Собачница

Трудное счастье

– Ну, теперь ты довольна? – спросила мама, разглядывая щенка и улыбаясь, – Какой милый! Какой у нас животик…да, хороший, тёплый животик…

– Мам… – я недоумённо раскрыла рот от удивления, – а я думала, что ты не любишь собак…

– Собаки бывают разные…да, разные, – продолжала она сюсюкать со щенком, – бывают грязные, больные, косматые…бывают огромные, злые, кусачие…и вот такое чудное чудо бывает…как же его не любить…да, ты хороший…

– Слушай, Мам, а ведь Рекс тоже вырастет большой, может даже будет лохматый, огромный, кусачий…что ж тогда, мы его на улицу выкинем?!

– Не говори ерунды, это щенок небольшой собачки.

– А какая у него порода?

– Двор-терьер! – отозвался папа, радостно смеясь, – Самый, что ни на есть – чистокровный двор-терьер!!

– Правда? – восхитилась я, – Никогда о такой не слышала!

– Какие твои годы! Не слышала-не слышала, а вот теперь услышала!!

– Ага… – в полном восхищении от факта, что у меня, оказывается, такая редкостная собака, я смотрела на родителей с благодарностью и восторгом.

– Спасибо, спасибо, спасибо огромное, что разрешили мне его оставить!!!

– Мы не могли тут уже ничего поделать, – сказала Мама с некоторым раздражением в голосе, – Ведь его тебе Тая подарила!

– Но ведь он же тебе тоже понравился, правда? – с надеждой спросила я, помня недавние мамины оханья и аханья с малышом.

– Да, да, понравился, – рассеянно отозвалась она, – но только не таскай его в дом! Пусть на улице живёт! Папа сделает ему будку, собаки должны жить в будке.

– Ура! Ура! – прыгала я от счастья, – мы будем делать будку Рексу!!

И сам потенциальный хозяин будки прыгал рядом со мной, потешно и неуверенно подскакивая непослушными разъезжающимися лапками, и тоненько тявкал, добавляя к голосу немного рычания:

– Ррраф! Рраф!

– Ах ты, моя любимая гавкалка!! – я подхватила его на руки и нежно поцеловала в розовую нежную мордочку, и в чёрный, блестящий, холодный, крохотный носик! И Рекс в долгу не остался, тотчас же облизав мне в ответ все части лица, что попали в зону его досягаемости.

– Это ещё что!!! Не смей лизаться с собакой! – возмутилась мама, – Не хватало нам только глистов! Марш на улицу оба!!

Мы с Рексом спорить не стали, и быстренько смылись во двор. Нам было чем заняться! Долгие и счастливые дни провели мы вместе – узнавая друг друга, привыкая друг к другу, учась пониманию, ответственности и взаимному уважению. В то лето было заброшено всё, что раньше составляло привычный круг моих повседневных интересов – карандаши и краски без дела валялись в чистых ещё ящиках моего новенького рабочего стола, пластинки пылились на тумбочке рядом с проигрывателем, ящик с диафильмами перекочевал в дальний угол под кровать, и книги котировались только те, в которых можно было почерпнуть полезные сведения о воспитании собак. Соседка Элечка напрасно приходила каждый день к водоразделу наших границ, зазывая меня играть в куклы или прыгать в классики. Я уже молчу о нотах, ждущих своего часа на взятом в прокат пианино. У меня был Рекс! И в нём сосредоточился теперь весь мой мир.

– Она просто помешалась на этой собаке! – высказывала мама нашей соседке, по совместительству, приходящейся такой же мамой, заброшенной мною Эльке, – С утра до ночи только и делает, что носится с ним, как курица с яйцом. В сентябре в школу, и в музыкальную тоже, нужно заниматься…но её просто невозможно заставить оторваться от щенка. Готова жить вместе с ним в этой будке!

Будка у нас и правда получилась замечательная! Мама была недалека от истины – несколько раз я и впрямь заползала к Рексу в гости, чтобы убедиться, что изнутри его жилище так же комфортабельно, как и снаружи. Найденный мною, в результате такой инспекции, гвоздь, слегка торчащий на задней внутренней стенке, я собственноручно забила молотком, одолженным у папы, чтобы мой пёсик, не дай-то бог, не поранился об него. Всё остальное было в полном порядке – крыша обита мягким непромокаемым материалом, толстые дощатые стенки изнутри обшиты фанерой, чтобы в щели не задувал буйный северный ветер, а сам собачий домик установлен на несколько кирпичей, и окрашен снаружи масляной коричневой краской. Входное отверстие не слишком низко, чтоб не заливало водой и не задувало зимой снегом, но и не слишком высоко, чтобы пёсу было удобно забираться. Конёк крыши сантиметров на двадцать выступает над передним «фасадом», защищая от воды, капающей сверху – можно высунуть мордочку наружу и удобно лежать, принюхиваясь к прохладной вечерней свежести.

Так он и поступал, и был вполне доволен своей собачьей жизнью. А я была не просто довольна – я была на седьмом небе от счастья! Правда, счастье это было уже не беззаботным и беспечным, как если бы вам подарили долгожданную куклу или цветные фломастеры. Нет. Счастье обладания собакой оказалось нелёгким, временами тревожным процессом, оно не имело конца, не знало покоя, поглощало меня целиком и не оставляло места ни для чего больше! Частенько я просыпалась ночью в тревоге, с колотящимся сердцем, и беспокойно вслушивалась в приглушённые, редкие звуки – как там мой мальчик? Всё ли у него хорошо? Не украл ли его кто-нибудь в ночи?! Не подавился ли он случайно чем-нибудь, не убежал? Несколько минут лежала я так без сна, а потом не выдерживала, потихоньку выскальзывала из кровати и тихо-тихо, на цыпочках, прокрадывалась к окну, вглядываясь в полночную тьму за маленьким тусклым стеклом… Потом вздыхала и возвращалась на место, зная, что выйти во двор бесшумно не получится, а если застукают – будут ругаться. Пробегали минуты, старая яблоня успокаивающе качала мне своими длинными пальцами, и уличный фонарь превращал её ветви в неверную, колышущуюся сеть…подобную той, которой рыбаки ловят в море зазевавшуюся рыбу. Ещё немного – я и сама начинала зевать, как эта глупая рыба, и Сон-рыбак вновь ловил меня своим неводом.

«Да…» – думалось мне где-то между тем и этим миром, – Рыбацкая сеть называется невод…почему? Не-вод – это же значит "не водить", а рыбаки-то ей как раз и водят…водят и водят…а вдруг они поймают Рекса?! Тут я начинала что-то ещё вспоминать, трепыхалась, и пыталась выныривать из прочного невода, но уже никак не выходило…

Сказать, что мы с Рексом были не разлей вода – значит не сказать почти ничего. Чуть свет я вскакивала с кровати как ужаленная и неслась во двор, чтобы увидеть своего ненаглядного щеника. В большинстве случаев он вылезал ко мне из будки сонный, смешно разевая розовый маленький ротик, и часто моргал мутными со сна глазёнками, взглядывая на меня укоризненно, и словно говоря: – Ну чего тебе, хозяюшка, не спится?

Дальше я устраивала ему ежеутренний тщательный осмотр, со всем пристрастием, на какое только была способна. После осмотра шла зарядка, потом душ (из шланга, вода разумеется холоднющая), завтрак (крупяная каша с мясными обрезками), уборка в будке, и самое интересное – прогулка по улице!

Гордая, словно утка-мать, впервые представившая своих утят птичьему двору, вела я на поводке Рекса, требуя от него безукоризненного выполнения всех подаваемых мною команд. Продефилировав, таким образом, минут десять-пятнадцать, мы находили какой- нибудь клочок земли, свободный от строений и посадок, где позволялись разные вольности – разумеется, по команде «гуляй»: прыжки и ужимки, беготня кругами, весёлые игры с палками и мячиком. Но всё это – не спуская пёсика с поводка. Бдительность моя не ослабевала ни на минуту – ведь мир вокруг полон ужасных опасностей для маленького щенка! Закрытых собачьих площадок поблизости от нас не имелось, да и вовсе их, в то время, было не сыскать. Насмешки, которыми нас щедро одаривали уличные мальчишки, цели своей не достигали. Тактика моя была проста – полное игнорирование. Моя собака – что хочу, то и делаю! Людям же поумнее, которые останавливались с нами поболтать, я выдавала целые лекции о правильном воспитании собак. И скоро вся улица стала называть меня не иначе как собачницей, полностью оправдывая давешнее мамино определение.

Дома же я буквально изматывала родных, с фанатичным упорством добиваясь всего самого лучшего для своего маленького друга, начиная от крыши над его драгоценной головой и заканчивая собачьим обмундированием.

– Незачем транжирить деньги на разные поводки! Собака и есть собака, должна соображать, где живёт, если убежит – значит, глупый, туда ему и дорога.

– Ты что, бабушка! Как ты можешь такое говорить! Во-первых, он ещё маленький; во-вторых, может нечаянно под машину попасть.

– У всех во дворах собаки, и никто их на поводках не водит!

– А я поведу!!

– Ну, раз тебе так приспичило, вон – привяжи ему верёвочку, и води на здоровье.

– Верёвочка может отвязаться, режет шею собаке, и руке неудобно, нужен поводок!

– Ишь, упёртая какая! – в бабушкиной интонации сквозило и раздражение, и одновременно фамильная гордость, – Ну, тогда пусть отец тебе поводки покупает!

Разумеется, мы с Рексом добились и поводка, и хорошего ошейника по размеру, и даже – невероятное везение – нам удалось раздобыть шлейку! Как раз завезли в зоомагазин, когда мы, в радостно-приподнятом настроении, ввалились туда за собачьей амуницией. Первый же от входа отдел, где продавались всякие лески-крючки, спиннинги, ружья, и прочие причиндалы для ловли зверей и птиц, встретил нас огромным медвежьим чучелом, приподнявшимся на задних лапах, чтобы схватить непрошенных гостей. Рекс, отпущенный в помещении с рук и бежавший за мною следом, заметил это гигантское страшное чудище в самый последний момент, чуть ли не уткнувшись в него носом. Резко затормозив, он сдал назад, как хороший гонщик, увидевший препятствие, и что было силы зарычал и залаял на мишку, прыгая вокруг на расстоянии вытянутой руки.

– Молодца! – одобрительно комментировал его действия продавец, уже знакомый мне, по прошлым посещениям, бородатый мужчина средних лет, – Так его, так! Охотник подрастает! – Вам что, ружьё? – обратился он к папе, довольно потирая руки.

– Да не, нам сбрую для охотника, – хохотнул отец, – Мы его одного за зайцами посылать будем! Не наша специальность зверей стрелять.

– А зря… из такой бесстрашной козявки хороший боец вырастет! Это у вас кто? Похож на фокса гладкошерстного вроде, – присмотрелся к Рексу дядечка.

– Это у нас двор-терьер! – важно пояснила я, – Редкая порода!

– А-а…ну да, очень редкая! – вежливо улыбнулся мне продавец, и понимающе подмигнул папе, – Ну, раз вы не охотники, говорите, за чем пожаловали!

– Нам надо ошейник, хороший кожаный поводок и шлейку! – выпалила я одним духом, – Рекс, фу! Замолчи! А ну, иди ко мне! Щенок даже не посмотрел в мою сторону, продолжая свои нападки на чучело.

– Он зверя почуял…теперь сам не успокоится… – заметил продавец, – Вы его на руки возьмите!

Пришлось так и поступить. Но даже у меня на руках собачонок вздрагивал и рычал, оглядываясь на Мишу.

– Вот, давайте выбирать. Как раз шлейки только привезли, у нас они очень редко бывают… дефицитный товар!

Битых полчаса я так и сяк крутила, и примеряла поводки и ошейники, выбирая нужный размер, цвет и длину. Со шлейкой всё вышло гораздо проще – их, собственно, и было лишь два варианта – на больших собак и на маленьких. Правда, и та, что на маленьких, нам была ещё сильно великовата, но общим обсуждением решили, что Рекс через пару месяцев до неё дорастёт.

Из магазина мы вышли усталые и счастливые, каждый по своей причине: я радовалась щенячьим обновочкам, Рекс – избавлению от страшного зверя, а папа тому обстоятельству, что нам удалось всё купить в одном месте; а значит, можно с чистой совестью возвращаться домой, успевая ко времени трансляции футбольного матча!

Фея-Крёстная

– Крёсна, ты уж не ругайся на меня, ради бога, за этого щенка. Хотела я Никушке угодить, она ж мне не чужая…

– Что ты такое говоришь, Тая? Разумеется, все мы родня. А что до собачки – да пусть себе бегает… она наиграется с ним вдоволь и успокоится, найдёт себе другие забавы. Сама-то ты как?

– Ох, да всё так же…видно, заблудилось где-то моё счастье…хоть племяшки есть, и на том спасибо!

Забежав на минуточку домой с улицы, и разуваясь в полутёмных сенях, услыхала я этот диалог между бабушкой и тёткой, и невольно помедлила, прежде чем зайти – пыталась осмыслить услышанное. Какие такие неприятности у тёти Таи, из-за которых она сидит в нашей кухне и хлюпает носом, жалуясь бабушке на несчастную судьбу? А, впрочем, взрослые заботы мне не по зубам; но вот сказать спасибо ей за Рекса – это как раз то, что я давно хотела!

– Тётя Тая, тётя Тая! – запрыгала я вокруг, вихрем ворвавшись в кухню, – Спасибо тебе, спасибо, дорогая, любимая моя тётечка!! Спасибо за Рекса!

– Он понравился тебе? – тётка улыбалась мне в ответ, но глаза её были опухшими и красными.

– Спрашиваешь, тоже! Конечно же понравился!! Ты, тётя, исполнила мою самую-самую заветную мечту!!! Как фея-крёстная из сказки про Золушку!

– Фея! – засмеялась Тая, – Хорошо бы мне быть феей! А я даже и не крёстная тебе, моя дорогая…

– Ну и что же, что не крёстная, а всё-таки мечту исполнила!

– Я рада, что тебе угодила! – родственные объятия под тёплым бабушкиным взглядом плавно перетекли в продолжение чаепития с поеданием шарлотки. Когда же с пирогом было покончено – вышли ко двору на вечереющее ласковое солнце. Накануне август месяц вступил в свои законные права – прошёлся и у нас по огороду: добавил ярких красок в помидорные кусты, немножко охрой тронул листья, карминным брызнул в яблоневые кроны… Небесный занавес казался теперь бледнее рядом с этой пестротой, поднимался высоко, как будто небо увеличилось в размерах, подготавливаясь к следующему акту ежегодного спектакля. Я чувствовала эти перемены, и медленное угасание бесшабашного лета не печалило меня, а только наполняло ожиданием. Рядом, на низенькой лавочке, сидели я и тётя, пробуя на вкус воздух августа, а Рекс примостился у ног и затих.

– Тётя, – тихонько спросила я, – Почему ты плакала?

Она поглядела на меня вскользь, и уже было собиралась отшутиться одной из дежурных расхожих фраз, какими взрослые отвечают детям на разные неудобные вопросы…но, почему-то, не смогла. Вместо этого отвернулась, заметила под ногами Рекса, и стала гладить его по голове, пряча от меня глаза.

– Знаешь, я ведь была такой одинокой, пока у меня не появился Рекс… – сказала я ей неожиданно для самой себя, – Наверное, и тебе одиноко? Может быть, тебе тоже собаку завести?

– Только собака мне и остаётся, – криво улыбнулась тётка, по-прежнему не поднимая глаз.

– Но, если ты не хочешь собаку, тогда чего же? – в моём представлении выбор был прост и очевиден.

– Ох, Ника… – вздохнула тётя, и наконец подняла на меня взгляд, – Чего я хочу? Я хочу девочку, такую же, как ты!

– Девочку?! – изумилась я, но тут же до меня и дошло… вспомнились разные домашние разговоры, намёки, которым я не придавала значения, погружённая в собственные детские заботы. Мысли мои заметались, закружились, ища выход из возникшего тупика…и вдруг меня осенило!

– Знаешь, тётя, – радостно объявила я, – В сказке про фей говорится вот так: если Фея-Крёстная исполняет самое-самое заветное желание ребёнка, то и сама может попросить себе то, что ей хочется больше всего на свете! То, чего она сама для себя наколдовать не может, понимаешь? (Если вы, дорогие мои читатели, не знаете такой сказки – не удивляйтесь, ведь я тогда придумала всё это от начала и до конца).

Но тётя Тая не стала спрашивать у меня, что это за сказка такая, а просто сидела и смотрела мне в глаза так, как будто хотела увидеть в них эту самую девочку, какую ей так уж приспичило иметь. Я было хотела ей сказать, чтоб она подумала получше, прежде чем загадывать желание – на мой-то взгляд собака всё поинтересней, чем орущие младенцы…но, почему-то, не сказала. В конце концов – каждому своё! Вместо этого выдала лишь, что мы с Рексом так счастливы, что от всего сердца желаем такого же счастья и ей.

…Детская память избирательна, и прочие встречи с нашей благодетельницей вылетели у меня из головы… Наверное, потому, что ничего особенного при этом не происходило. Но вот ещё одна, совершенно особенная, запомнилась навсегда. Каким-то октябрьским днём, уже больше, чем через год с того давнишнего августа, мама сказала, что мы пойдём в гости к тёте Тае, «поглядеть на её обновочку». Ну, пойдём так пойдём, я не возражала.

В квартире было солнечно и тихо, как будто не октябрь был, а май. И тётя тоже вся была как май – румяная, свежая, счастливая.

– Где твоя обновочка? – с порога выпалила я, ожидая увидеть, скажем, новый телевизор или стол.

– А вы руки сначала помойте! – засмеялась Тая серебристым нежным смехом, – И идите сюда!

В дальней комнате пахло марганцовкой и стояла маленькая детская кроватка…а в кроватке лежал такой крохотный младенец, что голова его была не больше апельсина. Я, которая раньше никогда так близко новорожденных не видела, остановилась в изумлении:

– Она живая?

– Конечно, живая! – сказала мама и осторожно коснулась пальцем крохотного кулачка. Апельсинчик зевнул – в точности как Рекс, когда был ещё щенком, показав кругленький розовый язычок…и тонко, пискливо промяукал.

– Ну, как тебе моя обновочка? – гордо спросила Тая, пожирая глазами своё сокровище.

– Симпатичная, – вежливо ответила я, боясь даже дышать, – Как назвали?

– Димочкой! – нежно улыбнулась тётя, – Ну, подойди, не бойся!

– Димочкой?! – изумилась я, оторопев. А как же её будут звать, когда вырастет?!

– Так и будут, Димой, – и видя моё неослабевающее изумление, расхохоталась: – Да это же мальчик!

– А-а, – дошло до меня наконец, – Но ты же девочку хотела? – весьма нетактично брякнула, и тут же пожалела об этом.

Но тётя ничуть не обиделась, а только снова рассмеялась:

– Хотела, а вот взяли и выдали мальчика!

Я тут же представила, как в роддоме, где, несомненно, раздают мамашам крохотных детей, тётя пишет на бумажке свой заказ: «Нужна девочка, глаза голубые, волосы тёмные». А ей приносят вот такого апельсинчика и говорят, что девочки закончились…есть над чем подумать! Ну, а с другой стороны – что, если б вместо Рекса она мне принесла какую-нибудь маленькую пёсичку? Да разумеется, обратно я б её не отдала!

– Ника… – тихонько подошла ко мне Тая на кухне, куда мы ушли ставить чайник, пока моя мама курлыкала в комнате с малышом, – Спасибо тебе!

– За что? – искренне удивилась я.

– За Димочку моего!

Тут я вспомнила наш давнишний разговор на лавочке возле яблони, и мне стало немножечко стыдно за свои глупые фантазии.

– Тётя, а тебе и правда не жалко, что это не девочка?

– Нет, конечно…глупенькая… – она нежно погладила меня по волосам, – Знаешь, где я взяла тебе Рекса?

– Нет… – я насторожилась, предчувствуя что-то интересное.

– Ходила к одной бабке…она вроде знахарки…заговаривает больные зубы, готовит разные…тут тётя слегка запнулась, – Разные мази лечебные… Так вот, она сказала мне, что я должна спасти погибающую душу, и найти для неё приют, тогда моё желание исполнится. Я тогда шла от вас по улице и думала: «Как же мне это сделать? Где я должна найти эту погибающую душу?» И вот вижу – выходит из ворот мужик, а у него в руках мешок. За мешком бежит собачка, и скулит, и плачет – прямо человеческими слезами. Тут я поняла, что он несёт щенков топить или выкидывать. Упросила отдать мне одного, но сама смотреть не стала, когда он мешок развязал – не смогла бы взять только его, понимаешь?

– Конечно, понимаю, – серьёзно ответила я, – И, кажется, ещё я понимаю, почему у тебя не девочка, а мальчик, тётечка!

– Ну, чай-то пить будем? Димочка уснул… – мама пришла к нам на кухню, и, поглядев на нас, спросила шутливо-подозрительно: – Что это у вас тут за секреты?!

– Никаких секретов, дорогая! – ответила ей тётя, – Просто мы с Никой делимся опытом воспитания маленьких мальчиков!

Первая потеря

Ужасно несправедливо, но жизнь собачья намного короче человеческой. Сама по себе короче, даже если всё идёт своим чередом. К тому же мохнатые четвероногие друзья часто платят непомерно огромную цену за право сопровождать нас по жизни нашей, слишком рано расставаясь со своей. Мир, который кажется ласковым и добрым, становится опасным в одночасье и враждебным – просто так, без причин! И никогда не знаешь, какой из дней вдруг выпрыгнет последним…

Наш с Рексом последний день выглядел обманчиво-счастливым. Он хорошо маскировался, этот мерзкий день – как коварный зверь, затаившийся в засаде, выжидая удобного момента, чтобы разлучить нас навсегда. Первым по счёту стоял он в ряду коротких осенних каникул, и погода выдалась совершенно нетипичная – солнышко жмурилось в яркой листве, воздух был так тонок, прозрачен и свеж, как бывает только ранним тёплым сентябрём. Словно вдруг, второй раз за сезон, настало «бабье лето» – тот мимолётный, красочный период, когда Осени кажется, что время вот-вот поворотится вспять…и у неё есть ещё шанс возвратиться в беспечное лето, где сама она была когда-то…не собой, но кем-то позабытым… Кем же? Вот и стоит задумчивая Осень над зеркальной заводью укромного пруда, разглядывая своё отражение, позабыв выпустить из клетки запертые воющие ветры, и природа получает передышку…

Выспавшись как следует, и подкрепившись свежеиспечёнными пирогами с капустой и мясом, с чисто намытым накануне пёсиком на поводке, выплыла я из собственной калитки в самом превосходном настроении. Мудрая природа и более опытные люди, заработавшие шрамы собственными трудными ошибками – они, конечно, понимают, что такая сказка – не к добру. Ушедшее лето вернуть невозможно, и Осень, на миг замечтавшись о прошлом, очень скоро вернётся к исполнению своих скорбных обязанностей с удвоенной силой и яростью. Но мы с Рексиком были слишком юны и доверчивы, чтобы увидеть тучи, сгущающиеся на далёком горизонте. А посему шагали и шагали, радуясь без всяких дополнительных причин, и предвкушая долгие счастливые денёчки, тёплые во всех отношениях.

– Ника, привет! – знакомая фигура машет мне рукой из переулка.

– А, привет, Валёк! Гуляешь?

– Да в магазин послали, вам туда не надо?

– Чего ж и не сходить? Нам ведь всё равно куда идти, правда, Рекс?!

– Рррраф! Правда! – ответ был прост и очевиден.

Достигнув, таким образом, всеобщего согласия, и щебеча, как воробьи весной, мы двинулись по новому маршруту.

– Везёт тебе! – говорит Валёк, останавливаясь, чтобы погладить Рекса, – Захотела собаку – вот тебе и собака…а мне своей не дождаться…мать ни за что не разрешит!

– А ты возьми и принеси! Мало ли щенков раздают…

– Выгонят, – убеждённо вздыхает Валька, – Как пить дать, выгонят! Да ещё и уши надерут…и знаешь, мне хотелось бы овчарку! А кто ж таких щенков бесплатно раздаёт…

И некоторое время мы идём молча, думая каждый о своём. Валькины мечты затронули и мою больную тему… Давно прошли те времена святой наивности, когда родительская шутка о «двортерьерах» воспринималась мной за чистую монету. Эх, как бы мне хотелось теперь, чтобы Рекс и вправду был каким-нибудь настоящим терьером!! Желательно эрделем, как в «Электронике»… От колли, добермана, или, скажем – боксёра, я тоже бы совсем не отказалась! А самая голубая, недостижимая по тем временам моя мечта – керри-блю-терьер! Мало кто тогда и слышал-то о такой породе, а уж увидеть и вовсе было невозможно – их просто не было в нашем городе. В самой столице только-только появились первые, вывезенные из-за границы, экземпляры, о чём своевременно информировал меня альманах «Декоративные породы собак». Увидев двух бородатых красавчиков – чёрного и серебристо-голубого цвета, сидящих рядышком, как плюшевые игрушки, я влюбилась безнадёжно и навсегда! И не раз с тех пор, вздыхая, глядела на своего маленького неказистого Рекса – с несоразмерно крупной головой и кривоватыми короткими лапками… Правда, помечтав, строго одёргивала сама себя: «Это твой друг! Какой ни есть, но преданный и весёлый! Вспомни, как ты была рада, когда заполучила его, наконец!!»

– Эй, Кораблёва! Смотри, смотри, пацаны! Кораблёва со своим двортерьером пошла! Да с ней и Малёк! Тоже, поди, о двортерьере мечтает!!

Разудалая стая соседских пацанов на все лады улюлюкала и выла, завидев нас с Валькой, однако в прямую конфронтацию вступать не торопилась – им хорошо были известны мои коронные приёмы борьбы – напасть на противника сзади, вцепившись в волосы на затылке, и расцарапать остро отточенными когтями всё лицо. Мало кому хотелось потом отсвечивать такой разукрашенной физиономией. Рекс, завидев давнишних недругов, изводивших нас своими насмешками, а то и кое-чем похуже, насторожился и зарычал, натягивая поводок.

– Да ну их, Рексик! Много шума из ничего…пошли!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.