Эмпаты

– Но я же есть, правда? Или мне это только кажется? – усмехнулся Авантюрин.

– Если бы. Я оказалась здесь из-за тебя… и из-за охраны. Думала, получится по-тихому, но попалась.

– Рад, что у вас принято помогать сородичам в беде, – слегка поклонился Авантюрин. Эльфийка фыркнула.

– Не обольщайся. Если бы ты не был эмпатом, сидел бы тут до скончания веков. Но эмпатам нельзя оставаться в плену.

– Из-за вашей загадочной Колыбели?

– Из-за нашей загадочной Колыбели. – Девушка тряхнула головой. – Ладно. С этим всем мы разберемся потом, а пока надо выбираться. Если, конечно, ты не желаешь подольше погостить у столь радушных хозяев.

– Мои крылья мне пока ещё дороги. Что будем делать?

Эльфийка повозилась немного и сбросила оковы.

– Телепортироваться отсюда не получится, зато есть окно. Мы просто улетим.

– Прекрасная идея, – улыбнулся Авантюрин и протянул свои закованные руки.

***

Безучастные глаза сверлили двух туго связанных эльфов.

– Я уж было совсем собрался спать. Но тут пришло письмо от моего старого знакомого. Я ещё подумал: надо же, сколько совпадений для одного дня! Дай-ка почитаю на ночь глядя. А мой знакомый оказался настолько любезен, что разбавил скучные буквы картинками. Красиво, не находите?

На стол с тихим шелестом опустился листок бумаги. Рисунок был выполнен довольно безыскусно, но даже это не смогло испортить прекрасные черты изображенной девушки. Василь наклонил голову.

– Представляете, эта милая особа за пару лет успела побывать в нескольких королевствах. И везде грубо пренебрегала законами гостеприимства, уходила не прощаясь, но оставляя после себя трупы эльфов. И в последний раз досадила королю Сесилу настолько, что он в качестве жеста доброй воли распорядился поделиться портретом этой особы со всеми невраждебными к нему соседями. Что скажешь, Майя из Дома крови? А также Сонна из Дома Скорби, Листа из Дома Ветров, Тария из Дома Благодати…

Авантюрин переводил изумленный взгляд с рисунка на девушку. Это была она, безо всякого сомнения. Получается, что она пришла убить его? Но почему не сделала этого, когда появилась возможность? Может, надеялась на его помощь при побеге и потом бы уже завершила начатое?

– Так как же мне называть тебя? – продолжил Василь. – Нет-нет, не трудись. Дай я попробую угадать. Среди всех болванов, кто тебя допрашивал, был только один хоть на что-то пригодный – Матей. Держу пари, ему ты соврать не смогла. Так ведь, Тария из Дома Благодати?

Тария молчала. Да и что тут было сказать? Сегодня она провалила всё, что только могла. Попала в плен. Не выполнила задание. Не сумела сбежать. Жаль, она не погибла при побеге, толку было бы больше.

– Молчишь. Ну ничего, это скоро пройдёт. В любом случае, называть тебя я буду Тарией. Из всех твоих имён это понравилось мне больше всего. Признаться честно, я несколько обижен тем, как низко ты оценила меня. Неужели правда думала, что я позволю находиться двум эльфам в одном помещении и приставлю вам в охрану всего одного олуха, которого к тому же так легко усыпить? Впрочем, я тебя прощаю. По крайней мере, ты не убила моего гостя, пока я не знал, кто ты, и я тебе признателен за это. Уж больно он загадочен, и слишком долго я ждал подходящих условий для разговора с ним.

Авантюрин поморщился. Магия вернулась, как только он увидел бьющуюся в сети Тарию, и ему было омерзительно слушать это вранье. Он точно знал – никакой обиды или благодарности в душе особиста нет.

Василь дал знак Михайло увести пленницу.

– Как хорошо, что эти условия наконец-то наступили.

***

Авантюрин не сделал и попытки воспротивиться связи. Чем-то Василь напомнил ему Горана – в пустые глаза затягивало точно так же, как в бездну. Не успев испугаться, Авантюрин оказался в темноте, среди обломков старых чувств и вездесущей черной плесени.

«Интересно, как это должно помочь Василю допросить меня? – подумал Авантюрин. – После пары недель в голове Горана меня таким беспорядком не напугать. Да, неприятно, но пережить можно».

Он осмотрелся и пошёл туда, где, как ему казалось, находились стеллажи памяти. Искать здесь что-то живое и пытаться работать бесполезно – этот урок он запомнил хорошо. Но можно пока попробовать скрасить досуг чтением. Пусть там вряд ли найдётся что-то приятное, но узнать информацию о своём враге будет не лишним. Тем более что Авантюрин не был уверен, что переживёт ещё один пожар в чужой голове.

В случае с Гораном Авантюрин установил связь случайно, неожиданно и для себя, и для охотника, а действия Василя были рассчитаны заранее. Значит, он знает, как достать Авантюрина обратно, и о проблеме возвращения можно не беспокоиться.

Полы помещения оказались вязкими и жирными. Эльф то и дело поскальзывался на маслянистой гнили и пару раз чуть не врезался в острые обломки старых чувств. Попробовал взлететь, но в темноте уродливые статуи были едва различимы, и Авантюрин побоялся поранить крылья.

Стеллажи памяти показались внезапно. Возникли будто из ниоткуда, обступив эльфа со всех сторон, нависая книгами, густо покрытыми какой-то дрянью.

Авантюрин хмыкнул и без колебаний потянулся за первым томиком.

«Первый раз это страшно. Второй – противно. А третий… Видно, местные эльфы слишком изнежены, раз их выводят из себя такие мелочи».

Черно-белые картинки ожили. Высокий мужчина с неприятным лицом и проседью в волосах разглагольствовал о великой чести – служить своему королю:

«Вы станете героями. Теми, кто положит конец этой проклятой войне, выжжет эльфью нечисть из наших лесов. Вы должны с достоинством принять все тяготы обучения и полностью довериться мне, вашему командиру. Я не потерплю сомнений, проволочек и противодействия моим приказам. Если вы не готовы пойти за мной, вам нечего делать в этом отряде!»

«Надо же, – подумал Авантюрин, – и тут про какую-то войну. Такое ощущение, что я попал в прошлое, а не в другое измерение».

Эльф быстрее зашевелил пальцами. Ему наскучил длинный пафосный монолог. По предыдущему опыту, в конце воспоминания обязательно должно было случиться что-то плохое, и Авантюрин хотел узнать, что именно.

Но не успел он досмотреть до конца, как его сковал такой ужас, что книга выпала из рук. Плесень на полу проглотила томик, ничего не оставив на месте падения.

Авантюрин стоял неподвижно, борясь с приступом паники и тошноты. Он не мог даже обернуться и посмотреть, что происходит у него за спиной, отчего страх накатывал ещё сильнее.

Все кончилось внезапно. Отдышавшись и нервно оглядевшись по сторонам, эльф сердито тряхнул головой и потянулся за новым воспоминанием.

Поначалу ему показалось, что у него не получилось оживить картинку. Потом из мрака проявилась каменная стена и… пол? Потолок? Картинка немного покачивалась, не позволяя сориентироваться. Внезапно прямо перед лицом Авантюрина возникла огромная крыса. Он отпрянул и чуть было снова не выронил книгу. Впрочем, уже через минуту он именно так и сделал, отшвырнув томик и зажав рот рукой, с трудом сдерживая рвотные позывы.

Если он всё правильно понял, эта крыса пыталась объесть лицо связанному, подвешенному за ноги Василю.

Авантюрин вспомнил небольшие шрамы на щеке и подбородке особиста и согнулся пополам. Дыхание не помогало успокоиться – впускать в себя стоячий, душный воздух было почти так же противно, как погружаться в такое прошлое.

Перед следующей попыткой Авантюрин долго собирался с духом. Сделал пару кругов у стеллажа, почти ушёл в сторону, где хранились детские воспоминания. Но всё же взял себя в руки: детство тут ни при чем. Ему нужна свежая информация, что-то, что поможет сбежать.

Томик оказался полон откровенных сцен. Связанную, избитую молодую женщину насиловали шестеро солдат. Поначалу она кричала и плакала, а потом только всхлипывала и скулила, когда с ней обходились особенно жёстко. Воспоминание шло от лица Василя, эльф не видел самого особиста. Понятно было только, что он не принимал участия в оргии, но всё видел. Ближе к концу женщина из последних сил подняла голову, слизнула кровь с разбитой губы и просипела:

«Будь ты проклят, братишка. Ты и твоя служба».

«Чем дальше, тем меньше я понимаю, – подумал Авантюрин. Этот томик он сумел вернуть на место, хоть руки и сильно дрожали. – И как-то слишком быстрыми темпами идёт моё половое воспитание. Ещё пару месяцев назад я только догадывался, что происходит между мужчиной и женщиной, а теперь секретов уже не осталось. Может, к лучшему, что среди эльфов запрещены откровенные книги и изображения. Такого, как сегодня или тогда, с Гораном, я бы вовсе предпочёл никогда в жизни не видеть. Интересно, а та несчастная и вправду была сестра Василя? Или это какой-то речевой оборот?»

Следующая картинка перенесла Авантюрина в кабинет лекаря.

«Хвала Матери, – подумал эльф, – здесь, наверное, будет больно, но зато обойдётся без мерзостей».

Василь снял штаны, рубаху и в одном исподнем расположился на деревянной кушетке. Лекарь зафиксировал пациента, привязав руки и ноги крепкими кожаными ремнями.

Авантюрин поморщился. Кажется, сейчас он станет свидетелем болезненной операции. Ну да, эскулап пропал из поля зрения Василя – не иначе ушёл за инструментами.

Картинка задрожала и отчётливо запахла страхом. Фигура приближающегося лекаря размылась, четко Авантюрин видел только один предмет – странный гибрид молотка и топора.

Эльф закричал и отбросил книгу. Но правую ногу всё равно жгло огнем, а, схватившись за неё, Авантюрин влип в черную вязкую массу.

Пока он занимался воспоминаниями, от стопы до колена его окутала гниль. Она двигалась, словно живая, хлюпала и причиняла ужасную боль.

Неимоверным усилием дрянь удалось стряхнуть. Но, впитав в себя часть плесени с пола, гниль выросла и пошла в новую атаку. Авантюрин толкнул в наползающее нечто окаменевшее чувство. Статуя разбилась на несколько кусков, но гниль вобрала и её, ощерившись острыми обломками.