Его выбор

– Боже, – выдохнула я, когда мы упали на кровать.

Ник завел мои руки за голову.

– Лежи смирно, cara, – предупредил он и с улыбкой демона-искусителя накрыл ртом мой сосок.

У меня перехватило дыхание. По телу словно пробежал разряд тока. Но на этом Ник не остановился. Его ладонь медленно прошлась по моему животу, и накрыла пульсирую точку между ног. Я инстинктивно сжала бедра.

– Нет, cara. – низким, с хрипотцой голосом произнес Ник. – Позволь мне сделать тебе приятно.

Чувствуя себя как никогда беззащитной, я развела ноги. Его пальцы скользнули по складкам кожи и нашли самое чувствительное место. Он гладил не спеша, заставляя мое сердце биться чаще. Я выгибалась всем телом. И напряжение внизу росло вместе с нарастающим блаженством.

– Тебе нравится, cara? – спросил он, играя с моим соском.

– Да, – всхлипнула я, закрывая разгоряченное лицо ладонями.

– Нет, так не пойдет, – он отстранился и убрал мои руки. – Я хочу видеть тебя, слышать, как ты стонешь и произносишь мое имя. Так что не смей прятаться.

Я кивнула, сгорая от желания. Ощущения внизу были болезненными. Казалось, что, если сейчас Ник не продолжит ласки, я умру. И он смилостивился. Его палец снова скользнул по горячей плоти и вошел внутрь. Внутренние мышцы сжались, жадно обхватывая его.

– О, Ник, – простонала я, чувствуя, что вот-вот кончу.

Он улыбнулся и слегка прикусил мой соск, а затем принялся чертить дорожку из поцелуев все ниже и ниже. Одурманенная от страсти, я не сразу поняла, что происходит, и, когда почувствовала, как что-то влажное и прохладное касается клитора, вскрикнула. Первым желанием было отстраниться. Стыд перекрыл бушующую внутри страсть. Но ник притянул меня за бедра к себе. Его язык скользнул внутрь, и я задрожала. Сил сопротивляться не осталось. Он ласкал набухший чувствительный бугорок до тех пор, пока мир не раскололся на «до» и «после». В глазах плясали искры, а тело содрогалось от сладких судорог. Я кончила и острота ощущений не имела ничего общего с тем, что я испытывала, когда неумело ласкала себя сама.

Смущение навсегда покинуло меня. В постели рядом с Ником оно стало третьим лишним. Я смотрела затуманенным взором на мужчину моей мечты, и не нужно было слов, чтобы он понял: теперь я принадлежу ему.

– Какая же ты сладкая, cara.

С видом сытого кота он лег рядом и потянулся.

– Почему ты так меня называешь? – спросила я, прижимаясь к его боку и собственнически закидывая согнутое колено на плоский живот.

– Мне нравится, как это слово звучит. Cara тебе подходит.

– Ты итальянец?

– И еще отчасти грек. Макрис греческая фамилия.

– Но ты говоришь без акцента.

– Потому что родился и вырос и в Америке, но я не забыл свои корни и много времени проводил летом в Греции. Нужно будет как-нибудь съездить туда вместе, – беззаботно произнес он.

Я промолчала. Это было жестоко. Я знала, что нельзя воспринимать его слова всерьез, но… все равно доверилась ему. Слишком заманчиво было поверить в то, что эта ночь не последняя и мы с Ником еще увидимся. Все, что мне нужно, это один маленький шанс, и тогда я ни за что не упущу его.

– Ни разу там не была, – призналась я и улыбнулась.

Ник приподнялся на локте и заглянул мне в глаза.

– Тебе бы там понравилось, cara…

И снова я утонула в той неприкрытой страсти, которая горела в его глазах. Ник целовал меня, ласкал, кусал. Иногда нежно, иногда до дрожи грубо, властно. Я же, подобно маслу, таяла от огня и позволяла делать с собой все, что ему угодно.

Мой первый раз был прекрасен. Тело Ника казалось золотисто-медовым в теплом свете свечей. Он был… идеальным. Подтянутый, мускулистый, сильный. Мне безумно хотелось когда-нибудь его нарисовать среди лепестков роз и шелка простыней.

Мимолетная боль от проникновения утонула, едва зародившись. Каждая клеточка моего тела отзывалась на прикосновения. Ник все больше казался мне божеством. Божеством, которое забрало меня к себе на небо.

– Скажи, cara, что ты чувствуешь, – потребовал он, медленно двигаясь внутри меня.

– Что мы одно целое. Я…

Договорить не смогла. Он так глубоко вошел, что у меня перехватило дыхание.

– Да, cara? – мой демон продолжал истязать меня наслаждением.

Его голос звучал непривычно низко, с нотками хрипотцы. На лбу Ника выступили капельки пота. Он тоже был на пределе.

– Я люблю тебя, Ник, – призналась я.

Он на секунду замер. Наверное, тогда он не ожидал, что на блюдечке получит не только мою девственность, но и сердце. Я действительно любила Ника. За неделю он проник в меня, пустил корни и действительно стал неотъемлемой частью моего бытия. Я не ждала ответных слов. Я просто все ему отдала, стараясь не думать, что будет дальше.

– И я тебя люблю, Вики, – произнес он.

И такой удивленный был у Ника вид, словно это стало для него открытием. Я улыбнулась в ответ и сама потянулась за поцелуем. Он задвигался вновь. Глубоко, чувственно, страстно. Разрядка пришла одновременно. Я чувствовала, как внутри пульсирует его член, и по моему телу прокатывались судороги наслаждения. Это был незабываемый секс.

После мы еще долго валялись на кровати. Ник крепко обнимал меня, словно не хотел отпускать. По крайней мере, я так думала. В ту ночь мы еще не раз занимались любовью. Он показал мне самые чувственные наслаждения, на которые способны мужчина и женщина. Это было похоже на сон. А потом… Потом пришлось просыпаться.

Зазвонил телефон. Не открывая глаз, я слушала, как Ник встал и вышел в коридор. Затем нехотя потянулась. Улыбка не сходила с моих губ. Не смотря скорую разлуку, я была уверена, что это не последняя наша встреча. Он живет в соседнем штате, а значит, увидеться еще раз не будет проблемой. Я надела футболку Ника и, уткнувшись в ткань, вдохнула его аромат. А что, если быстро почистить зубы и принести нам что-нибудь перекусить? Я открыла дверь в коридор и, едва переступив порог, услышала:

– Я в Ливорно… Какая разница с кем? Да, с девушкой. Ничего серьезного… Сегодня вечером вернусь. Только не говори, что ты меня ревнуешь… – в голосе Ника слышалось раздражение. – Мы еще не женаты, так что спрячь коготки. Я сплю с кем хочу…

Каждая фраза, словно толстая швейная игла, вонзалась мне в сердце. Кто такая Энн я не знала, но раз они «еще не женаты», то должно быть девушка или невеста. Услышав, что разговор закончен, я прикрыла дверь и молилась, чтобы Ник не вернулся в спальню. Видимо, бог меня услышал, так как вскоре из ванной донесся звук льющейся воды. Я быстро собрала все вещи, оделась и, не помня себя, вылетела на улицу.

Позже, уже в аэропорту, я пыталась привести себя в порядок. Тщетно умывалась холодной водой, чтобы скрыть красноту заплаканных глаз. Люди бросали сочувственные взгляды, а я тем временем безрезультатно делала попытки взять себя в руки. Я гадала, что хуже: лишиться девственности по пьяни на вечеринке, или вот так… с монстром, который не стесняясь слопал меня на ужин, переживал, а затем выплюнул.

Когда самолет взлетал, я смотрела, как постепенно земля Италии отдаляется от меня. Это не принесло облегчения. В тот момент я поняла, что больше никогда туда не вернусь. Отныне Флоренция и все, что с ней связано, было для меня под запретом.

* * *Настоящее время. Седона

Я смотрела очередной сериал и мечтала о проблемах героев. Спасаться от зомби, выживать на дикой планете и справляться с интригами, на мой взгляд, было куда проще, чем убиваться от обыденных проблем реальности. Зазвонил телефон, и я подняла трубку.

– Привет, Вики, дай угадаю, валяешься на диване? – насмешливо спросил Стив.

– С чего ты взял? Я гуляю с подругой, – второй раз за день соврала я, но Боничелли меня сдал громким «Миоууоуооуо», и срыгнул комок шерсти на ковер. Любимый питомец всегда знал, как сделать и без того ужасный день еще чуточку паршивее.

– Ага, а кота, вместо мехового манто с собой взяла, – рассмеялся Стив, и я тоже улыбнулась. – Я тут подумал, а можно к тебе на каникулы приехать на денек другой? Растрясем Седону, закатим главную вечеринку года, возможно, прикупим тебе пару ультракоротких платьев и наконец-то покрасим волосы в красный цвет!

– Твою неуемную энергию, да в нужное бы русло, и человечество изобрело бы лекарство от всех болезней.

– Окей, в общем, жди! Целую тебя, старушка. Бай.

Он отключился. Я успела подзарядиться энергией Стива и встала с дивана. Никто не любит болеть, но отвратительная холодная погода наводила хандру. В такие моменты особенно хорошо себя жалеть и с укором обращаться ко всем и никому сразу о том, как несправедлив этот мир.

Вдруг мой взгляд привлекло знакомое лицо на экране. В ленте новостей показали небольшое интервью директора финансовой компании.

– Скажите, Николас, как у вас хватает времени на серфинг, благотворительность и работу директором «Макрис Трейд»? – спрашивала улыбчивая телеведущая.

Ее белоснежные виниры ослепляли.

– Все очень просто, Кейт, я делаю это, попивая Май Тай, – Николас снисходительно улыбнулся.

– «Макрис Трейд» досталась вам после смерти отца в состоянии банкротства, и вот спустя меньше чем три года перед нами процветающая компания, занимающая лидирующие позиции на рынке. Это удача или результат тяжелого труда?

– Все вместе, Кейт. Все вместе…

Я выключила звук, любуясь мимикой самого великого лжеца на планете. О том, кто такой Николас Макрис, я узнала случайно, заметив его лицо на обложке Форбс. Тогда это было подобно удару под дых.

Ник изменился с нашей последней встречи, сделал более короткую стрижку, избавился от щетины и небрежности. Из ловеласа и любителя потусить, он превратился в бизнесмена. Сразу видно сильную, пусть и гнилую, личность. Он не размазня, как я. На глаза навернулись слезы. Наш последний разговор… Боже, каким же унизительным он был.

* * *Три года назад. Нью-Йорк

– Это Вики, – произнесла я.

Мой голос дрожал. Я не была уверена, что Ник узнает меня, хотя с момента наших выходных в Ливорно не прошло и двух месяцев.

– Что тебе нужно? – сразу спросил он.

Даже через трубку, я почувствовала исходивший от него холод. Что ж, на теплый прием я и не надеялась.

– Мы можем встретиться и поговорить? Я сейчас в Нью-Йорке.

Мне понадобилось несколько дней, чтобы усмирить свою гордость и позвонить. Просить помощи было больше не у кого. Я отслеживала его передвижения по хештегам в соцсетях. В основном через учетные записи его подружек. Так и узнала, что он в городе.

– Почему бы и нет, – ответил он, не задавая вопросов. – Знаешь «Сансетрайз», новый ночной клуб на Манхэттене? Приезжай, я буду в вип-ложе.

– Нет, нам нужно поговорить в более спокойном месте. Ник?

Я посмотрела на экран. Он положил трубку, даже не выслушав меня. Унимая дрожь, я обняла себя за плечи. Шансы пройти там фейсконтроль в моем состоянии было бы чудом, но я должна была попытаться. Одолжив у подруги платье и плащ, я слегка накрасилась и уложила волосы. Бледность кожи и болезненный вид бросались в глаза, но косметика немного исправила положение. Поймав такси, я доехала до ночного клуба и вышла на прохладный осенний воздух. Длинная очередь на вход не предвещала мне ничего хорошего. Я запахнула плащ поплотнее и пошла в самый конец.

Пройдя через унизительный отказ на вход, я написала смс Нику, что жду его снаружи. Он не вышел ни через полчаса, ни через час. Ник появился перед самым закрытием в компании высокой блондинки. На каблуках она была такого же роста, как и он. Красива и дорого одета, прекрасный аксессуар. Ему под стать.

– Ник! – позвала я, дрожа как осиновый лист.

Он остановился, посмотрел на меня. От пренебрежительного взгляда захотелось провалиться сквозь землю. Не спеша Ник поцеловал цыплячью ручку спутницы и помог ей сесть в машину. Я думала он так и уедет, но, закрыв дверь автомобиля, Ник подошел ко мне.

– Чего хотела? – не церемонясь, спросил он.

– Я беременна и не знаю, что делать, – сказала я, словно вывернула на обозрение ящик с нижним бельем.

Сейчас я помню только чувства, что бушевали внутри. Стыд, ненависть к себе, унижение, обида, отчаянье и призрачная надежда. В тот момент я точно выглядела отвратительно и жалко. Я смотрела в глаза Ника, и надежда на помощь умирала вместе с недовольным, полным отвращения выражением лица.

– Узнала, что я при деньгах, и решила нажиться? Вешай лапшу на уши тому художнику, с которым обжималась в дешевых барах последний месяц!

Наверное, удар по щеке был бы не таким болезненным, как его слова. Я хотела возразить, но Ник меня опередил.

– Боже, Вики, ты падаешь в моих глазах все ниже и ниже.

Я стояла униженная и уязвленная. И изо всех сил старалась проглотить рвущийся из груди всхлип. С переднего сидения его машины на меня смотрела блондинка.

– Я вызову тебе такси. – Он достал телефон. – Сделай одолжение, больше не показывайся мне на глаза.

Это стало последней каплей. Я развернулась на каблуках и пошла прочь. Прочь от клуба Сансетрайз, дорогой машины и бездушного ублюдка, которому я позволила вдобавок растерзать еще и мою гордость.

Эта сцена была излюбленным кошмаром моего подсознания. Во снах оно частенько возвращало меня в темную подворотню к Нику, где он раз за разом произносил хлесткие фразы, точно вбивал гвозди в крышку моего гроба.

Я никогда не была сильной. Если бы не Стив, я наложила бы на себя руки. Он навещал меня в больнице после того, как я потеряла ребенка. Он помог мне с похоронами бабушки, которая умерла через месяц. Он собрал со мной вещи в общежитии и увез из Нью-Йоркской Академии искусств, которую мне не суждено было закончить, так как я не могла рисовать. Это был тяжелый путь от счастливой девушки с большим будущим до невротичной официантки в придорожном кафе.

Глава 3

Настоящее время

На следующее утро я почувствовала себя здоровой и отдохнувшей. Это случалось и раньше. Переболевала пару дней своим прошлым и опять вставала на ноги, но сегодня все казалось особенным. Я искренне поверила, что вот прямо сейчас готова идти дальше, оставив все плохое позади. Даже захотелось взглянуть на содержимое аптечки. Вдруг я по ошибке приняла старые таблетки бабушки и теперь ловлю кайф?

С предвкушением нового дня я надела свою любимую футболку и джинсы. Закинула форму в сумку и выпорхнула на улицу, ловя попутку до работы. В Седоне каждый знал друг друга, и можно было не переживать за безопасность, тем более во время несезона у туристов. Мимо промчался черный линкольн. Я с любопытством посмотрела ему вслед, но сзади просигналил Сид, старый фермер, что питал особую слабость к французским вафлям с кленовым сиропом. Я запрыгнула в его бывалый пикап, обещая, что обязательно угощу его порцией за свой счет.

Напевая себе под нос, я проскочила мимо удивленной Мэг и наскоро переоделась в подсобке. Готовясь к открытию кафе, мы включили музыку немного громче, чем обычно. Пританцовывая и подпевая, я дурачилась, разнося чистые скатерти. К открытию мы даже успели позавтракать и Мэг сообщила, что Сэм наконец-то пригласил ее на свидание.

Одним из первых посетителей был Хантер. Я принесла ему омлет и на минутку присела напротив. Эйфория продолжалась, и я пошла ва-банк.

– Извини за наш последний разговор, я была в ужасном состоянии, но, если твое предложение в силе, пожалуйста, помоги мне с крыльцом, а я в благодарность попробую что-нибудь сделать нам на ужин.

Хантер удивился, но шанса своего не упустил.

– Все в силе. Не в моих правилах оставлять леди в беде. Тогда я буду в субботу в одиннадцать? – он улыбался, и в уголках его глаз появились веселые морщинки.

Звякнул колокольчик входной двери. Я кивнула в ответ и побежала к новому посетителю.

– Доброе утро, что вы будете заказывать, – отчеканила я, доставая из кармана блокнот.

– Яичницу с беконом, три круассана, латте и стакан апельсинового сока.

Внутри все похолодело. Этот голос было невозможно не узнать. Казалось, он отпечатался у меня на подкорке.

– Спасибо за заказ, – выдавила я, не отрывая взгляд от блокнота.

Понимая, что если сейчас на него посмотрю, то упаду в обморок. Мой кошмар во плоти. Николас Макрис. Но что такой богатый и избалованный мачо забыл в Седоне? Неужели искал меня? Исключено. Бред полнейший. В конце концов, какое ему дело до глупышки, с которой он переспал несколько лет назад? Вопросы роем кружились в голове, и я в панике искала спасения в подсобке.

– Мэг! – поймала я подругу, когда та зашла за зернами кофе. – Обслужи третий столик за меня.

– Того красавчика? Ты уверена? Он неплохо одет и оставит хорошие чаевые…

– Да! И не спрашивай почему.

Выпалив это, я сбежала еще дальше. В уборную и закрылась там на добрых полчаса.

– Вики, тот мужчина ушел, – пришла за мной Мэг, и я вышла из укрытия. – Детка, да ты полна секретов. Кто это был? – спросила она, пытливо вглядываясь в мое лицо.

– Старый знакомый из Нью-Йорка. Не хотела, чтобы он узнал меня, – ответила я.

– Да? А вид у тебя такой, будто к нам на завтрак заглянул маньяк, – не успокаивалась подруга.

– Просто… он мне неприятен. Только и всего, – отмахнулась я и заставила себя вернуться в зал.

Оставшийся день я провела, как на иголках ожидая, что Ник может войти в кафе в любой момент. К концу смены мне удалось убедить себя, что он меня не узнал. Я сильно изменилась с момента нашей последней встречи. Подстригла волосы. Теперь они едва доставали до плеч. Похудела. Черты лица заострились. Исчезла детская округлость щек, и появились четко очерченные скулы. Я повзрослела. Или постарела душой. Наверное, все вместе.

Мэг отпросилась пораньше, и я осталась закрывать кафе одна. Не спеша переоделась в джинсы и свитер. Вынесла мусор и направилась к своей машине, которую Сэм успел отремонтировать и вернуть на стоянку. Боковым зрением заметила припаркованный неподалеку линкольн. Место водителя пустовало. Нахмурившись, я достала из кармана ключи, чтобы быстро открыть машину и поскорее уехать с плохо освещаемой парковки.

– Значит, это все-таки ты, – раздалось сзади и я резко обернулась.

От стены здания отделилась тень. Сердце учащенно забилось. Боже, только не это! Только не снова!

– Я вас не знаю, и лучше бы вам оставить меня в покое, пока я не вызвала полицию, – продолжила я отрицать очевидное.

– Не прикидывайся, Вики, ты прекрасно знаешь, кто я, и этот нелепый театр ни к чему.

Он остановился в нескольких метрах от меня. Черное кашемировое пальто, блестящие лакированные ботинки. Одет с иголочки. Но взгляд такой же, как тогда в Нью-Йорке. Холодный и острый, точно скальпель.

– Ты прав, – сдалась я и пошла к своей машине.

Но Ник не отставал.

– От чего убегаешь, Вики? – Он захлопнул дверь, которую я едва успела открыть.

А вот это было уже грубо. Я испуганно отпрянула и, не отрывая от него взгляда, принялась искать в сумке телефон. Как назло, он не попадался под руку. А вот перцовый баллончик – да. Его я и направила на Ника.

– Если ты сейчас же не отойдешь, я прысну тебе в лицо, а затем напишу заявление в полицию. Уже утром все новостные сайты будут пестрить заголовками: Николас Макрис – извращенец, нападает на официанток.

От страха я несла всякий бред. На долю на лице Ника появилось удивление. Он отошел в сторону. Я запрыгнула в машину и, ударив резко по газам, выехала с парковки. Сердце бешено колотилось. Я постоянно поглядывала в зеркало заднего вида, словно Ник мог за мной погнаться.

Уже дома трясущимися руками я закрыла двери на все замки и зашторила окна. Ощущение, что пронизывающий взгляд Ника препарирует меня, не покинуло даже в ванной. И ночью, накрывшись с головой одеялом, я приложила все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы не думать о нем. Конечно же, у меня не получалось. Я пыталась понять, зачем он приехал в Седону, да еще и подкараулил меня после смены. Хотел еще раз унизить? Или просто полюбоваться на то, во что я превратилась за последние три года? В одном я была уверена: когда Ник закрыл дверцу моей машины, нужно было как следует пнуть его в пах.

Промаявшись всю ночь, я проспала до самого обеда. Впереди было три выходных. После встречи с Ником ужасно не хотелось выходить на улицу, но дома закончились продукты и прочие мелочи вроде шампуня и стирального порошка. Натянув потертые джинсы и свитер с высоким горлом, я завершила невзрачный образ старым пуховиком и кепкой. Если увижу на горизонте Макриса, то, скорее всего, удастся сбежать незамеченной.

Я понимала, что веду себя глупо. Мне нечего стыдиться. Из нас двоих это он поступил как последний мерзавец, но его лицо… Его голос… Они причиняли мне боль и напоминали о прошлом. А я и так слишком долго жила воспоминаниями, чтобы снова погружаться в затягивающее болото безысходности. Прошлое нельзя изменить, но из него можно вынести урок. И я отчаянно хотела последнего, чтобы поставить точку и жить дальше.

Несмотря на разгар выходного дня, в супермаркете было безлюдно. Я закупилась на несколько дней вперед.

– Сегодня как-то тихо, – сказала я Нэнси, девушке за кассой.

Мы никогда с ней близко не общались, но я знала, что она любит какао с зефиром и шоколадные фонданы. Большую часть жителей Седоны я знала по их заказам…

– В центре города праздник.

– С чего бы? – удивилась я, протягивая кредитку.

Если мне не изменяла память, день города был в мае.

– Одна крупная фирма планирует построить сетевую гостиницу с видом на горы. Сегодня будет торжественное открытие стройки. Обещали бесплатный кофе и хот-доги.

Я забрала тяжелые пакеты и направилась к своей машине. Стройка зимой… Праздник… Приезд Ника. Я надеялась, что все эти события никак не связаны между собой. Чья-то рука легла на плечо, и я, вздрогнув всем телом, резко обернулась. Часть покупок попадала на землю.

– Прости, не хотел тебя напугать, но ты не отвечала, – Хантер поднял упаковку салфеток и прочие мелочи, что вывалились из пакетов. – У тебя все в порядке?

– Да, извини. Задумалась, – я натянуто улыбнулась, прекрасно понимая, что на самом деле ожидала на его месте увидеть Ника.

Будь проклят Макрис! Другого города для строительства найти не мог? Я открыла машину, и Хантер помог убрать покупки в багажник.

– Хочешь провожу до дома? – он обеспокоенно всматривался в мое лицо.

Я удивилась, с чего такая забота. А потом догадалась. Возможно, Мэг рассказала ему о недавнем посетителе. Нужно будет попросить ее меньше болтать. Есть вещи, с которыми я могу справиться без помощи шерифа.

– Не стоит, завтра все в силе? – спросила я, чтобы перевести тему.

– Конечно. – Он открыл мне дверь у водительского сидения. – Вики, ты же знаешь, что, если у тебя какие-то проблемы, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь?

Я села за руль.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – И до завтра, Хантер.

Остаток дня я провела за уборкой, впервые за долгое время захотелось выкинуть старые вещи. Бабушки уже давно не было в живых, а я все не решалась выкинуть ее одежду, старые безделушк и прочий хлам. Смотря на свое окружение, я впервые поняла, как угнетающе действовали на меня стены старого дома. Не удивительно, что я без вопросов брала лишние смены в кафе.

На следующий день к приезду Хантера я уже не спала и насобирала несколько коробок, которые нужно было вытащить на улицу.

– Доброе утро, – я впустила его в дом.

– Привет. Ого, ты решила серьезно взяться за уборку, – улыбнулся он, протягивая мне кофе.

– Спасибо, не стоило. – Я сделала глоток и прикрыла глаза от удовольствия.

Латте с кленовым сиропом.

– Как ты узнал, какое я люблю?

– Мэг сдала все твои секреты за щедрые чаевые, – признался Хантер.

Я покраснела, и на душе стало чуточку теплее. Без формы, в обычных джинсах и клетчатой рубашке он выглядел… иначе. По-домашнему мило.

– Что в коробках? – спросил он, снимая куртку.

– Всякий хлам, скопившийся за последние полвека. Зимой, конечно, гаражные распродажи не принято устраивать, но мне ужасно хочется избавиться от старья. Что не купят, я выкину.

– Тогда давай закинемся кофеином и приступим? Я помогу вынести их, а после займусь крыльцом.

Я кивнула. Хантер не забыл и про свежую выпечку. Мы выпили кофе, съели сдобные булочки и приступили к делу. Несмотря на холодный день, к моему гаражу слетелись соседи и с удовольствием покупали старые лампы, древние игрушки и немного пугающие статуэтки кошек в платьях. Я вытащила на божий свет санки, спасательные жилеты, весла и невесть откуда взявшийся манекен. Туда же пошли мои старые наброски и картины.

– Вики, ты уверена, что хочешь их продать? – спросил Хантер.

– Да. Ощущение, словно рисовал чужой человек, – я критично рассмотрела самый последний набросок.

Неуверенные штрихи карандашом, обилие теней и ссутулившиеся фигуры прохожих под дождем передавали мое разбитое состояние после истории в Ливорно лучше любых слов. Это была последняя картина, которую я смогла нарисовать.