дома. Вот и приехал. Дела, босс, – подмигивает ей.
– Я сейчас твой нервный тик вылечу. Виктор, а ты… Привет, Кара.
– Привет. Я, в общем, к Глаше приехала и зашла поздороваться, – ее улыбка говорит об обратном.
Это что сговор какой-то? Какого хрена творится.
– Кара, будь добра, забери эту сестру милосердия, – киваю в сторону девчонки, которая зачем-то стоит на месте, хотя планировала тряпку пойти мочить.
– Эм, ладно. Поправляйся, Ян. Я буду внизу, – говорит она Вику и ждет, когда Аня подойдет ближе.
– Лекарство примите, а то мне придется делать вам примочку.
– Я тебе потом сам примочку сделаю, – рычу, и она скрывается за дверью.
Как только слышится хлопок и мы остаемся втроем, я отсчитываю пару секунд, а потом комнату заполняет хохот.
– Только попробуйте, это хоть как-то прокомментировать, – выпускаю угрозу, и они оба поднимают руки.
– А мы-то что? Мы ничего, – все же не сдерживается Юрий.
Виктор, быстро отсмеявшись смотрит с подозрением.
– Без твоих умозаключений.
– Ты хотел меня видеть, я приехал.
– И прихватил свою жену?
– Да брось. Вижу, ты веселишься?
– У тебя извращенные понятия о веселье, Виктор. Но да, я веселюсь.
– Так ты не болен? – Юрий садится на стул у стены.
– Конечно, нет. Я просто решил, попозже приехать сегодня, – встаю, откинув одеяло, и морщусь от ломоты в теле и боли в голове.
Сука.
Сжимаю в руке таблетки, что успела она мне дать и, шагая к шкафу с одеждой, быстро проглатываю их.
Но одна тварь застревает в горле и становится горько, будто травы сожрал.
– Фу, бля… – не выдерживаю и иду в ванную.
– Мы тебя внизу подождем, Ян.
– Хорошо, – неохотно соглашаюсь.
Ненавижу, когда меня ждут.
В душ не лезу, только умываюсь. Времени нет.
Одеваюсь неофициально и спускаюсь. Заплетая волосы на затылке, я вхожу в столовую, где все собрались. Юрий не сдается и пристает к девчонке. Но когда она видит меня, поворачивается прямо и смотрит на мои действия.
Взглядом показываю, как мне это не нравится, но она, кажется, не умеет считывать подобные сигналы.
Глаша выскакивает со своим кофе, от которого я отказываюсь.
– Поехали.
– Вы езжайте, я Кару завезу к матери.
– Не задерживайся, – отвечаю Виктору, пока он сам ждет, что его жена прощается с Глашей и этой козой. – Юрий в машину, – закатываю глаза, когда он что-то говорит Анне.
– Да, босс, – скалится и сваливает подальше.
Я прохожу по кругу и останавливаюсь за спиной девчонки.
– Найди своим глазам другое применение, пока кто-то не решил, что они лишние на твоем лице, – шепчу ей тихо и следую за всем составом.
Пока еду в офис чувствую, что чертовы таблетки ни хрена не помогли. Голова трещит, и жар заставляет потеть.
В офисе я выпиваю сразу кофе, от которого внезапно тошнит, но я не могу вернуться обратно. Юрий бы не приехал ко мне домой, если бы это не было срочно.
– Что у тебя, выкладывай, – требую, когда он от скуки начинает стонать.
– Риза опять объявился.
– Каким образом?
– Старый сморчок отправил своих ищеек искать крыс среди наших. Так как Сиблый ему в рот нассал, он решил выведать инфу от наших.
– Вот как. И он уверен, что найдет ее?
– Не знаю. Ты сам знаешь, что периодически эти бляди в команде появляются.
– Ладно, – тру лицо, желая только одного – спать. – Если ищейка снова попадется кому-то на глаза, приведите ее ко мне.
– К тебе?
– Я сам ему расскажу все, что он захочет узнать.
– Ян, ты под наркотой?
– Заткнись. Говорю, приведите мне сучку, остальное за мной. Ясно?
– Да.
– Мне нужно понять, чем он сам сейчас занимается. Произведем обмен информацией.
– Кстати, Вик слышал кое-что о нем.
– Неужели?
– Да, – отвечает сам Виктор, который вошел в кабинет. – Когда я пробивал связи с румынами, один из них сказал, что не ожидал от нас торговли девушками. Ну и типа все побережье радо такой новости. Особенно турки.
– Чего бля?
– Вот и я слегка охуел. Они по морю отправляют им и туркам шлюх и не только. Я так понял, там разный «товар».
– Сука, – стучу кулаком по столу, а ощущение что мне по голове кто-то ебанул.
Тру виски, пытаюсь соображать. Так еще перед глазами внезапно всплывает эта малолетка с какого-то фига.
Температура не иначе. Явно под сорок.
– Ян?
– Что?
– Ты как?
– Я думаю.
– А какая нам разница? – спрашивает Юрий. – Не мы же торгуем и ладно.
– Нет, Юра. Если те, кто сидит у власти, и я говорю не о гребаном губернаторе или сошке депутате, а те, кто выше. Так вот, если они возьмутся за это дерьмо, полетят головы. Пока мы держим своего рода равновесие, мы просто плохие парни, но вполне безвредные для государства. В противном случае, суши свои яйца.
– Обычно сушат сухари.
– А тебе лучше просушить яйца.
– Так, короче я твою задачу выполню, – встает Юрий, не умеющий и пары минут высидеть на месте. – В субботу бой будет, приходите.
– Иди.
Мы с Виктором остаемся вдвоем и молчим.
– У меня был разговор с Бруно.
– И?
– Он приглашает нас с Карой и тебя, разумеется, на свадьбу сына Фабиано в начале июня. А в августе на свадьбу дочери.
– Ей же семнадцать.
– В июле будет восемнадцать. Твой любимый возраст, – поднимаю на него глаза.
– С хуя ли?
– Очевидно, что ты имеешь слабость к девушкам с этими двумя заветными цифрами.
– Не еби мне мозг, Виктор.
– Оставлю это для нее.
– О, началось. Думаешь, что я прищемил свои яйца в вагине этой девчонки, как ты у Кары? Ни хуя подобного. Не сравнивай. Мне малолетки не нужны.
– Ну, ты сам говорил, что можно просто трахать…
– Блядь, тебе заняться нечем?
– Я просто рад, что ты следуешь своим советам. Похвально.
– А давай, ты не будешь лезть в мои трусы.
– Трусы? Мне казалось, ты говорил о том, что тебя это не волнует.
– Я не собираюсь трахать эту… – хотел выразиться пожестче, но почему-то язык не повернулся, и я не знаю почему.
Виктор, явно насладившийся ситуацией, наконец решил отвалить.
– Ладно. Если мы закончили, я тоже поеду в офис. Дел накопилось много.
– Как наши дела?
– В порядке.
– Ясно. Можешь идти.
Как только за ним закрывается дверь, я откидываюсь на спинку своего кресла и закрываю глаза.
Почти проваливаюсь в сон, как перед глазами эти недосиськи.
– Этого мне еще не хватало, блядь.
Высиживаю еще несколько часов. И поняв, что от меня тут мало толку еду домой.
По пути наверх не встречаю никого. Поэтому быстро раздеваюсь и падаю в кровать.
Во сне будто в бреду снится такое дерьмо, что хочется проснуться. Но когда я просыпаюсь, передо мной каждый раз лицо из проклятого сна. И она смотрит на меня… Смотрит и раздражает, облегчая состояние, снимая его каким-то образом.
Глава 11
Аня
Когда я услышала тяжелые шаги из коридора, в котором вытирала пыль и выглянула из тени, было ясно, что он либо не в настроении, либо… ему плохо.
Схватила свою тряпку и тихонько побрела за Яном. Выждав пару минут за дверью, которой он довольно громко стукнул, закрывая я вошла и увидела, что он в кровати, накрылся одеялом. Спит.
– Неужели было так сложно оставаться в кровати? Герой, – бормочу, подходя ближе.
Стоит коснуться лба, я цокаю.
Быстренько оповестив. Глашу о том, что я буду наверху, она лишь отмахнулась от меня, чтобы не мешала.
Доктор дал еще пару таблеток для мужчины, и я пошла в бой.
Конечно же, этим могли заниматься другие. Тут целая больница внизу. Но мне хотелось взять все дело на себя. Почему я вообще обязана быть здравомыслящей. Тем более, помогу Яну, он поймет, что я свой человек и с бизнесом Стаса будет проще. Хотя подспудно я, разумеется, была согласна с Глашей, все это бред. Однако я тут. Меня не выгнали. У меня есть надежда.
Час примочек, скрытых разглядываний его «поближе». Несколько нелицеприятных слов, произнесенных мужчиной со стоном в окончательном бреду, и я ощутила, что ему вроде бы становилось легче.
На часах было уже половина девятого. У меня не так много времени, и я поеду домой.
– Ян, – трясу его за плечо.
Он снова полураздетый. И такой огромный. Я даже не могу обхватить часть его предплечья.
– Ян, – толкаю на этот раз ближе к грудной мышце.
«Ух, твердая».
– М? – откликается неожиданно.
– Надо принять таблетку.
– Давай, – спокойно отвечает, не открывая глаз.
Я готовилась к битве, а тут… Отлично.
Кладу таблетку между его мягких, горячих губ, невольно проведя по ним пальцами и мы сталкиваемся взглядами.
Он молчит, зубами захватывая пилюлю, которая исчезает в глубине рта, и я подношу стакан с водой к его губам. Даже приподнимаю его голову одной рукой, пока он запивает лекарство.
Громкий. Очень громкий глоток воды. И при этом глаза в глаза. Не моргая ни разу. Гипнотически, властно и страстно.
Но как только я отнимаю стакан и ставлю обратно, снова посмотрев на мужчину, обнаруживаю его спящим.
Подушечки пальцев испытывают то самое ощущение от щетины и мягкости кожи, когда я коснулась его ненароком. Это было приятно… очень!
Мои глаза блуждают по открытой на обозрение груди. Мощной и широкой. Он безусловно красивый. И я узнала от жены Виктора – Кары, что Яну далеко не пятьдесят. Мне немного стыдно за такую ошибку в шестнадцать лет. Но все же тридцать шесть, это немало.
Хотя о чем это я, глупая? Он же просто мужчина. Пресыщенный, повидавший таких красоток, на которых я никогда не буду похожа. Даже вес набираю с трудом.
Посмотрев на часы, я вздыхаю и делаю попытку встать, но внезапно все переворачивается в моих глазах. На самом деле, переворачивают меня, и я оказываюсь прижатой к кровати мощным мужским телом.
Он запрокидывает на меня свою ногу, которую помещает между моих ног, а рукой, притягивает за талию ближе. Но вот что еще, его лицо зарывается в мои волосы, и я остаюсь совершенно неподвижной.
– Ян, – шепчу с долей шока и страха. – Проснитесь, вы меня случайно придавили.
Левая рука все еще может шевелиться, и потому я толкаю ею его плечо.
– Спи, блядь, – ворчит он мне прямо в ухо, голосом, который заставляет волосы встать дыбом и танцевать ламбаду на мурашках.
– Я не могу. Вы меня придавили. Мне домой надо.
Тишина.
– Ян… Ян…
Пять минут. Десять. Я уже даже не шепчу, а говорю в полный голос.
Чувствую, как вибрирует мой телефон, конечно же, в правом кармане.
– Черт возьми, – злюсь на себя и тянусь, чтобы вытащить его, но…
Прямо напротив. К моему бедру прикасается… э… о боже. Он прямо там в трусах. Вплотную, а мой телефон вибрирует уже по второму кругу.
– Какой ужас. Что мне делать?
Мне приходится вытянуть правую руку из-под его тела и все же касаясь тыльной стороной ладони, залезть в карман. Делая в трусах Мора омлет, я вытаскиваю телефон и вижу на нем два пропущенных от мамы.
Пишу ей сообщение, что родители «ребенка» попросили остаться и заплатят мне вдвойне за ночь.
Она отвечает, что переживает, но успокаивается. Я надеюсь.
Лежать с горячими волосами, в которые он мне дышит постоянно, неудобно, поэтому я убираю волосы над головой, откидывая на подушку, и отворачиваюсь.
И что в итоге? Он подвигается и опускает губа на шею.
«Бог ты мой…»
Это щекотно. Борода же. Но до чего же приятно.
Делать нечего стало, уже через пятнадцать минут, поэтому я уснула.
Ближе к половине седьмого мой плен был снят.
Я ощутила, как мои легкие развернулись и кислород ворвался в мои вены.
Я была до ужаса потной, и первое, что я сделала, проверив температуру у мужчины, пошла в душ.
Закрыв изнутри дверь, я посмотрела на халат, висящий на вешалке еще со вчерашнего дня, и улыбнулась, голой не останусь, потому что моя одежда была просто насквозь мокрой.
Включив воду, я с блаженным стоном вошла под ее струи.
Это совершенное и ни с чем не сравнимое ощущение.
– Как же хорошо, – почти визжу от радости.
Высматриваю флакон геля для душа. Какой-то странный. На английском расписана этикетка. Явно дорогой. А по запаху парфюмированный.
Мочалкой я не решаю воспользоваться, поэтому намыливаю его по телу, восхищаясь мягкостью, образовавшейся пены.
– Класс, – улыбаюсь и тянусь снова включить воду.
– Ты че тут, блядь, делаешь? – басит позади меня мужской голос, и я в шоке поворачиваюсь медленно. Смотрю на Яна. А потом… громко кричу.
Мои руки прикрываюсь грудь и промежность. Затем я понимаю, что это все равно слишком откровенно, поэтому разворачиваюсь спиной и прикрываю обеими ладошками попу.
Бегло оборачиваюсь и вижу, как он сложа руки на груди глазеет.
Он глазеет.
– Вы еще тут? Я же сказала: «А-а-а-а», – даю ему понять, что мне не нравится, когда на меня пялятся, тем более мужчина.
Любой другой человек уже хотя бы отвернулся.
– А я сказал: «Хули ты тут забыла?».
– Я голая.
– Меня не впечатлили недосиськи, недожопа тоже. На вопрос отвечай.
– Да вы… Вы вообще? – мои бедные ладони пытаюсь прикрыть попу, но я просто не представляю, как это выглядит со стороны. Да и у меня шрам на спине. Поэтому хватаю мочалку и притягиваю ее к лобку, а другой рукой прикрываю грудь. – Что значит… что значит «недосиськи» и «недожопа»?
– Это то, что у тебя спереди и сзади, – кивает на мое тело. – То, что ты пытаешься прикрыть… моей мочалкой.
– Выйдите отсюда. Мне нужно одеться.
– На вопрос ответь, – настаивает он.
– А, я поняла, – ехидно улыбаюсь ему.
– Конкретней выражайся. В твоей голове черная дыра, поэтому страшно подумать, что ты там решила.
– Вам нравится то, что вы видите. Вот и пялитесь на меня уже пять минут.
– Я стоял тут все время с момента, как ты открыла кран.
– Я же говорю. Я вам нравлюсь, Ян.
Он смотрит еще ровно секунду, а потом начинает громко смеяться.
Не очень приятно, но я уверена, что права.
– Не стесняйтесь. Я уже давно признала, что вы красивый. Это нормально.
– То что ты говоришь ненормально. А теперь одевайся и уходи, я ссать хочу.
И что? Он проходит к унитазу, а не выходит. Я за стеклянной перегородкой и просто поворачиваюсь по мере его передвижения.
– Хватит изображать статую. Ты не та, на которую хочется смотреть, поверь. Лупу с собой не захватил.
– Вы ведь в курсе, что придаете мне массу уверенности в себе своими словами?
– Ну, тут у кого и что болит. Есть люди, которые реагируют на правду именно так. Уверен, это лечится. Ты не затягивай. И выметайся уже отсюда.
– Дайте халат.
– Мой халат?
– Я не могу надеть одежду, в которой была вчера. Она вся мокрая.
– На хрена ты полезла купаться в одежде?
– Это душ из вашего пота на мне был всю ночь.
– Чего?
– Вы меня… Боже…
Я психую и бросаю мочалку. И тут понимаю, что на мне пена плотным слоем.
– Мне надо смыть пену. Иначе буду чесаться.
– Уверен, это не моя проблема.
И он отворачивается, и я слышу, как мочится в унитаз.
– Ладно.
Включаю воду и быстро смываю с себя пену, но он смывает в унитазе воду и на меня льется поток кипятка. Я снова кричу и отскакиваю назад. Пяткой задеваю порог душевой и падаю… в руки Яна.
– Валила бы ты из моего дома, Аня, – смотрит на мое лицо, держа в руках. Затем ставит на ноги, осматривает меня снова и выходит.
Оставив одну с колотящимся сердцем.
«Божечки…»
Глава 12
Выходила из своего убежища как партизан, но перед этим вытерлась насухо и надела его халат, туго завязав пояс вокруг талии аж два раза.
Сначала я была уверена, что мужчины нет в комнате. Но сделав пару шагов, услышала его у шкафа и подпрыгнула от страха, чуть не выронив свои вещи, которые забрала с собой.
Надеюсь, Глаша ничего плохого обо мне не подумает.
– Задолбала ты шугаться уже. Припизженная на всю голову?
– При… кто? А может, хватит? – рычу в его сторону.
– Халат сюда давай я в душ тоже хочу.
– Ну, во-первых, вам в душ нельзя, у вас температура. А во-вторых…
– Тебя забыл спросить, – перебивает, но я все равно продолжаю.
– …моя одежда мокрая.
– Рад, что меня это ни хуя не волнует.
Он закрывает дверцу шкафа и отходит к своей кровати.
Наблюдаю за Яном как хищник. Хотя не буду смешной. Кто еще тут хищник.
Он тоже смотрит и в отличие от моего взгляда, на который ему плевать. Его меня нервирует.
– Что?
– Халат жду.
– Ага, щас. Я голая под ним, что непонятного? – шагаю в сторону двери.
– Твоя задница с половину моего кулака меня не волнует. Так что не переживай.
– А вы я смотрю разглядеть успели все, – останавливаюсь перед дверью и поворачиваю голову, положа руку на ручку.
– Совершенно.
– Значит, сны вам будут сегодня сниться самые прекрасные, – изображаю милый оскал. – Тело у меня красивое, и я это знаю.
Немного самоуверенно, потому что я реально худая, но это уже лучше, чем полгода назад. Тогда даже ребра торчали. Сейчас мяско наросло где надо. Так что я ему не верю.
– И куда это ты собралась? – останавливает он меня чуть более грозным голосом, чем раньше.
– Вниз. Попрошу у Глаши что-нибудь надеть, чтобы вернуть вам вашу собственность.
– Там двадцать пять мужиков просыпается со стояком утренним, уверена, что хочешь прогуляться перед ними и сверкнуть задницей?
– Так все-таки у меня есть что-то, что заинтересует мужчину? – открываю дверь и выхожу, почти смеясь.
– Что блядь за гребаная девка… – слышу топот позади себя и собираюсь убежать, но он перехватывает меня поперек талии и тащит обратно.
– А-а-а… что вы делаете?
– А на что это похоже? – басит и бросает меня на кровать.
И нет бы я колбаской покатилась по ней, не раскрывая свои прелести. Я свалилась так, что мой зад стал выставлен напоказ в моих белых обычных трусах.
«Как же я рада, что надела их».
– Ставлю штуку, что спереди ебаный медведь нарисован, – хмыкает позади Ян, не ушедший, как ожидалось мной.
– Вы…
Собираюсь в одну субстанцию, раскрасневшаяся встаю на ноги, на кровать.
– Я, – складывает руки на груди и смотрит куда-то вниз. – Ты должна мне штуку.
– С какой радости? Вы сам с собой разговариваете, спорите. Обычные люди не должны при этом страдать. Так что угомоните второе «Я» внутри себя.
Он обходит у изножья постель и поднимает те вещи, которые до этого вытащил, затем бросает их мне.
Ловлю и раскрыв понимаю, что это шорты и футболка.
– Шорты на завязке, если что. А то будешь ходить и терять на каждом шаге. Или тебе и трусы мои отдать?
Пока я отхожу от шока, потому что, по сути, он позаботился об этом еще до того, как я собралась выходить. Но проглатываю это чувство.
Спрыгиваю с кровати и, гордо подняв голову, ухожу в ванную, но останавливаюсь на пороге.
– Кстати, я закрывалась изнутри, когда пошла в душ, как вы вошли?
Опускаю руку на бедро, ожидая ответа.
– Я хозяин этой комнаты. И эти двери для меня не могут быть закрыты.
– О, Ян всемогущий!
Захлопываю дверь как можно громче изнутри и быстро переодеваюсь.
Ян
Мне нужно выпить.
А лучше потрахаться. Но вот что сука дерьмово – у меня каждая косточка болит в теле, что я еле стою. Плюс отнимают силы споры с этой… Блядь, я уже не могу.
Мне кажется, мои нервные клетки уже не умирают сами, они убивают друг друга, моля о пощаде.
Порой это, конечно, забавно. Особенно ее пререкания. Или лицо, когда я вошел в ванную.
Слегка приукрасил, конечно. У девчонки милая попка, а не чердак, на который можно поставить чашку кофе. Тонкая, стройная с мою ладонь талия. Ровная спина, и даже тот шрам от операции не портит ее невинное тело. И не силиконовые бидоны, а маленькие сиськи со светлыми, розовыми, как я и говорил, сосками. Такие вздернутые, круглые и…
У меня снова поднялась температура.
Отхожу к окну и пытаюсь выглянуть в него, но ранний рассвет хуярит по глазам, и я быстро отгораживаюсь от этого дерьма плотной шторой.
В этот момент из ванной выходит это чудо.
Футболка даже шорты закрывает, и я не могу не рассмеяться.
– Мило, – она оттопыривает в стороны как платье верх и кружится. – Я знаю, что это выглядит весьма по-домашнему, не так ли?
– Без понятия, липрикон.
– Аккуратней, я могу привыкнуть к вашим комплиментам. И спасибо за вещи. Постираю, верну. А то на счетчик поставите еще.