Жить только тобой
Но нет, Алехандро больше нравилось наблюдать за ней.
Поспешное путешествие в Херес оказалось очень долгим. В аэропорту ее встретили не София или ее муж, а мужчина с табличкой с ее именем. Он принес извинения от имени Софии и вручил конверт с запиской. София предлагала встретиться завтра, а сегодняшний вечер советовала Эмили провести в «Таберне», поужинать и познакомиться с этим местом. К тому же выступала Ева.
Эмили недоумевала, что бы это значило.
Она, безусловно, предпочла бы провести время в одиночестве. В квартире, которую ей показали. Но пришлось выйти. По работе ее ждет новая карьера. И не только. Она проголодалась. Долгожданное приключение. Пока не передумала, Эмили двинулась в «Таберну». Спросила столик на одного и заказала несколько закусок, рекомендованных официанткой. Деликатесы, не совсем соответствующие ее ненасытному аппетиту.
На сцене несколько парней тихо бренчали на гитарах, атмосфера была дружелюбной, но, в одиночестве поедая закуски, она чувствовала себя неловко и незащищенно.
Эмили потянулась за фотоаппаратом и уже собралась уходить. Как вдруг случилось нечто волшебное. Шум в ресторане стих, сцена погрузилась во тьму. Эмили подняла глаза, но смогла разглядеть силуэт женщины в центре сцены с поднятой над головой рукой, другая рука медленно двигалась, делая нежные взмахи, будто жила собственной жизнью.
Она быстро догадалась, что это, должно быть, Ева. Исполнительница, выступление которой посоветовала посмотреть София. Та выглядела великолепно. Собранные черные кудри, красивый макияж, тонкая стройная шея. Платье ярко-желтого, как рапсовые поля летом, цвета. Ткань напоминала цветы, колышущиеся на ветру. Зачарованная Эмили выпрямилась, чтобы лучше рассмотреть Еву в медленном чувственном танце.
Ева отбивала ритм туфлями, хлопала в ладоши, которые издавали резкий звук. Музыканты начали подыгрывать.
Ева улыбалась, рычала и обнажала зубы, изображая каждую эмоцию, требуя, чтобы музыканты подхватывали ее настроение. Танцы их подначивали.
Эмили наблюдала, как тонкое тело Евы и ее сильные жесты очаровывали весь зал.
Стук туфель, грохот мужских ботинок, нарастающий звон гитар и ударных инструментов, казалось, приближали крещендо. Но нет, они продолжали.
Люди хлопали, словно поощряя Еву, выжимая из нее все соки. Но она не сдавалась, стремительно заполняя сцену. У Эмили возникло ощущение ливня, даже града. Словно она, пораженная этой силой, даже пыталась сопротивляться. И как так вышло, что она не знала об этом мире? Ей хотелось двигаться, танцевать, как некоторые посетители ресторана. Хотелось выкрикивать и подбадривать. Она заулыбалась, сделала глоток вина и в какой-то момент даже подняла бокал. В знак признательности.
Гипнотически, невероятно. Какая-то женщина подошла ближе к сцене. Эмили обернулась, и все будто замерло.
Ее остановил пристальный взгляд.
На мужчине был темный костюм. Как и на некоторых других посетителях. Правда, на них костюмы повседневные. А этот человек выглядел иначе. Галстук ослаблен, подбородок небрит. И все равно безупречно. А еще у него смелые темные глаза.
На Эмили никогда так не смотрели. Кстати, сейчас ей не показалось бы странным, если бы он подошел или поманил пальцем.
Музыка вернулась – да она и не прекращалась, – вернулись и чувства, будто в бокал налили слишком много, наполнили ее от бедер до низа живота. Приходилось сдерживаться. Просто потому, что она смутилась и защищалась от его жаркого взгляда. Но он заполнял ее чувства. Эмили ощущала, как наливается тяжестью грудь, а горло напрягается, чтобы просто сглотнуть.
Она скривила губы. И тут же возбудилась сильнее, чем когда-либо.
Она обмакнула в масло ломтик хлеба, притворяясь, что не чувствует пульса там, где его и быть не должно.
Удивительное дело – оказаться на публике и впервые возбудиться. Настолько сильно, чтобы захотелось убежать от нахлынувших неведомых чувств и напора незнакомого мужчины.
Эмили вернулась к фото.
И убежала.
«Mujeres»[5], – значилось на двери. Там же висела маленькая фотография женщины в платье для фламенко.
Слава богу, комната пуста. Естественно, все смотрят выступление Евы.
«Музыка сильно повлияла», – сказала себе Эмили, стоя в красивой дамской комнате с огромными зеркалами и бархатными креслами, словно это гардеробная. Эмили постояла мгновение, разглядывая свое отражение. Все те же черные брюки и тонкая рубашка, в которых она вышла из квартиры и уехала из Англии. И черные туфли-лодочки. Волосы собраны в хвост и спутаны, лицо, как всегда, не накрашено.
Но Эмили все равно покраснела. Губы порозовели, будто она их кусала. Соски просвечивают сквозь рубашку. Зрачки расширились, увлажнились глаза. Она почувствовала, будто что-то вырвалось на свободу.
«Должно быть, дело в музыке», – повторила она себе.
Конечно, в музыке.
Эмили пыталась вспомнить, в какую секунду все вдруг изменилось.
Когда погас свет?
Или когда люди начали хлопать?
Или когда послышался стук сапог?
Или когда они встретились взглядами?
Дверь распахнулась. Как ни странно, она ожидала, что войдет мужчина, с которым встретилась взглядом. Наверняка она просто плохо спала и страдала от смены часовых поясов. Изголодалась по сексу. При мысли об этом Эмили громко рассмеялась.
Странно, но смех не выглядел неуместным, потому что вошедшая молодая женщина тоже рассмеялась. Она села рядом с Эмили и поправила внушительный бюст.
– Ella es brillante, no? – «Красотка, да?»
– Да. – Эмили обрадовалась, что поняла сказанное, но не решилась ответить по-испански. – Никогда не видела ничего подобного.
– Она – лучшая. – Женщина посмотрела на прелестный бюст и, довольная декольте, достала из сумочки губную помаду. – Я хожу к ней на занятия.
– Правда?
– Иногда мы проводим тренировки здесь. Вы англичанка?
Эмили кивнула, чувствуя себя невероятно унылой рядом с этой красивой и уверенной в себе женщиной. – Меня зовут Стелла.
– Эмили.
– Приехали отдохнуть?
– По работе.
А будто бы приехала в поисках приключений.
Она включила здравый смысл.
– Черт! Извините. Я оставила на столе фотоаппарат.
– Конечно.
Выходя, Эмили почувствовала себя немного более собранной. Ева закончила выступление или взяла перерыв, музыка звучала тише, в помещении снова зажгли свет.
Ее место заняли. За столиком, рассчитанным на одного, теперь сидела беззаботная компания из четырех человек. Сумочки не было, хуже того, исчез фотоаппарат.
От собственной неосторожности ее на мгновение охватила паника. Потерять вещи в первую же ночь в Испании! Как вдруг она ощутила спокойствие. Тихую уверенность в том, что он не позволил бы этому случиться. Эмили взглянула в сторону незнакомца.
Ее вещи лежали на столе, где сидел он.
Странное спокойствие не покинуло ее, когда он легким движением головы подозвал ее к себе. Эмили подошла с той же легкостью.
Глава 3
– Эмили. – Он вежливо позвал ее по имени, к счастью не заметив ее удивления, поднялся ей навстречу. – София сказала, что ты приедешь.
Он жестом пригласил ее за стол, и до нее дошло, что это, должно быть, один из братьев Кармен.
– Алехандро, – представился он.
– Средний? – уточнила она.
– Разумный.
– Приятно слышать.
– По крайней мере, по сравнению с двумя другими.
Она улыбнулась.
– А Себастьян и Кармен?
– Si. Не желаешь пропустить стаканчик?
– Я уже пропустила один. Или два. – Она поднесла руки к щекам, будто в румянце на ее лице и шее виновато вино.
Он указал на фотоаппарат и сумку:
– Официантка принесла вещи.
– На секунду я подумала, что потеряла их.
– Нет, такого не произойдет. Хотя камера хорошая.
– Она казалась немного экстравагантной.
– Но ты ведь на нее снимаешь?
– Да, но, когда купила, это было только хобби. Дорогое хобби. Фототехника с трудом помещалась в багаж.
Алехандро слегка нахмурился, и до Эмили дошло, что семья Ромеро, с яхтами и частными самолетами, наверное, никогда не слышала о столь досадной мелочи, как норма провоза багажа.
– Ну, ты всегда можешь занять этот стол, если нужно будет сфотографировать сцену или еще что-то.
– Спасибо.
Он был вежлив, почти формален. Будто и не было странного момента, когда они уставились друг на друга. Будто ничего не произошло. Просто взгляд. Во время которого он, вероятно, догадался, что женщина с фотоаппаратом – новая сотрудница.
Просто она сошла с ума.
Он говорил с сильным испанским акцентом. Теперь его лицо можно было рассмотреть внимательно. В глазах, обрамленных темными изогнутыми бровями, сочетались все оттенки коричневого и ярко выделялись на фоне белков. А в уголке рта Эмили заметила пятно красной помады.
Почему ее задела эта деталь?
Ее не касается, с кем он целуется.
Он откинулся назад, небрежно держа бокал длинными пальцами, и завел вежливую беседу.
– Как долетела?
– Прекрасно. Ну, в спешке. Долгая пересадка в Мадриде.
– Из Севильи больше прямых рейсов.
– Правда?
– Маршрут гораздо проще. Удивительно, что София этого не учла.
– Я сама бронировала билеты.
– Точно, помню, ей нездоровилось. Вам удалось встретиться?
– Нет.
– Значит, тебе еще ничего не показали?
– Пока нет.
Будто это не имело значения, будто и не было жуткого одиночества, когда она сидела в квартире. Зато теперь она в «Таберне», рядом с самым потрясающим мужчиной на планете. И то и другое удивительно. Хотя последнее вполне объяснимо.
– Где ты остановилась? На площади Сантьяго?
– Нет, в поместье. Видимо, обычная квартира закрыта, раз я живу у экономки.
– Значит, мы соседи.
– Соседи?
– Это моя резиденция.
– О!
За огромными арочными железными воротами она мельком увидела красивое здание, не задумываясь, что это чей-то дом.
– Обычно сотрудники останавливаются в одной из наших резиденций на площади, – сказал Алехандро и указал на сцену. – Вот-вот начнется фестиваль фламенко, и твое жилье, видимо, было забронировано по ошибке.
– Значит, обычно здесь не выступают вживую? Только на фестивале?
– О нет, здесь всегда выступают вживую. Но Ева выступает редко.
– Она невероятна.
– Это правда. Обычно во второй половине дня несколько представлений, но с приближением фестиваля их будет гораздо больше. Ночью список неформальный. Спонтанный. Похоже, скоро выступят некоторые ученики Евы.
– Я и не подозревала, что здесь настолько серьезно относятся к фламенко. Думала, это…
– Что это?
– Ну, просто развлечение для туристов.
– О нет. – Казалось, ее наивность ничуть его не обидела. Скорее всего, он слышит подобное не впервые. – Они любят здешние традиции. Здесь много peñas.
– Peñas?
– Так местные говорят. Что-то вроде клуба фламенко для ценителей.
– Ценителей? Поклонников?
Алехандро кивнул.
– И ты один из них?
– Не то чтобы.
Официантка наполнила его бокал. У Эмили возникло ощущение, будто он собирается уходить. А он посмотрел на нее:
– Ты пробовала наш херес?
– Нет. Попыталась его раздобыть, но я живу в небольшом пригороде и…
– Это нормально. – Он быстро заговорил с официанткой по-испански, вскоре она принесла бутылку и сырную тарелку.
Взгляд привлекала именно бутылка.
Конечно, Эмили видела это в Интернете, но фотографии не передавали всей красоты. Да, красотища. Черное стекло, пробка, запечатанная янтарной смолой, стекшей по горлышку, как расплавленный воск. Произведение искусства! Эмили прочитала этикетку, которая тоже выглядела потрясающе. А на стекле красовалась выгравированная надпись «Вина Ромеро».
На первый взгляд она была похожа на цветок. Возможно, оранжевый мак с темной сердцевиной. Однако при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это танцовщица фламенко. Оранжевые оборки платья и черные гладкие волосы, собранные в пучок.
– Великолепно. – Эмили наблюдала, как его длинные пальцы умело справляются с пробкой, и ощущала приятное волнение.
– Олоросо. Наверное, к такому вину ты привыкла больше.
– Я не особо люблю вино. Я, – она замешкалась, решив, что невежливо заявлять, что терпеть не может эту дрянь, – честно говоря, не особо люблю алкоголь. – Это нормально. Понравились закуски?
– Да. Просто восхитительные.
– Все?
В его голосе сквозило сомнение. Она сжала губы в улыбке, поняла, что, возможно, он увидел ее раньше, чем она увидела его, и сморщилась.
– Только не гороховое пюре в рюмке. Уверена, что оно хорошо приготовлено. Просто не люблю горох, особенно жидкий.
– А зачем выпила?
– Возвращать нетронутое блюдо невежливо.
– Здесь не настолько обидчивый шеф-повар.
Алехандро плавно разлил напиток по бокалам, и беседа потекла так же легко, как вино.
– Ты заметила маленькую серебряную ложечку на тарелке?
– Да.
– Это для того, чтобы немного попробовать и потом решить.
– Буду иметь в виду.
– Хорошо.
«Вот бы попробовать хоть немного», – подумала Эмили, глядя на измазанный губной помадой рот. Интересно, каково это – получить его поцелуй.
Он поднял бокал, их взгляды снова встретились.
– Salude!
– Твое здоровье.
Эмили улыбнулась, понимая, что он наблюдает за ней и первым глотком вина «Ромеро». Почувствовала ужасное ощущение во рту. Не исключено, что он посчитает ее нервнобольной, потому что она сделала глоток только со второй попытки, сопровождая все это нервным хихиканьем.
Алехандро не посчитал ее нервнобольной. Просто дерганая, застенчивая и, в отличие от вина, очень сладкая девчонка.
Он сделал глоток и увидел, как Эмили закрыла голубые глаза и поднесла напиток ко рту. Она сглотнула, открыла глаза, и высунула кончик розового язычка.
– Ого. – Она попробовала еще раз, остановилась, почувствовав послевкусие. – О, – улыбнулась. – Возможно, я все-таки люблю вино.
– Или просто проявляешь вежливость?
– Это потрясающе. Ничего не смыслю в винах, поэтому, пожалуйста, не просите меня описывать их вкус на сайте.
– Не волнуйся, все уже написано. У этого вина насыщенный вкус. – Сегодня вечером все несколько неуместно. Он изо всех сил старался не смотреть на ее внушительный бюст, глядя на то, что она держала в руках – небольшой кусочек янтарной смолы. – Оставь себе.
Эмили подняла голову.
– Это традиция, – объяснил он.
– О.
Она взглянула на красивую янтарную смолу, рассмотрела внутри ее пойманное в ловушку крылышко бабочки. Немного похоже на то, что чувствует она. Всегда чувствовала.
На ловушку собственной застенчивости. На невозможность летать.
– А теперь сыр. Надеюсь, ты любишь сыр?
– Да, – кивнула Эмили, положила смолу в сумку, наблюдая, как Алехандро нарезает сыр ломтиками и жестом просит ее взять вилку. Она замешкалась. – Вообще-то я не люблю козий сыр.
– Ладно.
Откуда ему знать, как тяжело ей рассказать о своих предпочтениях.
– А как насчет овечьего?
– Не знаю. Звучит ужасно, но…
– Он мягкий, сладкий.
* * *Сегодня «обычное» оказалось намного сложнее.
Она сказала, что умирает с голоду и простых закусок не хватит.
– У меня не было времени позавтракать, и в тележке почти ничего не осталось.
– В тележке?
– В самолете. Когда до меня дошли, все бутерброды уже съели.
Путешествуя первым классом или на частном самолете, он не сталкивался с подобной проблемой. Эта история вызвала его улыбку.
– Ты только начала?
– Да. Я всегда увлекалась фотографией, и в университете была дисциплина «Как разработать вебсайт». Правда, учебу я не закончила. Просто, чтобы ты знал.
– Я не видел твое резюме, Эмили. Тебя порекомендовала София. Мы хотим, чтобы этот сайт был свежим, обновленным. Лучше демонстрировал наш продукт потребителю. Я предложил пригласить человека со стороны, Себастьян согласился. София показала нам твое портфолио. Я увидел, как тебе удалось придать привлекательный вид захламленному коттеджу.
Эмили ощетинилась от такого унижения и задумалась, стоит ли вообще отвечать.
– Это был мой дом.
– Был? – Он не выказал и тени смущения.
«Может, он не знает, насколько оскорбительно звучит „захламленный коттедж“?»
– Да.
Этим утром она без оглядки покинула дом, в котором жила последние пять лет. А ведь ей пришлось вернуться и должным образом собрать вещи. Неужели это не больно?
Разговор впервые зашел в тупик, Эмили огляделась и заметила, что ресторан начал пустеть.
На них смотрели несколько посетителей и пара официантов.
– Я уже скоро пойду, – сказал Алехандро.
– Я тоже. – Эмили на ломаном испанском попросила у официантки счет за вино и закуски.
– В этом нет необходимости. Обедай здесь, когда захочешь. Теперь тебя знает персонал. Если появится кто-то новенький, просто объясни им, что работаешь здесь.
– Спасибо.
Поднявшись, она почувствовала себя неловко, осознав, что им придется идти вместе.
Повесила фотоаппарат на плечо, взяла сумку. Это и правда было неловко, ведь, казалось, с ним хотели попрощаться все. Он остановился поговорить с парой. Эмили почувствовала, что нужно не стоять столбом, а уйти.
Она вышла из «Таберны» во внутренний двор. По дороге сюда она слишком нервничала, да и посетители мешали разглядеть эту красоту. С одной стороны, подвалы, сам внутренний двор выглядит очаровательно. Деревья изящно подсвечены гирляндами и усыпаны спелыми апельсинами. Проходя мимо, она ощутила их сладкий аромат. Этакая деревенская элегантная красота. Подойдя к арочным воротам, она поняла, что те заперты.
– Черт, – буркнула Эмили, размышляя, стоит ли вернуться и попросить помощи у кого-нибудь из работников ресторана. Это же надо, ее заперли в первый же вечер!
– После полуночи нужно выходить с черного входа и отметиться у охранника.
Алехандро почти догнал ее.
– Понятно.
– Я всегда так делаю.
– Отлично. – Она зашагала прочь. В туфлях уже начинали ныть ноги.
– Эмили, подожди.
Казалось, ее неловкость слегка позабавила его.
– Я пошутил. Не собираюсь заставлять тебя наворачивать круги.
Он набрал код, сообщив его Эмили. Ворота со щелчком открылись.
– Я не запомню.
– А с чего бы тебе забывать?
– У меня плохо с цифрами.
– Но их всего четыре!
А он выше, чем она думала. Словно классный руководитель, он просил ее повторить код.
– Я уже забыла.
– Серьезно?
– Честно говоря, да.
Они поднимались по красивым мозаичным ступеням, которые вели к еще более прекрасным арочным воротам, где им предстояло расстаться.
От него невероятно пахло. От таких одеколонов, стоит к ним принюхаться, пытаясь уловить восхитительный аромат, чтобы просто ненадолго погрузиться в роскошь, закрываются глаза. Возможно, придется обратиться к незнакомому человеку, спросить, чем, черт возьми, он пользуется! Это, несомненно, самый совершенный аромат в мире. Мускусный, но не тяжелый. Цитрусовый, но отличается от всех, которые она когда-то слышала. И такой свежий, напоминающий о том, что она с пяти утра на ногах. То на поездах, то на самолетах. И пахнет не так свежо.
Почему в пять минут первого ночи он выглядит так, словно собрался в офис, а не в кровать? Если не считать поблекшего пятна губной помады и густой поросли на подбородке.
Боже, он выглядит ужасно сексуально! Нечто среднее между бандитом и самым чистоплотным человеком в мире.
И забавно вот так стоять с ним, вести бессмысленную, глупую болтовню в первую ночь нового приключения. В безопасности. Ведь столь божественный человек наверняка ничего от нее не хочет.
Ей придется уйти. Достать из крошечной сумочки массивный ключ и уложить больные, без сомнения, распухшие ноги в постель.
Вот только с ним так приятно разговаривать.
И Алехандро, казалось, никуда не спешил…
– Просто, на будущее, пользуйся этим входом.
– Хорошо. Спасибо.
– Теперь вспомнишь код?
– Я же выпила пару бокалов вина.
Эмили предпочла умолчать о том, что голова у нее кружится вовсе не от крепленого вина. Никогда прежде она не испытывала влечения, по крайней мере, столь сильного. И она была так неуверенна в себе. Ей и в голову не придет подумать, что это чувство может быть взаимным.
– Давай, попробуй вспомнить.
– Четыре?
– Там нет четверки. – Он посмотрел на нее глубоким серьезным взглядом. – Думай, – проговорили эти великолепные губы.
– Пять?
– Господи! У тебя и правда память как у рыбки.
– Просто дело в том…
Глупо признаваться, что рассеянность вызвана исключительно запахом в носу и приходится прилагать усилия, чтобы собраться, а не… Что?
Не хотелось думать об этом. Не сейчас, когда он так близко. Она подумает об этом позже.
А он вроде и не спешит уходить.
– Если захочешь брать уроки фламенко, Ева будет хорошим учителем.
– Уроки? – Эмили нервно рассмеялась. – Черт возьми, нет!
Ей такое даже в голову не приходило. Однако Алехандро даже не улыбнулся.
И она поняла, что это настоящее предложение.
Он понятия не имеет, насколько она неуклюжая. – Не думаю.
– Может, тебе понравится. К тому же…
Он замолчал, хотя собирался сказать, что с удовольствием понаблюдал бы за ее занятиями. Иногда по вечерам Ева приводила своих учеников во внутренний двор или в «Таберну».
А ему так хотелось увидеть, как она двигается в танце!
– К тому же… – уточнила Эмили.
Ее глаза встретились с его. Он не мог знать, о чем она думает, и это тоже было непривычно. Между ними проскочила искра настолько сильная, что, заметив, как в их сторону смотрят персонал и посетители, он довольно резко закончил вечер.
И они остались одни. Она казалась непроницаемой, немного дерзкой и несколько сдержанной, будто терялась в догадках, как завершить этот вечер.
Поцелуем. Обычно, ощущая взаимное влечение, люди срывают друг с друга одежду.
Алехандро пришлось напомнить себе, что она будет здесь работать и лучше ничего не портить.
– Это поможет тебе познакомиться с этим местом. Здешний образ жизни – это фламенко.
– Я подумаю. – Она одарила его улыбкой. – Спокойной ночи. Скорее, buenas noches[6].
– Спокойной ночи, Эмили, – ответил он по-английски и распахнул тяжелые ворота.
Он намекнул на ее ужасный испанский? Она повернулась к двери, а он добавил:
– Que tengas dulces sueños[7].
Интересно, что это значит? Услышав, как за ним закрылись ворота, она взглянула на свои дрожащие руки, повернула ключ в двери квартиры, вошла и услышала, как он пошел домой.
Но легче не стало. Эмили будто подвиг совершила. А ведь еще секунда, и она, возможно, стала бы англичанкой, плохо ведущей себя за границей.
А он не сделал, не сказал ничего предосудительного, предельно вежливый и милый.
Он ходил по краю лезвия.
Эмили скинула туфли, но от этого тоже не полегчало, а должно было. После Хитроу она мучилась от боли в ногах.
Сняла бюстгальтер, но с губ не сорвался вздох удовольствия. Грудь казалась сжатой, будто она и не снимала его. А трусики влажные. Она впервые так хорошо чувствовала свое тело.
В ванной она поспешила встать под огромную куполообразную насадку для душа. Как же здорово, что не пришлось даже рыться в чемодане в поисках туалетных принадлежностей – те стояли на видном месте в ярких граненых стеклянных бутылочках!
Она вдохнула аромат геля для душа в одной из склянок. Но нет, это не его аромат.
Эмили завернулась в очень мягкое полотенце, игнорируя дрожь в теле, легла на огромную кровать с белыми простынями.
Боже.
Из открытого окна доносились звуки ветреной прохладной ночи и засыпающего города, если центр вообще засыпал. Она хотела было закрыть окно, но передумала. Положила рядом с прикроватной лампой зазубренный кусочек янтарной смолы, посмотрела на него. Она впервые в жизни лежала в постели обнаженной.
Скорее всего, Алехандро со всеми одинаков, всем кому ни попадя дарит роскошную улыбку. «Фирменный стиль», – предостерегала себя Эмили, вспоминая след помады в уголке его рта. К концу ночи поблекший, тем не менее различимый, словно предупреждающий.
Скорее всего, со стороны Алехандро это обычная вежливость к новенькой. Внезапно на глаза Эмили навернулись слезы. Немного грустно в двадцать шесть лет осознать, что без прикосновений или поцелуев эта ночь стала самой лучшей в жизни.
Засыпая, она задумалась над его словами. «Que tengas dulces sueños».
Сладкие сны… Каково это?
Глава 4
Даже в новой обстановке Эмили проснулась в знакомом состоянии свободы. Вернулся здравый смысл, полет фантазии благополучно пресечен.
Все просто – ее новый начальник очень мил.
Она оделась. Светло-серый топ, черные брюки, удобные балетки. Собрав волосы в низкий хвост, Эмили взяла камеру и выскользнула из квартиры, встречая новый день.