Втора. Иллюзия жизни. Том 4

***

Мне достался билет не с галактикой, а со звёздной системой Лебедя. Это была не простая, но успокоенная система, без особых колебаний, относящаяся к стабильным. Если бы я знала, что она слабо изучена, таит в себе столько сюрпризов, то наверно отказалась бы от жребия управления Лебедем. Я сначала думала, что меня ожидает с десяток звёзд, из которых самая крупная – Денеб. Когда я прибыла к месту постоянной работы, взглянула на покрытый многовековой пылью пульт, на звёздный монитор, раскинутый для образного обозрения в полусферу, я ужаснулась от количества объектов: здесь одних звёзд было более сотни, скрытых, спрятанных туманностями, пережёванных и выплюнутых чёрной дырой соседней галактики. Так что, мне достался не Лебедь, больше похожий на курицу в мечтах звёздного интерна, а целая птицефабрика, заселенная неизвестными объектами, которые не подлежали классификации. У меня на теле засветилась подпись бога, который вместе с жезлом легата, висевшим грузом ответственности на цепи, окутавшей мою шею, давало мне право на управление божественной колесницей, стоящей на выходе из зала управления галактикой. Колесница представляла из себя прозрачную сферу, цельную, без каких – либо окон и дверей, меняющую свет, по прихоти создателя, и абрисом, отделяющая себя от окружающего мира. Мне она напомнила огромный мыльный пузырь, переливающийся под светом искристых лучей солнца и готовый, либо лопнуть от малейшего неосторожного прикосновения, либо поглотить внутрь себя что – ни будь бестолковое и ненужное. Я уже устала ругать себя: ну дура, я дура! И этого Лебедя мне подсунули, пряча улыбки и глаза, эти звёздные шарлатаны. Я вспоминала всё, что говорили мне преподаватели о этих шарообразных колесницах. Сделаны они из самого крепкого материала вселенной – из сплава мысли и желания. Управляются легко, входи и управляй, если хочешь отдохнуть от утомительных дел, чтоб тебе никто не мешал, влетаешь в любую звезду, и она экранирует тебя от нежелательных раздражителей. Всё очень легко и просто! Я тогда ещё задала вопрос этой улыбающейся туманности, состоящей из мириад, похожих на энергоноидов:

– А, что, если кто нападёт на этот воздушный шарик?

Мирта не прекращая улыбаться, ответила глупой сверхлюбопытной землянке:

– Получит самый достойный убийственный ответ – Любовью.

Я не стала задавать больше вопросов инопланетному наставнику, похожему на приведение, чтобы не показаться смешной другим ученикам, и на меня не показывали пальцем, на звёздных переменках. Для себя я сделала неутешительный вывод из этой беседы:

– Если тебя любят, то значит медленно убивают, разрушая твой мозг и раня смертельно сердце, добиваясь проникновения в твоё тело.

Я услышала ехидный хихикающий смех в ментале:

– Втора, не то, совсем не то.

Я узнала Гремми:

– А, ты, что здесь делаешь?

Мне было приятно, что кто-то из своих находится рядом.

– Я по соседству с тобой, на курсах.

Потом, сколько я его не вызывала, Гремми не отвечал, только спустя два тысячелетия я узнала, что мой друг, курирующий работу самой Смерти на Земле, трагически погиб в маленьком созвездии рядом с Альдебараном. Экскурс в прошлое мне не помог, я никак не могла войти в этот мыльный пузырь, он, как строптивая лошадь, отпрыгивал от меня, а я, как дура, гонялась за ним по всему звёздному небу. Честное слово, я готова уже была пойти пешком, на обследование этой шипящей и пугающей клювом птицы, а дальше пусть что будет. Потом села, сосредоточилась, представила, что хочу попасть внутрь этой сферы. Открыла глаза, а я уже внутри экипажа. Я поняла, что всё неправильно раньше делала с этим пузырём, просто надо было закрыть глаза, чтоб мыло не попало. Пузырь рассмеялся. Я огляделась. Я плавала стоя в сфере, внутри какого-то тумана, меняющего время от времени свой цвет, не было больше ничего, не кнопок, ни пультов, не руля, ни штурвала с камбузом. Всё что находилось за пределами сферы, было видно чётко, я даже могла увеличить или уменьшить до бесконечности любой обозреваемый объект, приблизить или удалить его на любое расстояние. Я поняла – колесница бога, это был пульт дистанционного управления, а так как сделан он из сплава мысли и желания, то и управлялся он только мыслью и желанием, как в сказке – По Вториному велению, по моему хотению. Я улыбнулась, вспомнив своих друзей. Я только представила двойную звезду Альбирео, венчающую доверенное мне созвездие, как сфера очутилась в месте влияния этих огромных звёзд, они притягивали к себе астероиды, кометы, планеты и их спутники, поедая этот «комбикорм», соревнуясь с чёрной дырой, вплоть подступившей к созвездию. Чёрная дыра – этот символ ненасытности, ворующий крохи со стола гордой птицы, явно страдала перееданием, изредка изрыгая подогретую пищу, которую не в состоянии была переварить. Находясь всего в нескольких парсеках от клюва этой птицы, я увидела весь процесс её кормления, и не стала оставаться, для подсчета мелких объектов, привлечённых в созвездие со всей вселенной, они, как просыпанное зерно, со временем все окажутся в клюве огромной птицы, любящей много и вкусно поесть. Кто говорит, что Космос – это безмолвие и холод? Космос – это книга, которую нужно уметь читать. Я без сожаления покинула голову этой птицы, возвращаясь в зал управления, прихватив по пути маленький звёздный пылесос, ещё не успевший стать взрослой чёрной обжорой. Предстояла генеральная уборка, в месте, где мне придётся работать последних несколько тысячелетий. Я её решила начать с пола, приготовив швабру, тряпку и ведро с водой.

***

Среди выжившего персонала было несколько инженеров, врач, два химика и один учёный, числившийся, как гость, приглашённый компанией. Учёному была отдана туристическая каюта, чудом не повреждённая аборигеном – агрессором, этой недружелюбной планеты. Я сидел в центре управления кораблём, переваривая весь объём информации, свалившийся на мою голову, за последний день, даже мои измененные гены, не могли мне помочь в этом танталовом труде. Когда я за спиной услышал лёгкое покашливание, сначала подумал это бонсай балуется, растение освоило подражание человеческому голосу, и словно говорящий попугай, пользуясь цирковой невидимостью, пугало всю команду исследовательского корабля. В ассортимент этого шутника входили реплики из фильмов ужасов, и из смеси старинных мультфильмов для детей. Представьте моё состояние, когда я захотел утолить жажду, а над головой голосом злодея Чебурашки:

– Не пей водицы, Шапокляка, из стакана, которого я замерил земляными червяками!

На этот раз мне посчастливилось лицезреть перед собой существо, похожее на нарисованного Карлсона, только без пропеллера. Он представился:

– Кх-м, к-хм. Дормидонт Поликарпович!

Я чуть под стол не сполз, но постарался взять себя в руки, сделал серьёзное официальное лицо:

– Ну, и?

– Я бы хотел посоветоваться с корабельным компьютером. У меня не сходятся координаты нашего местоположения, по моим расчётам здесь должна быть огромная звезда, а мы находимся внутри этой звезды. Абсурд, я понимаю.

Я понял, передо мной, как раз, был тот самый учёный, который заканчивал список оставшихся в живых на корабле. Как-то получилось так, что я негласно стал во главе этого погорелого сообщества. Я разрешил учёному пользоваться базой данных корабельного компьютера, и переключился на контроль ремонта корабля. Проблема возникла с удалением оборванных щупалец медуз, в повреждённых блоках корабля. Они успели пустить споры, которые вросли в металл облицовки, и только после применения плазменной обработки металлических поверхностей, можно было, с неполной уверенностью, говорить о том, что дезинфекция корабля произведена. Роботы ежедневно сканировали восстановленные и обеззараженные районы корабля, но мне уже было известно, что не только я, со своей непонятной инфекцией, а и все остальные, оставшиеся в живых, сущности, в том числе и люди, на вечно приговорены быть заложниками этого корабля, без права посещения заселённых объектов. Не заселённых, к сожалению, тоже; уж, сильно агрессивно вела себя нечисть этой планеты. Нужно было разобраться, как бороться с этим нечто, сделавшего нас изгоями вселенной. В состав корабля входили жители пятнадцати звёздных систем. Сам я не имел права принимать решение, свои догадки и размышления я хотел вынести на общее собрание, только нужно было это правильно обосновать. Первоначально, не понимая того, в какое дерьмо мы вляпались, мне хотелось вырваться из этого ада и поскорее смыться домой. Но нельзя! Мы опасности подвергаем родные системы, не разобравшись как обезопасить их от этой гадости, которая кишит на планете, под кораблём, выбрасывая в атмосферу протеиновые протуберанцы. Карлсон, с лохматой причёской, прибежал, возбуждённо махая перед своим носом распечаткой компьютера:

– Вот, вот! Я не ошибся, правильно рассчитал координаты, мы находимся в заднице Лебедя, где должна быть звезда Денеб. Компьютер подтвердил это.

Я оглох от его крика:

– У кого мы в заднице находимся? Что там должно быть? И кто там кого Денеб?

Мои мысли плавали совсем в другом направлении, и мне не интересно было местоположение корабля, когда я точно знал, что эта задница под нами, и мы из неё не скоро выберемся. Я не придал значения словам учёного, а зря! Я разрешил этому Поликарпу, или как его? Пользоваться корабельным компьютером по его желанию, когда он хочет, открыв доступ, на правах пользователя. Он, фактически, пропадал в, соседнем с центром управления, блоке, не беспокоя лишними вопросами меня.

***

На собрание в актовый зал пришли даже раненые, я постарался объяснить ситуацию, в которую мы попали, без какого-либо приукрашивания событий, попросил подумать хорошенько, а через неделю проголосовать: прорываться домой или остаться на месте чтобы разобраться с дерьмом, которое нас чуть не сожрало. Я знал, что убил последнюю надежду выживших на этом корабле. Целую неделю корабль гудел, как улей, говорят, доходило даже до драк, но на поимённом голосовании, все были за то, чтобы остаться, кроме одного, не оставившего своего имени, подозреваю, что это был лениуарский кот, соскучившийся за уютной кухней с безмерным холодильником, всё-таки натуральная пища не идет в сравнение с солнечными батареями и корабельными полуфабрикатами, на которые мой питомец, уже смотреть не мог, от систематического переедания. Инженеры составили план-график и приступили к созданию специализированных роботофицированных зондов и десантных капсул, для изучения планеты, дав ей ласковое название – Мочалка. Уж, сильно её поверхность напоминала средство, применяемое при принятии ванн. Я вспомнил, как она нас пыталась отмыть, при первом, аварийном приземлении на эту планету, если бы не Лока, то эта бы мочалка смыла бы нас, вместе с пеной, не оставив даже воспоминания о корабле. В компьютерной раздался ужасный крик, Поликарпович стоял на столе и отмахивался ладошкой от триффида, приклеившего к своему телу полоски из блестящей бумаги, замаскировавшись под оторванный щупалец медузы, пытающийся уколоть учёного своим жалом, пару раз ему это удалось. У Карлсона с волос сыпались электрические искры, в которых, с наслаждением, купался лениуарский кот, время от времени дёргая учёного за уши. Мне пришлось вмешаться и наказать хулиганов, отнеся обоих в карантинный бокс и попросив Локу не выпускать их на корабль. Дорминдонт, держась за место, противоположенное животу, поковылял в бокс корабельного врача. Потом я услышал, как бонсай жаловался коту, что он хотел незаметно приколоться к новогодней ёлке, на экран монитора, а этот толстяк стал лупить его ладошкой, а командор не разобрался и поместил свободных индейцев в тюрьму. Пришлось живность выпускать, мне ещё войны на корабле не хватало, эта флора с фауной уже какой-то топор откапывать собрались. Я им дал строгое взыскание, чтоб они близко не подходили к Карлсону. Потом мы раскурили трубку мира. На этом внутренние недоразумения улеглись. Карлсон залечивал, полученные в неравном бою раны, жаловался доктору, что двое на одного, это нечестно. Он бедолага не мог не лежать на спине, ни сидеть на кресле, я знаю, как болезненней укол триффида, сам два дня прыгал на одной ноге.

***

На этот раз Гоша решил не задерживаться в столице, получил зарплату за полгода странствий в созвездии Лиры и Волопаса, он на несколько минут заскочил домой, прочитал записку, соседа, зашёл в его квартиру. Не кота, ни драго он не нашёл. Форточка была открыта. Гоша соскучился за подарком с планеты Драконов, но портал на Землю закрывался через пару часов, и Дракон хотел успеть на последний лайнер в сторону Земли. Гоша абсолютно не беспокоился за домашних любимцев, они не пропадут в мегаполисе, могут только отвыкнуть от хозяев, одичать, но с голода не умрут. Гоша занял своё место в лайнере и уставился в окно, он знал, что кроме мелькающих звёзд он ничего не увидит в чёрном туннеле перехода, но детская привычка осталась. Гоша не хотел вспоминать о грустном, давным-давно стёрлись границы между странами справедливости, всё перемешалось, многих тех, кого видел дракончик в детстве, уже нет. Недолговечен век сказочного героя, пока его помнят, рассказывают сказки с его участием, он живёт. А, как только забывают – он умирает и приходит по ночам к тому, кто случайно вспомнит его во сне. Гошка знал, что нет в живых Завсехи и бабушки, родители похоронены под Липецком на Кудыкиной горе, нет Коли, совсем другие сказочные герои обрабатывают его поле, пропал Водярный, потерялся след его друзей Андрюши и Светы, нет Василины с мужем, принцесса замков вышла замуж и уехала жить в Калининград, выбрав мужа себе не из знатных, а чтоб любил. Дворец так и пустует, ждет, что когда-нибудь, кто –ни будь его достроит. Сусанин, незадолго до своей смерти, прислал Гоше посылку на работу, с большим пучком свежих розог. Баба Яга совсем оглохла, не выходит со своей избы, у которой течёт крыша и мучает радикулит. Гоша всё это знал, но на родину всё равно тянет. Первый раз остановились на небольшой цифровой планете, Гоша с любопытством рассматривал синих улиток, встречавших кого-то с лайнера. По перрону шёл землянин и предлагал купить жаренные пирожки, у Дракона ёкнуло сердце, он выскочил на перрон, купил всё ведро с пирожками, но это был не Водярный. Потом был Марс, потом Павелецкий вокзал, пара электричек и полустанок, за пять остановок, от города.

Глава 3 Вакансия полубога отсутствует.

Встреча с планетами – арестантами

Я продолжила изучение реального положения дел в созвездии Лебедя, остановившись в скоплении малых звёзд, скрытых туманностями, окружающими созвездие, в самом его центре, возле знаменитой звезды Садр. Никогда не видела таких больших звёзд, моё сердце было переполнено гордостью, что даже этот сверхгигант, послушно подчиняется движению моей руки и мне доверено управлять такими огромными звёздами. Я делала снимки, зарисовывала всю мелочь, крутившуюся возле звезды, не забыв отметить тот затуманенный бисер, рассыпанный на огромном пространстве от Садара, до Альбирео, а так – же, венчающий крылья величественной птицы, всё оперение Лебедя состояло из множества объектов, заметных только при близком приближении. Здесь был полный гастрономический набор вселенной, на вкус любого гурмана: от квазаров и пульсаров до гравитонов и гамма излучателей, всё это пересекалось с орбитами блуждающих звёзд, комет и планет самоубийц. Масса звезды, венчающей грудь Лебедя, перемалывала эти песчинки, словно подсолнечную лузгу, ещё на подлёте к светилу. Я для себя сделала отметку, что в случае пробоя, направлять любой мелкий объект на Садар, но система само регуляции и без меня справлялась с колебаниями, Лебедь мощной грудью рассекал просторы космоса через тернии, встречающиеся на его пути. Целый день у меня ушёл на обнаружение скрытых объектов, и я домой приползла, буквально, на карачках. Хорошо, что меня никто не видел. Картина начинала вырисовываться, и я начала догадываться, как создателю удалось удержать такие массивные звёзды в равновесии во вселенной, осторожно перемещая их по немыслимым орбитам. В космосе нет ничего статичного, все движется, смещается, живёт. И моя основная работа состоит в том, чтобы не допустить, пришедшую в гости, без приглашения, звезду и не дай бог, позволить ей устроить конфликт в доме хозяйки, доведя инцидент до образования сверхновой. Пока я не касалась пульта, система находилась в само регуляции, предупреждения с центра о предполагаемых пробоях не поступало. Я медленно и уверено шла к своей цели, мне нужно было знать, что попало в мои руки. Скучать пока было некогда, работа была настолько интересной, что отнимала всё моё время, и я, изучая своё созвездие, чувствовала себя первооткрывателем в новом для меня мире.

***

Бабушка выскочила с помповым ружьём, но увидев Гошку, ремонтирующего крышу успокоилась:

– А, я думала опять эти, бойскауты пришли. Прошлый раз метлу спёрли, ступу сломали, мерседес запорожский в металлолом сдали, деньги пропили.

Мимо пробегал чей-то малой:

– Ты бабка не греши, не трогали мы твой запорожец, сама на иностранную ворону запала, просила, чтоб на жениха тебе погадала, она в счёт оплаты своего экстрасенсорного труда, твою рухлядь ржавую и забрала. Склероз у тебя, бабушка.

И побежал дальше.

–Точно, вспомнила, прилетала тут ворона цыганка. Глаза хитрющие, зырк туда, зырк сюда, юбка длинная, в одной руке – колода карт, в другой – прейскурант, пальцем на мой мерседес показывает и говорит: – Кар. Такое ощущение, что она никогда машин не видела. И нагадала мне она казённый дом, и короля бубнового в нём, а утром проснулась – ни кара, ни машины, не короля. Вот ты Гоша у нас человек учёный, скажи – ка мне, милый – Почему герои у нас рождаются на страницах русских сказок, но умирают в сознании наших детей?

Гоша не отвлекался, гидрометцентр обещал дожди по всему сказочному королевству, он хотел успеть перекрыть крышу. Но баба Яга не унывала, она уже давно разговаривала сама с собой, с тех пор, как в России перестали покупать русские сказки, а добрые советские мультфильмы, заменили на злые, не советские, аналоги.

– Иду я, значит, по селу, дома все важные стоят, как хаусы, я в магазин, а он пропал, на его месте супермаркет, я к колодцу, до эха – Алло, а оно меня Хеллом обозвало. По улице девки ходят, срамота, а повернутся, рожи перекошенные, анимэ называются, мода у их молодёжи такая, чем больше лицо перекосишь, тем красивее и замуж быстрее возьмут. Теперь куклы в моде худые, на бывшего фермера Колю похожие, чтобы губы, больше киевских вареников были. По улицам ходят какие-то резинки от трусов с губками и гнилым сыром. Тьху! И система экстренного питания неправильная стала, вместо пирожков с картошкой, Чипа – Чупс с Чупа – Чипсом выдаёт.

Дракон заканчивал ремонт, уже начинал накрапывать дождь, из-за угла вырулило чудо-юдо со своим знаменитым зонтиком. Жизнь в стране Истины продолжалась. Утром, пока все спали, дракон пробежался по селу. Ему понравился внешний вид улиц, стало чище, просторней, нарядные дома, с металлическими выкрашенными в разные цвета крышами и кованными заборами, со вставленными пластиковыми окнами, с прилегающими к ним газонами, украшенные цветами, всех уголков вселенной. Гоша обратил внимание на новое здание, чем-то напоминающее ему, ещё не забытое детство. Ну, да, точно – эта была его академия, наверное, нашёлся из учеников, ещё один умелец, что после его переноса столь массивного заведения, легче было перенести в село мудрецов, чем вернуть всё назад, как было. Гошка подошел поближе, на здании весела вывеска: Волшебная государственная гимназия. Это был шок! Гошка почувствовал себя, одним из последних воспитанников, получивших полноценное академическое образование. Он не стал задерживаться в селе, насытившись информацией, полученной от соседки по лесу, во время вчерашнего ремонта. Дракон вдохнул в себя свежий сельский воздух, расправил крылья и двумя мощными взмахами поднялся в небо, и улетел в затаённые места своего детства, известные только ему одному.

***

Вчера пришлось задержаться, прорабатывали предстоящий план десантирования на планету, исключая все неудобные мелочи, связанные с дезактивацией робототехники. Совместными усилиями, приняли решение, что после проведения дистанционного исследования всех интересующих нас объектов, включая лабораторные анализы, подарить капсулу, вместе с содержащим её оборудованием, а так – же, роботами последней модификации, обитателям этой зловещей планеты, если не найдём эффективного способа обеззараживания от этих монстров, неведанных глубин, живого океана смерти. Домой в, облюбованный мною, карантинный блок, я вернулся поздно, и буквально, провалился в сон, только головой коснувшись подушки. В этот миг меня нельзя было разбудить, даже взорвав петарду в моём ухе. Однажды, я вовремя предотвратил подобную попытку, разбудить меня таким образом, предпринятую моими любимыми питомцами, вовремя перехватил выпадающую из их рук кувалду, нацеленную в моё ухо, забитое детскими безопасными новогодними петардами, которые сосед Гошка хранил на балконе, рядом с боевыми осветительными ракетницами. Так, что, если во сне, рядом, ещё, с вашей головой, вспыхнул яркий ослепительный свет, то не бойтесь, это мои зверушки забавляются, играя в русскую сказку, а если увидите на голом животе лягушку Агу, всунутую в спичечный коробок, запряжённый самыми экзотическими ядовитыми пауками, то эта сказка была про земноводную царевну. Но если вы, случайно, почувствовали болезненное жжение и запах вашей горящей кожи, то знайте, эта гремучая смесь флоры с фауной, просто попутала, и спалила вместо лягушачьей кожи, то что, легче было поджечь. Если вам, все-же, повезло, и вы лежите в реанимации, где врачи борются за вашу жизнь, разматывая самовозгорающиеся фосфорные спички, привязанные обыкновенными шелковыми нитками, ко всем участкам вашего тела, начиная с паха. Не обижайтесь! Это, всего лишь игра! В этот раз меня подбросил с постели холодящий сердце звук, нет это был не рёв сирены, предупреждающий о проникновении чуждой инопланетной нечисти – это был рёв, убивающих друг друга, моих питомцев. Я успел вовремя перехватить за шкирку обеих, избегая острых когтей белки и жала домашнего триффида. Мне было не до разборок, я был похож на не выспавшегося зомби, успел только разделить драчунов, отдав и одного и другого в разные руки, для починки. Доктор, потом, рассказывал, что коту пришлось под местной анестезией, зашивать карман, триффид успел нанести два удара в самое больное место для животного, теперь они лежат на соседних койках с Карлсоном, на животах, и играют в города, придумывая такие названия, от которых бы свернулись уши в трубочку, у любого, уважающего себя, межгалактического атласа. Триффиду повезло, девочки со столовой, нашли всего три укуса, пришлось ампутировать повреждённую конечность, забрызгав рану зелёнкой, в надежде, что вырастет новая, ещё лучше, чем прежняя. Растение непрестанно ругалось, вгоняя прекрасный пол, проводящий операцию кухонным ножом, в краску. И только пришедший шеф повар, все поставил на свои места, обмотав голову бонсая бинтом и посадив его в компост из, перемолотых на мясорубке, шкурок картошки. Вечером началась разборка полётов. Триффид был характерный, злость в нём не перегорела, посылал всех на … санитарный бокс, вместе с его страдающими пациентами. Учёный жёстко принял позицию лениуарского кота, на жизнь которого покусилось это ужасное существо, похожее на дракона Комодо, явившееся на наш корабль с целью – пережалить всех его обитателей. Белка плакала и рассказывала, что они играли, как всегда, в инопланетных десантников, нашли воздушный шарик в аптечке, накачали его компрессором, привязали картонную крышку от коробки, заменившую воздушную корзину, в которую забрался кот, и он уже готов был десантироваться на планету, полную врагов, когда этот огрызок драконовой колючки назвал меня – Дирижабой! Я от обиды, чуть из корзины не выпал, а когда он сказал, что я вылитая Дирижаба…

***

– Всё так хорошо получалось, этот летающий мешок кошачьих какашек, выплыл в середину комнаты, расставив весь свой цеппелин, с острыми когтями, приготовившись к атаке неприятеля, но вместо того, чтобы разделаться с запасными шлангами пылесосов выпрыгнув из дирижабля, он покусал меня, откусив руку…

Да простит творец моё неземное происхождение! Мне пришлось обратится к компьютеру, но я так и не понял, из-за чего подрались два закадычных друга и почему моего любимчика все на корабле стали называть – Дирижабой. Белка, поначалу, обижалась, а потом привыкла. Не прошло двух недель, как Дирижаба с Колючкой затеивали что-то другое, грандиозное, чтобы спасти мир, населённый сумасшедшими учёными, злыми лаборантами и зелёными командорами, от вселенской катастрофы.

***

Неожиданность меня поджидала в хвосте птицы: то что я считала надёжной защитой, подарком провидения, в лице одной из самых больших и ярких звёзд вселенной, способной спасти мою систему от любого пробоя злой Фортуны, оказалось при более близком изучении – блефом, муляжом, обманувшим всю вселенную. Денеб – яркий и величественный Денеб, не был гигантской звездой, вселяющей страх и уважение соседних созвездий. Это было дерьмо, собранное из миллиона ярко светивших мелких звёзд, каким – то недоумком, на равных расстояниях друг от друга, и образующих огромную сферу, не соразмеряемую с массой этого образования. Теперь мне понятны лицемерные улыбки экзаменующих, приговоривших меня к управлению этой звёздной системой. Мне навязали вселенную, во вселенной, притом внутри этого звёздного образования находилось тринадцать планет, каждая со своей орбитой и как минимум, восемь из них населены живыми существами. На пульте ясно горела оранжевая имитация звезды, указывающая, что управляющая ответственна за жизнь в своей галактике. Для меня это была полная неожиданность. Вот и думай, Втора, вопросы задавать легче, чем искать ответ в очевидном. На первый взгляд, эта фальшивая галактика, абсолютно, не была защищена, любой пробой, как через сито, уничтожал бы этот бутафорский звёздный шарик, вместе с его содержимым, избавив Лебедя от прилипшего дерьма, даже последствия этого пробоя предсказуемы; я мысленно представила полубогов, с нелестными выражениями, отстирывающих одежду своих созвездий, от какашек величавой птицы. При этом бы, Денеб пропал навсегда со звёздного неба, лишив изделия бога загадки и эксклюзивности этого творения. Может и прав поэт, сказавший: