Орех

– Семён Ефимович… – обратился под конец обеда к новому начальнику Егоров и запнулся.

– Что такое, Андрей Леонидович?

– Вот вы меня всё время называете по имени-отчеству. Понимаете, я не привык. Мы с ребятами – он обвёл глазами Карпова, Васина, Зидена и Овечкина-Портнова – сразу перешли на «ты», по-свойски, и только по именам, а вы меня и с самого утра – по ИО. Да и на «Агате» меня тоже все звали по имени…

– Время, дорогой, оно же идёт… Например, Сеней сейчас меня называет только жена, а остальные по ИО. Ну, а для коллектива я Ефимыч. После «Агата» вы стали старше. Оставайтесь для ребят Андреем, но я как начальник буду обращаться к вам по ИО – хотя бы по первости. Для соблюдения протокола, так сказать.

– Ну, раз так… Я понял. Да, конечно.

– Так, ну что, все поели? Тогда по коням!

И вожак повёл свою стаю в ареал постоянного обитания. Вернувшись в лабораторию, Семён Ефимович проверил орех – тот не подавал сигналов тревоги – и задумался: правильно ли он себя вёл за обедом с этим Егоровым? Дипломатично ли отказался называть его просто по имени, как тот хотел? Он же нормальный парень, да и «братки» хорошо его приняли… В душе сидела какая-то заноза. Откуда? Да оттуда – Щелкунова! Он вспомнил её признание, и вот что странно: испытывая к ней симпатию, однако не имея на неё никаких прав и вместе с тем веря, что она давно не испытывает к Егорову, лишившему её девственности, никаких чувств, Семён Ефимович всё равно где-то под кожей ощущал, что не может зажечь в себе тёплые эмоции к новенькому. Кстати, и в день прихода Егорова на собеседование Кац отнёсся к нему негативно, даже не предполагая, что между двумя этими людьми когда-то что-то было. Правда, глумиться тогда его заставил орех… Просто чёрт знает что. Вряд ли Егоров заслуживает такого отношения. Впрочем, за дело! Кац вспомнил про обещание, которое дал в пятницу Вовану. Надо занять новенького орехом. Только бы не испортил оборудование.

– Андрей Леонидович!

– Да…

– Ну что, всё вам наладили?

Егоров оторвался от просмотра программ на компьютере.

– Похоже, да, но надо на практике убедиться…

– Убедитесь. Но пока нет ничего срочного, работаем над текущими проектами. Я подключу вас позже, как только появится новый. А на сегодня задание будет такое. Вот знакомый предмет – продолжите начатое.

Кац подошел к столу Егорова, протянул ему орех и продолжил:

– Кстати, спектрометр, после того как мы извлекли эту штуку из-под планки, тут же заработал.

– Странно…

Андрей взял орех и стал вертеть его в руках.

– Честно говоря, я даже не догадываюсь, из чего это сделано. Может, намекнёте? Боралюминий? Арамид? Или хотя бы их частичное присутствие? А пропорции я сам постараюсь определить.

– Если честно, мы и сами не знаем, – подключился Вован. – Эта штука у нас оказалась случайно.

– Как это – случайно?

– Лежала у Семёна Ефимовича в машине на сиденье.

Егоров перестал забавляться игрушкой и взглянул на Каца.

– И у вас нет никаких догадок, откуда она?

– Никаких, – вздохнул завлаб. – Я тогда вот так с пылу – с жару дал вам её исследовать… Скажем, в качестве теста на профпригодность. Но беда в том, что мы и сами о ней на тот момент ничего не знали. Я её только-только в лабораторию принес.

– Это крайне интересно. И в машине не было следов взлома? В смысле – может, кто подкинул?

– Не было. Абсолютный чистяк.

– Интересно… А после меня никто не определял состав?

– Да руки не дошли. Текущие проекты и тому подобное… Я вот и хотел, чтобы вы занялись этим делом, а не половинили с ребятами уже начатую работу. Мы так только время потеряем: пока вас введут в курс, пока то да сё…

– Ясно, ясно. А с этой штукой, значит, мне даётся карт-бланш?

– Полнейший. Только если какой-нибудь прибор опять поведет себя неадекватно, сразу сигнализируйте.

– Ну что же… Всё это очень необычно. Сделаю что смогу.

– Только с холодной головой.

– Разумеется, Семён Ефимович.

И Егоров взялся за дело. Для начала он приступил к изучению руководств по эксплуатации ко всем приборам, гипотетически пригодным для анализа. Кац, который занимался отчётом о работе за прошлую неделю – завтра с ним надо выступать на планёрке, – время от времени бросал на новенького пытливые взгляды в тайной надежде, что у него что-нибудь получится. А Егоров подходил к приборам, открывал их и закрывал, осматривал со всех сторон и вертел туда-сюда, сверяя явь с инструкциями из брошюр.