Сова

– А если ваш знакомый ничего не найдёт? – вновь придвигаюсь, потому что Алексей говорит негромко, но спокойно, чем умиротворяет и меня.

– Мы обратимся к другому. Его услуги будут стоить дороже, но и результат эффективнее.

Осознаю, что не зря попросила взаймы у Матвея Игоревича, потому что перевозка и плата за помощь не единственные мои траты.

– А почему вы сразу к нему не обратились? – Получаю неоднозначный взгляд, как мне кажется, свидетельствующий, что терпение сдержанного Перевозчика на пределе. – Вы не подумайте, я не спорю, – остужаю мужчину, принимая тот факт, что я вообще не знала бы, куда бежать и к кому обратиться. – Лишь хочу немного прояснить некоторые моменты.

– Первый знакомый – полицейский в отставке, сохранивший связи и имеющий возможности выполнить запрашиваемую услугу без применения глубокого поиска. – Сложно, но спустя пару минут понимаю, что он имеет в виду. – И цена соответствующая, как вы понимаете. В случае, если его усилия не принесут желаемого результата, придётся обратиться ко второму.

– А вы обращаться не хотите? По каким-то причинам.

– Первый не связан никакими обязательствами. Второй же – действующий сотрудник правоохранительных органов. И не просто рядовой полицейский, а служащий в особом отделе. Обращение к нему автоматически обязывает меня пояснить причины запроса. И это не любопытство, – громкий выдох мужчины, как свидетельство нежелания прибегать ко второму варианту, – а его работа. А если мои интересы пересекутся с его…

– Что тогда? – спрашиваю почти шёпотом.

– Не получится просто забрать вашу дочь и уехать. Придётся идти до конца. Но при условии, что ни я, ни вы не знаем, с какой целью она была похищена и продана именно этим людям, этот самый конец может быть очень непредсказуемым. Замкнутый круг: я не могу просчитать последствия без факта обращения к нему; обращение к нему автоматически создаёт неконтролируемые последствия.

– Как быть?

– Ждать сведений от первого.

Я мало понимаю хитросплетение сказанного, но причин не доверять Алексею Евгеньевичу у меня нет. Да и если бы не доверяла, дела это не меняет. Как и не отменяет того факта, что без него я буду метаться в незнакомой стране и ни к чему не приду. Точнее, не найду Анфису. Если она, конечно, там.

– Что вас беспокоит? – Смотрю удивлённо, словно он прочитал мои мысли, которые я не могу уложить во что-то логичное с момента нашей встречи.

– Подруга предположила, что Чехия может быть перевалочным пунктом, – озвучиваю то, что хотела бы не рассматривать, как возможный вариант.

– Не исключаю, – скупо, но уверенно.

И если это так, то… Вариантов нет. Для меня и для Анфисы. Я навсегда потеряю своего ребёнка, оставшись наедине с разрывающими воспоминаниями и болью утраты. Лишь на секунду представляю, что усилия окажутся напрасными, и меня окатывает ледяной волной, а слёзы появляются независимо от моего желания.

Отвернувшись к окну, стремлюсь скрыть слёзы от мужчины, не замечая, что в какой-то момент машина останавливается. В глаза бьёт неоновый свет ярко-зелёной подсветки, и только в этот момент понимаю, что мы заехали на заправку. Надписи на незнакомом языке сливаются в неразборчивое пятно. Но Алексей машину не покидает, а повернувшись, отмечаю его взгляд, наполненный сочувствием и тревогой.

– Простите, – мнусь, опустив голову, чтобы не встречаться взглядами. – Проблемный вам достался пассажир. – Вымученная улыбка как попытка сгладить неприятный момент. Он ведь не обязан заботиться о моём моральном состоянии, выслушивая причитания. – Впредь постараюсь сдерживаться, чтобы не нервировать всхлипами.

– Юлия, – начинает мягко, – не стоит заранее рассматривать худшие варианты, как и предвкушать успех. Вы должны понимать, что сложностей не избежать, но при этом быть готовой решать их. Ваши переживания мне понятны, но с эмоциональной составляющей придётся справляться.

– Я поняла, – часто киваю. – Истерия мне несвойственна, и, как правило, я быстро справляюсь с эмоциональными всплесками, настраивая себя на лучшее. Марина утверждает, что я клиническая оптимистка.

– Всегда?

– Практически. Для меня стакан всегда наполовину полон. – Улыбаюсь и сейчас без надрыва. – А для вас?

– А для меня важно, что в стакане.

Короткий ответ, свидетельствующий о взвешенности решений Алексея, а также о просчёте каждого сделанного шага. И если он рационален и трезв в принятии решений, как я оказалась его клиентом? Или есть причины, по которым он мне помогает?

Подумать мне не дают, потому что дверь отворяется и мне предлагают выйти.

– Я подъеду, чтобы заправиться, – указывает на свободную колонку, – а вы можете сделать необходимые действия. – Намекает, что за время пути я ни разу не попросила остановки, а она уже необходима. – Выберете что-нибудь в минимаркете, а я сейчас подойду.

Молча соглашаюсь и иду внутрь небольшого здания. Ищу нужную дверь и, оказавшись в туалете, пугаюсь собственного отражения: красные глаза, распухший нос и растрёпанные волосы. Привожу себя в порядок, обвиняя в невнимательности. Притязаний на мужчину не имею, но выглядеть опрятно не помешает. Или же такими становятся все, кто провёл в пути пятнадцать часов? Кажется, быстро возвращаюсь, но Алексей уже у кассы, разговаривает с девушкой, которая услужливо улыбается, откровенно с ним флиртуя. Не сомневаюсь в его привлекательности, как и в том, что к знакам внимания он привык. И всё-таки интересно, он женат?

– Вы что-нибудь хотите? – обращается он ко мне, и девушка, минутой ранее стоявшая с улыбкой, становится серьёзной.

– Кофе, – бегаю взглядом по стеклянным витринам, – и что-нибудь съедобное. Например, это, – указываю на нечто, похожее на пирожок.

– Это с картошкой и индейкой. Берём?

Киваю, и через несколько минут в моих руках ароматный кофе и съедобный свёрток. Откусываю, оценив вполне сносный продукт, и только в этот момент понимаю, насколько голодна.

– А вы? – отмечаю, что себе он ничего не взял.

– Хочу полноценный ужин. Через три часа будем на месте, и я позволю себе насытиться.

– Я столько не вытерплю, – усиленно жую, удовлетворяя свой организм.

– Поэтому и предложил. Пока вы спали, ваш желудок давал понять, что пора подкрепиться.

– Простите. – Мне вновь неловко, и сейчас я надеюсь, что он слышал только мой пищеварительный орган.

– Юля, – останавливает, придержав меня за локоть, а я на секунду дезориентирована его прикосновением. Приятным, кстати сказать, потому как его ладони горячие. – Вы платите за поездку, понимаете? – Мой согласный кивок. – Поэтому вы можете сделать остановку в любое время, если она вам необходима. Не нужно терпеть и подстраиваться под меня – я обязан подстроиться.

А я всё ещё не могу позиционировать себя как человека, имеющего возможность заплатить сто двадцать тысяч долларов, чтобы поехать за границу. Но если бы не обстоятельства, заставившие меня, обратиться в Организацию, сейчас я не стояла бы где-то в Польше, рассматривая лицо Алексея.

Его взгляд успокаивающий и проникновенный настолько, что я, открыв рот, нагло изучаю каждую морщинку. Сколько ему лет? Я бы сказала, около сорока. Или больше? В любом случае на лице мужчины просматривается чёткий отпечаток жизненного опыта и возможных утрат, с которыми он не без труда справился. Не знаю, имеется ли та, что согревает его постель, но отчего-то ловлю себя на мысли, что он одинок. Или мне так хочется думать?

Есть нечто странное в его притягательности и моей заинтересованности мужчиной, которого я знаю меньше суток. Мне такие, как он, не встречались. Были после развода мужчины – двое, как я и сказала. И, в отличие от подруги, я не принимаю секс на один раз, придерживаясь формата постоянного общения. Первый раз встречи закончились через четыре месяца, второй – через пять. Они были не «моим», о чём громко и настойчиво голосил разум. Может, я просто долго была в одиночестве, поэтому сейчас застыла перед Алексеем, словно кролик перед удавом, всё ещё удерживаемая им. Разрывать контакт он не спешит, как и вернуть меня в реальность.

– Юля, всё в порядке? – слегка сокращает расстояние, и мои рецепторы впитывают ненавязчивый мужской парфюм с нотками кедра и апельсина, который хочется вдыхать снова и снова.

Ранее я его не чувствовала или была сосредоточена на другом?

– Да, – произношу на выдохе, всё ещё исследуемая серо-голубыми глазами, которые сейчас кажутся темнее. Или они просто серые?

– Тогда едем?

– Да, – соглашаюсь, но не двигаюсь с места.

– Для этого нужно сесть в машину. – Переводит взгляд на транспортное средство, и только в этот момент морок спадает, возвращая меня к окружающим звукам.

Осторожно лишаю себя его ладони и направляюсь к машине, сгорая со стыда. Я так откровенно на него пялилась, что становится неудобно. Я еду за дочерью, а не стремлюсь заинтересовать Алексея Евгеньевича. Скривившись, ругаю сама себя и оказываюсь на заднем сидении, чтобы сразу забиться в угол, отведя взгляд и допивая кофе.

Едем молча, лишь изредка чувствую гуляющий по телу взгляд, которым меня одаривают через зеркало заднего вида. Не поворачиваюсь, делая вид, что заинтересована мелькающими картинками. Но и данный момент становится проблематичным, потому что темнота медленно скрывает от меня горизонт, лишая причин не смотреть на водителя.

– Приехали, – оповещает мужчина, остановившись у двухэтажного простого здания, мало походящего на отель.

Белое строение с одноэтажной пристройкой, рядом с которым расположена часовня. Её нахождение здесь вызывает у меня вопросы, но, возможно, так принято? Территория подсвечена несколькими фонарями, поэтому разглядеть пространство вокруг в темноте не представляется возможным.

– Это гостиница? Больше похоже на частный дом.

– В общем-то, так и есть. Владелец выкупил заброшенное строение и сделал отель. Всего восемь номеров. Как правило, здесь останавливаются парочки: тихо, отдалённо, подальше от ненужных глаз.

– А зачем подальше? – Получаю неоднозначный взгляд. – А, поняла.

Ничего я не поняла, но сегодняшний лимит на глупые вопросы, как мне кажется, подходит к концу.

– Я узнаю, есть ли свободные номера. Паспорт дайте.

Протягиваю документ, и Алексей направляется в здание. Интересно, есть «поздний заезд»? Но если он знает об этом месте и останавливался здесь не раз, есть шанс, что имеются преференции. Возвращается через пять минут, и, судя его виду, мы остановимся здесь. Хотя мне всё равно – ощущение усталости накатывает волнами, подталкивая тело занять горизонтальное положение.

– Есть свободный номер. Но он одноместный. Поместимся или найдём другой отель?

А я не хочу куда-то ехать и искать: спина ноет, а я мечтаю принять душ и сбросить накопившееся напряжение, закрыв глаза и обдумав этот день.

– Поместимся, – заверяю мужчину, надеясь, что в номере есть диванчик, на котором я с лёгкостью размещусь.

– Тогда выходите.

Открывает багажник, чтобы взять свою сумку и подхватить мою. Попадаем в маленький холл, встречающий мягким светом и уютной атмосферой. На ресепшене мнётся мужчина средних лет с приклеенной улыбкой и уставшим взглядом. Алексей подаёт паспорта, и мужчина, открыв документы, одобрительно кивает. Что означает этот жест, не знаю, да и мне всё равно.

Они о чём-то беседуют на польском, а я улавливаю схожие с русскими слова. И правда, если вслушаться, можно примерно понять, о чём беседа. Не вмешиваюсь, и лишь когда Алексей достаёт деньги, чтобы расплатиться, подхожу, предлагая несколько купюр. Насколько я поняла, траты в дороге – моя забота. Но он отталкивает мою руку, возвращая внимание мужчине. Что не так?

– Mam nadzieję, że twoja żona się spodoba2, – улыбается, протягивая ключ, который крепится к кольцу с массивным брелоком.

Вероятно, о ключ-карте здесь не слышали, да и странно устанавливать сложную систему для восьми номеров. Мне отчётливо слышится слово «жена», но я не придаю значения, ожидая, когда меня направят в нужную сторону. Алексей подталкивает к лестнице, довольно узкой и ведущей на второй этаж, идёт в конец коридора и отворяет дверь.

Осматриваюсь и понимаю, что с размещением на диване проблема, потому что в номере одна кровать, тумба, шкаф, зеркало и телевизор на стене. К тому же номер на мансарде, а скошенная стена и окно вверху делают его ещё теснее из расчёта нахождения двух человек.

– Я предупреждал, – Алексей замечает мою растерянность, – но вы сами дали добро.

– Сама, да… – И, судя по всему, мне придётся спать на полу. – А администратора не смутило, что в одноместный номер заселяются двое?

– Уставшая от длительной дороги семейная пара, которая проводит отпуск в Европе, не вызывает вопросов.

– Семейная пара? – Хлопаю глазами и понимаю, что услышанное «жена» имело понятный мне смысл. – Достаточно просто сказать, что мы муж и жена?

– Я подтвердил этот момент документально. – Размахивает паспортами, чтобы затем вручить мне. – Мы однофамильцы.

В чём я убеждаюсь, открыв паспорт Сычёва Алексея Евгеньевича. Быстро прикинув год рождения, понимаю, что ему сорок лет.

– Удивительно. – Всё ещё не верю в удачное совпадение. – А вы не родственник моего мужа?

– Точно нет. Этот момент я прояснил ещё до встречи с вами. Его лицо мне не знакомо.

– Вы и его фото видели?

– И его, и ваше, и вашей дочери. Кстати, она удивительно похожа на вас.

– Все так говорят, – сажусь на край кровати, отметив довольно жёсткий матрас. – На суде, когда решался вопрос алиментов, Артём заявил, что сомневается в отцовстве. – Усмехаюсь, вспоминая жалкие попытки мужа соскочить с выплат своему ребёнку. – Утверждал, что дочь на него не похожа.

– Как решили этот вопрос?

– Просто: сделали тест ДНК. Слава богу, сейчас данный анализ доступен всем. Отцовство подтвердилось, и крыть ему больше было нечем.

– И сколько он платит?

– Две тысячи рублей.

– Сколько?.. – Алексей удивлённо вскидывает брови, решив, что я оговорилась.

– Две. Тысячи. Рублей, – повторяю членораздельно.

– А почему так мало?

– Он ведь официально не трудоустроен, а деньги давала Светочка. Но и их он перестал платить, когда Анфису похитили. Нет ребёнка – нет алиментов. – Развожу руками, удивляясь, что спустя время стала относиться к словам бывшего мужа спокойно. Мужчина молчит, буравя меня взглядом. – Вы хотите спросить, как я выбрала такого мужчину? Если да, то ответа на этот вопрос у меня нет. Я и сама не знаю… – Понуро опустив голову, рассматриваю светлый пол.

– Я хочу спросить, вы голодны?

Словно и не было нескольких предложений, а мы вернулись к ровной беседе незнакомых людей, не желающих вдаваться в подробности личной жизни. Точнее, он не желает.

– Немного. – Понимаю, что купленная на заправке еда не оставила о себе напоминания. – Здесь есть кафе?

– Здесь есть только завтрак. Кстати, очень вкусный. А вот с ужином, тем более таким поздним, проблема. Предлагаю заехать в город и найти приличное место, чтобы утолить голод. – Вздыхаю, понимая, что никуда не хочу ехать и даже двигаться не хочу. – Юля, я голоден, а значит, ещё немного, и начну рычать.

Предупреждение, что мужской организм требует насыщения. И кому, как не мне, знать, что мужчины после сытного ужина более покладистые. Поэтому поднимаюсь, чтобы выудить из сумки рубашку и босоножки, а затем прошмыгнуть в санузел, который нельзя назвать просторным, как и номер.

В тесноте, да не в обиде – вспоминаю известную поговорку, напоминая, что здесь придётся провести всего одну ночь. Вот только как? Или спать вместе, или… Есть машина. Неожиданная мысль озаряет, и я выдыхаю, решив устроиться именно в ней.

Успеваю открыть сообщения в телефоне, отметив, что Марина закидывает меня вопросами: «Кто тебя везёт? Напиши данные водителя, номер и марку машины. Будете останавливаться на ночь и где? Фотографируй всё, что видишь, и отправляй мне. Скинь геолокацию, когда доберётесь в Чехию». И последнее озадачивает, потому как лично для неё, оставшейся в России, адрес не даст ничего. Собираюсь ответить, но отчего-то закрываю диалог и ставлю телефон на беззвучный режим. Странность в поведении Марины и сейчас отдаётся непонятным чувством внутри, поэтому для общения не время. Да и сказать мне нечего, потому как мысли в раздрае, а конкретики не имеется.

– Я готова.

Сменив футболку на что-то более подходящее для ужина в общественном месте, чувствую себя более уверенно. Усталость никуда не делась – ни моя, ни его, – но стоит уступить человеку, на помощь которого я надеюсь.

Покидаем гостиницу под пристальным взглядом администратора, который обменивается с Алексеем парой слов на польском. Интересно, сколько языков он знает?

– На переднее.

Оказавшись на указанном месте, чувствую себя неловко, но теперь имею возможность осмотреться. Минуем часовню и направляемся в другую сторону, чтобы через десять минут оказаться на тесных улочках небольшого города. Мы проезжаем мимо открытых заведений, а я гадаю, где остановится Алексей, желающий сытного ужина. В итоге нас путь оканчивается у замка: классического, старого, кирпичного. И, судя по дорогим авто у заведения, место солидное.

Увлекает меня за собой, а когда оказываемся внутри, понимаю, что я не подхожу к этой обстановке. Как минимум здесь вписалось бы вечернее платье с соответствующими украшениями. Алексей замечает мою неловкость, но подталкивает к дальнему столу между массивными кирпичными колоннами.

Интерьер даёт понять, что над помещением поработали, но при этом сохранили исходные моменты, такие как обрушившийся местами кирпич, потолочные перекрытия и потёртости. Посетители осматривают странную пару, то есть нас: мужчина в классическом костюме-тройке и женщина в светлых брюках, простой рубашке и с небрежным хвостом на голове.

– Вы не могли выбрать что-нибудь попроще? – шепчу, слегка перегнувшись через стол.

– Не мог. Здесь замечательно готовят баранину, – игриво улыбается, давая понять, что не откажет себе в куске хорошего мяса.

– Я вам так приготовлю баранину, что это место покажется вам убогим. – И я знаю, что мясо – мой конёк.

– Уверен, у меня такая возможность будет, но сейчас я готов съесть слона. Чего желаете?

– В отличие от вас, я в Польше впервые и не представляю, что может быть в меню.

– Сейчас представите. – К нам подходит официант, выкладывая толстый буклет.

– Вы переведёте?

– Оно на русском.

И правда, открыв меню, вижу родной язык. И, видимо, моё удивление настолько искреннее, что Алексей издаёт смешок, привлекая моё внимание.

– А почему?.. – поднимаю глаза, желая объяснений.

– Знаете, как вычислить русских в Европе? – Отрицательно качаю головой. – Американцы предпочитают дешёвые точки питания, путешествующие европейцы – кафе со средним ценником, и только русские выбирают самые дорогие рестораны. Поэтому в них всегда есть меню на русском языке. Выбирайте, – кивком возвращает меня к цветным страницам.

В отличие от Алексея, я равнодушна к баранине, но вижу много интересных позиций, в том числе «русские пельмени с луком». Почему с луком, остаётся загадкой, но заказывать данное блюдо я не хочу. Меня привлекают другие, вот только цена указана в злотых, а курс я не знаю.

– А сколько это стоит? – указываю на цифры.

– Полторы тысячи рублей.

– За такую порцию? – И граммы указаны напротив каждой позиции.

– Если вы переживаете за стоимость, то сегодня угощаю я – ни в чём себе не отказывайте. Кстати, посмотрите винную карту. Бокал хорошего вина пойдёт вам на пользу.

Примечания