Феноменология психических репрезентаций
• В наших психических моделях реальности нет внутренних, зависимых от особенностей нашей психики недостатков и ограничений.
• Восприятие реальности зависит в определенной степени от предыдущего опыта столкновения с подобной реальностью, но не определяется им.
• Образ восприятия чаще рассматривается как репрезентация отдельного объекта, а не окружающей реальности в целом. Поэтому обсуждаемые в психологии образы окружающего мира – это, говоря метафорически, скорее, нечто вроде суммы картин в музее, а не сам музей, в котором, кроме картин, есть стены, окна, двери, полы, персонал, другие зрители и т. д.
• Образ восприятия объекта – это психическое явление, продолжительность существования которого зависит лишь от длительности процесса восприятия данного объекта.
• Визуальный образ восприятия – это статическое явление психической жизни, хотя он и может легко сменяться новым образом того же или иного объекта.
• Психические образы лишь сменяют друг друга в сознании, практически не взаимодействуя между собой и не влияя друг на друга.
• Отсутствующие в окружающей нас сейчас реальности объекты, их действия, свойства и отношения репрезентируются в нашем сознании образами их воспоминания и представления.
• Каждая из окружающих нас сущностей, составляющих окружающий мир, имеет признаки, которые, в зависимости от их роли в ее формировании, можно разделить на главные и второстепенные. Главные, или существенные, признаки – те, которые делают данный объект уникальным и отличают его от прочих предметов. Несущественные, случайные или второстепенные признаки не выражают сущность данного предмета и лишь придают ему некоторые особенности.
• Сходные сущности образуют категорию. Категории объективно присутствуют в мире. Например, такие категории, как собака, дерево, рыба, мужчина, женщина и т. д. Перечисленные категории представляют собой «естественные роды сущностей». Каждый «естественный род» характеризуется строго определенным набором главных признаков, определяемых «естественной природой данной категории».
• Существует единственно правильная категоризация сущностей объективного мира, которая точно ему соответствует. Человек не создает ее произвольно, а может лишь более или менее правильно воспроизвести в своем сознании, используя слова для обозначения имеющихся в мире реальных категорий.
• Особенности человеческого восприятия и мышления не влияют на формирование категорий, так как последние независимы от особенностей восприятия, способов понимания и любых других человеческих когнитивных способностей.
• Человек может правильно познать объективную категоризацию сущностей мира только при условии, что его символическая система соответствует этим присутствующим в мире категориям. С помощью восприятия человек лишь устанавливает правильные отношения между сущностями реальности и своими понятиями.
• Люди мыслят абстрактными символами – понятиями в соответствии с законами логики.
• Символы – понятия, с одной стороны, связаны со словами, с другой – с материальными сущностями и категориями окружающего мира: объектами, явлениями, их свойствами, действиями и отношениями. В результате наличия объективной связи между предметами, категориями реальности и строго определенными словами понятия приобретают свое объективное значение.
• Словесно-логическое мышление и язык – это отдельный когнитивный модуль, независимый от чувственного познания, то есть язык не связан с чувственным познанием.
• Усвоение языка ребенком обеспечивается наличием у него врожденных ментальных структур, тем, что принято называть «врожденными идеями».
• Символическая врожденная ментальная структура приобретает свое значение по мере соотнесения врожденных ментальных представлений в сознании ребенка с сущностями и категориями окружающего мира.
• Символы представляют собой внутренние репрезентации внешней реальности. Оперирование символами является значимым, если, и только если они отражают что-то во внешнем мире.
• В зависимости от их соответствия или несоответствия сущностям и категориям окружающего мира наши понятия могут быть истинными или ложными. Чем точнее понятия соответствуют сущностям и категориям реальности, тем четче и яснее человеческое мышление.
• Правильность определения той или иной сущности зависит не от нашего сознания, а от правильного соотношения между словами и сущностями мира.
• Словесно-логическое мышление строится по законам формальной логики, отражая рациональность, присущую объективному окружающему миру, и представляет собой логическое оперирование символами – понятиями. Оно таково потому, что точно соответствует рациональной логической структуре объективной реальности. Логические отношения между сущностями и категориями окружающего мира существуют объективно и не зависят от человеческого разума.
• Особенности человеческого организма и сознания не способны существенно влиять на формирование понятий, репрезентирующих объективную реальность. В этом в том числе и заключается ее объективность.
• Понятия представляют собой ментальные репрезентации объективных сущностей и категорий, а потому не могут иметь в себе каких-либо субъективных элементов. Следовательно, понятия независимы от особенностей восприятия и мышления, от содержания человеческого сознания.
• О подлинном знании можно говорить лишь тогда, когда категории нашего ума соответствуют категориям объективного мира, когда сознание максимально точно отражает объективный окружающий мир. Лишь точность отражения окружающего мира определяет ясность, глубину и широту наших знаний.
• Знание заключается в правильной концептуализации объектов и явлений реальности, правильном выделении и обозначении объективно присутствующих в мире сущностей, точном отражении объективных связей между ними, определении и обозначении их признаков и отношений.
• Сущности и факты окружающего мира независимы от человеческих когнитивных способностей, желаний, мнений и веры людей в наличие этих сущностей и фактов, от способов их концептуализации или иных аспектов познания.
• Сознание лишь репрезентирует окружающий мир, который объективен и сам не зависит от сознания.
• Эффективная деятельность человека в мире обусловлена соответствием его психических репрезентаций этому миру. Ошибки людей обусловлены несоответствием их поведения объективной рациональности мира.
• Сознание человека функционирует как чрезвычайно сложный суперкомпьютер. У человека нет души или чего-то такого, что принципиально отличает его от сложнейшей машины.
В этой книге я пытаюсь доказать, что перечисленные выше положения неверны. Современным психологам, как мне представляется, имеет смысл прислушаться к словам П. Фейерабенда (1986):
…одним из наиболее значительных достижений недавней дискуссии в области истории и в философии науки является осознание того факта, что такие события и достижения, как изобретение атомизма в античности, коперниканская революция, развитие современного атомизма (кинетическая теория, теория дисперсии, стереохимия, квантовая теория), постепенное построение волновой теории света, оказались возможными лишь потому, что некоторые мыслители либо сознательно решили разорвать путы «очевидных» методологических правил, либо непроизвольно нарушали их [с. 153].
Я хочу закончить главу словами Э. Гуссерля (1995), сказанными более полувека назад:
Все сильнее ощущается всеобщая потребность в реформе всей современной психологии в целом. Пока что, однако, еще немногие поняли, что психология из-за своего объективизма оказалась, так сказать, не на высоте; что она просто не способна добраться до самой сущности духа; что, выделяя психику как некий объект и психофизически перетолковывая бытие-в-общности, психология совершает нелепость. Конечно, психология работала не зря и установила множество законов, в том числе практически ценных. И все же современная психология является действительно психологией не более, чем статистика моральных поступков с ее не менее ценными данными является наукой о морали [с. 324].
1.1.6. Психические модели и репрезентации
Понятие модель[12]является одним из наиболее часто используемых в этой книге. Идеи о том, что психическое содержание человека представляет собой модели окружающего мира, давно и активно обсуждаются в психологии. Б. М. Величковский (2006) сообщает, например, что ученик Г. Гельмгольца Г. Герц еще в 1894 г. писал:
…наш разум способен создавать динамические модели вещей и работать с ними [с. 108].
Н. А. Бернштейн (1966) тоже полагал, что:
Мозговое отражение (или отражения) мира строится по типу моделей. Мозг не запечатлевает поэлементно и пассивно вещественный инвентарь внешнего мира… но налагает на него те операторы, которые моделируют этот мир, отливая модель в последовательно уточняемые и углубляемые формы [с. 287].
Действительно, есть все основания считать, что психическое моделирование – это основной и универсальный принцип работы человеческого сознания.
Большой психологический словарь (2004) определяет модель как:
…упрощенный мысленный или знаковый образ какого-либо объекта или системы объектов, используемый в качестве их «заместителя» и средства оперирования [с. 300].
Большой толковый психологический словарь (2001) – как:
представление, которое отображает, дублирует, имитирует или некоторым образом иллюстрирует образец отношений, наблюдаемых в данных или в природе… [с. 455].
М. Вартофский (1988), углубленно занимавшийся проблемой моделей, считает, что:
…все, что угодно, может быть моделью всего, чего угодно! …Любые две вещи во Вселенной имеют некоторое общее для них свойство и… существует некоторое отношение, связывающее их между собой. …Простого выделения двух вещей, связанных между собой в некоторых релевантных аспектах, недостаточно для того, чтобы одна из этих вещей использовалась как модель другой. Чтобы это все же произошло, в дело должна вступить наша собственная познавательная деятельность, в ходе которой один объект отбирается для репрезентации другого… [с. 30–31]. …Любая сущность может рассматриваться как модель любой другой тогда, и только тогда, когда мы можем выделить общие для них релевантные свойства, то есть свойства, благодаря которым одна сущность похожа на другую [с. 34]. …Набор релевантных свойств у модели должен быть «беднее», чем у ее объекта или референта [с. 35].
Ю. А. Шафрин (1998) считает, что модель —
это некий объект, система объектов, процесс или явление, которые в том или ином смысле подобны другим объектам, системам объектов, процессам или явлениям. Не бывает модели как таковой – этот термин обязательно требует уточняющего слова или словосочетания, например модель шахматной игры, модель грозы… Моделью можно считать физическую установку, имитирующую какую-либо другую установку или процесс, юридический кодекс (уголовный, гражданский и т. д.), моделирующий правовые отношения в обществе, сборник должностных инструкций фирмы и т. п. Даже картину художника или театральный спектакль в определенном смысле можно считать моделью, обобщающей ту или иную сторону духовного мира человека. …Процесс создания (а иногда и исследования) модели называют моделированием [с. 46].
М. Вартофский (1988) пытается разобраться, что делает одну сущность моделью другой:
Может ли модель вообще быть «истинной», то есть может ли она быть истинной репрезентацией объекта? Это подводит нас к вопросу о том, что значит «быть репрезентацией». И в этой связи возникает наш основополагающий вопрос – либо некоторые вещи являются репрезентациями других вещей благодаря каким-то внутренним… свойствам, которыми репрезентация обладает по отношению к тому, что она репрезентирует, либо быть репрезентацией – это свойство, которое зависит от чего-то другого. Я считаю, что верно именно второе. …Именно мы определяем нечто как репрезентацию чего-то другого. …Репрезентацией может быть все, что таковой считается; репрезентирование – это то, что делаем мы; ничто не может являться репрезентацией, если только мы не делаем или не считаем его репрезентацией; причем оно будет именно такой репрезентацией, какой мы его делаем или считаем [с. 18].
И он прав в том, что именно человек определяет «нечто» как модель или репрезентацию чего-то другого. Репрезентацию автор рассматривает в самом широком смысле:
…как любое отражение структур на структуры или свойств на свойства [с. 36].
По его мнению:
…функции репрезентации заключаются в замещении чего-то, находящегося за ней, а не в простом обозначении этого, то есть в представлении некоторой вещи таким образом, чтобы мы смогли понять ее… [с. 18].
К моделям относят самые разные объекты. Выделяют физические модели физических же объектов (например, архитектурная модель (макет) здания, выполненная из картона), психические модели физических объектов (например, зрительный образ здания) и, наконец, психические модели психических же объектов (например, мысленное вербальное описание зрительного образа здания).
Выделение класса моделей среди прочих сущностей весьма условно и зависит исключительно от соглашения между людьми, так как та или иная сущность превращается в модель лишь в результате конвенции, договоренности, наделения ее по соглашению между людьми дополнительным качеством – быть моделью другого объекта. Никакая сущность не может быть моделью исходно, сама по себе, без участия человеческого сознания, так как способность быть моделью чего-либо присваивается объекту сознанием и существует только в нем. В физической реальности нет моделей, а есть лишь разные физические сущности, одни из которых рассматриваются сознанием и только в сознании в качестве моделей других. Именно сознание превращает, например, визуальные образы одних объектов в модели визуальных образов других объектов.
М. Вартофский (1988) отождествляет понятия модель и репрезентация. И эта его точка зрения широко распространена в литературе. Он пишет, что:
…модель рассматривается как конструкция, в которой мы располагаем символы нашего опыта или мышления таким образом, что в результате получаем систематизированную репрезентацию этого опыта или мышления как средство их понимания или объяснения другим людям [с. 11].
Мне представляется, что отождествлять репрезентации с моделями нельзя, так как репрезентация[13] – это отнюдь не всегда модель. Модели и репрезентации создаются сознанием для решения разных задач. Модель всегда создается человеком произвольно и целенаправленно с познавательными, демонстрационными, исследовательскими и другими целями. Тогда как психическая репрезентация обычно возникает спонтанно, самостоятельно и непроизвольно, то есть без целенаправленного участия в этом процессе человеческой воли. К психическим репрезентациям относятся все наши психические явления, которые репрезентируют нам, например, окружающий мир и нас самих в нем. Их можно назвать «естественными» психическими репрезентациями.
Физические репрезентации, которые тоже широко обсуждаются в литературе и рассматриваются часто как знаки, во многом сходны с моделями в силу того, что, как и модели, выполняют функции замещения основного объекта. В случае физических репрезентаций один физический объект замещает собой другой, представляет или олицетворяет его в сознании людей. Например, вино во время причащения – кровь Христа, хлеб – его тело, белая фата – чистоту и невинность невесты, красный крест – медицинскую помощь и т. д. Физический объект может репрезентировать в сознании даже что-то гораздо более сложное, чем просто другой физический объект. Так, крест, например, является репрезентацией христианства и христианской церкви.
Надо признать, что в литературе существует множество самых разных, в том числе не согласующихся между собой представлений о том, что такое репрезентации, какие репрезентации бывают и как они соотносятся между собой. То же самое, хотя и в меньшей степени, касается психических моделей.
Тем не менее можно заметить, что психическая модель – это всегда психическая сущность, произвольно выбранная и «назначенная» нами заместителем, заменителем другой психической сущности. М. Вартофский (1988) тоже отмечает, что:
модели – это преднамеренно создаваемые конструкции… [с. 60].
Когда мы говорим о психической модели, то всегда имеем дело с осуществленной произвольно и с определенной целью подменой одной сущности, чем-то уже представленной в сознании (например, чувственным образом), другой сущностью, тоже как-то уже представленной в сознании (например, другим чувственным образом или понятием). Например, понятие Эйфелева башня – это вербальная модель визуального образа Эйфелевой башни, а понятие Московский Кремль – модель (заместитель, заменитель) визуального образа Московского Кремля.
М. Вартофский полагает, что и психические репрезентации являются моделями внешнего мира. Однако следует сказать, что отношения между репрезентациями и внешним миром гораздо более сложные и непонятные, так как репрезентации чаще не столько моделируют мир, сколько являются единственно доступной для нас формой его существования. Более того, репрезентации, создаваемые сознанием, могут представлять нам то, что просто отсутствует в окружающем мире и в качестве сущностей конституируется самим сознанием, то есть психические репрезентации в рассматриваемом случае являются тем, что наличествует изначально лишь в сознании и только в виде самих этих репрезентаций. Такого рода психические репрезентации, в принципе, не могут отождествляться с моделями, так как модели всегда моделируют нечто, хоть как-то уже представленное в сознании.
Таким образом, психическая репрезентация – это часто не столько подмена в сознании одной психической сущности другой (образа восприятия объекта понятием, обозначающим объект, например), сколько представление в сознании в форме особого психического явления (образа восприятия, например) некоего неясного, непонятного и недоступного сознанию никак иначе элемента физической «реальности в себе». Так, визуальные образы Эйфелевой башни или Московского Кремля репрезентируют некие «вещи в себе», которые только так и могут быть представлены в человеческом сознании в зрительной модальности. Эти репрезентации поэтому нельзя называть моделями, так как в физической реальности нет в аналогичном виде того, что они, как принято считать, моделируют в сознании.
Правильнее сказать, что психические репрезентации не моделируют, а первично конституируют и представляют в сознании то, что существует в физической реальности в недоступной нашему сознанию форме «вещей в себе». Следовательно, чувственная репрезентация – это всегда единственная возможность представительства в сознании предмета или явления, который для человека никак иначе не существует и в его сознании не представлен, а в физическом мире в такой форме вовсе отсутствует.
Итак, психические репрезентации – это часто единственные формы существования многих недоступных никак иначе субъекту сущностей. Вместе с тем психические репрезентации, например чувственные образы и понятия, сильно различаются между собой по механизмам своего возникновения, причем понятия можно даже рассматривать как психические модели соответствующих чувственных психических репрезентаций.
М. Вартофский (1988) полагает, что слово «репрезентация» означает для обычного человека:
…во-первых… отношение «похожести» или «сходства», благодаря которому в одной вещи легко угадывается сходство с другой; и, во-вторых… что одна из вещей может в определенных аспектах «замещать», «представлять» или «репрезентировать» другую [с. 58].
Однако сказанное неприменимо к большинству «естественных» психических репрезентаций. Нельзя говорить об их сходстве или несходстве с репрезентируемыми ими объектами. Например, в психическом восприятии ощущения цвета, репрезентирующем электромагнитные волны определенной длины, и в самих этих волнах невозможно найти нечто «похожее». Трудно обнаружить, например, и сходство между ощущениями тепла или шероховатости объекта, с одной стороны, и сущностью этого объекта – с другой.
М. Вартофский (1988) пишет:
…даже в том случае, когда мы говорим, что модель есть лишь средство воображения, помогающее нам представить, изобразить или понять, что происходит, например, когда мы формируем схематическую модель некоторого сложного организма или строим модель-прототип чего-то такого, что мы намереваемся в дальнейшем реализовать, – то это само по себе уже достижение. В этом смысле модель есть создание чего-то, действующего в направлении будущего, нечто такое, что в момент создания модели или рассмотрения ее еще не достигнуто [с. 125].
Автор обсуждает здесь процесс создания новой сущности, процесс творчества. Моделирование же – это замена одной известной уже сущности другой. Если сознание создает произвольно новую психическую конструкцию, которая репрезентирует некую новую сущность, то это уже не моделирование. Созданной заново и тем самым уже репрезентированной в сознании в виде конкретных психических явлений сущности нет в физическом мире. Можно сказать, что естественная психическая способность человека к моделированию окружающей реальности трансформируется в процессе его развития в новую способность – конструировать новые сущности физической и психической реальности и репрезентировать их в своем сознании.
Созданные сознанием психические конструкции, репрезентирующие, например, недоступную восприятию физическую реальность, не являются моделями в истинном смысле, так как далеко не всегда ясно, что же они «моделируют» на самом деле и моделируют ли вообще. Часто такие репрезентации являются лишь умозрительными конструкциями, представляющими сознанию недоступные и непонятные никак иначе аспекты физической реальности. Некоторые такие психические конструкции, возникнув первоначально в сознании, затем могут быть воплощены в искусственной физической реальности в виде, например, модели атома из проволочек и шариков, или фильма про «жизнь после смерти», или множества полезных физических устройств и приборов.
Формой психических репрезентаций являются и вербальные[14] конструкции. Однако их же можно рассматривать и как модели чувственных репрезентаций.
М. Вартофский (1988) пишет, например:
…сам язык является моделью… [с. 63].
Любое предложение, которое можно рассматривать как дескриптивное (описательное. – Авт.), является моделью того, о чем говорится в этом предложении: оно является репрезентацией своего референта, то есть репрезентацией определенного положения дел. …Все языковые высказывания – это дескриптивные предложения в той степени, в какой они вообще являются лингвистическими сущностями… Предложение «Стул стоит на столе», очевидно, можно рассматривать с различных точек зрения в разных теориях языка, но, несомненно, что это – «картина», и с этим трудно спорить. …Данное предложение – модель, если для меня или для вас оно репрезентирует определенное состояние дел [с. 38].
Автор подчеркивает здесь важный факт – языковые конструкции тоже являются моделями реальности. Неважно какой: окружающей нас, прошлой, будущей, возможной, альтернативной, фантастической и т. д. Он продолжает:
…возьмем восклицание «Ай!» или любое повелительное, эмотивное, экспрессивное высказывание – весь этот немыслимый зоосад якобы недескриптивных утверждений. …Я утверждаю, что это высказывание («Ай!» – Авт.) истинно или ложно и что оно имеет референт. То есть что оно с очевидностью соотносится с некоторым состоянием дел, а именно с тем, что мне больно [с. 38].
…можно говорить о континууме от мельчайших лингвистических выражений до грандиозных теоретических научных конструкций. …Мы начинаем создавать модели с наших первых мимических актов и с первого опыта языкового общения и продолжаем создавать их посредством использования того, что, опираясь на разные основания, называют аналогиями, метафорами, гипотезами, теориями [с. 40].
«Теория», «гипотеза», «модель», «аналогия» – все это, на мой взгляд, «особи» одного рода, который я называю репрезентацией [с. 57].
Все лингвистические высказывания являются моделями, репрезентациями фактов или предполагаемыми фактуально истинными дескрипциями (и наоборот, все модели являются в той или иной форме лингвистическими высказываниями, используемыми для сообщения фактуально истинных дескрипций) [с. 39].
Итак, понятие психическая репрезентация обозначает, во-первых, психические явления или совокупности психических явлений, представляющих в сознании разнообразные физические сущности, их свойства, действия, состояния, отношения и т. д. Например, зрительный образ стола репрезентирует объект «стол», образы разных красных объектов репрезентируют свойство объектов – их красный цвет, а пропозиция альфа-самец репрезентирует такую сложную физическую сущность, как «самец, занимающий верхнюю позицию в иерархии доминирования стада» [Большой толковый психологический словарь, 2001, с. 36]. Во-вторых, психические явления или совокупности психических явлений, которые представляют в сознании другие психические явления или совокупности психических явлений.