Лерочка
– Спасибо, Лер.
– Да ладно тебе, кушай, кушай.
– Устала?
– Да нет. Сегодня пораньше освободилась.
– Лер, я нашел новую подработку…
– Знаю, знаю… ты молодец. Надеюсь, не грузчиком хотя бы?
– Нет, там что-то «высокоинтеллектуальное».
– Ну раз взяли тебя, значит точно «высоко»… хах.
– Сто процентов. Так и сказали. Им нужен именно я.
– Ну, конечно же, ты. А кто ж ещё.
– Лер, я понимаю, ты наверное…
– Давай не будем об этом. Всё хорошо. Я прочитала ту книгу. Прости, я погорячилась.
– Я тоже её читал этой ночью.
– Ну согласись, на фотке один в один!
– Да.
– И имя… и фамилия… я таких совпадений ещё не встречала…
– Как я в том баре говорю тому кренделю, что сегодня у нас два совпадения, хах.
– Твой кулак и его лицо, хах.
– Приятно вспомнить.
Лера, конечно же, знала цену таким «совпадениям». По счастливой случайности тот «крендель» был гораздо пьянее, чем Ваня. И когда первый назвал её «лицом с низкой социальной ответственностью», каким-то чудом наш герой появился тут как тут. А потом его шутка про «совпадение»… а потом их выгнали обоих. Всю ночь они шлялись по улицам, пили шампанское, пели Цоя… Видели ночь, как говорится. А потом… но, впрочем, зачем сейчас об этом?
– Вань, ты не думаешь найти этого паренька?
– На кой он мне сдался! Пишет свои стишочки – пусть хоть обпишется.
– Вань, это большие деньги… я тут посчитала…
– И ты туда же! Что вы все заладили с этими деньгами!
– Кто все?
– Да приходил тут один…
– Этот алкаш! Опять ты его впустил! Я тебя убью!
– Никакой он не алкаш. Это мой друг!
– Скажи мне кто твой друг, и я скажу…
– Ну началось…
– Ладно, неважно. Послушай. Этот псевдо «Иван Вольнов» украл у тебя полжизни. Даже разрешения не спросил! Даже не написал!
– Приятно, что хоть у кого-то из нас есть фанаты. Ты мне просто завидуешь.
Она бы его ударила, да только боялась, что он поперхнётся супом. Промолчала.
– Да ладно тебе, Лер. Ну в самом деле. Украл и украл. Мало ли на земле сумасшедших?
– Вань, это какая-то нездоровая история. Энгельс, Карелия, эта вот «Наташа», чтоб её…
– Ревнуешь?
– Да к кому тебя можно ревновать? Чудище ты моё, ненаглядное…
– А в чём тогда проблема?
– Он может быть психопатом. Он следил за тобой! Он нашёл твои стихи!
– Какой кошмар… вот же ужас… хоть кто-то их нашел. Мелочь, а приятно.
– Всё шуточки шутишь… я так и думала. Ладно. Я пошла убираться. Доедай и присоединяйся.
– Так точно, мэм!
Лерка знала, что он не уйдёт из кухни, пока она не уберёт всё. Этот ленивый свин не способен на такой «тяжёлый» труд. Но, справедливости ради… никто её не заставлял. Не обязывал. Она же сама к нему припёрлась. Опять. Встретились как-то два одиночества…
Через двадцать минут она не могла поверить своим глазам. Он мыл посуду! Ну это уже явный признак душевного помешательства.
– Вань, ты чего это?
– Настроение хорошее, Лер. Ещё заживём, не переживай.
Она всё стояла и смотрела. Как и в тот раз. Сколько-то лет тому назад. Когда он тащил её пьяную до дома. Через полгорода. Денег у них не было. Такси было не на что заказать. Он донёс её до самой постели, снял куртку и обувь… и ушёл! Взял и ушёл. На следующий день она с ужасом осознала, что у неё нету его номера! Сколько она перерыла тогда. Сколько искала. А ещё через день, он пришел к ней сам. Сильно пьяный, весёлый… с какими-то конфетами из Пятёрочки. Она думала, что если счастье и существует, то вот же оно! Уже дрыхнет на её кровати. И сопит. А потом она ушла на работу, а его оставила одного. Ничего не украл. Не сломал. Даже обед приготовил (тогда ещё он не был таким, как сейчас). А потом он показывал ей свои стихи. Странно только, что новых он не писал. Но тогда это было неважно. А как они общались ночи напролёт! Ей казалось, что такого умного человека ей во век больше не встретить! А как он понравился её маме… а как он убрал её детские комплексы (ей казалось, что она слегка полновата) – ему было на это плевать. Каким же он хорошим был в то время… а сейчас… просто период такой… молчит, ни с кем почти не общается. Только пьёт. И песни поёт. Давно бы ушла. Да не хотела, на самом то деле. Что-то в нём было такое, чего она очень сильно страшилась потерять.
Из архивов, датируемых 15.02.2023:«Буди меня. Как пред рассветом,Смущают тучи первый луч,Буди меня. И я приеду,Но буду резок, приставуч.Буди меня своей ладонью,Буди морями чистых слёз,Буди. Я стану твоей болью,И буду жить с тобой всерьёз.Буди меня, как работягу,Как мать кружится над дитём,Я буду выть и буду крякать,И недовольством наделён.Буди меня! Прошу, старайся,Избавь от лености мой вид,Не знаю худшего мытарства,Чем ты уедешь… не спросив…И не позвав, не потревожив,Не прислонившись, не прося,Острее маникюрных ножниц,Придёт незванная заря.И летний воздух, как из детства,Всё тот же в комнате кружит,Не знаю худшего соседства,Чем с одиночеством мой быт.Не знаю, что случится после,Смогу ли день свой отстоять,Случится боль. Я кану в пропасть,Когда уйдёшь ты без меня».4
– Лер, ты спишь?
– …
– Лерочка… Лера…
– …
– Ну и ладно. Вот и спи. Я тут чего подумал… а может и, впрямь, посудиться с этим Иваном? Кто его знает, может и выгорит чего путного. Купим тебе новую сумку. И туфли. И ящик пива. Ну не тебе… в смысле, туфли-то тебе, а вот ящик… или два ящика… заживём… Лер…
– …
– И так всегда. Вечно она дрыхнет. Эх. Лера, Лера. А мне этот, прикинь, говорит, будто у нас с тобой… ну того сего… как там его… а я ему… понимаешь, у нас… ну ты же понимаешь? Ай ладно, чего я тебе рассказываю. Спи себе и спи. Завтра рано вставать.
– …
– Лер, я вот думаю, а может у нас и, впрямь, с тобой? Ну это… ну ты поняла. Ты скажи, если что. Может мне… как-то вот… по-другому нужно… но понимаешь… я бы с радостью… но я не могу. В смысле могу, но не сейчас. Нам бы как-то выбраться из всего этого. В смысле мне… у тебя-то всё не так уж плохо… я же не со зла, ты же знаешь… ничего поделать не могу… чёртова апатия. Бывает… как встанешь, как пойдёшь, вот ещё чуть-чуть… а потом думаешь: «Ну и куда? И зачем?». А потом ещё одна неделя проходит. И ещё… и годы… золотые мои годы… Лер, ты точно спишь?
– …
– Ну Слава Богу. Лер, ты знаешь, я так больше не буду. Ну как в тот раз… ну то есть всё будет… как надо. Как должно быть. Вот отсудим у этого паренька пару лимонов… и как рванём в Питер, или куда ты там хотела? Мне всё равно, честно. Я куда-угодно смогу. Правда я, на самом то деле… не хочу судиться. Слов нет, как не хочу. Столько людей… расспросы, допросы… я же их всех ненавижу, Лер! Всех до единого! Будто я должен им что-то доказывать! А они посмотрят на меня… а потом на него… и сразу станет понятно, кто из нас прав. В смысле… да никто мне не поверит! Паренёк-то, видно, и с издательством дружит, и юристы у него видать имеются… я тоже юрист, но ты же знаешь какой… я же толком не учился… только пил и… но не будем об этом.
– …
– Я не против заработать, Лер! Честно – совсем не против. И туфли тебе купить, и коммуналку оплатить… но эти суды… что я им скажу? Некий Иван Вольнов, которого чудом зовут как меня, который выглядит, как я, написал книженцию про меня! Ещё и переврал всё… какая Наташа, какая Аня… я их сто лет не видел, ты же знаешь! Какие к чёрту доктора! Я их вовек не встречал… ну очень давно, по крайней мере… а уж тем более… мозгоправов всяких… глупость, ей Богу… но интересная… даже очень. Тебе самой-то понравилось?
– …
– А ещё он пишет, что в один час взял, да и бросил пить! Ну смешно же а, Лер? Бросил пить… может ещё и курить? Хах. Книга про меня… ну и бредятина… я сам-то не Бог весть какой писатель, но такую чушь явно бы не настрочил… мне больше Буковски нравится… и Хемингуэй… и Ремарк, в конце концов! Реализм… в чистом виде… а этот Вольнов… ну что за детские сказочки про белого бычка… хотя… если всё это белая горячка какая-нибудь… он же бросил пить… ну точно! Свихнулся паренёк!
– …
– Мне одно вот интересно. Почему именно Карелия, почему девятое мая, почему именно эти девушки? Их же было так много… зачем хвататься именно за этих? С одной повстречались какое-то время, ну мало ли… с кем я только не встречался. А с другой… дружили вроде как, неплохо общались, проводили время… ну и что? Мало ли с кем я общался? Мало ли с кем выпивал? Всё это… так несущественно с годами… так глупо… бессмысленно. Я читаю и понять не могу… что в этих людях такого интересного? А как же Катюха? А Ирочка? Вика, на худой конец? Или Сашка? К ним у него какие претензии? Авторский замысел? Да в чём тут замысел! Ну скажи мне, Лер… Лерочка…
Девушка лежала на одном боку, укутавшись потеплее в старенький плед. Она не отвечала ни слова, но по катившейся слезе, можно было представить глубину её «понимания». Жаль только, что свет от фонарного столба не проникал в их чистую, только-только оправленную от учинённых беспорядков комнатушку. Жаль только… она не спала.
Когда часики приблизились к цифре три, он молча встал, не привлекая излишнего внимания, на цыпочках пробрался к Лериной сумке, аккуратно, со знанием дела, извлёк из неё несколько купюр, спешно оделся во что-то неприметное и ускользнул из квартиры. Лерочка осталась одна. Жаль только… она не спала.
Днём, когда головная боль стала непомерной и непреодолимой, он с тяжестью распахнул глаза, мучительно обвёл комнату слева направо, затем в обратную сторону, не обнаружив ни единой живой души, нащупал таблетки на тумбочке и случайно обронил записку, ожидавшую его с самого утра.
Из архивов, датируемых 18.04.2019:«Ты хотела со мной познакомиться,Ну а я свесил ноги на крыше,Ты звала королевскую конницу,И просила спуститься пониже.Ты просила кричать полушёпотом,Ну а я, заливался в распевах,И ты вторила шорохам, топотам,В ожидании принца – морпеха…Ну а я, космонавтом ведь не был,И в спецназе, увы, не служил,И не спрашивал: где же ты, где ты,Мне своей-то хватало души.Не умел зарабатывать деньги,И писал в пустоту – прямо чушь.Разливаясь, как горные реки,Мимо фьордов и утренних луж.Ты ждала меня с каждым рассветом,Ну а я, коротая деньки,Разносил свои строчки по ветру,Ведь Творец меня певчим слепил.Ты просила: «Слезай с перекладин»,Проведи, хоть, часочек со мной,Но ведь я, с головою не ладил,Потому был немыслим покой.Потому то и пел всем на свете,Потому то кричал в небеса,Потому я тебя не приметил,Потому что не метил в десант.Не мечтал о стабильной работе,О покладистой мгле естества,Я тебя своим видом заботил,Словно молодец в сказочных снах.Ты ушла, обронивши слезинку,Как прекрасный живой херувим,Не оставив на память и снимка,«Я тебя никогда не любил».5
«Я хотела тебе сказать… нет, не так. Я всё пытаюсь до тебя донести… да нет же. Послушай… ох… Как же это… прости меня. Я всё понимаю, знаю – сейчас такой период, ты не виноват… хотя, конечно же, мог бы… но ты… не знаю, как это выразить. То, что происходит сейчас, становится невыносимым для меня. Я пыталась, старалась, видит Бог – я сделала всё, что было в моих силах, но ты… не скажу, что не старался, конечно же, нет. Но ты… это всегда ты. Со своими: «Сейчас, сейчас, ещё чуть-чуть, вот ещё немножечко…». Ты всегда так говоришь! Всегда. А я всегда жду, надеюсь, верю тебе. А ты будто… только и думаешь о себе. Я не уверена в этом… не подумай, я и сама толком не понимаю, что с тобой происходит. Ты вроде бы пытаешься вернуть всё как прежде, но одна капля… и ты снова всё портишь. Мне больно это говорить, но вся твоя жизнь – это какой-то спектакль имени тебя. Фильм, в котором у тебя все на подпевках, все кругом виноваты, все плохие, все злодеи, а ты… жертва обстоятельств, незаконнорождённый сын Зевса, который вот-вот отвоюет своё место на Олимпе. Я в это верила, я ждала… плакала и ждала, рыдала и снова верила. А ты всегда оставался собой. Я не вправе тебя винить, поучать – ты же неглупый человек, никаких сомнений. Но у тебя серьёзные проблемы. И ни с алкоголем, нет. Как бы парадоксально это ни звучало. Твои проблемы – только у тебя в голове. Ты воюешь ни с миром, нет, ни со мной, ни с работой, даже ни с бедностью. Нет. Твоя война – только у тебя в голове. Все твои призраки прошлого, все твои сожаления, горечь утрат, несбыточность надежд, нереализованность целей и планов – отравляют твой сегодняшний день. Мне больно, мне страшно, мне так… тяжко, на самом-то деле. Ты не хочешь победить себя, ты хочешь победить всё живое, всё дорогое, всё существенное, что только окружало тебя в последние годы. Ты жжёшь ни мосты, нет… ты жжёшь то благо, которое было в тебе в те времена, когда мы только встретились. Я ни считаю тебя плохим, нет. Но я вижу потерянного ребёнка, который зовёт маму, зовёт брата, зовёт Господа Бога, кого-угодно, а сам… не хочет ничего изменить. Я не обижаюсь на твоё пьянство, на твоё враньё, на воровство, в конце-то концов! Я обижаюсь… на твоё малодушие, трусость, инфантильность, несостоятельность! Ты же неглупый человек! Не дурак, в полном смысле этого слова. Нет. Ты просто… эгоист. Ребёнок, меланхолик и бездельник. Ты не должен тратить свою жизнь на пьянство! Не должен всё время валяться и причитать! Не должен целыми днями воевать с ветряными мельницами! Ты не Дон Кихот! Ты Ваня. И если ты тот, кого я знаю, кого ценю и безмерно, да, и искренне, и честно, да, без колебаний, без раздумий, люблю больше всего на свете… ты должен дать бой самому себе. Ты должен победить. Хотя бы один раз в жизни. Ни ради меня, нет, ни ради судьбы, ни ради Вселенной, нет. Ради своих призраков завтра. Ради того будущего, о котором ты столько лет говоришь! Ради реализации, ради величия, ради всего святого, что только в тебе существует. Ты должен пройти этот путь, собрать себя по частям, выпутаться, выкрутиться, вырваться… и победить. Я всегда с тобой рядом, я делаю всё, что в моих силах: я хвалю тебя за каждую мелочь, за каждую глупость, за каждый несущественный пустяк! Но ты должен… договориться с самим собой. Всё простить, всё отпустить, переиначить, подлатать, исправить! Ты можешь… я знаю, я верю, я это чувствую! Но мне больно, очень сильно больно, Вань. Я так устала… я выжала из себя всё до капли… а ты и не шелохнулся… Прости меня за этот спич, прости за обиды, претензии, глупые выкрики, прости меня, Вань! Но я правда не знаю, чем я могу помочь тебе прямо сейчас! Я не вижу твоей цели, не вижу пути, не вижу света в конце туннеля. Я вижу лишь твои сожаления, твою фрустрацию, твой гнев… мне больно, очень больно, Вань. Прости меня… я прошу… сделай уже что-нибудь. Хотя бы один единственный раз в жизни – победи себя.
Вечно любящая, вечно ждущаяи вечно помнящая тебяЛерочка».Из архивов, датируемых 05.05.2022:«"Здравствуйте, призраки завтра"[2],И куда занесёт нас апрель?Моя дикая дева – Кассандра,Исчезает, как солнечный день.Я её ни к кому не ревную,Да и злости во мне, ни на грамм,Мы когда-то кричим: "Аллилуйя,Когда нам поддаётся тропа.Если нам уходить – мы уходим,Чтобы снова вернуться к себе,Впереди будут рвы, да и колья,На груди лишь простой оберег.На плече узелок, хоть и ветхий,Не вместилось в нём столько добра,Впереди лишь покорные ветры,Отрастёт по пути борода.Ничего, я искатель давнишний,Для меня все пути, как один,Вспоминаю московские крыши,Я когда-то уже уходил…Коренастый, совсем возмужавший,По заре пробудился герой,Если нужно стрелять – не промажьте,Ведь его не возьмёшь впятером.Я о нём написал столько песен,Я его, как родного растил,Отряхнул с него лишнюю плесень,И следил, чтоб был мягок настил.Не купить его, даже за царство,И ничем его не изменить,То строптивым он был, то обласкан,И не хватит на свете мерил.То ленился, то шлялся без цели,Как повеса, ну прям vagabund,Но я знал, что в себя-то он верил,Не копил он добро, как сундук.Про него ходят разные сказки,И по пальцам, увы, их не счесть,Не заморский он принц и не Датский,И вода вся по уровню плеч.Но со дна поднимать приходилось,И вытаскивать из передряг,У него – то ли бзик, то ли шило,Ну такой вот кипучий смутьян.Я о нём не сказал бы плохого,Родились как никак в один день,Он умён и в науке подкован,Но порою совсем дуралей.Ну зачем он бежит за той девкой?Ну на кой, вы скажите мне, ляд?И не уж-то все звёзды померкнут,Если кто-то не любит тебя?Он ответил, ну так, отшутился,"Впереди ещё долог мой путь,Я с рождения не был провидцем,Но меня не заставишь свернуть.Я пойду, я убью всех драконов,И добуду священный Грааль,У меня только чётки, иконы,Чтобы крепче на месте стоять".Он пойдёт. И попрёт словно трактор,И развеют ветра его дым,"Здравствуйте, призраки завтра",Возвращайте героя живым».6
Да и пошла она, если честно! В самом деле, нашлась королева! Будет мне рассказывать за «сложные периоды» и прочую муру. Не нравлюсь – дверь всегда открыта! Тоже мне… принцесса на горошине! Думает, я растрогаюсь и прибегу, как пёсик! Уже бегу, волосы назад! Цирк. Да – у меня нелучшие времена, да – я не хочу возвращаться в вонючий офис, да – мне было грустно, и что с того? А у кого не бывает «периодов»! А кто из нас святой? Пусть бросит в меня камень! А я ему голову проломлю. Цирк какой-то… ладно, Бог с ней, пиво осталось ещё? Чёрт! Снова нет. Ладно, хорошо, обложили враги со всех сторон! Ничего, мы ещё с вами, как с немцами в сорок пятом! Где мой телефон?
– Алло.
– По лбу не дало? Ты где?
– На работе.
– Какой работе, чё ты там забыл?
– Будний день – совсем с дуба рухнул, работаю я.
– Ладно, есть на карте рублей сто?
– Откуда? До зарплаты ещё, как до Китая на ослике.
– Вообще по нулям?
– Гол, как сокол.
– Бог с тобой.
Сбросил. Так, ещё варианты? Как же я за ночь-то всё пропил? Где я был вообще? Вроде недалеко от магазина стоял. С кем-то общался. С этим, как его… Васьком что ли… Или с Виталиком… да они на одно лицо! И оба клоуны. Ладно, нужно взять микрозайм. Хотя… опять эти уроды с утра до ночи будут названивать… а какие ещё варианты? Украсть? Не – в тюрьме особо не попьешь пивка… хотя… нет, точно нет. Может в букмекерской конторе осталось копьё какое? Глянем… и вправду! Сто пятьдесят рублей! И как я их не вывел ещё? Ааа… тут же вывод средств от тысячи рублей. Ладно. Кто там играет сейчас? Китайский баскетбол, настольный теннис, волейбол… так, ещё Локомотив с Химками… это хорошо, это уважаемо… нет, не пойдёт. Берем этого теннисиста с коэффициентом 1.3 (ну точно зайдёт, никуда не денется), добавляем Локомотив с коэффициентом 2.1, также совокупляем вот с этими волейбольными командами, которых я знать не знаю – там по 1.85 и 1.65. Хорошо, какой у нас итоговый? 8.33… негусто, конечно… хотя, если со ста пятидесяти рублей… это же 1249! Мне подходит. Ставлю. Сколько им играть? Минут пятьдесят ещё в совокупности. Хорошо. Очень хорошо. Надо покурить…
В детстве я мечтал стать футболистом. Не потому, что любил играть больше всего на свете, а просто мне однажды сказали, что футболисты зарабатывают миллионы долларов! Эва как… миллионы! Играл я прескверно, еле-еле во втором составе родного города Саратова в клубе Сокол. Другие ребята приезжали на тренировку, как на праздник, а я… лишь бы покушать хот-догов на остановке. Параллельно занимался подводным плаванием. Родители заставляли, чтобы спину выровнять. Как же я ненавидел эти двойные тренировки! Лучше бы в музыкальную школу отдали. Зачем заставлять детей делать то, к чему они абсолютно не пригодны? Потому что так принято. Если сын – значит в спорт, если дочь – значит в художественную гимнастику. А я любил петь! Пел не шибко-то красиво, но мне очень нравилось. В душе, в школе (на мероприятиях), по дороге домой (бормоча себе под нос) – пел и воображал себя артистом большой эстрады… и сейчас воображаю, иногда. Если сильно напьюсь. Тренировки происходили мучительно. С коллективом не уживался: вечные склоки, драки, детские обиды… грустно вспоминать. Четыре года длилось моё «рабство». В один день отец от меня наконец-то отстал. Ладно, не нравится тебе футбол и плавание – пойдешь на карате! Три года по четыре тренировки в неделю. Я не любил, я терпел. Всю свою жизнь я усилено героически что-то терпел! «Каратировал» я, конечно, чуть лучше, чем играл в футбол. Без особой охоты, но с меньшими физическими затратами. Иногда, после тренировок, меня отвозили к деду…
Так, что там с моим «экспрессом»? Победа. Господи. Серьёзно? Вот это я задумался… столько времени ушло, а тут такие чудеса происходят! Да где эта чертова трубка?
– Алло.
– Чё алло, гуляем сегодня!
– На какие шиши?
– Я поставил экспресс в конторке.
– Выиграл, что ли?
– Так точно.
– Да ладно… сколько ты им проиграл уже?
– Ну какая разница, сегодня же выиграл!
– А кто там играл?
– Локомотив, волейбол и теннис.
– Ты же не разбираешься в волейболе…
– А тебе, что с того? Победа есть? Значит можно и поесть.
– Что верно, то верно. Ладно, я приеду после работы.
– Не задерживайся, иначе сам всё выпью!
– Я пулей.
Сбросил. Ну вот же, вот же! Видишь, Лерка! Дела налаживаются! Сколько дней я не выигрывал. Чёртова контора. Все деньги высосала из людей. Но только не сегодня! Эх ты, Лера… сама не знаешь с каким успешным человеком общалась… вот и поделом тебе! Проваливай! Знать тебя больше не хочу.
Вечерело. Пакет с пивом и водкой благополучно расфасован в пустом холодильнике. Вермишель на скорую руку с голодухи, как мантра небесная. Майонез. Всё в этой жизни может спасти и поправить. Любое блюдо. Любой ужас залатать. Как же я люблю майонез!
Звонок в дверь.
– О-о, припёрся, наконец-то!
– А то, как же! Гуляем же!
– Проходи, третьим будешь.
– Лерка здесь что ли?
– Какая Лерка! Её здесь больше не будет.
– Почему?
– По кочану! Тебе-то какое дело? Заходи уже давай.
– А кто третий-то?
– Алкоголизм.
– Хах.
После первой рюмки.
– Ну что, и в самом деле выиграл?
– Ну как видишь.
– Молодец, конечно… но завязывал бы ты. Всё же проиграл.
– А что не проиграл, то пропил. Какая разница?
– Ну пропить – дело благородное. Душевное, что ли. А проиграть…
– Сегодня я выиграл!
– Впервые за сколько недель?
– Чё ты до меня докопался! Пей давай.
После второй рюмки.
– Куда Лерка-то делась?
– Да Бог с ней. Исчезла.
– Почему?
– А кто её знает… написала какую-то ересь, хочешь – сам почитай.
– Делать мне больше нечего. Я в школе-то дальше названия предмета не углублялся.
– Ну вот и не вдавайся тогда. Ересь там какая-то… вроде любит, а вроде и не очень… вроде со мной… а вроде я ей надоел…
– Ну ещё бы. Ты ж со своим пьянством кого-угодно доведёшь. Бедная Лерка…
– А чё ты её жалеешь! Вы там часом не сговорились? Сама знала на что шла!
– Да откуда ей было знать… ты же раньше так не пил…
– Раньше было раньше.
– Ладно, наливай.
После третьей рюмки.
– Лера, конечно, ничего такая. Жить можно, одним словом. Но как по мне… дерзкая она… прямолинейная…
– Это точно! Вчера как влепила мне! Ни за что считай! На пустом месте!
– Тем более. Ты к ней со всей душой, со всем сердцем, а она…
– Ну теперь её уже нет.
– Не жалеешь?
– Не о чем жалеть.
– Ну сам смотри. Если не она, то кто тогда?
– Кто-угодно. Мало ли на свете женщин?
– Немало. Да только кому ты нужен?
– Чего!?
– Да это я так… забыли.
– Я нужен всем! Наливай давай!
После четвёртой рюмки.
– Ну так вот. С Лерой или без, а всё у меня будет прекрасно. Подумаешь, вильнула хвостом, знатная особа… таких особ! Да тысячи! Прямо в этом подъезде!
– Да что ты так разгорячился-то. Я же не во зло. Просто Лера – альтруистка, ей от тебя ничего не нужно… а остальные…
– Таких альтруисток… чё ты мне на мозги капаешь. Захочу – выйду на улицу, и как в старые добрые… десять у меня таких Лер будет.
– Не спорю. Но я не думаю, что тебе совсем уж наплевать.
– А мне совершенно начхать! Прям от всей души! Веришь ты или нет. Кто в моей жизни главный? Кто король? Чё хочу, то и ворочу.
– Знаешь, Вань, у меня ведь тоже была девушка.
– Ой, опять это нытьё. Была… ты вон почитай моего однофамильца Вольнова. Он плюс-минус такую же дичь пишет: «Сто миллионов лет назад, была у меня подруга и звали её Наташа».
– Ты концовку-то читал?
– Нет, конечно. Заняться мне больше нечем. «Была у меня подруга и звали её… была у меня когда-то девушка и звали её…». Бредятина. Нытьё. Человек живёт своим прошлым.
– Но ведь он заработал на своём прошлом.
– Он заработал на нытье! На бабском, никому не нужном нытье. О чём ты говоришь вообще? Люди у нас любят пострадать. Такая у них стратагема на жизнь.
– А ты будто не любишь…
– Я люблю пить и песни петь. Вот мои два верных попутчика.
– Ладно, давай ещё по одной.
После пятой рюмки.
– Ну так вот. Была у меня девушка. Тебя кстати недолюбливала.
– Ой, да помню я её. Нашёл, о чем вспомнить.