Сказки Матушке Татьяне

      Мой друг – православная матушка Татьяна работает психологом. Для терапии в некоторых случаях она просила придумать сказку, которая нужна человеку в определенной ситуации. Некоторые из таких сказок – на этих страницах.......

СКАЗКА ДЛЯ ДЕВОЧКИ, КОТОРУЮ ОБИЖАЕТ МАЛЬЧИК

Жил-был царь Карат и была у него маленькая красавица дочь Лучинка. Была она любознательна и умна, и царь не скупился на лучших преподавателей и воспитателей для своей единственной дочери. Со всего мира съезжались мудрецы, прослышав о щедрости царя Карата и его любви к своему чаду. Да и как можно было не любить это дитя! Обладая всей той красотой и очарованием, присущим любому ребенку Лучинка хранила внутри какую-то теплую искорку, согревающую любого человека и даже делающую его чуточку лучше. Поучившись разным премудростям бежала девочка играть с дворовыми ребятишками, а царь наблюдал с балкона за играми своей дочери с чернью и очень этому радовался – через свою дочь он вызвал у своих подданных еще большую любовь и уважение. И без того достойный правитель обрёл истинное почитание за каждым столом простолюдина, в каждом доме горожанина, потому что возвращаясь домой их детишки с восторгом рассказывали, как весело играли с самой настоящей принцессой, и какая она добрая и замечательная!

Много было друзей у Лучинки, но был и особенный. Ему она каждый день выделяла небольшой кусочек своего вечера – после ужина. На царской конюшне жил мальчишка-дурачок, звали его Орешек. Кто-то давно еще нарядил его в костюм шута, а мальчик так и ходил в нем теперь и гордился своим небольшим умишком, что все в белом, сером, да черном ходят, а у него всё красное, да еще и с бубенцами! Никто из детворы с ним не играл, а Лучинка видела, с какой тоской выглядывают его глаза из проемов конюшни. Каждый вечер она крала со стола сладости и бежала в конюшню – Орешка угощать. Тот сладости принимал, а пока уплетал их за обе щеки, Лучинка очень старательно и прилежно рассказывала ему. как у нее день прошел, что нового ей учителя рассказали. Орешек очень конфузился умной девчонки и доев сладости начинал глупо и обидно подшучивать над ней, а еще пел противным голосом песни собственного сочинения про девочку-Лучиночку. Песни получать на редкость язвительные и очень оскорбляли девочку, глупые и сальные шутки в ее адрес очень ее задевали. Но чем больше смущалась Лучинка, тем больше разгорался пыл у дурачка из конюшни, хотелось ему уколоть ее побольнее, да посмеяться от души. Еле сдерживая слезы, Лучинка уходила от Орешка, ничего не отвечая в ответ на его дерзости, а он всякий раз провожая ее взглядом глотал комок обиды, подступавший к его горлу. Уж очень он боялся, что Лучинка больше не придет к нему вечером и хотел было вслед ей кинуться, да прощения просить, но по дурной своей дурости стыдно ему было извиняться перед девчонкой. Зачем он ее так обижал, объяснить Орешек не мог, да просто, наверное, других примеров общения у него не было. Он видел, как его больно обижали и всех это веселило, а сам-то он ни с кем разговаривать и не смел.

      Приходила Лучинка в опочивальню и ревела в полушку от обиды, а в конюшне от гнева на себя самого выл Орешек. Так заканчивался их день. Лучинка до смерти боялась, что узнает о том отец, ведь если увидит он слезы на глазах своей дочери – не сносить Орешку головы. Зачем же, спросите вы, Лучинка каждый вечер в эту конюшню ходила, если Орешек так ее обижал? Сама Лучинка много раз зарекалась туда ходить, но внутри себя понимала: не важно ей, что говорит ей этот мальчик. Она слушала его ругательства и хулиганские песни, возмущалась ушами, а сердцем видела полные преданности глаза дикого, неумного мальчишки в наряде шута и знала, точно знала, что он и есть самый преданный подданный в ее королевстве. Этот дурачок целый день напрягал свой немощный ум, чтоб песенку придумать, шутку новую сочинить. Что же будет, если она не придет вечером послушать?..

У Карата было богатое государство и все подданные жили в достатке, а соседи не торопились лезть с войной в благодатный край, опасаясь, что у такого мудрого и властного правителя сильная армия. Карат так хитро и туманно говорил с правителями других стран на эту тему, что они чуяли за ним силу и уверенность и опасались нападать первыми. Когда же лазутчики возвращались к королям-соседям недоуменно разводя руками и сообщая, что не видела ни одного война, ни одного орудия, правители впадали в недоумение.

      Расскажу я вам, что было это совсем не так. Когда в юности Карат основал свое государство и взошел на престол был у него друг – старый добрый волшебник. Зная, что жить ему остался один только день, волшебник подарил Карату колокол, размером с корабельную рынду, и велел установить ее на главной площади перед дворцом, а рядом поставить уличный трон. Колокол всегда был на улице, ничем не защищенный, никем не охраняемый – звони любой, но все не так. Когда настанет в королевстве беда, когда на уличный трон пожелает взойти захватчик, любой из горожан может зазвонить в этот колокол. Чарами доброго волшебника, которые вложил он в этот колокол в день своей смерти, все, кто пришел в этот город со злым сердцем, погибнут, но так устроено колдовство, что позвонивший в этот колокол в страшный час погибнет тоже, отдав свою жизнь за государя и королевство. Поэтому позвонить в колокол решится лишь такой подданный, который не устрашится своей участи.

Уж сколько лет прошло с тех пор. Карат установил трон на улице, висел там слева от трона волшебный колокол, но никто, кроме Карата не знал его силы. Рассказать он об этом собирался лишь перед смертью своему наследнику. Карат рассудил так, что в случае опасности сам спасет свой народ и не позволит кому-то жертвовать своей жизнью. Живя с этим убеждением Карат не собирал никакую армию: сам он в поход не собирался, а в силе своего секретного оружия не сомневался, хотя и не желал проверять его в действии. Одно он знал точно – ни один человек не умрет вместо него.

Коль уж сказка вошла в это русло, не буду томить. Пришли в город захватчики во главе с королем Визором. Нужно сказать сразу, что Визор – хитрый, коварный и беспощадный правитель, постоянно расширяющий и обогащающий свое государство за счет разорения соседей. Хитро поступил Визор. Он не посылал к Карату мелких лазутчиков, он уже полгода получал точные агентурные сведения от своего верного и внимательного шпиона, который пришел в город под видом знаменитого профессора по геометрии и полгода жил при дворе, обучая Лучинку точным наукам и не выпуская ничего из-под своего внимательного взгляда.

Визор ворвался во дворец Карата и взял всех под арест. Сам Карат встретил его в гостиной и пригласил к столу, отдохнуть с дороги. Карат был очень уверен и радушен. такое поведение пугало и удивляло Визора – ни разу не оказывали ему такого приема в поверженном дворце. Убить Карата и его дочь Визор желал непременно – негоже покоренному народу тешить себя пустыми надеждами о возвращении законного короля. Павший король и вся его семья должны быть обязательно убиты у всех на глазах. Только так можно править завоёванным королевством. обескураженный теплым приемом Визор прямо спросил у Карата, скажет ли тот на площади перед всем народом, что передает всю власть новому королю? "Для этого нужно выйти на площадь к уличному трону и собрать всех людей. Твоих и моих", – ответил ему Карат, улыбаясь.

Решено. Люди Визора насильно вытаскивали горожан из домов и тащили на площадь. Возле уличного трона стоял Карат, рядом Визор, крепко державший перед собой за хрупкие плечи единственную наследницу Карата, перепуганную девочку Лучинку. Лучинка была очень умна и, конечно, все понимала, а Карат клял свою глупую уверенность – он видел спасительный колокол, который был от него в четырех шагах, он мог бы за секунду преодолеть это бесконечное расстояние, но он не рассчитал, что Визор, во избежание сюрпризов свяжет ему руки за спиной. Теперь не позвонишь в колокол, если не придумать, как развязать руки. Его собираются здесь убить – иллюзий он не питал. Ум лихорадочно искал решения, как же можно так глупо и бестолково проиграть, когда победа в четырех шагах от тебя! Время шло…

      Визор что-то долго говорил собравшимся на площади людям, оробевшим от страха, Визор начал по одному представлять им членов нового правительства, по прежнему не давая слова поверженному, связанному королю, на которого с недоумением смотрела толпа. Карат понял, что своей речью должен будет закончить выступление Визора, но как только он закончит, его самого и Лучиночку убьют на глазах его подданных, поставив жирную точку в этой однодневной войне… Время шло....

И вот Визор пригласил очередного министра встать подле него. В награду за свои труды этой чести удостоился бывший профессор геометрии, которого так хорошо встретил при своем дворе Карат. Увидев это Лучинка возмутилась до крайности и, неожиданно вырвавшись из рук Визора крикнула ему своим детским звонким голосом: "Никогда папа не поставил бы министром человека, который обманывает тех, кто ему верил!" Услышав такой неожиданный и наивный выпад в этот грозный и торжественный час все вдруг растерялись, а новый король вдруг начал искренне смеяться, смех его подхватил и новый министр. От бессилия и обиды у Лучинки потекли слезы по лицу. И в этот момент из толпы вдруг выбежал мальчик в шутовской одежде, который совершенно не понимал, зачем его вытащили средь бела дня из конюшни и заставили стоять здесь. Он гневно подбежал к Визору и начал колотить этого огромного исполина своими слабыми кулачками. Он кричал на него: "Нельзя смеяться, когда кому-то грустно! Нельзя смеяться, когда кто-то плачет! Нельзя! Слышишь!?"

Визор оттолкнул шута в толпу, но тот сразу вскочил, оглядываясь вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно швырнуть в обидчика, но ничего не нашел. Тогда он гневно сорвал с рубашки один из таких любимых ему колокольчиков и швырнул в хохочущего чужеземца, чем вызвал еще больший смех. Ну, ничего, он-то к насмешкам привыкший, а вот она.... Орешек растерянно посмотрел на Лучинку, которая ревела навзрыд, крича всем вокруг: "Не трогайте его! Он ведь совсем не понимает, кто вы такие! Он не знает зачем вы пришли сюда и зачем привели сюда папу!" Орешек закусил губу и сам еле сдерживая слезы, гневно рвал со своей красной рубашки звонкие колокольчики и кидал их в кольчугу Визора, надвигаясь на него и одновременно обходя сбоку. Колокольчики со звоном отскакивали от крепкого металла и умирали у ног чужеземца. В какой-то момент он резко оборвал свой смех и потянул из ножен огромный меч. Теперь он зло и в упор смотрел на маленького шута, позволившего себе дерзость усомниться в величии тирана. Так вышло, что колокольчиков на рубашке больше не осталось, а злоба и досада выкипали из сердца прямо сквозь горячую грудную клетку мальчика. Так вышло, что он готов был набросится на Визора с кулаками и бить его долго-долго по железной кольчуге, но мальчик понимал своим слабеньким умом, что сейчас умрет. Так вышло, что он немного струсил в этот момент и перед тем, как побежать и наброситься на страшного дядьку он решил подбодрить себя перед атакой и схватился за веревочку, оказавшуюся у самой его руки и что было сил забил в уличный колокол, до которого так вожделел дотянуться Карат и до которого сам того не замечая случайно добрался маленький шут, гневно бросая свои маленькие колокольчики в торжествующего врага!

Никогда еще горожане не слышали такого оглушительного звона, а когда всё стихло, на площади не осталось ни одного солдата, Визор и все его министры исчезли с пьедестала, а у трона стоял ошеломленный Карат и его заплаканная дочь. Повсюду возле них были разбросаны маленькие колокольчики, а возле спасительного уличного колокола на земле валялась тряпочная кукла скомороха с оторванными повсюду нитками.

Лучинка забрала куклу с собой. Потом она выросла, а потом влюбилась, а потом у нее самой родилась дочка, которая поиграла с тряпочным скоморохом, да выкинула куда-то. Никто его и не искал. Может, совсем потерялся, а, может, лежит где-нибудь в пыльном углу и внимательно следит за маленькой девочкой, незримо охраняя ее от злых людей и их поступков, потому что девочки не должны плакать.

01 декабря 2018 год

СКАЗКА ДЛЯ СУПРУГОВ

С РАЗНЫМ ТЕМПЕРАМЕНТОМ

Никак Фиалка не понимала этого!

– У тебя же такая красивая шляпка – ты весь ярко-красный с большими и очень симпатичными желтыми пятнами повсюду. Ты – цветок! Не бывает таких грибов! Грибы – они все бледные или темные, как пожухлые листья, и они всегда прячутся от света и любят сырость и прохладу. Ты – цветок!

Мухомор щурился, глядя на палящее солнце и улыбался молча Фиалке. А Фиалка подставляла свои голубые лепесточки яркому солнышку и светло улыбалась.

– Цветок. Конечно, я, наверное, немного цветок. Будь я грибом, меня бы давно уже срезали люди, положили бы в корзину и засолили бы в банке. Я полевой цветок. Ну… может, не полевой. Лесной, наверное…

Мухомор и сам был сбит с толку, когда ему так приглянулась Фиалка на окраине лесной опушки. Много дней не решался он заговорить с нею. Разве может, такой как он, да еще и гриб, понравиться такой красавице с голубыми лепестками! И вот он решился и однажды поздоровался с ней. И она улыбнулась ему приветливо. Так уж распорядилась судьба, что Фиалка эта не имела друзей и других собеседников. Она случайно родилась здесь – в шаге от темного сырого леса, а все ее сородичи красовались и купались в ласках солнца посередине опушки. Цветы не умеют передвигаться, ведь это сразу станет всем заметно, а если бы люди это заметили, он с ума сошли бы! Приволокли бы сюда сначала свои фотоаппараты, потом передвижные лаборатории, потом аккуратно-аккуратно сантиметр за сантиметром собирали бы грунт на анализы и отдельные виды цветов для экспериментов, а потом бы постепенно и очень аккуратно уничтожили бы все цветы на земле, чтобы изучить их. А вот грибы очень даже умеют, потому что, если бы не умели, люди бы давно срезали бы их всех до одного и унесли из леса. Вот и приходится им бегать туда-сюда с места на место, стараясь найти хитрую потайную обитель где-нибудь потемнее да попрохладнее.

Мухомор прекрасно знал, что он гриб, да только Фиалка не хотела верить в это. Ее можно понять – цветы и грибы никогда не встречались и мало что знают друг о друге. Но грибы точно не могут быть такими красивыми и такими веселыми! Любая фиалка это знает. А Мухомор очень старался быть веселым и щурясь от невыносимо яркого света старался сделать вид, что обожает солнце. Ночью, когда Фиалка засыпала, спрятав свое желтое личико в ярко-голубые лепестки, Мухомор бежал в лес в объятья холодной грязной лужи, чтобы привести в порядок потрескавшуюся от сухого зноя яркую шляпку и немного остыть, потому что к концу дня он ощущал себя жаренным на сковородке. Всякий раз приходя в себя в прохладе липкой грязи он задавался целью завтра попрощаться с Фиалкой навсегда – слишком мучительно и больно было ему на ярком солнце. И всякий раз сам понимал, что не сделает этого. И не улыбайтесь даже – гриб же был живой (по крайней мере тот, о котором я рассказываю), а всё живое может жить только когда любит. А как можно не полюбить Фиалку, если вокруг только бледные поганки и говорят они всегда только о себе, бережно смазывая свои шляпки болотной слизью и регулярно делая себе модный массаж муравьями? Что они знают о полосатых пчелах, которые каждый день приносят новые смешные истории про разные цветы и ягоды, а иногда даже про медведей? Что они знают о журчании ручья, что бежит не останавливаясь на краю опушки? А самое главное – они никогда не видели дождя! Эти грибы довольствуются сыростью леса, а Мухомор однажды был под дождем! Под слепым дождем! Это когда и дождь идет, и солнце ярко освещает поляну!!! И оба они смеялись – и Мухомор и Фиалка, и оба смотрели друг на друга, и оба понимали, что никогда не расстанутся. И Фиалка думала о нем всегда с первого лучика солнца и ждала, когда этот засоня проснется и приковыляет из темноты своей обители на окраину опушки. Она, конечно, знала, что это гриб, потому что цветы не могут двигаться сами, а он волен путешествовать куда угодно! И почему он не убежит на середину опушки – под самое солнце!? Он же так любит солнце! А там – радость и свет! И Фиалка верила, что не убегает он именно из-за нее, а то давно бы уже расцвел там и стал бы самым высоким и самым красивым цветком-грибом на поляне! А Мухомор думал точно наоборот. И вот однажды он решился сотворить невиданное. Не может быть, чтобы такое чудесное создание, как Фиалка, так и прожила, не увидев красоты и приятной прохлады леса! И все вокруг будут завидовать Мухомору, и никого в лесу не будет краше его возлюбленной! Дождавшись, когда солнце последним лучом света приласкает опушку, и Фиалка заснет, укутавшись в лепестки, он осторожно выкопал ее из родного места и бережно перенес спящую в лес под старую гнилую осину – лучшее место для такой красоты!

Настало долгожданное утро, а Фиалка не просыпалась. Целый день ходил Мухомор возле нее, проверяя, не сломал ли случайно ее стебельки, не облетели ли ее чудные лепестки. Всё как будто было в порядке. Так прошел день. Все грибы вокруг перешептывались, обсуждая невиданное событие, но никто не говорил с Мухомором – и обидеть боялись и помочь не знали как. В лесу вообще друг дружке не помогают: не съел тебя дикий зверь, не срезал проходящий грибник и ладно – день прошел.

На второй день в обед Фиалка проснулась от тяжелого липкого сна и обнаружила себя в окружающей темноте сырого лес. Мухомор был рядом. Он почувствовал ее движение и очень обрадовался. Она тоже обрадовалась ему, но не смогла показать этого. Лепестки стали очень-очень тяжелыми и никак не хотели раскрываться. Фиалка стояла, печально склонив голову к земле, лишь немного выглядывая из неплотно сжатых лепестков. Так и проговорили весь день. Она изо всех сил старалась показать, что рада новому месту жительства и что затея Мухомора ей очень нравится. Наступил вечер. Мухомор пожелал ей доброй ночи и счастливый ушел под какую-то корягу. Фиалка сделал вид, что уснула, а сама думала в мучительном бессилии: "Ну и пусть. Век любого цветка не долог. Цветок должен приносить радость. Я принесу радость моему грибу и даже если завтра я погибну – он будет счастлив, что я была рядом и что я радовалась вместе с ним этому жуткому сырому лесу, этой страшной промозглой сырости. Я выдержу. Я сильная."

И так прошел день. Потом еще один. Мухомор искренне радовался, что Фиалка полюбила его лес, но время шло и он увидел, как голубые лепестки Фиалки будто бы покрылись тонкой пленкой пыли, еще один день и у Фиалки отвалился лепесток, а она над этим радостно смеялась и говорила, что теперь, наконец, может видеть Мухомора намного лучше и что у всех цветов облетают лепестки и это очень здорово и так ей очень нравиться. И Мухомор тоже заверил ее, что ей идет, и без лепестков она будет настоящей лесной красавицей.

Мухомор ушел под корягу, а Фиалка уснула свинцовым сном, ее голова уже почти полностью лежала на сырой земле и поднять ее не было сил, но лишь бы ему нравилось, что она рядом..... Ей приснилось, что она открыла глаза от яркого света и что вокруг были самые разные, самые красивые в мире цветы, и она чуть не оглохла от их бесконечного шелеста и перешептывания, от звука травы, от пения птиц, от жужжания самых разных крыльев самых разных насекомых и она будто подняла голову к солнцу и солнце светило будто бы и всем, а будто бы и только ей одной. И где-то в глубине души она понимала, что это просто красивый и яркий сон, а еще глубже она догадывалась, что этот сон – последний. И больше не будет ничего. И больше не будет озноба от сырости темноты и больше не будет мучительной слабости повсюду и даже Мухомора. Больше никогда она не увидит его радостную веселую шляпку, его смешного пузика, выглядывающего из-под шляпки. Какой хороший, какой маленький и добрый друг. Он очень расстроится утром, но она ушла. Ушла туда где солнце. А говорят, цветы не умеют ходить!… Какой хороший сон. А вот и Мухомор. Он пришел в это красивый яркий сон, чтобы на прощание посмотрел на меня и сказать что-нибудь доброе, как всегда он говорит, когда уходит к себе в лес. Но сон все не кончается. И Мухомор все не уходит. И все цветы вокруг что-то галдят наперебой. Как это может быть?..

Да очень просто. Мухомор не ушел тогда спать под корягу. Он собрал все грибы, что были поблизости и поклонился им, и попросил сделать с ним невозможное – ночью совершить путешествие на середину опушки вырыть там ямку, достаточную для того, чтобы пересадить Фиалку и помочь ему донести ее до этого места, если ему вдруг не хватит сил. Никогда еще подобного не было в лесу. Грибы переглядывались, ворчали, но робко соглашались помочь. Сначала один, потом двое, потом еще пятеро. Всю ночь трудились они, совершая невиданное путешествие, в горячих спорах определяя лучшее место для пересадки, копая глубокую яму, чтобы не повредить корни цветка. Мухомор низко поклонился всем свои помощникам, он сам донес Фиалку до места и сам занялся ее пересадкой, попрощавшись с другими грибами. И вот уже Фиалка в земле, распласталась обессиленная вокруг свежевыкопаной земли, и, видимо, земля эта станет ее могилой, но вдруг ото всюду показалось движение. Не может быть! Ночь! Цветы еще спят и на поляне все тихо. Кажется грибы со всего леса, даже те, что отказались сначала помогать Мухомору пришли сюда, каждый из них предварительно искупался в ручье, что на окраине опушки и шляпка каждого из них, точно губка была пропитана родниковой водой. По очереди они подходили к Фиалке и выжимались до полного иссушения на ее корни. Мухомор растерянно смотрел на эту сцену и не знал, что сказать. Наступало утро. Каждый гриб прошел мимо него, молча улыбаясь ему на прощанье. Они все понимали, что оказывают другу последнюю услугу. Он не говорил ничего. Они сами уже знали точно – они прощались. Мухомор остался посередине опушки. Утром все цветы узнали его историю и с любопытством ждали развязки. Мухомор сгорал от лучей палящего солнца, но не желал никуда уходить, пока Фиалка не поднимет голову и не поприветствует его. И он знал, что больше никогда не сможет проделать такой путь. Если хватит сил, он вернется в свой лес, но никогда больше не сможет оказаться на середине опушки рядом с ней. Ну и пусть. Лишь бы она цвела! После полудня Мухомор понял, что умирает. Его сухая шляпка треснула, двигаться он не мог, потому что ножка высохла, как гербарий в книжке школьника, он ничего не видел, кроме яркого белого цвета вокруг, но единственное, что его беспокоило по-настоящему – он не увидит ее…

К вечеру пошел дождь. Мухомор чувствовал, что еще живет, но сил сделать что-то не было. Ночь – была шансом убраться с этой поляны в лес, и дождь немного оживил гриб, но он просидел молча возле Фиалки, то засыпая, то просыпаясь снова. Он твердо пообещал себе, что умрет рядом с ней. Но нет! Вот тут и проснулась Фиалка, которая думала, что все это сон, и увидела поляну, и увидела своего Мухомора живым и здоровым. Уж не знаю, как так вышло. Может быть, цветы полевые тоже могут что-то такое, о чем никому не говорят, но после дождя за ночь прямо над Мухомором вырос из земли большущих лопух, который полностью закрывал его от палящего солнца. И вырос он прямо напротив Фиалки, которая удивленно всматривалась во все вокруг, еще не понимая, что это по-настоящему. И Мухомор первым сказал ей – доброе утро. И все цветы вокруг сказали ей: доброе утро. И она улыбнулась той самой Своей улыбкой и ответила всем: доброе утро.

Прошло немного времени и Фиалка, чудом оказавшаяся на середине опушки очень разрослась, превратившись в цветущий куст, а у подножья куста разрослись лопухи. А под каждым лопухом вылезли из-под земли удивительные грибы – с красными шляпками и разноцветными пятнами – здесь были и белые, и желтые и зеленые и, конечно же, голубые.

Эх, узнали бы люди об этой истории, точно прибежали бы со своими приборами и лабораториями изучать и выводить научно-обоснованную теорию о великой, приводящей всё в движение, силе – любви....

25 февраля 2019 год

СКАЗКА ДЛЯ МАТУШКИ,

ТАК НЕ ВОВРЕМЯ ЗАБОЛЕВШЕЙ ПРЯМО

ПЕРЕД РОЖДЕСТВЕНСКОЙ СЛУЖБОЙ

– Ну и где это ваше Рождество? – сердито спросил Старый Волк.

– Ндааа – выдохнула Зайчиха.

Невероятно было смотреть на эту картину постороннему глазу: обитатели зимнего леса, которым природой назначено прятаться друг от друга собрались возле елки на поляне, не убегая и не охотясь. Зайчиха стояла возле голодной Лисы, белка – напротив Старого Волка, и, что совсем уж удивительно для зимы, был в этой разношерстной компании медведь-шатун. При обычных условиях любой зверь, завидев издалека пробудившегося зимой медведя бежал наутек – этот медведь был спокоен, нетороплив и совершенно не выдавал признаки сумасшествия. Хотя, таковые, наверное были – дело в том, что он выходил из берлоги зимой всего на пару дней, а потом как ни в чем не бывало отправлялся в дальнейшую спячку. И вообще перемирие в лесу в эти дни вот уже несколько лет считалось нормальным: к этому лес приучила маленькая девочка Таня, которая, совершенно не опасаясь дикостей леса, приходила в рождественский сочельник из своей избы, что была на окраине деревни и наряжала старыми игрушками елку на опушке, а в самую ночь, она прибегала снова, зажигала на елке свечки и пела удивительные красивые песни. И весь лес смотрел на это чудо и слушал ее песни, и Зайчиха приводила своих зайчат, выглядывая из-за пня, и Старый Волк насильно тащил троих сыновей с новым выводком внуков, строго глядя, чтобы никто, повинуясь инстинкту и голоду не кинулся на славную девочку, и одинокая красавица Лиса, сколько раз зарекавшаяся появлялся на этом бессмысленном мероприятии всякий раз, "чисто случайно", проходила в этот момент "мимо", и бельчата с мамой в ряд сидели на ветке и зачаровано смотрели на горящую огоньками елочку.