99,9 уральских франков и один пранк на сдачу
Но все это было детским лепетом по сравнению со стаськиным авто – желтой «Окой»!
Эта малолитражка канареечного цвета – делала всех и вся. Пока вальяжные «линкольны», комфортабельные «мериндосы» и реактивные «бэхи» томились в пробках, мы лихо выруливали на перекресток, протиснувшись между рядов. И не дождавшись криков браво и бис, застрявших в сдавленных пароксизмом восторга напополам с завистью глотках нуворишей, давали по газам.
Стас катал всех охотно. За это в преддверие мальчукового праздника любвеобильные одногруппницы скинулись со степух на наклейку: «А я-то еду!!!». Когда ему ее вручали, Стас растрогался до слез, пришпандорил ее на заднее стекло и очень этим гордился.
Однажды наш юный автомобилист припозднился.
– Чего так поздно?
– Ехал медленно.
– Перегрелся что ли?
– Да нет, тормоза отказали и резина летняя. В такой гололед не забалуешь.
– Стас! Все нормальные люди неделю назад «переобулись». Про тормоза я, вааще молчу! Ах, простите. Наверное, правильнее говорить воапсче! Как ты, вообще, на такой машине ездить решился, идиёт?!!
– Расслабься, бэйба. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
– А мама-то знает?
– Отстань, противная. – Стас беспечно улыбнулся, чмокнул меня в ухо и углубился в конспект.
После пар наша дружная четверка высыпала на крыльцо. Стасян включил двигатель. Достал щетки. Смахнул крупные хлопья первого снега с лобового стекла. Обмел кузов. Дюшес с Таничем забились в ряд для поцелуев. А я в задумчивости переминалась с ноги на ногу. С одной стороны, тут ехать-то всего пару кварталов. Один поворот налево, дальше прямо. С другой, мама всегда говорит: если со мной, что-нибудь случиться, она этого не переживет.
– Ну, что, сыкло, поехали куражиться?
– Дурак, ты Стас. Мне еще замуж выходить.
– Да, забей! Хапни свою дозу адреналина. Уйди в отрыв, крошка.
– Ладно, если сразу вусмерть, а если потом будем лежать бревном и гадить под себя. Ты об этом подумал?
– Эх, не любишь ты меня, Юля. Не ценишь. Обидно даже… Вот смотри. – Стасик подбежал к девчонкам из параллельной группы. – Девушки, а как насчет прокатиться с ветерком? Не проходите мимо! Размер имеет значение. Мое миниатюрное авто такое быстрое, что в миг довезет вас до клуба.
– Быстро-то быстро. Хорошо если до клубешника, а если в столб? У него же тормоза не работают.
– Да, брось ты, Юлич, погнали. – Катька весело втиснулась на сиденье между Андрианом и Таней, а Ленка с Машкой взгромоздились им на колени. Маленькая машинка не выдержала такого надругательства и прогнулась от тяжести.
– Ладно, – я перекрестилась, сплюнула через плечо, постучала три раза об голову и села.
– Ну, что, коматознички, поехали? – Стасян, подмигнул шелудивым глазом заднему ряду и утопил педаль акселератора в пол.
Ни что не предвещало беды. Но! Решение объехать пробку по трамвайным путям оказалось ошибочным. Легкая машина, потеряв сцепление с асфальтом, сорвалась в занос. С криками Банзай и прочей нецензурной лексикой, крутясь, как пуля со смещенным центром тяжести, мы пролетели мимо трамвайной остановки с такой скоростью, что «зеленый пингвин» выронил свисток и еще долго стоял очумевший с вытянутым жезлом. Долетев в ритме вальса до главпочтамта, наш болид растерял часть своей центробежной силы. И надо отдать должное водительским качествам Стасяна, который воспользовавшись замешательством встречной полосы, смог ловко повернуть налево никого не задев, не поцарапав и не переехав.
Не успели мы отдышаться и придти в себя, как шоу решило продолжиться. Я уже говорила, что после поворота ехать надо было недалеко и прямо. Прямо—то прямо! Но под горку, что на обледенелой дороге для безтормозного авто смерти подобно. Стас газанул и наша «апельскинка» набрала скорость. И тут, как назло, впереди замаячил новенький полусубарик. Призывно виляя красной лаковой попкой, он таки искушал нашу маленькую слабую на передок машинку.
– Ну, вот и все. Молись. Трындец тебе пришел! – обнадежила я подругана.
– Нет. Будем двигателем тормозить?
– Как?
– Если перестать нажимать на газ, машина за счет собственного веса рано или поздно сама остановиться.
– Уж лучше рано.
Если бы не светофор, мы бы разъехались с нашим «соблазнителем» мирно, а так – догнали и «поцеловали». Из машины выскочила куколка—брюнетка в черной норковой шубке покроя «авто леди», дерзком мини и ботфортах. Пока я думала, как она на таких шпильках ходит, а уж тем более водит машину, и какой у этой куколки «папик», «негатив барби» подбежал к нам:
– Убийца! Убийца!!! Ты что с ума сошел? Ты его убил!!! – красотка начала переходить на ультразвук.
– Да, успокойтесь вы, девушка. – Стасян поскреб защиту ее заднего бампера. Подергал. Царапин и повреждений не обнаружил. Выдохнул. Обезоруживающе улыбнулся. – Что вы так переживаете? У вас даже царапин на форкопе нет.
– Да, причем тут машина. Ты Лило угробил, скотина.
– Кого?
– Ли-Ло! Мою собачку. Лысую хохлатую китайскую собачку. Мне его муж неделю назад купил. Чумных денег стоит. Из Англии выписывал. Его нужно в специальном кресле возить, а ему там скучно, вот я его и взяла на ручки. А ты бац! И все! Он об руль ударился и упал, наверное, там не дышит уже. Я даже смотреть боюсь. Если с ним что-то случиться, муж меня убьет.
– Как любил говаривать мой друг, Карлсон: «Спокойствие и только спокойствие!» Расслабьтесь, девушка. Вдох-выдох. Все хорошо. Меня, кстати, СтанИславом зовут, а вас?
– Катя.
– Очень приятно. Дышим, Катя, дышим. Жаль, что знакомиться приходиться при таких обстоятельствах. Продолжаем дышать. Не останавливаемся, Катюша. Я все беру на себя. Я же мужчина! Пойдемте смотреть на вашего питомца.
Лило, действительно, оказался маленькой лысенькой и очень страшненькой собачонкой. За что такие деньжищи плачены? Нет! Нам, вчерашней школате, не понять буржуйских замашек. Хорошо, что через пару минут «лысан» открыл глаза, встряхнул челкой, поднял мордашку, обслюнявил хозяйку и снова заскакал, как ни в чем не бывало. Барби обрадовалась и умоляла нас ничего не говорить ее мужу. Мы великодушно согласились. Потому что перспектива иметь отношения с ее супругом, нас не прельщала.
После этого случая «собакоубийца» хипповать не перестал, но без тормозов больше не ездил.
Ибо нефиг!
Бред графомана
Вчера я договаривалась об интервью с британским консулом. Татьяна, ее пресс-атташе, спросила, нужен ли мне переводчик? Подумав, решила, что справлюсь. Вопросы переведены и высланы заранее. Английский в универе преподавали на уровне – так, что мы с подругой TOEFL, тест на знание английского как иностранного языка, сдали без особой подготовки. В редакции постоянно приходится переводить какие-нибудь пресс-релизы. Да и опыт общения с иностранцами на инглише, какой-никакой имеется. На худой конец, мой боевой диктофон будет со мной, если не пойму – переведу с записи. Оказалось, что я себе крепко льстила!
Интервью. Я слышу речь, но не слышу слов. Только на двадцатой минуте начинаю различать отдельные слова.
До этого я общалась в основном с американцами, а их произношение очень сильно отличается от традиционного английского образца. Невольно вспомнила, школьную учительницу бабу Гену, Генриету Михайловну, которая уделяла повышенное внимание интонированию. Хорошо, что Таня, все-таки осталась с нами и помогла с переводом. Интервью состоялось, я спасена от позора. Правда возникает ощущение дежавю. Мне уже случалась переживать подобное в беседе с чиновниками.
Я не знаю, почему так получается, но многие народные избранники, после «восхождения» в должность утрачивают способность выражать свои мысли простым человеческим языком. Учат их этому, что ли специально? А вдруг и, правда, в думе собирают всех новичков, отводят в сторонку и заставляют разучивать концеляризмы.
Ну, правда! Вслушайтесь только в эту речь, «государственную речь».
Она плавна и округла, словно прибрежная галька облизанная волнами. Она многолика, как статуя Будды. Она совершенна в своей важности, и даже неправильные ударения не портят, а лишь усиливают впечатление. Она даже претендует на вечность – длиной в квартал. Слыша ее, чувствуешь себя гусеницей, упавшей на страницу Большой энциклопедии. Узнаешь отдельные слова, но не понимаешь общего смысла.
Процесс эволюции регионального чиновника в москвича занимает годы. Это замечательно видно при посещении Госдумы: прижившиеся, прошедшие уже несколько созывов депутаты стараются выглядеть максимально спокойно, если не сказать демократично, а новички блестят и начищены, как самовары.
Типичный региональный чиновник: костюм (всегда больше на размер), галстук (странной формы), черные ботинки (часто с квадратными носами) и часы. Разница между рангами проявляется в затратах. Чем выше ранг – тем дороже часы и костюм, ярче галстук, ботинки менее практичны. Вместе с рангом растет и автомобиль. Вершина желаний – Lexus LX 470. Но общий знаменатель неизменен: все плохо сидит, как будто с чужого плеча, и глубоко провинциально. Самая дорогая вещь всегда носится напоказ.
Меня не удивляет, что человек, попавший во власть, практически сразу меняет свои привычки, мировоззрение и гардероб. Было бы странно, если бы он продолжал ходить по правительственным коридорам в неполитических носках.
Удивляет другое. Фактически за считанные дни новоиспеченный чиновник начинает говорить на другом языке. Этот язык как латынь: мертвый и гладкий. Не нужно
правильного произношения, достаточно правильной тональности.
Становится тошно. От того, что тебе врут.
И ты знаешь, что тебе врут, но вынужден слушать, как тебе врут. Чтобы знать, в чем именно тебе врут.
С этими думами я и отправилась в издательство. Надо такому случиться, по дороге я встретила пиарщика крупного энергетического холдинга, по совместительству писателя и поэта. Мы начинали вместе, в одном медиа-холдинге, я журналистом, он пиаром. За ним числилась одна слабость. Он безумно хотел писать. И готов был читать свои опусы кому угодно, даже дворничихе бабе Мане. Он писал хуже всех. Над его лепетом с «пиастрами» «канделябрами» и «мохнатыми ногами» тогда все хохотали.
И вот вам, пожалуйста – через пять лет графоман У. знаменитость! Автор пяти книг, почетный член СЖ, лауреат какой-то там премии и даже главред отраслевого издания. Хотя, писать за это время он так и не научился.
Я кивнула и попыталась пройти мимо, но он, догнал меня и предложил пообедать.
Полуденный голод заявил о себе громким урчанием, и я согласилась. Пока я согревалась сочным рибаем на подушке из руколы с розмарином под клюквенным соусом и пила эспрессо, он выплеснул на меня два десятка нелепых стихов. Обычная галиматья, ничего запоминающегося.
Читал он неестественно. В пароксизме восторга и упоения самим собой он закатывал белки, а в приступах лирики подгнусалилвал и неестественно тянул слова как в песне. То срывался на шепот, то так же неожиданно переходил на визг.
Внезапно он споткнулся, шлепая пустыми губами, попытался нащупать вылетевшее из памяти слово. Тщетно. Вместо продолжения из него вырвался стон боли и страсти:
– М-м-м-ы! М-м-м-ы-ы-ыыыыыыыыыы!!!
Этим и кончилось. Мистер У. замер, перевел дыхание, облизал пересохшие губы, глотнул зеленого чая, откинулся на стуле и спросил с нарочитой небрежностью:
– Как тебе нравится моя графомания?
– Очень странно, Александр, что вы свои «труды» открыто называете графоманством. Вы, действительно, согласны, называться графоманом публично?
– Да! Согласен!!! – Ляксандр разгорячился снова. – Графомания это болезнь. Острое, неисцелимое стремление производить стихи, пьесы, романы, наперекор всему свету. Какой талант, какой гений не страдал этим благородным недугом? Заметь! Любой самый паршивый, самый маленький графоманчишко в глубине своего болезненного воспаленного сознания верит в свою гениальность. И кто знает, кто заранее может сказать, как оно будет? Потому что нет никакой разницы. Ведь Лермонтов и Маяковский, Тютчев и Фет, Толстой и Гоголь, все великие тоже были графоманами. Многие до сих пор считают чеховские пьесы плохими. Просто ему повезло. Им повезло! Напечатали! Да, да! Не спорь, я лучше знаю. А если бы не повезло, если б не напечатали, что тогда?..
– Ну, вам, тоже грех на судьбу жаловаться. Пятую книгу выпустили. Орден и премию получили. Чинами и званиями не обижены. За что вы так на весь свет оскорбились?
– А ты знаешь, чего мне это стоило? Какие силы моральные и физические были брошены на алтарь славы! Какие связи и деньжищи задействованы? Это ты у нас «золотое перо». Краса и гордость редакции.
– Простите, чему вы завидуете? Где вы и где я?.. Я обычный журналист. Да, успешный. Да, у меня не было проблем с публикациями. Но, я не лезу в гении.
– А я лезу! И мне надоело. Понимаешь, надоело!!! Ухмылки. Полунамеки. Везде только и слышишь за спиной: административный ресурс, графомаская графомания! Одно слово – бездарь. Вот есть алкоголики, садисты, морфинисты. А я – графоман! Как Максим Горький или Вильям наш Шекспир. И оставьте меня в покое!.. – Александр Евгеньевич сник до консистенции сметаны. – Хочешь, я почитаю тебе, что-нибудь историческое? Ты знаешь мою вторую книгу? Нет? … Я могу тебе ее подарить.
Мне не хотелось его книгу, но и было жалко в ту минуту ставить его на место, хармсовским методом. Когда на заявление «Я – художник», писатель неизменно отвечал: «А по-моему, ты – говно». Тонкую и ранимую душу писателя и поэта может обидеть каждый. А юмор в адрес его творчества был для него абсурден, как появление в шортах на филармоническом концерте.
В конце концов, мы все писали понемногу чего-нибудь и как-нибудь. А мимикрия под гения – это всего лишь средство самозащиты.
А тех, кто не с нами – РАССТРЕЛЯТЬ!
– Привет, Натуля, ну как? Ваша предновогодняя горячка уже началась?
– А ты знаешь, у меня ее в этом году не будет. Шефу позвонил САМ и сказал, что в этом году изысков не надо, все должно быть очень скромно, по-домашнему.
– Классно. Ну, раз цирк с конями отменяется, может 25-го на открытие нового клуба рванем? У меня два пригласительных есть.
– Отличная идея. Сто лет нормально праздники не отмечала.
***
23 декабря. Звонок.
– Юль, ну ты прикинь! В кои-то века думала по-человечьи Крисмас встретить, и тут – здравствуй, жопа новый год!
– Какой новый год? Ты же сказала, что карнавала не будет.
– А час назад пришел «сам мясо-колбасный король» и заказал праздник. Что делать?
– Не боИсь, прорвемся. Так. Все приличные рестораны забронировали еще в ноябре. Неприличные сейчас тоже заняты. Стой! У вас же клуб есть!
– Ну, да! Я уже закрыла там девочку дизайнера с мишурой, елочными игрушками и гирляндами. Та противилась, пищала, что она графический дизайнер, но я была неумолима. Сказала, что выпущу только тогда, когда она зал под праздник загримирует.
– А что тогда ноешь?
– Мне артисты нужны. Вот с миру по нитке на концертную программу собираю.
– Голова! Могёшь, когда захотИшь. Ща я своим клоунам позвоню, узнаю, «чо почем хоккей с мячом».
Часа за два ситуация выровнялась. Как ни старайся мастерство-то не пропьешь.
– Все гуд, Натали. Мои согласны.
– Отлично. Мне еще Назарыч своих зашлет. Продажники сценку покажут, логисты фокусы. Директор саблирование продемонстрирует.
– А это как?
– О! Это полная икебана! Берут бутылку шампанского и саблей горлышко сносят. Поэтому по-нашему, по-французски, называется вся эта порнография – «le sabrage». Придумали эту удаль 200 лет назад молодые офицеры кавалерии Наполеона. Палыч наш, директор, в прошлом году целый месяц этому учился, когда мы цех новый запускали. Пятнадцать тыщ за это отдали. Что ж добру-то пропадать? Не хай развлечёт народ.
– Наташ, раз уж все так хорошо складывается, может, не будем клуб отменять?
– Конечно, все в силАХ! Ты приезжай вместе с артистами. Шеф сказал, что Паша долго тусоваться не будет, как только он уедет, и мы взлетим.
– Ок!
Отгуляв свой праздник, я прихватила танцульеров и отправилась на второй акт марлезонского балета. Актовый зал мясного комбината был просторным. Вопреки традиционным ожиданиям увидеть свойственный большинству постсоветских корпоративов стиль «дорого-богато», в убранстве зала присутствовал вкус и артистизм. Столы ломились дарами собственного производства: паштеты, колбасы, сервелаты, корейки, буженины, балычок, – источали благородный аромат. Сильная мясная нота, была разбавлена синкопическими вкраплениями спелых фруктов и для полной гармонии уравновешивалась сочными аккордами свежих овощей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги