Гром над Араратом
– Через Тигранакерт проходят торговые пути из Индии и Китая. Я контролирую их. Арташат же теперь – на окраине моей державы.
Царь Атропатены лукаво сощурился:
– Алчный Рим с завистью наблюдает за усилением твоего могущества.
– У Рима завышенная самооценка, – холодно отозвался Тигран.
– Ты прав, – сказал Дарий, – но Риму не нужен сильный лидер во главе Великой Армении. Тебе будут противодействовать.
– Придется считаться со мной, – взгляд Тиграна стал тверже.
– Да, царь царей, ты сильный лидер, вокруг твоей фигуры объединились элиты почти всех государств Востока, быть рядом с тобой – великое счастье и наслаждение.
…Волшебный, неповторимый и таинственный танец, выразительные целомудренные движения, передающие ритуальный смысл образов, смена положений в медленном ритме, плавность и грациозность во всем. Созерцая отстраненные лица девушек, бесшумное скольжение их ног, царь погрузился в поток мыслей, и энергия, исходящая от танцовщиц, обволакивала его, пробуждая желание и наслаждение. Аккомпанемент зурны, каманги, дгола, кифары и иногда греческой флейты, гордая осанка красавиц, их мягкие движения, шелковые платья с золотым шитьем и сверкающие украшения завораживали взгляд, добавляя танцу элементы медитации.
– Царь Дарий, посмотри, какие страстные, утонченные, красноречивые движения!
Действительно, танцем можно выразить внутренний мир человека, особенно если греческая и восточная культуры в ритмичных движениях проникают друг в друга. Греки вообще считали, что танец из всех искусств наиболее влияет на душу.
– Государь, должен заметить, что персидское влияние на культуру наших стран также большое, – проронил Дарий Мидийский, отпив вина из кубка.
Дарий Мидийский покровительствовал в своем царстве Атропатена зороастризму, религии, пришедшей из Персии. Персы стали цивилизованным государством благодаря Киру Великому, завоевавшему Вавилон с его богатым наследием. Мировой центр культуры и искусства раньше был в Афинах, а теперь постепенно перемещается из медленно угасающей Греции (ее захватил Рим) в Великую Армению. Перемены проявились не только в культуре, но и в религии. Тиграна в его царстве воспринимали как бога. Он понимал: быть божеством для миллионов людей – значит влиять на обычаи и традиции народов, на их язык. Из многих племен с разноязычной речью Тигран лепил один народ с сочным и красивым языком, и, как видно, успех не заставил себя ждать: армянская знать подражала царю, а простой народ знати.
Тигран обратился к Дарию Мидийскому:
– Я рад, что ты мой верный союзник и с удовольствием отдаю тебе в жены свою дочь.
Тем временем танец девушек закончился. Появился распорядитель вечера:
– Великий царь, тебе свое искусство покажет чародей Иопад из Египта!
На середину зала вынесли богато украшенный цветным орнаментом и иероглифическим письмом сундук. Музыканты заиграли. Появился человек в длинной и широкой одежде, в полосатом платке немесе. Он двигался с благоговейной торжественностью, медленно и важно. Накрыв сундук синим покрывалом, чародей поднял руки и нараспев произнес заклинание. И, о чудо! Сундук медленно оторвался от пола, немного поднялся и завис в воздухе. Иопад стал вращать руками, и сундук завращался в одну сторону, в другую, а потом по велению артиста опустился на место. Царь и все придворные с неподдельным восторгом смотрели на невиданное диво. Искусные фокусники всегда завораживали публику.
Сдернув покрывало, чародей открыл сундук, продемонстрировав, что тот пуст. Подошла помощница, красивая девушка в золотистом плаще-нарамнике, с повязкой на голове и золотыми браслетами на руках. Придерживая крышку сундука, она дождалась, когда Иопад залезет внутрь. Крышка захлопнулась, девушка взошла на сундук, накрыв себя покрывалом. Мгновение, и покрывало откинуто: перед публикой вместо помощницы предстал переполняемый гордостью и счастьем Иопад. Он раскланивается, спрыгивает на пол, открывает сундук, а там красивая помощница, но уже в белом нарамнике. Метаморфоза! Чародей удивил повелителя необычным зрелищем.
Представление продолжалось. У артиста в руках четыре платка: синий, желтый, красный и зеленый. Сложив вместе, он скомкал их, и вдруг возник большой золотистый платок. Сделав пассы, он сдернул платок, представив публике шкатулку изящной работы. Иопад с поклоном стал приближаться к Тиграну. На его пути встал Меружан.
Чародей воскликнул:
– Да будет благословен царь Великой Армении, это подарок ему! – и передал шкатулку Меружану.
Тот рассмотрел шкатулку со всех сторон и попытался открыть. Тщетно.
– Меружан, принеси, я взгляну, – приказал Тигран.
Это была увесистая, необыкновенно красивая персидская шкатулка хатам – инкрустация по дереву. Восьмигранная, с узорами из эбенового дерева, слоновой кости и раковин устриц, с золотыми и серебряными вставками. На крышке изображена птица‑солнце с распростертыми крыльями. Над ее головой диск, в когтях символы возрождения. В диск и символы ювелир вмонтировал хорошо отшлифованные камни оранжево‑красного сердолика. Тиграну понравилось, что ему прочат не только возрождение, но и любовь, ведь сердолик, как известно, способствует возникновению любви. Тремя пальцами он одновременно нажал на все три камня, в шкатулке что‑то щелкнулось, крышка открылась.
Тигран похолодел. Из шкатулки высунулась светло‑желтая смертельно опасная, угрожающе шипящая египетская кобра. Холодные немигающие глаза змеи неотрывно следили за человеком, и, чтобы лучше учуять запах добычи, кобра высунула язык. Отвечающий за безопасность царя Меружан застыл в оцепенении. Царедворцами овладел страх. Змея приготовилась к броску. Не теряя самообладания, Тигран молниеносным движением схватил змею. Шкатулка с шумом упала на пол, по залу прокатился испуганный вскрик. Царь держал змею в вытянутой руке, неотрывно смотря ей в глаза, а затем бросил к ногам Меружана. Одним точным движением меча тот обезглавил гада, и еще двумя ударами прикончили окончательно.
Меружан с извиняющей улыбкой посмотрел на Тиграна, а монарх, изменившись в лице, показывал рукой в центр зала:
– Смотри!
Меружан обернулся. Из сундука поднимался человек во всем черном с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Со злобным лицом, не оставляющим сомнений в намерениях, он пошел на царя. От неожиданности глаза Меружана широко раскрылись, но реакция была инстинктивной. Без промедления бросившись с обнаженным мечом наперерез наемнику, он вступил с ним в схватку. Меружан сделал выпад, собираясь вонзить меч в грудь наемника, но тот отбросил меч кинжалом, Меружан попытался нанести удар мечом по ногам убийцы, тот отступил. Смертельная схватка двух мастеров разгоралась.
Царь, выхватив из рук телохранителя короткий меч, приготовился отражать нападение. Подходы к царю блокировали стражники; десяток воинов, обнажив мечи, окружили бившихся в центре зала Меружана и наемного убийцу. Приближенные и царедворцы, вскочив с мест, в страхе повалили из зала.
Иопад поспешил было к выходу, но на его пути выросла фигура министра Васака. Схватив египтянина за одежду, царедворец притянул его к себе и пронзил кинжалом. Бросив медленно сползающее тело на пол, Васак побежал к Тиграну и встал на его защиту. Царь, хмуря брови, исподлобья глядел на происходящее, и уже был готов сам вступить в бой.
Вдруг из сундука полезли змеи, в основном кобры-убийцы, одна за другой, и, растревоженные невообразимым шумом, быстро расползлись по залу. Людей охватила паника, на ходу сбивая друг друга, они с криками стремглав выбегали вон. Одного из стражников большая кобра укусила за палец. Бедолага немедленно отрубил мечом укушенный палец.
Охрана оттеснила Тиграна вглубь зала, а потом и вовсе увела. Стражники закрывали двери – не дать змеям расползтись по дворцу, – уничтожая мечами ползучих гадов. Подосланный убийца раз за разом атаковал Меружана, но в какой‑то момент открылся, и, получив от армянского военачальника смертельный удар в голову, рухнул.
Глава 3. Тревожная ночь
Ночь в дворце Тиграна была неспокойной. Стража с факелами обходила помещения, проверяя нет ли змей и на предмет чего-то подозрительного. Никто не спал, обсуждали неудавшееся покушение на царя.
В тронном зале столкнулись двое приближенных – министр Васак, возглавлявший службы по наследованию, дипломатии и шифрования, и азарапет Гнуни, начальник дворца, ведавший финансами и налогами царства. Два царедворца ненавидели друг друга, но, соблюдая баланс сил, установленный Тиграном, справедливо полагали, что для прочности царства лучше вести себя учтиво, правда, в личной беседе не стеснялись в выражениях.
– Я приветствую высокомерного министра Васака.
– Не могу сказать, что в такой час рад встрече с министром Гнуни.
– Уж не твоих ли рук покушение? – финансист с подозрением смотрел на оппонента.
– Почему ты так решил? – возмутился Васак.
– Уж очень быстро ты заколол чародея.
– Люди часто обвиняют других в том, в чем виноваты сами. Кстати, ведь это ты из казны оплатил артистов?
– Казной распоряжается лично царь, – раздраженно отмахнулся Гнуни.
– Я дипломат, – Васак гордо выпятил подбородок, – и забочусь об успехах царства во внешних делах.
– Дипломатия, как известно, не только печется о мире. Бывает, и войны развязывает… – двусмысленно сказал Гнуни.
– Нет, я занимаюсь другой дипломатией: хочу всех убедить следовать законам Тиграна.
– Надеюсь…
Васак насмешливо посмотрел на Гнуни:
– Мы все любим нашего государя, пусть боги даруют ему много лет жизни. Лично я готов отдать жизнь за царя.
Они разошлись по сторонам.
В царских покоях верховный жрец Спандуни успокаивал Тиграна. Они сидели напротив друг друга на жестких стульях с высокими спинками.
– Великий царь! – говорил Спандуни. – Этот мелкий эпизод твоей жизни не должен поколебать веру в свое предназначение. К тебе подослали наемных убийц, но бог Арамазд избрал тебя на благое дело и потому не дал свершиться злодейству.
Тигран горестно отвечал:
– Учитель Спандуни, с каждым разом мои противники изобретают все более изощренные уловки, чтобы убить меня. Я стар, но хочу завершить начатые реформы.
– В тебе соединилось все лучшее, что за тысячи лет своей истории накопили армяне. Ты, мудрейший и храбрейший, жаждешь бессмертия своего народа. Жречество поддерживает тебя.
Спандуни воодушевлял царя, а тот, погрузившись в невеселые мысли, думал о бессмертии народа: бывает ли оно в жестоком мире, где народы рождаются, живут и погибают? Если да, то вот она высшая цель любого владыки. Вопрос в том, как обеспечить своей нации право на вечную жизнь. Ответ Тигран еще не нашел, зато чувствовал противодействие замыслам. Воцарению Тиграна предшествовало знамение – необычный небесный гром над Араратом. Что это? Знак свыше? Создав великую державу, государь стал строить мир во имя процветания народа.
Жрец изрек:
– Ты отличаешься большим умом и дальновидностью, я буду молиться за тебя.
– Спасибо, учитель. Ты духовный предводитель армян, помогай же мне творить добродетель!
Пятьсот лет назад незабвенный царь Персии Кир II Великий, захватывая соседние царства, все же оставался для их народов спасителем и исцелителем. Следуя ему, Тигран проявлял милосердие к покоренным народам. А еще Кир высказывал идею свободы вероисповедания, и эта мысль тоже запала Тиграну в голову.
Жрец ушел и тут же охрана впустила в покои сыновей царя. Артавазд, старший сын, красивый и сильный, двадцати одного года, прекрасный борец и храбрый воин, и Тигран Младший, высокий, бледный, утонченный, девятнадцати лет, отличный наездник, эмоциональный, остро реагирующий на несправедливость. Длинные распущенные волосы обоих юношей в те времена считались символом мужества и величия.
Царь встал и с осанкой, исполненной благородства, направился к ним.
– Два царевича пришли узнать, жив ли царь после змеиного нашествия. Как видите, жив и очень зол.
– Отец, я молил бога, чтобы с тобой ничего не случилось, – сказал Артавазд. – Ты всегда можешь положиться на меня.
– И на меня тоже, – произнес Тигран Младший. – Мой меч был готов вонзиться в наемного убийцу.
– Вы оба пылкие, сильные и высокоодаренные юноши, достигли больших успехов в науках, литературе и языках, я горжусь вами.
Царь отвернулся, желая закончить аудиенцию, но тут услышал голос Тиграна Младшего:
– В час тревоги нам не хватает рядом матери.
Резко развернувшись, Тигран сердито посмотрел на сына:
– Я отдалил от себя вашу мать Клеопатру Понтийскую, потому что она предала меня дважды.
Жена царя Клеопатра Понтийская, дочь Митридата, настроила против правителя двух старших из четырех сыновей, и оба погибли. Зарей по наущению царицы, когда царь находился в походе, отчеканил монету с надписью «Царь царей Зарей», поднял мятеж, но был разбит и обезглавлен. Тигран Средний осмелился надеть царскую диадему, когда на охоте государь упал в обморок. Это царица, решив, что с мужем покончено, убедила сына поступить так. Юноша также поплатился своей головой. Оба предали не только царя, но и идеалы, ради которых он жил. Предательство не прощалось.
– Отец, я, как никто другой, помогаю тебе во всех делах, – пылко произнес Артавазд.
– Вы оба моя надежда, один из вас продолжит дело отца. Но кто? Кто достоин взять на себя непосильную ношу быть гегемоном в Азии? Ты, Артавазд, ты, Тигран, а может быть, мой брат Гурас?.. Я еще не решил.
– Любой из нас готов стать во главе народа! – выпалил Тигран Младший. – Но мы любим свою мать, а она любит тебя. Страдая в крепости Сафа, просит вернуть ее в Тигранакерт.
– Вернуть сюда, чтобы продолжила интриги? Она дочь Митридата, а убийство царственных родственников – привычное дело в их роду.
После рождения Тиграна Младшего Клеопатру Понтийскую как подменили. Она вмешивалась в государственные дела, задумала отравить царя и править страной, хоть от имени сына, хоть без него. Власть портит людей.
Артавазд воскликнул:
– Мой меч никому не позволит поднять на тебя руку!
– Дорогой Артавазд, на царской диадеме изображен орел – символ мудрости, а мудрость и есть главное оружие против врагов.
В покои быстрым шагом вошел Меружан. В этот вечер именно он заколол наемную убийцу, выполнив долг телохранителя и друга. На ходу он говорил:
– Государь, есть срочное сообщение от нашей разведки: Митридат потерпел поражение от римского войска под городом Кабира.
Царь, потрясенный известием, на мгновение окаменел, затем справившись с волнением, мрачно произнес:
– Удача отвернулась от него, как когда‑то от Ганнибала, а его мечта о создании мощного государства эллинов, по всей вероятности, несбыточна. Он жив?
– По нашим данным он направляется к границе твоего царства.
Многие называли Митридата деспотом, но у Тиграна он вызывал уважение: талантливый военачальник, властолюбивый и энергичный человек.
Взглянув на сыновей, царь молвил:
– Не сомневаюсь, он прорвется.
– Отец, почему же? – недоумевал Артавазд.
– Потому что у него есть одна черта характера, которой я всегда восхищался. Он упорно движется к поставленной цели.
– Но цель не всегда покоряется ему, – дерзко усмехнулся Тигран Младший.
– Ему покорялись и разноликая масса народов, и сильные царства. Он принял на себя роль защитника греческой цивилизации в соперничестве с римской. А знаешь, какую приоритетную цель он избрал?
– Нет.
– Остановить движение Рима на Восток.
– Нельзя выбирать недостижимые цели, – не унимался Тигран Младший. – Он затронул римские интересы, и республика ему этого не простила. Давно следовало поменять цель.
Глядя в упор на младшего сына, Тигран вразумительно истолковал ему:
– Сын, меняйся сам, но не меняй мечту, умей постоять за себя, но не забывай об интересах государства! – Оборотившись к Меружану, приказал: – Завтра утром собери военный совет! Свободны!
Когда все вышли, Тигран опустился на стул, погрузившись в тяжелое раздумье. Его охватили беспокойство и грусть. В комнату неслышно вошла Аревик двадцати четырех лет, наложница царя, красивая как богиня. Длинные пышные каштановые волосы, пухлые губы, миндалевидные глаза, обаятельная улыбка, гордая осанка – гармония во всем. Словно прекрасный цветок, она вызывала восхищение мужчин и зависть женщин. Ее одежда из тончайшей белой ткани виссон, на ее голове шапочка с висюльками филигранной работы, на лбу ленточка с цветами из драгоценных камней и жемчуга, на руке браслет в виде змеи. Ее томный взгляд завораживал Тиграна прямо-таки невероятно.
Она подбежала к государю и, сев к нему на колени, обвила руками шею, поцеловала в губы.
– Ты красивая женщина, и любишь меня, – сказал он. – Ты сокровище, сумела наполнить мою жизнь любовью.
Счастливая и довольная, она протянула руку к столику с вином и фруктами, взяла золотой кубок и, наполнив его вином из кувшина, подала Тиграну:
– Выпей, мой царь!
Тот выпил, поставил кубок на столик и поцеловал ее в губы. Любуясь ею, произнес:
– Ты мое солнышко.
Наложница восхищенно взглянула на царя. Она умела пробуждать в нем самые сокровенные желания, ее пластичность, изящество, эмоциональность приводили Тиграна в неописуемый восторг.
– Ты меня обольщаешь? – спросил он.
– Ты жаждешь наслаждений, – отвечала она.
Нежными прикосновениями и поцелуями ей удалось разогнать тоску и печаль государя, его мрачное настроение начало меняться, возникло состояние умиротворения и блаженства. Улыбаясь, он промолвил:
– Тебе нет цены.
Среди наложниц царя было много певуний и танцовщиц, услаждающих слух и взор, но Аревик единственная обладала волшебной и манящей силой.
– Старость в поисках молодости… – пошутил Тигран.
В неспокойном дворце на террасе два царевича спорили между собой. Тигран Младший горячо отстаивал свое мнение:
– Артавазд, неужели ты не понимаешь, что отец хочет отдать корону своему брату. Нас с тобой он ни во что не ставит.
В недавней истории такое уже бывало. Царь Парфии Фраат I перед смертью не назначил преемником ни одного из своих сыновей, а передал трон брату.
Артавазд отмахнулся от надоедливого брата:
– Отец понимает, что ты не готов править.
Тигран Младший настаивал:
– Он безрассудный и сделает ошибку, отдав трон тебе или Гурасу.
– Сегодня отец чуть не погиб.
– А ты уже приготовился занять его место? Мечтаешь о победах и великих свершениях?
Артавазд, не отвечая на колкость, спокойно отреагировал:
– Ненавижу высокопарное «великие дела», «великие свершения». Любое стоящее дело великое. Неужели ты не понимаешь, что змея могла укусить царя? Да, я был близок к тому, чтобы занять трон, но бог Арамазд защитил государя и не дал свершиться безумному преступлению.
Тигран Младший выпалил:
– Ты, кроме как махать мечом и драться, ничего не умеешь! Я предназначен к правлению!
– И не мечтай, Тигран! – решительно заявил Артавазд. – Я старший сын царя, и трон достанется мне!
– Похоже, тебе не терпится перенять пышный титул царя царей!..
Внезапно Тигран Младший схватил Артавазда за пояс и, весь кипя от накопившейся злости, попытался провести бросок, однако соперник увернулся, сбил брата с ног и прижал коленом к каменному полу:
– Остынь, Тигран, в борьбе кох тебе меня не победить.
Посрамленный Тигран Младший угрюмо пробурчал:
– Я вызываю тебя на бой завтра, после совета. Ты обязан принять вызов, таков обычай.
– Договорились.
Глава 4. Ложные надежды
В зале военного совета за большим столом расположились самые опытные военачальники и наиболее приближенные к царю сановники. Сам Тигран, слушая подчиненных, сидел в резном кресле, установленном на возвышении. За его спиной висел царский штандарт красного цвета с вытканными золотом восьмилучевой звездой и двумя орлами. Стены зала из натурального камня увешаны боевым бронзовым оружием и щитами, темно-зеленые колонны увиты золотистой лентой, а капители изображали парные головы львов. В углу на небольшом куске мраморной колонны стояла большая бронзовая чаша, по форме напоминающая греческий килик. Обломок колонны – немой свидетель овеянных мифами и легендами великих событий – Тигран привез из разрушенного Александром Македонским царского дворца в Персеполе. Наполненная водой «Чаша мира» была богато орнаментирована сценами войны.
Тигран II никогда не принимал решение единолично, по каждому направлению деятельности у него были советники, к мнению которых он прислушивался. Прямо перед ним сидел спарапет Мамиконян, главнокомандующий войсками Великой Армении, мужественный и решительный человек могучего телосложения. Он докладывал:
– Римляне теснят войска Митридата, сражения уже идут на территории Понтийского царства. К сопротивлению готовы лишь крепости.
– Митридат может вновь овладеть ситуацией, – высказал мнение полководец Багарат.
– Он уже ничего не может, и, прежде всего, рационально мыслить, – заявил заместитель Меружана Кухбаци. – Беспечный эллин!
Все вспомнили, как в Эгейском море, имея огромный флот, Митридат все потерял. Его бездарные флотоводцы, не вступив в сражение, проиграли его. Эгейское море часто штормит, и в тот день разыгралась буря, потопившая флот Митридата. Теперь римские суда свободно бороздят Понт Эвксинский (Черное море).
– Я согласен с Кухбаци, – сказал Меружан, человек жесткий и бесстрашный, не раз доказавший свою бесконечную преданность царю. – Митридат потерял чувство реальности.
Теперь все вспомнили штурм города Кизик. Это был провал, которого не знала история. Понтийский царь не сумел взять город, обороняемый горсткой защитников, и потерял три четверти армии. Вскоре подошли римляне. Тигран и скифы прислали Митридату на подмогу отряды пехотинцев и всадников, подошло немало наемников из местного населения, но понтийский царь все равно потерпел поражение, но уже от римского полководца Лукулла.
Высказался Гнуни, осторожный, неподкупный и находчивый царедворец:
–Я предрекаю крах Понта.
Царь Тигран поднял бровь, сказав этим веско и много, не произнеся ни слова. Он знал, что Вифиния – небольшое государство фракийцев, захваченное когда-то Митридатом, – уже отвоевано римлянами. Если падут очаги сопротивления в Понтийском царстве, это будет означать: Митридат потерял царство, а римские войска вышли на границу Великой Армении. Слушая своих советников, Тигран думал о сложном положении, в которое попала его держава. Но он продолжал верить донесениям разведки и силе своего гения.
– Васак, – обратился он к министру, – доложи военному совету разведывательные данные!
– Да, государь, – Васак, высокий и незаурядный царедворец, встал. – В дипломатической почте и донесениях разведки говорится, что римский сенат не готов ввязываться в войну с Арменией. Рим занят подавлением восстания рабов под предводительством Спартака и войной с непослушными легионами в Испании. Для нашего царства опасности нет.
– Ложные надежды! – выкрикнул старик астролог Вараздат. – Звезды говорят, что Восток в опасности, с запада исходит гибельное свечение. Тигран, поставь надежную защиту!
Царь понимал: цели Рима на Востоке – обогащение за счет грабежа и владычество. Римские богачи и спекулянты ждут побед Лукулла, и тот может не ограничиться Понтийским царством. Пойдет ли он дальше, только богам известно.
Тигран заключил:
– Не стоит недооценивать полководца Лукулла.
Васак примирительным тоном произнес:
– Я бы не стал преувеличивать опасность. Мы мощная преграда от нашествий парфян на запад, и Рим это понимает.
Встал Евсевий, армянский мудрец, историк и советник царя:
– Государь, вот уже двадцать пять лет царствуешь ты в Великой Армении. Митридат поставил тебя в сложное положение. Реши, что для тебя важнее: оказать помощь своему союзнику Митридату и ввязаться в войну с Римом или завершить начатое твоими предшественниками дело – сделать Великую Армению могущественным государством?
Его слова разбудили у Тиграна воспоминания. Долгие годы, тогда еще царевичем Армении, он провел в качестве заложника у парфянского царя. Это царство основали скифы, необычайно воинственный народ, ловкие наездники и отличные стрелки из лука. Однажды, разбив Армению в бою, парфяне обложили ее данью. Отец Тиграна выполнил требование парфян и отправил сына ко двору парфянского царя. Там юноша пережил трагедию, но продолжал верить в возрождение своей державы и ее великое предназначение. Когда царский трон Великой Армении опустел, Евсевий посоветовал молодому Тиграну уступить парфянам семьдесят плодородных долин. Сделав так, он получил свободу, а став царем, пошел войной на Парфию и вернул обратно все земли своему царству. Теперь парфяне боятся его, как огня.
Взойдя на престол Тигран II тут же оказался в водовороте судьбоносных событий: Парфянское царство погрузилось в смуту, Понтийское царство, подчинив своей власти все Причерноморье, возвеличилось, Тигран породнился с Митридатом VI, Римская республика после гражданской войны встала на грань развала, парфяне уступили Тиграну Месопотамию и титул царя царей… Он поверил в свое предназначение. Но одна мысль не давала ему покоя: какова его роль в возвышении родины и как воспользоваться властью, чтобы восторжествовали мир и гармония в царстве?