Спартак

Несмотря на все это, в его проницательных голубовато-серых глазах все еще сверкали, и более чем когда-либо, жизнь, сила и энергия огромной воли, с помощью которой он хотел скрыть от других свои нестерпимые муки. И он добивался того, что иногда, особенно во время оргии, казалось, и сам забывал о своей болезни.

– Ну, расскажи, расскажи, Понциан, – сказал Сулла, обращаясь к одному патрицию из Кум, который возлежал за одним из столов, – расскажи, что сказал Граний.

– Но я не слышал его слов, – возразил вопрошаемый, внезапно побледнев и путаясь в ответе.

– У меня тонкий слух, ты знаешь, Понциан, – сказал Сулла спокойно, но грозно нахмурив брови, – и я слышал, что ты сказал Элию Луперку.

– Да нет, – возразил в смущении Понциан, – поверь мне… счастливый и всемогущий диктатор.

– Ты произнес следующие слова: «Граний, теперешний эдил в Кумах, когда с него требовали уплаты штрафа, наложенного на него Суллой и который он должен был внести в государственную казну, отказался, говоря…» И здесь ты, подняв глаза на меня и заметив, что я слышал твою речь, прервал ее. Теперь я предлагаю тебе сказать мне точно, одно за другим, слова Грания, как он их произнес.

– Но позволь мне, о Сулла, величайший среди римлян…

– Мне не нужны твои похвалы! – воскликнул Сулла хриплым и грозным голосом, сверкая глазами, поднявшись на ложе и сильно стукнув кулаком по столу. – Подлый льстец! Похвалы себе я сам начертал своими подвигами и триумфами в консульских записях, и мне не нужно, чтобы ты их повторял, болтливая сорока! Слова Гравия – вот что я хочу знать, и их ты должен мне передать, или, клянусь арфой божественного Аполлона, моего покровителя, клянусь Луцием Корнелием Суллой, что ты покинешь это место только трупом, который унавозит мои огороды.

Призывая имя Аполлона, которого Сулла уже много лет назад избрал своим особым покровителем, он коснулся правой рукой золотой статуэтки этого бога, вывезенной им из Дельфийского храма. Он почти всегда носил эту статуэтку на шее – на золотой цепочке драгоценной работы.

При этих словах, при этом движении и клятве все присутствующие, близко знакомые с Суллой, побледнели и замолчали, растерянно поглядывая друг на друга; прекратились музыка и танцы, и гробовое молчание сменило царившие до того шум и говор.

Несчастный Понциан, заикаясь от страха, сейчас же сказал:

– Граний сказал: «Теперь я не уплачу: Сулла умрет, и я буду освобожден от уплаты».

– А!.. – сказал Сулла, возбужденное и красное лицо которого стало сразу бледным от гнева. – А!.. Граний с нетерпением ожидает моей смерти?.. Браво, Граний!.. Он рассчитал, он рассчитал… – Сулла дрожал, скрывая гнев, сверкавший в его глазах. – Он предусмотрителен!.. Он все предвидит!..

И Сулла прервал себя на миг, а затем, щелкнув пальцами, позвал:

– Хрисогон! – И прибавил страшным голосом: – Посмотрим, не промахнется ли он в своих расчетах.

А Хрисогон, его отпущенник и наперсник, подошел уже к экс-диктатору, и тот, становясь постепенно тихим и спокойным, отдал ему приказание, на которое Хрисогон отвечал наклонением головы в знак согласия, а затем удалился через дверь, в которую вошел. Сулла крикнул ему вслед:

– Завтра!

Затем, с веселым лицом повернувшись к гостям, воскликнул, подняв чашу, наполненную фалернским вином:

– Ну!.. Что с вами? Что это вы стали такие немые и сонные?.. Клянусь всеми богами Олимпа, трусливые овцы, не думаете ли вы, что присутствуете на моем поминальном пире?

– Пусть боги избавят тебя от мысли об этом!

– Пусть Юпитер пошлет тебе благополучие и пусть защитит тебя Аполлон!

– Долгие лета могущественному Сулле! – закричали хором многие из гостей, поднимая чаши с пенящимся фалернским.

– Выпьем все за здоровье и славу Луция Корнелия Суллы Счастливого! – воскликнул своим ясным и звучным голосом Квинт Росций, поднимая чашу.

Все присоединились к этому возгласу, все выпили, а Сулла, ставший снова с виду веселым, обнимая, целуя и благодаря Росция, закричал цитристам и мимам:

– Эй, пачкуны, что вы там делаете?.. Вы годитесь только на то, чтобы пить мое фалернское и обкрадывать побежденных мною… Проклятые негодяи, пусть вас сейчас охватит вечный сон смерти!

Сулла еще не кончил своей площадной ругани – он почти всегда был вульгарен и груб в своих речах, – а музыканты уже заиграли и вместе с мимами и танцовщицами, которые пением аккомпанировали инструментам, пустились в пляску, полную комических движений и сладострастных жестов.

Какое удовольствие получили пирующие от этой головокружительной пляски музыкантов и танцовщиц и какое впечатление произвели на пирующих разнузданные объятия сплетающихся полунагих тел, трудно передать: аплодисменты, смех, ободряющие возгласы и рукоплескания сопровождали цитристов и танцовщиц.

По окончании пляски на средний стол, за которым возлежали Сулла и Росций, был поставлен на редкость красивый орел, в оперении, точно живой. В клюве он держал лавровый венок с помещенной внутри пурпуровой лентой, и на ней золотыми буквами были написаны следующие слова: «Sullae Felici, Epafrodito», что означало: «Сулле Счастливому, любимцу Венеры». Прозвище Эпафродит было одним из наиболее приятных для уха Суллы.

Под рукоплескания гостей Росций вынул венок из клюва орла и подал его Аттилии Ювентине, красивой отпущеннице Суллы, сидевшей рядом с ним; она вместе с другими патрицианками из Кум, возлежавшими между мужчинами на обеденных ложах, представляла одну из главных приманок этой пирушки.

Аттилия Ювентина положила поверх венка из роз, уже украшавшего голову Суллы, лавровый венок и нежным голосом произнесла:

– Тебе, любимцу богов, тебе, непобедимому императору, эти лавры присудило восхищение всего мира.

Сулла дважды поцеловал девушку, присутствующие зааплодировали, а Квинт Росций, поднявшись с места, с чудной интонацией, в позе и с жестами, достойными лучшего актера, продекламировал:

…И он над Тибром увидел,Как тот схватил этот скипетр, которыйНекогда крепко держал, а теперь от него отказался;В землю его он воткнул, и большая зеленая веткаВыросла быстро из скипетра самой верхушки,И листва своей тенью покрыла всю землю квиритов.

Эти выражения, остроумно составленные, доказывали, что Росций был не только великим актером, но и талантливым человеком, владеющим поэтическим даром. И новые, еще более шумные аплодисменты отдались эхом в триклинии.

Сулла вскрыл ножом шею орла, а потом и живот в том месте, где кожа выпотрошенной птицы была зашита, и оттуда выпало большое количество яиц, которые были розданы пирующим, и каждый нашел внутри яйца зажаренного бекаса, приправленного желтым поперченным соусом. В то время как все отведывали изысканное кушанье и громко восхваляли щедрость Суллы и искусство его повара, двенадцать хорошеньких рабынь-гречанок, одетые в короткие темно-синие туники, ходили вокруг столов, наливая пирующим тончайшее фалернское.

Немного спустя было подано новое кушанье: огромный пирог, наружная корка которого из теста и меда удивительно точно изображала круглую колоннаду храма; из пирога, едва он был надрезан, вылетела стайка воробьев по числу пирующих. У каждого воробья на шее была ленточка, а к ней прикреплен подарок с именем того гостя, которому он предназначался.

Аплодисменты и смех, еще более громкие, чем прежде, встретили этот новый сюрприз, приготовленный искуснейшим поваром Суллы; погоня за птичками, тщетно пытавшимися улететь из запертой наглухо залы, шум, крики и гам продолжались долго, первым прервал их Сулла. Оторвавшись на мгновение от ласк Ювентины, он закричал:

– Эй!.. Сегодня вечером я в веселом настроении и хочу угостить себя и вас зрелищем, которое не часто дается на пирушках… Слушайте… мои любимые друзья… Хотите в этой зале увидеть бой гладиаторов?

– Да, да!.. – закричали пятьдесят голосов, так как к этому зрелищу имели огромное пристрастие не только гости, но также цитристы и танцовщицы. Последние в восторге тоже ответили «да», не подумав, что вопрос к ним не был обращен.

– Да, да, гладиаторов!.. гладиаторов!..

– Да здравствует Сулла! Щедрейший Сулла!

Сейчас же один из рабов получил приказание сбегать в школу гладиаторов, находившуюся внутри дачи, и приказать Спартаку привести немедленно в триклиний пять пар гладиаторов. Множество рабов уже очищали ту сторону залы, где должно было происходить сражение, оттеснив танцовщиц и музыкантов к столам.

Вскоре в зале появились введенные Хрисогоном десять гладиаторов. Пять из них были в одежде фракийцев, а другие пять – в одежде самнитов.

– А Спартак? – спросил Сулла Хрисогона.

– Его не нашли в школе, – вероятно, он у своей сестры.

В этот момент в триклиний вошел запыхавшийся Спартак. Тяжело дыша, он приложил руку ко рту и приветствовал Суллу и его гостей.

– Я хочу оценить, Спартак, – сказал Сулла рудиарию, – твое искусство в обучении фехтованию. Сейчас мы увидим, чему научились и что знают твои ученики.

– Только два месяца, как они упражняются в фехтовании, и ты найдешь опыт их очень слабым. Они еще не многое могли вынести из моего обучения.

– Увидим, увидим! – сказал Сулла.

Затем, обращаясь к гостям, он добавил:

– Я не меняю наши традиции, устраивая для вас бой гладиаторов во время пирушки, я только возобновляю обычай, бывший в силе два века тому назад у жителей Кампании, ваших предков, о сыны Кум, первых обитателей этой провинции.

Между тем Спартак, приступив к распределению бойцов, был расстроен, бледен, все что-то шептал и, казалось, сам не понимал, что он говорил и делал.

Это утонченное варварство, эта обдуманная жестокость, эта безумная жажда крови, обнаруженная столь откровенно и с такой зверски спокойной душой, заставили клокотать от гнева сердце рудиария; он был страшно потрясен тем, что не желание большинства, не животные инстинкты потерявшего разум плебса, а каприз одного только человека, злого и пьяного, и угодливость тридцати свирепых паразитов осудили десять несчастных юношей, рожденных тоже свободными гражданами в свободных странах и обладающих мужественным сердцем и сильным телом, драться, не питая друг к другу никакой вражды, и позорно погибнуть задолго до срока, определенного им природой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

 Букв.: «считающихся по головам» (лат.) – беднейший класс римских граждан. – Здесь и далее примеч. ред.

2

 То есть римлян (по имени древнего италийского бога Квирина).

3

 Пенула – широкий плащ; петаз, пилей – головные уборы; аболла – мантия без рукавов с застежкой на плече; стола, палла – длинные женские одеяния.

4

 Триклиний – пиршественный зал или столовая в доме богатого римлянина.

5

 «Не тронь меня, я римский гражданин» (лат.).

6

 Локарий – человек, занимавший место для другого в театре или цирке.

7

 Перечисляются одежды, характерные для разных классов римских граждан.

8

 То есть черни. Туникатами называли бедняков, которые ходили в одной тунике, так как не имели средств купить тогу.

9

 Центурион – командир центурии, отряд из ста всадников или пехотинцев.

10

 Римский форум – площадь в центре Древнего Рима. Первоначально на Форуме размещался рынок, позже там стали проходить политические собрания.

11

 Ликтор – должностное лицо, исполнявшее приговоры магистратов.

12

 Фасция — символический знак власти, пучок прутьев, перевязанный ремнями, с воткнутыми в них топориками.

13

 Комиции – римские народные собрания.

14

 Митридат VI Евпатор (132–63 до н. э.) – царь греко-персидского государства Понт; неоднократно воевал с Римом.

15

 Хламида – мужская верхняя одежда, как правило из шерстяной ткани.

16

 Упоминаются события так называемой Югуртинской войны – конфликта между Римом и нумидийским царем Югуртой. Бокх I – царь Мавритании, пытавшийся наладить союзные отношения с Римом.

17

 Самниум – область Италии к юго-востоку от Лациума, населенная самнитами, часто воевавшими с Римом.

18

 Ланиста – учитель гладиаторов.

19

 Ахерон – в греческой и римской мифологии одна из рек подземного мира.

20

 Харон – перевозчик душ умерших через реки подземного мира.

21

 Лорарий – человек, который убирал труп гладиатора с арены; его сопровождали двое служителей, представляющие соответственно бога царства мертвых Плутона и бога Меркурия, провожающего души в подземный мир.

22

 Курия – здание, в котором происходили заседания Сената.

23

 Квестор — здесь: служитель, проводивший следствие по уголовным делам.

24

 Речь идет о бунтах.

25

 Упоминается эпизод из истории Рима. В VII веке до н. э. трое братьев из рода Горациев представляли Рим в битве против братьев Куриациев из Альба-Лонга.

26

 Тигран II Великий (140–55 до н. э.) – царь Армении.

27

 Авгур – жрец, предсказывающий будущее по полету и поведению птиц.

28

 Тюрьма для государственных преступников в северной оконечности Капитолия.

29

 То есть в VI веке до н. э.

30

 Законы двенадцати таблиц — древнейший римский свод законов (451–450 до н. э.).

31

 В Древнем Риме было принято вкладывать в рот умершего монету, чтобы душа могла заплатить Харону за перевозку в загробное царство.

32

 Как – мифический великан, сын бога Вулкана.

33

 Беллона – римская богиня войны.

34

 Аурея – римская золотая монета.

35

 Имеются в виду Родопские горы – родина Спартака.

36

 Стикс – одна из рек, омывающих подземное царство мертвых.

37

 Гемония – крутой спуск у Авентинского холма в Риме, по которому влачили к Тибру тела казненных.

38

 Перистиль – окруженное колоннами пространство.

39

 Эмилий Варин иронизирует над названием храма Согласия.

40

 Перипатетики – ученики и последователи Аристотеля.

41

 Лектикарии – рабы, носившие носилки, в которых разъезжали их знатные господа.

42

 Андабаты – гладиаторы, сражавшиеся в шлемах с опущенными забралами и потому друг друга не видевшие.

43

 Гез – верховное божество племени галлов.

44

 Эдикты издавались преторами при вступлении в должность и содержали в себе программу их деятельности на время службы.

45

 Эреб – в древнегреческой мифологии олицетворение вечного мрака.

46

 В Древнем Риме тенями называли гостей, которые пришли в дом вместе с людьми, приглашенными хозяином.

47

 Тетрарх – правитель четвертой части какой-нибудь области.

48

 Минос – один из судей над душами умерших в Аиде.

49

 Экседра — полукруглая глубокая ниша.

50

 Место за воротами в Риме, где распинали на крестах рабов, обвиненных в преступлении против господина.

51

 Те, кто счел бы неправдоподобным и преувеличенным описанное в конце этой главы, может найти подобный же и даже еще более разительный исторический факт у Ювенала (Сат. VI, 8,2), где описываются любовные похождения и бегство Гиппии, жены сенатора Вентидиона, с одним красивым гладиатором. – Примеч. автора.

52

 Мом – в древнегреческой мифологии бог насмешки и злословия.

53

 Греки насчитывали семь великих мудрецов древности: Фалеса Милетского, Солона Афинского, Бианта Приенского, Питтака Митиленского, Клеобула Линдского, Мисона Хенского, Хилона Спартанского.

54

 Атриум – центральная часть древнеримского жилища, представлявшая собой внутренний световой двор, откуда имелись выходы во все остальные помещения.

55

 Прозерпина – супруга Плутона, бога подземного царства.

56

 Условный знак, принятый гладиаторами, чтобы иметь возможность говорить без боязни, что их поймут, в гладиаторских школах или в присутствии людей, чуждых их заговору. Солнце – это великий учитель, то есть Спартак.

57

 Он не прислал приказов и хранит еще молчание.

58

 А заговорщики?

59

 Сигнал восстания.

60

 Римлянам.

61

 Каково число сторонников?

62

 Внимание, кто-то идет. – Последние семь примечаний принадлежат автору.

63

 Фуррина – богиня грозы, грома и молнии.

64

 Пусть охраняют выход. – Примеч. автора.

65

 Захватим шпиона. – Примеч. автора.

66

 Смерть его – наша жизнь. – Примеч. автора.

67

 Привет. – Примеч. автора.

68

 Царь Аргоса Акризий, которому было предсказано, что он будет убит рукой сына своей дочери Данаи, заключил ее в бронзовую башню, однако к ней проник бог Зевс, пролившись на нее золотым дождем.

69

 То есть между тремя и четырьмя часами утра.

70

 В такие дни судьба приносит несчастье тем, кто начинает какое-либо дело.

71

 Термы – так в Древнем Риме называли бани или горячие источники.