Гости Лозаннской долины

Хозяйка Апельсинового сада

– Я завтра уезжаю в Швейцарию! – Ника набрала воздух в легкие и выпалила на одном дыхании.

В кухне повисла пауза.

– Ты имеешь в виду в отпуск? – мягким тоном уточнила мама.

– Нет, я уволилась две недели назад, – отрезала Ника, намекая интонацией, что не хочет ничего объяснять.

– Ты всерьез решилась или опять психуешь и разбрасываешься угрозами? – сказала Лиза, подойдя ближе к сестре. Она пристально посмотрела Нике в глаза.

Ее подозрения были не безосновательны, потому что последние три года, раз в квартал, когда на работе приходилось особенно туго, Ника, злая и возмущенная, звонила домой и подолгу рассказывала, что ее все достало и она хочет поехать в Швейцарию. Домашние уже привыкли к этому и думали, что угрозами все обойдется.

В этот момент папа привстал и, не поднимая взгляда, уставившись в стол, спокойным низким голосом произнес:

– А у отца ты спросила? Ишь, выдумала она! Откуда такие крамольные мысли? – Он тяжело ударил кулаком по столу. Девочки уставились на него во все глаза.

Мама, увлеченная замешиванием теста, только на мгновение взглянула на мужа.

– Андрюша, ну ты дал сейчас! Мы даже на секунду поверили! Да у тебя прогресс!

Папа поднял голову и внимательно посмотрел на жену. Убедившись, что Нина не шутит, он улыбнулся во всю ширину лица.

– Что, хорошо я сейчас выступил?

– Да, пап, «Оскар» тебя ждет, – хмуро бросила в ответ Ника.

– Папочка, ну ты актер! – Лиза хлопнула отца по плечу.

Андрей был мужчина высокого роста, фотогеничный и всю жизнь втайне мечтающий сняться в кино. Как маленький мальчик, он грезил получить приглашение на съемки прямо без проб, где все будут поражаться его игре. Он даже себе стеснялся признаться в этой мечте, так как считал, что не мужское дело «лицом светить». Близкие давно его раскусили, и это стало любимой семейной забавой. Папа избегал выступлений на публике, не любил переговоры, большие компании, был неразговорчив, и только дома, при домашних, творчески раскрывался. Он периодически входил в роль, а жена Нина восхищалась его игрой. Вдохновением мог послужить персонаж фильма или прохожий на улице. Особенно он любил образ мужа-диктатора, вечно недовольного тем, как дома за ним ухаживают. Иногда он вставал в переходе между кухней и гостиной, выставляя руки в боки, как самовар. Грудь у него надувалась колесом, и басом Андрей громко произносил: «Нина, где мой чай?! Даже чай мне никто не нальет! Кто тут деньги зарабатывает?! Никто не заботится обо мне!» Нина с улыбкой сразу подходила к нему, ждала, когда он закончит, – и в этот момент Андрей начинал бегать от нее по всему дому, а Нина, смеясь, догоняла. «Ну что, выступил? Или еще там что внутри осталось?» Он довольно улыбался, затем хмурил брови и выдавал еще одну-две фразы, активно жестикулируя руками: «Где поклоны в ноги? Где тридцать три объятия?!» Потом жена его обнимала и пару минут говорила, что ему надо в театр или лучше сразу в кино.

Отступление от темы завершилось, и папа уже в спокойном тоне обратился к дочери:

– Ники, дорогая, если хочется – пробуй, конечно. Если есть порыв – самое время экспериментировать. Но только почему раньше не сказала, к чему такая спешка? – резюмировал Андрей.

– И на это деньги нужны. Мама с папой не смогут тебе помочь, – добавила Лиза, не отличаясь дипломатичностью и всегда говоря прямо.

– Может, ты куда подешевле поедешь? Минск, например, или Будапешт. А то Швейцария! – подхватил папа начатую младшей дочкой тему. Глаза его загорелись – и он думал, как бы еще подколоть старшую.

Ника улыбнулась:

– Папа, не переживай. Средства на перелет и первые месяцы проживания я накопила. А дальше разберемся. Может, меня вообще отчислят. А мечтаю я именно о Швейцарии, вы же знаете. А раньше не сказала, потому что сомневалась, что получится.

– Так ты учиться собираешься?

– Да, работу я пока там себе не нашла.

– Вот не сидится тебе на месте. Может, найти мужа – швейцарца? – быстро печатая в телефоне, проворчала младшая сестра.

– Лиза, ты в своем репертуаре. Я не верю в брак! Наши родители – исключение! Где я найду такого, как папа? Это дело случая – простое везение! Нет, нужно надеяться только на себя! – уверенным жестом Ника откинула волосы назад.

– А подработку не рассматриваешь? – со вздохом переглянувшись с папой, уточнила мама.

– Я не знаю, по студенческой визе официально устроиться нельзя. А найду ли там неофициальную работу – большой вопрос.

– Так ты поедешь сдавать вступительные экзамены?

– Нет, я уже поступила, притом на бесплатную программу, – нетерпеливо ответила Ника.

– И нам ничего не сказала?! – Сестра начала метаться по кухне. – Ты у нас всегда самостоятельная была, но это уже все границы переходит!

Ника действительно с детства была как та кошка, которая гуляет сама по себе. Уже в три года ее любимой фразой было: «Я сама!» Маленькой ладошкой она давала папе знак, что не надо держать ее за руку, и по улице она, конечно, пойдет одна, без родителей. Папе приходилось держаться от нее на расстоянии, а иногда прятаться за деревья, иначе поднималась волна возмущения. Во время очередной такой слежки прохожая приняла его за маньяка, и хотела уже вызвать полицию. Однако Ника отчитала тетю, что та мешает, и взяла Андрея за руку со словами: «Папа, ни на минуту тебя одного оставить нельзя!» – чем полностью обезоружила встревоженную гражданку. Со временем привычка действовать самостоятельно и никого не предупреждать окончательно утвердилась в ней.

– Где доказательства?! Пока не увижу, не поверю! – Лиза встала на пути у Ники, скрестив руки на груди.

– Вот, пожалуйста. – Старшая подошла к сумке в коридоре, вытащила конверт – и торжественно вручила младшей.

Лиза раскрыла письмо и просмотрела содержимое. Сначала текст шел на французском языке. Далее следовал английский вариант. Лиза медленно, переводя мысленно значение, прочитала вслух:

– Дорогая мисс Адлер, мы рады сообщить Вам, что Вы приняты в Государственный университет Лозанны на магистерскую программу факультета бизнеса и экономики. Мы рассмотрели Ваши документы и ждем не дождемся, когда же такое счастье прилетит к нам в гости, – Лиза закончила и поклонилась.

– Дай сюда! Там не так написано, – с ухмылкой произнесла Ника, – хотя суть ты уловила. Держи печеньку. – Ника указала Лизе на противень с дымящейся выпечкой, которую мама только что достала из духовки.

– Вот это да! Это что, государственный университет?! – Папа со взъерошенной шевелюрой протянул руку и забрал письмо у Ники.

– Именно так! – обыденным тоном произнесла дочка.

– А как тебе удалось?! – недоумевал папа.

– Да вы будто Нику не знаете. Она же, если двери закрыты, через забор перелезет! – заключила Лиза.

– Кстати, я как раз после того случая с забором документы и подала, – пожала плечами Ника. – Терпеть не могу, когда меня не ценят! – Даже время спустя при воспоминании об этом случае в Нике поднималась волна возмущения.

Дело обстояло так: полгода назад Вероника проводила аудиторскую проверку компании сотовой связи. Оставшись допоздна одна на работе, она пошла мыть чашку и оказалась запертой в коридоре. Офис клиента был для нее непривычным, и девушка забыла, что доступ в кабинеты возможен только по карте, которую она благополучно забыла в кабинете. В коридоре не было ни окон, ни телефона, а наличие камер слежения не сыграло никакой роли. Плановую проверку в десять вечера, которую Ника наблюдала прошлые дни, охрана почему-то не провела. Нике сразу вспомнились страшные рассказы ее подруги, как женщина умерла от сердечного приступа, когда осталась одна в офисе со сломанной системой пропусков. Мысленно просканировав свое тело, Ника поняла, что приступ ей пока не грозит. За три часа, которые превратились для нее в вечность, она обследовала зону кухни и каждый уголок коридора. В итоге Ника решилась на крайние меры: перепрыгнуть двухметровый стеклянный забор, отделяющий этаж от лифтовой. Она притащила стол и стулья, сделала из них лестницу, поставив один на другой у стеклянной стены, сняла туфли – и, взобравшись на верхушку конструкции, перелезла на другую сторону. Руками зацепившись за край стекла, она свесилась вниз и прыгнула. Через три минуты она уже подошла к пункту охраны. Ника предполагала, что те сильно удивятся постороннему человеку в час ночи, но они спокойно сидели и смотрели сериал. В комнате стоял сильный запах алкоголя – смеси пива и водки. Ника сообщила им, что застряла на этаже, на что пьяный хам в грубой форме ответил ей, что нужно вовремя уходить с работы. Вся команда явно знала о ее пребывании в офисе. Нике стало так обидно, что она не сдержалась и накричала на всю шайку. Вдобавок, вопреки ожиданиям девушки, единственное, что сделало руководство, – это посмеялось над ситуацией и нарекло Нику скалолазкой. Никаких извинений, обещаний настроить систему и наказать охрану не последовало. Нике тогда стало предельно ясно, насколько всем безразличны окружающие в этом офисе и в ее авторитетной международной компании. А ведь сотрудникам постоянно напоминали, как топ-менеджмент беспокоится о соблюдении прав трудящихся и социальной справедливости. После этого еще не растерявшая юношеский максимализм Ника приняла твердое решение вкладывать свои силы только туда, где она будет ощущать свою ценность. На подготовку почвы для нового этапа жизни у Ники ушло полгода, после чего она благополучно уволилась из корпорации.

Лиза заметила, как старшая нахмурилась, и решила перевести тему:

– И что, тебя так сразу взяли в государственный университет? – пыталась найти подвох сестра.

– Не все взяли. Я подала в четыре, где были экономические программы для иностранцев. Три ответили «нет», а последний молчал. А позднее я заметила странное письмо у себя в почте. Оказалось, что их ответ затерялся – и я узнала о своем поступлении только через месяц после решения! Чуть не упустила возможность, представляете?! – Ника увлеклась повествованием и, поглощенная подробностями, делилась эмоциями с родными.

– В итоге еле успеваю к началу семестра.

Семья еще долго обсуждала подробности за чаем, а потом все разошлись, погруженные в свои мысли. Ника, собрав последние вещи, пошла проведать маму. Та была в своей естественной среде обитания – в апельсиновом саду, который вырастила сама за последние двадцать лет. Лиза даже в шутку ревновала маму к ее безмолвному детищу, ведь ему уделялось так много времени.

Через стеклянную крышу внутреннего дворика дома пробивались тонкие лучи солнца. Они пятнистым узором ложились на пышные зеленые шапки деревьев. Несколько окон были настежь открыты, впуская свежий воздух. В этом году сад преобразился: еще совсем тонкие саженцы сицилийских апельсиновых деревьев, которые Нина приобрела в прошлом году, теперь окрепли и распушили кроны. Они еще не плодоносили, но уже показывали всем видом, как юные девицы на выданье, что созрели и вот-вот готовы украсить себя белыми свадебными цветами. Ника теперь редко бывала в родном доме, последние четыре года посвятив себя работе в столице. И теперь обновление было для нее более заметным, чем для ее родных.

Растениям здесь оказывали королевский уход, однако им не хватало условий, чтобы фрукты наполнились сладостью. Но сам вид плодов каждый сезон приносил радость. В саду росло множество сортов цитрусовых из разных уголков мира: марокканские салюстианы, израильские шамути, итальянские калабрезе и даже мидсвид из Флориды. Стройные ряды апельсинов разбавляли другие виды растений. Гости, которые бывали в этом доме впервые, удивлялись подобному разнообразию, не свойственному северным широтам. Однако для Нины была характерна оригинальность подхода во всем – без рамок и штампов. Если ей чего-то хотелось – она реализовывала желаемое, не обращая внимания ни на какие ограничения и предубеждения. Мама работала за столом, что-то напевая себе под нос и раскладывая саженцы по горшкам. В стороне стояла корзина с увядшими черенками, которые не дали корней.

– Ну вот! Столько саженцев не проросло! – с сожалением заметила Ника.

– Они бы просто завяли, зато у тех, что выжили, есть шанс быть не просто веткой на чужом дереве, а вырасти в полноценное растение – большое и могучее.

Ника подняла один росток и рассмотрела множество белых корешков в земле через толщу прозрачного пластикового стакана.

– Этот крепкий – его ждет успех! – Она еще секунду посмотрела на него, а потом как-то тяжело вздохнула, будто желая выбросить лишние мысли из головы.

– Давай выкладывай, что там у тебя, – не отрываясь от дела, пропела мама.

Нина для Ники являлась особенным человеком, и не потому, что была самой близкой подругой или доброй любящей мамой. Эта женщина обладала способностью раскрыть в человеке все переживания одним взглядом, да так, что тот начинал изливать ей душу. Так же происходило и с Никой. Девушку мало кто или что довело бы до слез, заставило открыто показывать эмоции. И только два человека, ее бывший парень и мама, могли с пол-оборота, одним движением задеть невидимые струны, после чего она рассказывала все как на духу. Со временем Ника даже стала воспринимать ее как специального человека для отработки своих психологических проблем. Только ей она могла со всей открытостью признаться в самых тревожных мыслях. Так же девушка сделала и сейчас, без прелюдии выложила все как есть:

– Мама, я боюсь, что моя поездка закончится финансовым крахом! Когда я получила это письмо, по мне мурашки побежали, я даже заплакала. Непонятное чувство, иногда меня аж трясет от этого! Накопленных денег хватит на полгода, а программа на два. Мечтаю о Швейцарии, но потеряю время, если провалюсь. А на прошлой работе мне тесно – хочу развития, новых горизонтов.

– Ох ты моя дорогая, иди сюда! – Нина протянула руки к дочери. Она терпеливо подождала, пока Ника ее обнимает. – Выдохни, переведи дух! А то голова кругом от мыслей! Ты уже такой путь прошла! Я понимаю твои опасения. Но страхи – это не твое. И вообще, мы рождены для счастья! Не будь кислым незрелым апельсином! Не жалуйся на обстоятельства – действуй! В любой ситуации, где ты чувствуешь себя слабой, надо искать сильную позицию. И тогда ты всегда будешь в плюсе в любых обстоятельствах. Это умение приходит с практикой. Поедешь – точно проведешь время с пользой. Путешествие, во всяком случае, запомнится. А насчет накопленного – я уверена, ты найдешь вариант, чтобы оплатить учебу и успешно окончить программу. И потом мы у тебя есть, поможем, если что.

– Нет, мам, спасибо! Вам с папой и Лизой самим средства нужны. Если потратите часть дохода на меня, вам на себя уже хватать не будет. Ох, почему меня не устраивает простая работа, тем более опыт есть?! – сокрушалась уставшая Ника.

– Потому что ты знаешь, что есть другие степени свободы – на нашем с папой примере, на примере знакомых. А привычная зона комфорта уже стала для тебя мала – и пора выйти из нее, чтобы приобрести новую. Если оставишь все как есть, так и будешь мучиться. Вот такой парадокс. Претерпевать неудобства, чтобы создать комфорт. Периодами всем приходится это проходить. А вообще, надо уметь правильно ставить вопрос – тогда пространство тебе само поможет.

– Это как?

– Ты сейчас рассматриваешь два варианта: нелюбимая работа или потраченные деньги. А как насчет третьего пути? Поставь себе такой запрос: «Как с легкостью реорганизовать свои активы и способности так, чтобы получать достойный доход и одновременно реализовать свою мечту со Швейцарией?» Ты много знаешь, много работала – и скромный доход давался тебе с большим трудом. Теперь пора настроиться на легкость, раскрыться и реализовать себя в новых масштабах.

– Мам, одновременно, за два года?! Ты серьезно?! Да я вообще могу прогореть, а ты хочешь, чтобы я еще и заработала!

– А что ты сразу руки опускаешь? Просто отпусти этот вопрос в пространство и доверься – решения со временем придут, и для каждого они свои. А люди в основном просто не ставят себе такие задачи. Поэтому и не добиваются их. Я верю, что у тебя получится!

– Тебе легко говорить! Ты этот путь уже прошла!

– Чувствую, пока ты работала эти годы, от стресса и усталости ушла в теневую сторону – так много тревожишься, переживаешь. Успокойся, вдохни свежий воздух, вспомни те приемы, которым я учила тебя все детство. Их нужно не просто знать, а использовать. Тогда ты сможешь выйти из своих теней и мыслить из силы духа. И вот увидишь – все твои переживания окажутся миражом, а истинные цели и то, на чем действительно стоит концентрировать свой разум, станут очевидными в полной мере. Если кажется, что проблема нерешаема, значит, или ты себя обманываешь, или тебе не хватает знаний. Ищи информацию – она поможет решить любую дилемму и поставит тебя в сильную позицию.

– Думаю, сейчас оба пункта актуальны. Хочется закрыть глаза и не признаваться себе в том, что так, как раньше, я уже не могу – мне тесно здесь и пора что-то менять.

– Зато выйдешь на новую, более просторную орбиту – и снова почувствуешь комфорт.

– Да, ты права. Эта мысль перевешивает желание оставить все как есть. – Девушка с облегчением выдохнула, будто внутренние чаши весов наконец-то уравновесились, обретая баланс на отметке «путешествие на пользу». Мысленно она обратилась к пространству: «Сейчас и отныне я открываюсь для свободного, легкого дохода в радости, пусть мир покажет мне варианты и подарит один из них!»

К вечеру, когда родители уже пошли спать, Лиза зашла в комнату к сестре.

– Ну что, как ты чувствуешь, все получится? – Младшая села на край кровати и рухнула всем весом на засыпающую Нику.

– Посмотрим, придется еще подумать о заработке, чем покрывать расходы на проживание, учебу.

– Пока не съездишь, не узнаешь. А хочешь, погадаем сейчас, что выйдет – вернешься на работу или учеба в Швейцарии?

– Ты же знаешь, я не верю в гадания. Хотя давай, как раз проверим и сравним потом. Какая-никакая психологическая разрядка, – махнула рукой Ника.

Лиза подпрыгнула в предвкушении:

– Нужно взять лист бумаги, написать вопрос, потом скомкать ее, поджечь и положить напротив стены. Пока горит, светишь на нее фонариком, на стене будет тень – она и даст ответ.

– Ладно, давай по порядку, так проще. – Ника вздохнула и закатила глаза.

– Вот тебе бумажка. – Лиза вырвала розовую страницу из записной книжки.

– Ой, ты что, это же твой любимый блокнот!

– Для старшей ничего не жалко!

– Ну, спасибо!

Ника прижала колпачок ручки к губам и зажмурила глаза. Четко сформировав вопрос, она написала на листке: «Буду ли я учиться в Швейцарии?» – и скомкала. Девушки переместились в кухню. Лиза поднесла зажженную спичку – и кончик бумаги вспыхнул ярким пламенем.

– Кидай быстрей на тарелку!

– Ой-ой!

– Осторожно! – Пламя подбиралось к пальцам.

Ника бросила горящий комок бумаги – и обе наклонились, чтобы подробнее рассмотреть картинку. Нить дыма взвилась над брошенным скорченным комком. На стене подрагивал силуэт человечка, сидящего на корточках и читающего книжку.

– Смотри, это же учащийся за книгами! – подняла вверх указательный палец Лиза.

– Зубрить, значит, буду… – Ника задумалась.

– Ну все, это точно Швейцария. Ага, не перепутаешь… – запрыгала на месте Лиза.

– Еще бы понять, что из этого получится. Эх… лучше бы подали знак, чем мне заняться по жизни, – недовольно ворчала Ника.

Девочки потушили догорающие обрывки, пока дым не дошел до спальни родителей, включили вентиляцию и пошли спать.

Вещи уже были собраны, на часах полночь, и стоило уснуть как можно быстрее, но в голове у Ники было столько мыслей, что уйти в сон не получалось. Мамина идея взбудоражила Нику. Казалось, она активировала в ее голове какие-то новые пути, дополнила картину. Как космонавты преодолевают границы биосферы, Вероника мечтала преодолеть стандартные границы представления о финансовом благополучии – для нее это стало бы настоящим подвигом. Так что мамино замечание попало точно в цель. Нике так хотелось расправить плечи – и «взлететь до небес», превзойдя саму себя. Прожить тысячу жизней за одну, попробовать разные направления, проявиться во многом. Она любила ставить над собой эксперименты: каких высот она сможет максимально достичь, какого масштаба мечты реализовать. Свободный полет без ограничений разума, рамочного мышления.

Основной причиной, почему ей было так сложно сейчас, было то, что она не сказала родителям об одной важной детали: Ника еще не получила студенческую визу, а значит, не имела права ехать в институт записываться на курс. Запрещено с туристической визой поступать на учебную программу. Но на регистрацию было отведено две недели, которые наступали послезавтра, а когда будут готовы документы, непонятно. Ника решила испытать судьбу. Она не знала, какие последствия могут быть, если она нарушит правило. Возможно, если они узнают, что девушка уже записалась на программу, они отменят визу. Но еще вопрос, дадут ли ее в принципе. Может, они столько и тянут, потому что хотят ей отказать и проверяют дополнительные данные. Ника решила действовать – и будь что будет.

Еще в детстве мама научила ее одной игре, которая помогала подготовить себя к сложным испытаниям. Пора было вспомнить старые практики. Ника представила, как ей выдают студенческую визу, как светящуюся точку в пространстве – и прочертила путь от себя до этой точки. Путь светился как золотая нить, местами она была розовая, показывая моменты, где могли возникнуть проблемы. Ника мысленно пролила свет на эти участки, будто промывая нить. Красный цвет ушел, показывая, что путь свободен и все пройдет легко. Нике сразу стало легче.

Имя Вероника переводится как «приносящая победу» – она это воспринимала как победу над собой. Показать миру лучшую версию себя, при этом приняв исходные условия задачи – свои особенности, слабости, принимая себя такой, какая она есть, уникальной. Чуть больше смелости, чуть больше усилий. Дать шанс пространству одарить ее такими подарками, которых она и представить себе не могла. Наверное, тогда она сможет вернуть себе то ощущение волшебства, которое присутствовало в ней, когда она была маленькой.

«Волшебства…» – в полудреме произнесла Ника и окончательно ушла в темный тягучий сон.

Папина мастерская

Ника встала рано утром, пока все еще спали. Предвкушение путешествия пульсирующим напряжением выталкивало из мира грез. Самолет улетал днем, поэтому у девушки было время, чтобы привести себя в порядок и попрощаться с родными. В городе стояла теплая летняя погода – и вся семья отдыхала в загородном доме, уютном семейном гнезде, которое ранее служило папе рабочей площадкой. На первом этаже одно крыло было полностью отведено под мастерскую, где сейчас громоздились остатки масштабного ювелирного производства. Ника зашла внутрь и окинула взглядом пространство: такое чуждое стороннему человеку, оно наполняло сердце Ники светлой тоской по детству, проведенному в этих стенах. Ей хотелось попрощаться с домом, ведь она чувствовала, что покидает его надолго.

Для начинающего ювелира комната была равноценна тайной сокровищнице из сказки «Али-Баба и сорок разбойников». Стеллажи заполнены разноцветными глыбами поделочных камней. Грузный мешок, набитый бижутерийными шинками и швензами, под тяжестью своего веса прислонился к стене. Станок по плетению цепей держал на своих плечах сложенные картонные коробки. Сейф для драгоценных металлов был настежь открыт и забит мешками гранулированного голубого воска. У противоположной стены статуэтки и пробные папины скульптуры стояли рядами на стеллаже, будто на параде. Рядом красовалась яркими обложками библиотека книг по искусству и современному дизайну. Настоящее логово художника! Белые широкие окна, разлинованные в клетку в английском стиле, пускали в комнату голубой свет молочного тумана, разлившегося по лесу. Андрей иногда заглядывал сюда для исполнения редких эксклюзивных заказов, но без былой увлеченности – прошлые успехи теперь наполняли его тяготеющими воспоминаниями о тяжелых годах работы. Яркий пример профессионального выгорания.

Папа Вероники многие годы управлял небольшим ювелирным заводом. В свое время рынок драгоценностей процветал. Компании, которые делали украшения, получали высокую прибыль и могли себе позволить большие зарплаты. Изделия чуть уступали иностранным аналогам в дизайне, были массивными и сделаны грубее, но имели высокое качество золота и надежное крепление камней. Семья Вероники гордилась делом, которое вел папа, и наслаждалась плодами его труда. На вырученные деньги были куплены большая квартира, загородный дом и каждый год семья могла путешествовать за границей. А затем законы изменились, стандарты качества были пересмотрены – и открылся доступ товарам из дальних стран. На внутренний рынок потекли тонны непрочной, но дешевой ювелирки. В иностранном товаре драгоценный металл содержал больше примесей, не соответствовал пробе, а пористые тонкие крапаны ломались – и камни выпадали. Из-за этого изделие быстро блекло и теряло свой товарный вид. Но обычные покупатели не могли предвидеть проблемы такого рода, поэтому охотно брали новомодные украшения, ведь они были дешевле, тоньше и изящнее.