Свадьба в деревушке
– Я же тут не одна, – возразила Лиззи. – У меня есть ты, Джина.
Лиззи устроилась в коридоре перед столиком с телефонным аппаратом.
– Мама? – произнесла она, когда на другом конце провода сняли трубку. – Это я.
– Элизабет! – отозвалась мать. – Никуда не отходи, я сейчас перезвоню. Мы не хотим, чтобы у тебя там росли счета за разговоры.
Считаные секунды спустя Лиззи вновь услышала в трубке мамин голос.
– Ну и как там у тебя? Девушки с тобой в группе хорошие?
– Да, две из них очень милые. Остальные… немного высокомерные. Живут своей светской жизнью.
Мать вздохнула. Если воплотятся ее мечты, то у Лиззи тоже начнется светская жизнь со зваными обедами, чаепитиями, спортивными мероприятиями, предоставляющая все возможности встретить подходящего молодого человека, а именно – надежного будущего мужа, способного обеспечить супругу и семью и содержать их на уровне, подобающем высшему обществу. Лиззи знала о материнских амбициях, однако сама не имела ни малейшего желания затесаться в общество светских девиц, где она ни с кем не была знакома, а потому сейчас совершенно не представляла, что бы такое сказать, дабы порадовать маму.
– Впрочем, одна из этих двух милых девушек, с которыми я сегодня подружилась, – тоже из высшего общества, – произнесла она, надеясь тем самым хоть чуточку поднять настроение матери.
– В самом деле? И как ее зовут, моя радость?
– Александра.
– Ты должна как можно скорее привезти ее к нам в гости на уик-энд. Может, получится в эти выходные?
И хотя Лиззи была на редкость послушной и уступчивой дочерью, она в какой-то степени умела справляться с напористостью матери.
– Я еще не настолько хорошо ее знаю, мама, чтобы приглашать в гости уже в конце этой недели. К тому же у тети Джины для меня есть на эти выходные поручение.
Разумеется, это была ложь, и хотя Лиззи всегда считала себя правдивым человеком, однако иной раз солгать было необходимо. Девушке казалось, что в ближайшие выходные – всего неделю пробыв в столице – она просто не готова еще ехать домой. У нее было такое чувство, будто в Лондоне она пробыла каких-то пять минут. Ей хотелось пошире расправить крылья.
Мать, всегда внушавшая, сколь важно оставаться у Джины на хорошем счету (Лиззи поселилась у тети за весьма умеренную плату), спорить с дочерью не стала.
– Подозреваю, она хочет, чтобы ты почистила ей серебро. Это точно давно пора было сделать. Я к ней зашла на пять минут – и то сразу заметила.
Лиззи не стала говорить, что ее матушке и пяти минут было бы много, чтобы увидеть многочисленные пробелы Джины в ведении домашнего хозяйства.
– Наверное, мама, нам пора уже закончить разговор. Может, надо помочь Джине с ужином.
– Хорошо, моя девочка. Если сможешь приехать на уик-энд домой, то позвони и предупреди. И разузнай побольше об Александре. Мне показалось, она очень хорошая девушка.
Лиззи, конечно же, знала, что Александра хорошая девушка, – но как к такому заключению пришла мама, имея к тому столь мало доводов, ей было непонятно. Или как раз наоборот – очень даже понятно. Ведь Лиззи сама сообщила, что ее новая подруга из «высшего общества»!
Она спустилась по лестнице в маленькую кухню, где и увидела Джину.
– Чем-нибудь помочь? – спросила Лиззи.
– Можешь поскоблить молодую картошку. Ужин у нас будет очень простой. Никогда не научусь готовить что-то замысловатое.
Лиззи была этому только рада. Накануне тетя впервые угостила ее авокадо – неизвестным ей ранее фруктом. Он был лоснящимся и плотным, так что Лиззи даже толком не поняла, нравится он ей или нет.
– Может, когда я на курсах научусь чему-то большему, то смогу что-нибудь готовить и для тебя, – предложила Лиззи.
Джина улыбнулась в ответ и кивнула, однако перспектива того, что Лиззи станет ей в дальнейшем готовить, тетушку как-то не воодушевила. Памятуя мамин совет постараться быть для Джины полезной, Лиззи продолжала:
– А еще я очень хорошо умею чинить одежду. Если у тебя есть что-нибудь, что требуется зашить, дай мне – и я в один миг все сделаю.
– В самом деле? Тебя что, этому учили в школе?
– Немного, – кивнула Лиззи. – Но мама учила меня делать носовые платки, оторачивая кружевом кусочки тонкого батиста. Они прекрасно расходятся на благотворительных ярмарках, которые она устраивает. И подол я умею подшивать незаметно – хотя этому я как раз научилась в школе.
– Надо же! Ладно, после ужина принесу тебе корзинку с тем, что требуется починить. Посмотрим, что ты сможешь сделать.
На протяжении всего ужина Джина пребывала в задумчивости и даже, явно машинально, налила девушке бокал вина. У родителей Лиззи не принято было пить вино без повода, но, как говорил ее отец, Джина была «чересчур новомодной штучкой». А отец Лиззи открыто не приветствовал «новомодности».
Перемыв после ужина посуду (хотя Джина и сказала, что вполне можно оставить ее до утра, когда придет уборщица и все вымоет), Лиззи взялась за отложенную в починку одежду Джины.
Одежда лежала в сумке, и ее оказалось довольно много. Как поняла Лиззи, Джина просто засовывала вещи в пакет и больше уже ими не интересовалась, предпочитая покупать что-нибудь взамен. Так, там обнаружились несколько платьев, у которых требовалось пришить подол или заменить пуговицы, а также разорванная простыня.
– Насчет простыни даже не трать время, – поспешно сказала Джина, как будто смущенная этой находкой. – Я отдам ее в прачечную.
– Это там она так порвалась? – спросила Лиззи.
– Нет, – мотнула головой Джина. – Ну что, ты нашла все, что тебе нужно?
Глава 3
В пятницу, едва Лиззи успела скинуть плащ, Джина увлекла ее в гостиную.
– Лиззи, я знаю, что ты еще здесь толком не освоилась, но все же – какие у тебя планы на выходные?
Вопрос этот, как сразу почувствовала Лиззи, был задан далеко не случайно.
– Мама хочет, чтобы я приехала домой, но я ей сказала, что хочу побольше узнать Лондон. Но разумеется, если тебе это неудобно…
– Нет-нет, что ты! Естественно, тебе надо получше познакомиться с Лондоном. Я дам тебе справочник по городу «От А до Z», и в субботу ты можешь заняться его изучением. А вечером Барри поведет нас в театр.
Лиззи сочла это очень заманчивым предложением, и после ужина, перемыв посуду и прибравшись на кухне так, что даже ее мать осталась бы довольна, она отправилась спать, радостно-взволнованная перспективой вволю предаться изучению столицы.
И вот в субботу после достаточно натянутого разговора с матерью, которой хотелось, чтобы ее девочка приехала домой хотя бы на воскресенье (а матушка блестяще умела заставить ее почувствовать себя виноватой), Лиззи вооружилась тетиным городским справочником и отправилась изучать Лондон.
Она не привыкла бывать где-то одна, однако уже очень скоро научилась наслаждаться одиночеством. Если у нее возникало желание, она всегда могла остановиться и поглазеть на витрину. Она могла не торопясь рассматривать людей, обитавших на Кингс-роуд – совсем не похожих на жителей их маленького городка. Здесь слонялось немало битников с бородками, причем из прежнего своего окружения Лиззи могла вспомнить лишь одного человека, имевшего бороду, – владельца лавки органических продуктов, круглый год ходившего в сандалиях. Однако здесь многие мужчины носили бороды и длинные волосы. Еще Лиззи попалась женщина в платье-мешке – подобный стиль она раньше встречала разве что в журналах.
В планах у Лиззи было познакомиться с Кингс-роуд, пройдя ее в направлении к Слоун-сквер, а оттуда двинуться к богатому и живописному району Найтсбридж и универмагу Harrods. Они с матерью бывали в Harrods, когда приезжали в Лондон за школьной формой от Daniel Neal. Накупив для Лиззи блузок на грядущий учебный год, они садились в такси. И если мама была настроена расщедриться на приятные мелочи, они что-нибудь покупали в Harrods – пару перчаток или заколку для волос – и выходили из магазина, унося фирменный зеленый пакет с золотой надписью.
Прогуливаясь по Кингс-роуд, Лиззи заметила магазин одежды с единственным платьем в витрине. Оно было пунцового цвета, без какой-либо отделки и притом очень коротким, без рукавов и с глубоко вырезанной круглой горловиной. В магазине его надели поверх тонкого черного джемпера с высоким воротником, и оно решительно разнилось с теми платьями с широкой юбкой, что так нравились ее матери.
Лиззи в раздумьях уставилась на платье. У нее имелись кое-какие деньги, но, если она сейчас купит платье, у нее не останется никаких средств, пока в следующем месяце она не получит сумму на карманные расходы. Но так ли уж ей надо его покупать? Ведь она же может просто раздобыть в журнале выкройку и сшить платье сама. Лиззи с тоскою подумала о своей швейной машинке, оставшейся дома, и отправилась по улице дальше, к парикмахерской.
Здесь тоже все выглядело совсем непривычно. Там, где выросла Лиззи, парикмахерские были заполнены женщинами, сидевшими под огромными яйцеобразными фенами и читавшими журналы. Тут салон был небольшим, сушилок, накрывавших всю голову, не наблюдалось, и снаружи были вывешены фотографии моделей, прически у которых сильно отличались от тех однообразных ровных локонов, которые предпочитало поколение ее мамы.
Только она попыталась представить себя с короткой стрижкой, как из парикмахерской вышел молодой человек:
– Прошу прощения! Можно вас на минутку, мисс?
Ему пришлось еще пару раз ее окликнуть, прежде чем Лиззи поняла, что он обращается именно к ней.
– О, это вы мне?
– Я просто хотел спросить, нет ли у вас желания постричься? Видите ли, я ищу модель для стрижки. У меня новый стилист. Она умница в своем деле, но совершенно неопытна в тех стрижках, что востребованы нынче.
– Э-э…
– Вам это будет бесплатно. – Немного поколебавшись, молодой человек спросил: – Вы не против зайти к нам ненадолго? У вас такие прекрасные волосы. Я был бы очень рад…
Не закончив фразы, он втянул Лиззи в салон и усадил в кресло перед большим зеркалом.
На плечи ей тут же опустилась накидка.
– Иди-ка сюда скорей! – позвал мужчина кого-то из глубины парикмахерской. – Только посмотри на эти волосы! Они не знают ни «химии», ни обесцвечивания – просто в великолепном состоянии!
В зеркале появилась робкая молодая женщина, глядящая, как мастер восторженно пропускает между пальцами струящиеся волосы Лиззи.
– И посмотри-ка! – продолжал тот. – Просто идеальный «вдовий мыс»![5] Ну что… э-э… мисс… Скажите, как вас зовут? Я же не могу и дальше обращаться к вам «мисс»!
– Лиззи, – представилась девушка, одновременно очарованная и испуганная происходящим.
– А я Терри. Вот это – Сьюзен. Она моя ученица. Она хороший парикмахер, но никогда еще не делала точной геометрической стрижки. Если вы позволите вас постричь, то я вам даже заплачу.
– Я не уверена…
– Десять фунтов! Скажу я – совершенно справедливая цена!
Десять фунтов стерлингов было больше, нежели ее ежемесячные поступления. Для Лиззи это были очень большие деньги.
– В самом деле? Вы заплатите мне десять фунтов за то, чтобы сделать мне стрижку? – Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, а отец Лиззи всегда говаривал, что если что-то выглядит чересчур хорошо для правды, то в этом есть подвох. – А вдруг это будет выглядеть ужасно?
– Не будет, – уверенно заявил Терри, по-прежнему перебирая ее волосы, словно любуясь прекраснейшей материей. – Я буду контролировать каждый шаг. Вы даже можете сами выбрать стрижку. У нас тут не то место, где с моделью творят все, что взбредет в голову! Я просто обеспечиваю практику своему стилисту, который и так уже умелый парикмахер, а не натаскиваю десятки невесть кого. Прошу-ка сюда, к раковине. Волосы мы перед стрижкой увлажним…
В кресле Лиззи сидела еще очень долго, вот только не могла видеть себя в зеркале. Ей время от времени приносили кофе, подавали печенье, потом угостили сэндвичем. Каждое движение ножниц было выверенным и происходило под бдительным контролем мастера. И притом что Терри и Сьюзен внимательно разглядывали ее голову со всех сторон, сама Лиззи никак не могла видеть, что именно с ней творят.
– Это хоть нормально смотрится? – спросила она, когда ей на колени упало то, что, кажется, было длинной прядью ее волос.
– Изумительно! – восхитился Терри. – Ты просто шикарно выглядишь! У тебя прекрасные скулы и идеальная кожа. Как же тебе повезло! Я в твоем возрасте был просто весь в акне.
– Вы в самом деле прелестно выглядите, – стеснительно вставила Сьюзен. – Почти как настоящая модель.
– То есть не совсем как модель? – уточнила Лиззи, не удовлетворенная словом «почти».
Сьюзен покачала головой:
– У вас абсолютно не подходящая одежда. А еще требуется какой-нибудь макияж.
Мать Лиззи иногда пользовалась легкими голубыми тенями («подголубливала глазки», как она это называла), а также пудрой и помадой. И, разумеется, всегда подводила карандашом брови. Но все это делалось едва заметно: отец решительно не одобрял, когда женщины красились. Сделай Лиззи макияж, его бы, наверное, хватил удар. Лиззи вспомнила про те десять фунтов, что были ей обещаны. Часть из них однозначно пойдет на косметику.
Когда ей наконец было позволено посмотреться в зеркало, Лиззи едва смогла себя узнать. У нее были огромные глаза и лицо как у феи – очень привлекательное! – а косая челка и геометрическая стрижка с выступающими на щеки кончиками волос придавали ее облику, как ей казалось, чрезвычайно современный вид.
– Бог ты мой! – выдохнула Лиззи. – Мне нельзя возвращаться домой! Мой отец придет в ярость, когда меня увидит.
– Сейчас только сделаю несколько фото, – спохватился Терри.
Как следует все запечатлев, он достал две десятифунтовые купюры.
– Я помню, что сказал «десять», но все получилось настолько замечательно… – Он вручил девушке деньги. – Так что лично от меня надбавка. Как отсюда выйдешь, сразу же зайди в соседнюю дверь и купи то платье, что в витрине. Уверяю тебя, не пожалеешь.
Лиззи последовала совету Терри. А заодно купила и черный свитерок с воротом поло. Прежнее ее платье отправилось в сумку, и дальше она продолжила путь уже в новом наряде. Затем Лиззи зашла в универмаг Peter Jones и подобрала себе отрез однотонного темно-зеленого габардина. Выкройка, решила она, ей не понадобится. Снять ее она вполне сможет с только что купленного платья.
До дома Джины Лиззи бежала по Кингс-роуд едва ли не вприпрыжку. Мурлыкая под нос популярную песенку и весело размахивая сумкой, она чувствовала себя прямо как героиня фильма. Теперь она походила на настоящую лондонскую штучку, а не на постную провинциальную девицу, каковой себя ощущала, когда только приехала в столицу. Она резво взбежала по ступеням к двери Джины и нажала на звонок, надеясь, что тетушка скоро выдаст ей собственный ключ. Она поселилась в Лондоне, завела прекрасных подруг и стала выглядеть вполне в соответствии со своей новой жизнью.
Открыв дверь, Джина несколько мгновений не могла выговорить ни слова.
– Боже правый! Я едва тебя узнала! – воскликнула наконец она. – Ты обрезала волосы. – Тут же она нахмурилась. – Ну да, извини, глупость брякнула. Ты и так это знаешь. Заходи.
– И как тебе? – спросила Лиззи. – Или с моей стороны это ужасная ошибка? Просто я разглядывала витрину, а потом вышел один человек и уговорил меня побыть моделью.
– Отцу твоему точно не понравится, – сказала Джина, – но, возможно, это как раз означает, что ты поступила правильно. Пойдем выпьем чаю. Скоро приедет Барри, чтобы отвезти нас в театр. Любопытно, как он отнесется к твоему новому облику – с торчащими из-под юбки коленками и новомодной стрижкой.
Барри был впечатлен. Он устроил вокруг «маленькой племяшки» Джины такую шумиху, что Лиззи почувствовала себя неловко. Он подал ей большой бокал шерри[6] – не тот наперсток, что обыкновенно считал приемлемым для слабого пола отец Лиззи. Затем громко осведомился, не желают ли они с Джиной после театра отправиться в ночной клуб. The Ad Lib[7] – назвал он это место. Он знает кое-кого, кто сможет их провести.
Джина от этого предложения была явно не в восторге. И хотя Лиззи иногда очень хотелось побывать в каком-нибудь ночном клубе, идти туда с Барри и недовольной, сумрачной Джиной у нее не было желания.
Поездка в театр была несколько подпорчена для Лиззи чрезмерной внимательностью Барри, а также тем, что и другие люди, ей совершенно незнакомые, постоянно бросали на нее взгляды. Лиззи действительно не нравилось быть в центре внимания. Когда она, отстояв длиннющую очередь, зашла в дамскую комнату, тут же кто-то восхитился ее прической и спросил, где Лиззи ее сделала. Девушка с радостью сообщила адрес. В театре она заметила лишь двух женщин с такой же короткой стрижкой, как у нее, и обе они выглядели очень элегантно.
К концу воскресенья Джина, казалось, была на грани мрачной меланхолии. Лиззи сходила погулять в парк, а вернувшись, приготовила к чаю тосты. Поднос девушка принесла в гостиную, где у газового камина сидела Джина. Та улыбнулась и освободила на столике место для подноса, скинув на пол несколько воскресных газет.
– Мне будет не хватать этих маленьких знаков внимания, – молвила она. – Должна признать, ты славная девчушка.
Лиззи встревожилась. Ее тетушка обычно не была склонна к сентиментальности.
Она налила в чашку чаю и подала ее Джине. Затем протянула ей тосты со сливочным маслом.
– Интересно, что скажут твои родители, если ты им сообщишь, что больше не желаешь у меня жить? – задумчиво произнесла Джина, вытирая замасленные пальцы носовым платком.
Лиззи кинуло в жар, потом в холод.
– Я… Не знаю… Даже представить не могу… – Справившись с неожиданностью вопроса, она вдумалась в него получше. – Скажут, чтобы я возвращалась домой. Они не позволят мне тогда остаться в Лондоне.
– О’кей, тогда мы ничего им говорить не станем. Но, милая моя, ты не можешь здесь больше оставаться. Приняв тебя, я совершила ошибку. Тебе придется снимать квартиру сообща с другими девушками. Здесь многие так делают. Это очень даже хорошо и удобно. Я помогу тебе. И помогу платить аренду.
– Но почему я не могу остаться здесь?
– Ты слишком уж хорошенькая. Я изначально полагала, что ты выглядишь как мать, но ты оказалась намного симпатичнее, чем когда-либо была твоя матушка.
Лиззи вспыхнула до кончиков ушей, но ничего не сказала.
– Дело в том, что у Барри, конечно, пока самые чистые намерения, – продолжала Джина. – Но если он вдруг за тобой приударит, мне придется с ним порвать, а он мне помогает и с оплатой счетов, и со многим другим.
Лиззи изрядно шокировало это заявление, не лишенное, однако, здравого смысла. Ей было очень жаль, что для Джины оказалось гораздо проще сбагрить куда-нибудь племянницу, нежели приструнить Барри.
– И когда ты хочешь, чтобы я уехала? – тихо спросила Лиззи. Мысль о том, чтобы покинуть уютную квартирку Джины в центре Лондона, повергла ее в отчаяние. И как она сможет ужиться где-то в другом месте с девушками, которых совсем не знает?
Затем она вдохнула поглубже и мысленно оглянулась на все то, что произошло в ее жизни в минувшую неделю (неужели и впрямь прошла всего неделя?!). И Лиззи осознала, что теперь она стала совсем не такой, какой была всю предыдущую жизнь, что она совершенно новый человек с новым обликом. И все у нее будет хорошо, уверенно сказала она себе. Разумеется, все будет хорошо.
К счастью, Джина и понятия не имела о том смешении волнения и страха перед неизвестностью, наполнявшем сейчас сердце Лиззи.
– Ну, я не собираюсь просто выставить тебя на улицу. Я дам тебе на поиски хотя бы пару недель. – Джина облегченно улыбнулась, очевидно радуясь, что самая сложная часть разговора уже позади. – У меня тут осталась с прошлой недели вечерняя газета. Мы подберем тебе жилье в каком-нибудь отличном месте. И знаешь, это будет намного веселее, чем жить со своей престарелой теткой.
– Никакая ты не престарелая, – возразила Лиззи.
– Но я намного старше тебя, детка. Потому-то я и не могу допустить, чтобы ты жила здесь.
Глава 4
Когда в понедельник утром Лиззи появилась на курсах, ее новая прическа и короткое платье привлекли к себе всеобщее внимание. И далеко не все оценки были положительными.
– И как ты теперь будешь укладывать волосы наверх? Вдруг тебе понадобится надеть какую-нибудь тиару? – спросила одна из учениц, Саския, чьи каштановые локоны в этот день были собраны в красивый пучок. Она была одной из самых надменных девиц на курсах, и Лиззи была польщена уже тем, что та вообще с ней заговорила, пусть даже и для того, чтобы сказать что-то не самое лестное. О коротком платье сокурсницы Саския даже не упомянула.
– Не думаю, что мне когда-нибудь понадобится тиара, – ответила Лиззи, хотя и подозревала, что ее мать наверняка высказалась бы примерно так же, как и Саския.
– Я хочу сказать, – продолжала та, – что у меня, к примеру, скоро ожидается фотосессия, и фотограф категорически предупредил, чтобы я не укорачивала волосы. Я рассчитываю попасть в журнал Country Life. А фотограф у меня тот самый, что сейчас делает «Девушек в жемчугах»[8]. Хотя у меня есть и бриллианты.
– Б’иллианты не самое подходящее ук’ашение для столь молодой особы, – вмешалась в разговор мадам Уилсон. – И нельзя ли уже всем затихнуть? По’а начинать занятие.
– Отлично выглядишь! – шепнула Мэг подруге, когда все разошлись по местам. – Очень современно.
– А тебе не кажется, что это чересчур… авангардно? – усомнилась Лиззи.
– Ну, разумеется, нет! – решительно сказала Александра. – Ты смотришься просто ультрамодно.
Мадам Уилсон была не сильно впечатлена такой переменой в ученице. Она лишь строго посмотрела на Лиззи и велела ей поскорее надеть халат, чтобы прикрыть колени.
– Я не смогу сегодня составить вам компанию, – сказала новым подругам Лиззи, когда, закончив свой учебный день, они вышли наконец на улицу. – Надо сходить посмотреть квартиру. Мне придется съехать из дома тети Джины.
– В самом деле? – отозвалась Мэг. – А почему?
Лиззи немного поколебалась с ответом. Ей не хотелось выставлять свою тетушку недобрым человеком или давать кому-то повод думать, будто она сама заигрывала с кавалером своей тети, пытаясь его отбить.
– Просто у Джины есть парень, точнее мужчина, и Джина опасается, что он может переключить свое внимание на меня. – Лиззи легонько прикусила губу. Ей казалось совершенно невероятным, что Барри мог бы предпочесть ее, такую юную и неискушенную девчонку, уверенной и энергичной Джине. И тем не менее в театре Лиззи услышала от него столько граничащих с флиртом обмолвок, что нельзя было исключить такую возможность.
– Какая жалость, – посочувствовала Мэг. – И что, ты прямо сейчас пойдешь смотреть квартиру?
Лиззи кивнула.
– Джина, похоже, весьма решительно настроена убрать меня с дороги, хотя я так помогала ей по дому и даже чинила ее одежду.
– Какая неблагодарность с ее стороны! – насмешливо фыркнула Александра.
– Именно! – со смехом ответила Лиззи. – Возмутительно!
– А где квартира-то? – спросила Александра.
– В Тафнелл-Парк. Ты такой район знаешь? Когда-нибудь там была?
Александра покачала головой.
– Боюсь, что нет. Это довольно далеко от центра. Надо добираться на метро.
– Я провожу тебя до станции, – предложила Мэг. – Здесь недалеко.
Выйдя из метро, Лиззи огляделась и вновь сверилась со справочником, чтобы убедиться, что вышла на нужной станции. Судя по карте, квартира находилась очень далеко от метро. Увиденное сразу подействовало на Лиззи угнетающе. Огромные викторианские дома казались неухоженными и обветшалыми. Эта часть Лондона очень сильно отличалась от Челси, где обосновалась тетя. И сколько же ей придется добираться отсюда до школы? Лиззи понимала, что, когда она будет знать дорогу, путь ей покажется намного быстрее, но все равно, по ее расчетам, это займет не меньше часа. Целый час от Джины и ее уютного домика, от новых подруг! А от родного дома в Суррее ее и вовсе отделял, казалось, целый мир!
И хотя Лиззи оставалась еще очень наивна, но все же она не была глупа и понимала, что Джина вполне оправданно не желала, чтобы ее молоденькая симпатичная племянница жила при ней. Также она догадывалась и о том, что Джина не может взять и отмахнуться от Барри – он был слишком состоятельным и щедрым кавалером, чтобы она могла себе это позволить. Однако Лиззи сожалела, что Джина не решилась просто еще немного потерпеть ее у себя. Ведь кулинарные курсы продлятся всего несколько недель и, закончив учебу, Лиззи вернулась бы домой.
Впрочем, хотя изначально планировалось, что после курсов она вернется в родной дом, Лиззи начала уже подумывать, что она, возможно, предпочла бы найти какую-нибудь работу и остаться в Лондоне. Мэг, например, собиралась после учебы устроиться на работу. Почему бы и ей так не поступить? Она, разумеется, не была настолько талантлива в кулинарии, как Мэг, но у нее все получалось неплохо – и уж несомненно куда лучше, нежели у многих других соучениц, которые на курсах слушали вполуха и которые как будто приходили туда обсудить очередную вечеринку, загородный уик-энд или какое-то мероприятие в светском календаре, страстно желая при этом увидеть свою фотографию в журнале Tatler.