Мои провальные собеседования

1. Как быть, если вы безработный

Несколько лет я безработная. И это не так легко, как кажется. Потому что мне приходится переносить сильнейшее напряжение из-за неопределенности, которая надо мной висит.

Кажется, что я просто отдыхаю от трудовых будней. На самом деле я продолжаю ходить на собеседования, рассылать резюме, подрабатывать, отвечать на вопросы рекрутеров и отбиваться от тех людей, которые ненавидят домохозяек.

Обыватели, к которым относятся мои родственники и близкие люди, не устают меня выпроваживать на работу и говорить что-то неприятное. Иногда мне надоедает это слушать, и я напоминаю им о том, что большую часть своей осознанной жизни я работала. И потом спрашиваю у них, почему их так беспокоит мой статус?

Ведь не они же меня содержат. Так почему постороннего человека должны заботить такие моменты в моей жизни, как отсутствие работы? И то, что я тупею и не развиваюсь? И что будет катастрофа, если муж меня бросит.

Я знаю, что все эти переживания не от действительной заботы обо мне, а из зависти – она сволочь, может быть тунеядкой, а я – нет. И просто вынуждена пахать, как вол.

Не поверите, за время моей безработицы я устала от своего подвешенного состояния и от собеседований, от неадекватной реакции эйчаров на меня, от глупых вопросов, зависти, оскорблений и желания меня как-то задеть.

Хотя стала относиться к своей истории даже философски. И с большим чувством юмора. У меня есть огромный опыт общения с разными людьми, самопрезентации и умение отвечать на самые неудобные вопросы без страха.

Я поборола в себе чувство мандража перед каждой встречей с потенциальным работодателем. И научилась смотреть на рекрутеров как на партнеров. Не только я заинтересована в том, чтобы получить хорошую работу. Но и они хотят найти удобного специалиста, который будет удовлетворять все их требования.

За долгое время бесплодных поисков я научилась ценить то уютное положение, когда над тобой нет начальника и ты целый день можешь заниматься только теми делами, которые любишь. И которые для тебя представляют настоящую ценность.

Я перестала разочаровываться, когда получала отказы. Часто с каким-то негативным подтекстом. Каждый раз повторяя, что такая формулировка ко мне не относится. Это набор шаблонных фраз для не удобных в данной компании людей.

Значит они во мне увидели личность, а не винтик, которым можно управлять.

Конечно, скажете вы, это очень удобно, когда тебя кто-то содержит, когда у тебя есть накопления, какое-то подспорье. Но было время, когда я оказывалась в таком же положении. И у меня не было никого, кто меня бы подстраховал. Кроме меня самой.

Мне приходилось голодать и я вынуждена была работать там, где ни за что не согласились бы вы. И это тоже было частью моего опыта. Сравнить невыносимые условия с вполне нормальными. Узнать разные слои людей и поблагодарить себя за присутствие здравого смысла и капли мозгов.

С каждым разом после самых нечеловеческих условий, в которых я оказывалась, моя самооценка возрастала, как бы странно это ни звучало. Рассматривая людей, которые смирились со своим положением скота, я давала себе клятву, что есть красные флажки, за которые я никогда не зайду.

Как бы тяжело мне ни было и как бы мне не приходилось наступать себе на горло и смиряться. В минуты отчаяния и обиды я начинала беседовать с собой и поддерживать саму себя. Потому что мне совершенно не на кого было надеяться.

Кто, если не я сама протяну себе руку помощи, спрашивала себя я? И подбадривала ту Агату, которая начинала скисать – соберись, ты справишься. Однажды у тебя получилось. И сегодня получится. Прекрати бояться. Вернее, бойся, но знай, что страх можно преодолеть.

Часто засыпая голодной, я закрывала глаза и представляла нет, не тарелку каши, а как однажды поведу себя в самый дорогой ресторан в самом красивом платье. И непременно в нарядных туфлях на высоких каблуках.

Я отчетливо видела перед собой это прекрасное пространство и сытых людей, у которых нет материальных проблем. Изысканные блюда и чудесную сервировку стола.

Утром я с силой вытаскивала себя из депрессии, заставив привести себя в порядок, надеть единственную белую рубашку и снова отправиться на собеседование.

Но я ничего не загадывала. Не ждала. Не надеялась на чудо. Я просто делала то, что должна была делать. Каждый день.

Если был бы кто-то рядом, кто верил бы в меня так сильно, что вдохновил бы меня на что-то великое. Но я была одинока. Родные от меня отвернулись. Поскольку у меня появились проблемы. Никто не хотел соприкасаться со мной в то время, когда мне приходилось тяжко.

Только потом, спустя время, когда я вылезла из д@рьма, вокруг меня появилось огромное количество людей, которые не просили, а требовали с ними поделиться, помочь, их поддержать.

Я с полным правом могла их всех от себя отрезать. Поскольку не нуждалась в тех, кто однажды проявил ко мне равнодушие.

Если вы сейчас в таком же отчаянном положении, помните, что и это пройдет. Зато вы приобретете опыт мужества и повзрослеете.

Абсолютно каждая ситуация в жизни дает нам новый импульс. И только от вас зависит, как вы этим распорядитесь.

2. Что общего между безработностью и чаем в подстаканнике

Я стала привыкать к своему новому статусу безработной. Более того, мне начало нравиться просто наслаждаться жизнью. И нервничать по поводу того, что я не нужна в качестве сотрудника, я перестала.

Поэтому все направления от центра занятости на собеседования я воспринимаю абсолютно спокойно. В этот раз меня вызвался сопровождать муж, который ждет меня в машине.

Меня отправляют в поселок, в Администрации которого есть вакантная должность. Это далеко от города, и мне такая работа не подходит. Вахтового автобуса у них нет, а я не автоледи. Но отказаться у меня возможности нет, поэтому мы с мужем едем к черту на кулички мимо каких-то свалок и бараков, а за окнами накрапывает мелкий дождик.

– Я и не знала, что здесь так много жилья в аварийном состоянии, – удивляюсь я. – И ведь люди живут в таких ужасных условиях!

– Долгое время и мы с мамой жили именно в такой двухэтажной деревяшке. – Вспоминает муж, включая дворники, которые чистят лобовое стекло от дождя. – Не поверишь, это было самое мое счастливое время. Потому что вокруг были очень дружные соседи. А мы с мальчишками обожали находить на свалках какие-нибудь "сокровища" типа стареньких велосипедов.

– Странно, что эти люди и в этих условиях счастливы, – размышляю я, глядя на мам с колясками, которые прячутся под козырьками домов. – Люди живут, размножаются, гуляют с детьми и болтают с подружками о пустяках.

– А что им остается делать? – Замечает муж. – Они живут точно так же, как и мы. Только заботы у них другие.

– Самое интересное, что в этих развалюхах есть пластиковые окна! – Восклицаю я.

– А почему нет? – Спрашивает муж. – Когда мы жили в таких условиях, я сделал, помню, отличный ремонт. И нам тут же дали просторную квартиру в городе. И в тех условиях хотелось жить по-человечески. Создать уют. Комфорт.

Мы подъезжаем к указанному в адресе зданию, но не можем понять нумерацию на его углу и название улицы, поэтому заходим внутрь. И я снова прихожу в ужас. Дом этот настолько ветхий, что кажется, крыша вот-вот свалится тебе на голову. Но на полу лежат старые совдеповские ковры, а на подоконниках стоит герань в треснувших разноцветных горшках.

К нам выходит охранник, старичок с невероятно красивыми небесного цвета глазами, который спрашивает вежливо, что мы ищем. А, узнав, выходит вместе с нами на улицу, чтобы объяснить, как пройти в другой корпус, в котором находится отдел кадров:

– У нас тут с нумерацией и улицами неразбериха, в этом вы правы. Это чуть дальше, метров сто пятьдесят вперед, идите вот за тем мальчишкой в яркой шапочке, а потом перейдете пешеход, и налево, там дерево огромное, а рядом изумрудного цвета здание. Вам туда не надо. Еще пятьдесят метров пройдете. И увидите яркий розовый забор и небольшую клумбу с осенними цветами. Это и есть она – кофейного цвета двухэтажка.

Пожилой мужчина с добрыми глазами рассказывает подробно, как сказку. Он похож на какого-то волшебника, которого по ошибке нарядили в форму охранника.

– Какие здесь простые люди. – Говорю мужу я, прощаясь со стариком.

– Потому что они деревенские. – Отвечает мне муж, который и сам родился в деревне.

И мы идем пешком искать корпус, который с четным номером, но стоит по нечетной стороне. И находим его быстро, но оказывается, что вся администрация переехала буквально на днях в другое здание, которое находится в городе. И адрес его – прямо напротив нашего дома за поликлиникой. Об этом нам сообщает женщина предпенсионных лет, которая сидит на первом этаже, исполняя роль вахтера.

Она простодушно объясняет, как доехать туда, откуда мы только что приехали:

– Вот вы попали то! Вам в город надо. А это не так просто. Вы хоть на машине? – беспокоится женщина, которая пьет чай из стакана в подстаканнике, как в поезде. А в хрустальной вазочке времен СССР лежат конфеты.

На ней мохеровый вязаный берет малинового цвета и под цвет ему такая же помада на губах. И телогрейка, такая уютная и почти домашняя, в которой не холодно в этот дождливый день.

Поэтому нам приходится вернуться домой. Оказывается, что мы потратили на это целых два часа. Которые мне ничуть не жаль. Ведь я прикоснулась к настоящим людям, искренним и не испорченным. Открытым и простодушным. И на душе у меня становится почему-то тепло и спокойно.

И снова мне кажется, что ничего страшного в мире не происходит. Потому что такие вазочки были в моем детстве, и ковры, только на стенах, с ярким рисунком, и береты, связанные на спицах, и телогрейки, и такие же помады у кондукторш в автобусах, и картины на стенах, написанные маслом в золоченых рамках. И даже женщины, которые пьют чай из стаканов в подстаканниках, и старики с голубыми глазами были только в моем детстве. Которого больше нет.

3. Зачем меня не берут на работу

Мне снова дают направление на работу от центра занятости населения. Сразу в два детских сада. И приходится ехать на собеседование. В одном мне сразу ставят отметку об отказе. А во втором активно начинают задавать вопросы.

Это совсем новое учреждение для дошкольников. И это приятно, конечно, работать в только что построенном здании, в котором свежие запахи краски. Новая мебель, компьютеры, занавески на окнах и ковровое покрытие в коридорах.

И сама атмосфера завораживает, ведь одно дело работать в больнице, например, и совсем другое в детском саду, где энергия жизни. Детской жизни, не обремененная проблемами и несчастьями.

На консилиум приглашаются сразу целый коллектив. В кабинете сидит заведующая детским садом, начальник отдела кадров, начальник отдела, в который меня приглашают работать, и еще пару специалистов. Все они с интересом смотрят на меня. А я – на них.

Мне нравится шелковое платье в мелкий горошек розового цвета на заведующей. Она – тучная дама, но полнота ее не портит. И наряд сидит на ней идеально, впрочем, и малиновый маникюр отлично сочетается с таким же блеском на пухлых ее губах.

Видимо, она поклонница этого оттенка, поскольку портьеры тоже цвета фуксия и огромный ковер клубничного цвета. И это почему-то напоминает мне о лете и о том, что на выписку из роддома девочкам покупают все розовое и такой же красивый бант.

И, размышляя об этом, я забываю, что сижу на собеседовании, а не в теплой детской комнате, где много игрушек и уютно, как дома.

– Расскажите нам о себе, – говорит начальница, улыбаясь пухлым ртом, на котором сияет малиновый блеск.

И я вспоминаю, где и когда работала, называя также свои образования и перечисляя все грамоты и благодарности, которые у меня есть.

– У вас такой огромный опыт, но почему вы так долго уже не работаете? – удивляется полная женщина в красивом платье в мелкий горошек, на который я смотрю, как завороженная.

У меня нет такого платья и помады малинового цвета тоже нет. И ногти мои аккуратно подстрижены и подпилены. На мне голубая рубашка в косую полоску и строгие брюки.

И я совершенно, не знаю, что ответить. Я правда не знаю, почему меня не берут на работу туда, где я хочу работать, и предлагают те варианты, которые мне не подходят.

– Вы живете прямо рядом. – Констатирует другая начальница, у которой тоже красивое шелковое платье алого цвета, усыпанное узором. – Губернатор – это ваш сосед.

И я прекрасно помню о том, что в нашем доме живет не только губернатор, но и вся администрация округа. И совершенно не понимаю, какое это имеет отношение к собеседованию.

Мне хочется спросить у дам, которые сидят напротив меня за огромным столом, почему они выбрали наряды одинакового цвета в красных оттенках, но я не спрашиваю этого, потому что немного стесняюсь.

Все они пристально смотрят на меня и пытаются понять, зачем женщине, у которой все есть, устраиваться на работу за копейки. И почему на мне нет бриллиантов и шелковых платьев и нарощенных малиновых ногтей.

– Вы действительно хотите работать? – еще раз спрашивает меня начальник отдела кадров, недоверчиво глядя мне в зрачки.

Я обращаю внимание на то, что на ней тоже очень красивая гипюровая блузка, такого же оттенка, что и платье заведующей. Все эти женщины не нашли другого способа выгулять свои наряды, кроме как, одевшись на работу, как на праздник.

– Да. Я хочу работать. – Еще раз подтверждаю я, протягивая ей свою трудовую книжку и дипломы.

– Но вы выглядите уставшей. – Говорит мне женщина в розовом.

– Вчера я закрыла больничный. – Пытаюсь аргументировать ее замечание я. – Я переболела короновирусом.

– Вы смотритесь проигрышнее на фоне нашей еще одной кандидатки, которая сейчас должна подойти. Ей всего 23 года и она свежее, чем вы. – Говорит заведующая и смотрит на своих подчиненных, улыбаясь улыбкой Джоконды.

И мне хочется спросить у них, разве это не дискриминация – отдавать предпочтение сотрудникам по внешнему виду и по возрасту. Но я не успеваю задать этот вопрос, потому что заведующая ставит на моем направлении отметку и печать и произносит:

– Вы нам не подходите. У вас есть опыт. Но вы все равно проигрываете внешне. До свидания.

– Спасибо, что уделили мне время. – Говорю я, обескураженная тем вердиктом, который озвучивают мне в качестве отказа.

Выходя с собеседования, я обращаю внимание на время, которое показывают огромные часы, висящие в коридоре на стене. Выходит, что я потратила на этот визит целых два часа. И зря.

Мне становится жаль своего времени. Проходя мимо зеркала, я останавливаюсь и смотрю на свое отражение. И оно кажется мне не подходящим такой мизерной зарплате, которую предлагает мне это бюджетное учреждение.

На мне отлично скроенная рубашка светлого оттенка известного бренда, строгий дорогой пиджак и брюки, лаконичные туфли. Никаких малиновых ногтей и сладких духов, как у этих женщин, которые(духи) все еще преследуют меня, окутывая шлейфом.

Вполне респектабельно и уместно, отмечаю про себя я, держа в руках небольшую сумку строгой формы графитового оттенка.

Нет, мне, конечно, давно не 23, а за 40, но у меня все еще нет морщин и густые длинные волосы и отличные белые зубы. Но при чем тут это?

Им нужен специалист или модель для подиума, задаю кому-то вопрос я? Если честно, мне немного обидно, что мой костюм и светлую рубашку не оценили женщины, которые пришли на работу в нарядных шелковых платьях и гипюровых блузках.

Немного озадаченная, я выхожу на улицу. Там в машине меня ждет муж.

– Ну как? – спрашивает он, улыбаясь.

– Мне отказали, потому что я смотрюсь проигрышнее на фоне 23-летней кандидатки. – Сообщаю ему я, прыснув от смеха.

Муж тоже начинает смеяться:

– Тебе ни разу не отказывали по этой причине. – Говорит он, поднимая брови вверх. – Такая дискриминация не законна.

– Мне неприятно. Да и времени отняли у меня много. Могли бы сразу отказать. -Вздыхаю я.

– Они знали заранее, что не возьмут тебя. – Рассуждает муж. – Не отчаивайся. Оклад грошовый, поэтому не стоит грустить. Значит будет что-то лучше.

– Я уверена в этом, но когда напоминают о возрасте, становится не по себе.-Говорю мужу я, переобуваясь в белые кроссовки и снимая пиджак.

– Ты выглядишь отлично. – Делает мне комплимент муж и целует меня. – Ты – молодец. Наверное, немного устала? Может, заедем куда-нибудь перекусить?

– Да. Есть немного. -Отзываюсь я. – Давай где-нибудь пообедаем.

– Я знаю отличное место, где готовят вкусный борщ с пампушками и подают его не только со сметаной, но и с наливочкой. Вот выпьешь немного и сразу расслабишься. – Предлагает муж, когда мы выезжаем на оживленную трассу.

– Отличная мысль. – Радуюсь я тому, что сейчас мы хорошо перекусим, и забывая о неудаче.

Муж настраивает радио на очень нежную мелодию. И от этого на душе у меня становится хорошо. И от того, что он меня поддерживает, тоже.

– Спасибо, что ты у меня есть, – говорю я мужу.

– Это тебе спасибо, – отвечает он, как обычно, поворачиваясь ко мне и улыбаясь.

И женщины в одинаковых платьях и с одинаковыми ногтями исчезают из моих мыслей. И запах, такой назойливый и цветочный, перестает преследовать меня.

4. Про странное собеседование

Я перестала искать работу, сосредоточившись на том, чтобы перед новогодними праздниками привести себя в порядок. Резюме и анкеты по интересующим вакансиям мною отправлены. Никто меня не приглашает на работу, значит так должно быть, сказала я себе и вздохнула с облегчением.

Но, к моему удивлению, меня пригласили на собеседование в тот салон красоты, куда я регулярно хожу на процедуры к своей массажистке. Им, оказывается, требуется администратор. Это мне вполне подходит.

Сложные многоуровневые бухгалтерские отчеты мне надоели на госслужбе и юридические тонкости, связанные с ответственностью, тоже.

Предложение меня приводит в восторг. Салон прямо напротив моего дома, а значит время на дорогу мне тратить не придется. Я хочу выгуливать свои безупречные белые рубашки и общаться.

Господи, как мне повезло, думаю я, собираясь к своему потенциальному работодателю.

Меня встречает очень красивая молодящаяся женщина, сама владелица этого заведения. Она любезна и с претензией на интеллигентность, но ее подколотые губы выдают в ней человека с комплексами.

– У вас нет соответствующего опыта! – Удивляется она, просматривая мою трудовую книжку. – Вы никогда не были прислугой. А администратор – это прислуга.

– Это верно, я никогда не работала в этой сфере. Но готова к новому опыту. Меня совершенно не отталкивает эта вакансия. Наоборот, мне очень даже удобно. – Спорю с женщиной, у которой силиконовые губы, я.

– У вас несколько высших образований. И вы могли бы, например, работать юристом, экономистом, психологом. А вы предпочитаете себя так низко опустить, – не унимается рекрутер.

– Да почему же опустить? Разве бывают профессии, которые могут унизить? Человека можно уважать за честный труд и профессионализм. – Выдаю я свою точку зрения, совершенно не разделяя странных постулатов молодящейся дамы, представившейся сложным именем, которое я успела забыть.

– Мне не понятны ваши мотивы. И, будь я на вашем месте, я бы предпочла что-то более постоянное и стабильное. Поймите, преимущества какой-нибудь госслужбы в том, что вам в любом случае заплатят столько, сколько указано в контракте. А у нас бизнес, и это непросто. Приходится держаться на плаву в сложные времена изо всех сил. – Продолжает мой потенциальный работодатель.

– Я много лет отработала на государство. И, согласна, что в федеральной службе, есть много преференций. Та самая пресловутая стабильность, например, огромные отпуска и статус, высокие заработные платы у тех, кто урвал хорошую должность. На этом, пожалуй, все. Ненормированный график и огромная ответственность изнуряют. Я хочу быть полезной людям, а не проклинаемой ими. Поймите меня. Ведь моя работа была связана с проверками, а это морально не совсем приятно, когда люди от тебя плачут. – Пытаюсь объяснить свою позицию я.

– Но у вас высшее офицерское звание. И с такими регалиями сесть за стойку? И обслуживать клиенток, которые бывают очень своеобразными и скандальными? Вы готовы к тому, что вас могут оскорбить или испортить вам настроение? Там от вас зависели те, у которых вы проверяли документы. А здесь вы будете зависеть от заскока какой-нибудь истерички, у которой просто много денег. Мой вам совет – возвращайтесь туда, откуда вы ушли. – Подытоживает женщина Джоанна, имя которой я неожиданно вспоминаю.

– То есть вы мне отказываете? – Уточняю я. – И я вас не убедила.

– К тому же, у нас очень молодой коллектив, лет до тридцати. Вы просто в него не впишетесь. Люди после сорока теряют гибкость и не способны к легкой адаптации. – Оправдывается Джоанна, которая ничем не отличается, например, от какой-нибудь Наташи или Елены.

– Наоборот, люди после сорока, как раз более лояльны, поскольку имеют большой жизненный опыт. И научились общаться со сложными клиентами, которые могут прийти без настроения и устроить скандал. Это в молодости много амбиций и желаний, а потом человек свыкается с мыслью, что лучше иметь синицу в руках, чем журавля в небе. – Рассуждаю я, обескураженная отказом.

– Знаете, я ваша ровесница. И привыкла командовать всеми этими парикмахерами и массажистками. Иногда попадаются такие бестолковые, что сложно их не обматерить. Вас невозможно обругать или оскорбить, как я привыкла. Скорее, не так. Можно. Но я буду чувствовать себя потом неловко. И мне придется извиниться. – Как-то виновато произносит моя визави.

– Не поверите, но я спокойно отношусь к тому, что кто-то меня пытается оскорбить или обругать. Это не моя проблема, а того, кто это делает. Видимо, у тех людей жизнь хуже, чем у меня. А потому могу адекватно реагировать на скандальных клиенток. – Говорю я Джоанне.

– В вас столько внутреннего достоинства. Но откуда? – Почему-то спрашивает меня женщина, которая только что отказала мне в работе. -Держитесь вы уверенно.

– Наверное, это наследственное. – Отвечаю я. – Моя бабушка была узницей фашистских лагерей. И вернулась оттуда не сломленной. Никто не может нас заставить верить в то, что мы ничтожество, пока мы сами не поверим в это. Никто, уверяю вас, не сломает ваш стержень, пока вы даете себе установку держаться и опираться на свою внутреннюю силу.

– Извините, что мне приходится вам отказывать. – Печально произносит Джоанна, которая начинает мне нравиться, не смотря на то, что отказывает мне.

– Спасибо, что уделили мне свое время. Если передумаете, звоните. Я живу рядом. А потому готова буду выйти тогда, когда нужно. Желаю найти вам подходящего специалиста. – Отвечаю я, складывая свои дипломы и трудовую книжку в сумку и собираясь уходить.

– Агата. Можно еще добавить? На мой взгляд, вам не идет этот ужасный розовый цвет с перламутром. – Добавляет Джоанна. – В каком салоне красоты вам так испортили ваши шикарные волосы?

– В вашем. – Отвечаю ей я, улыбаясь, и начинаю смеяться.

Джоанна смеется вместе со мной, и ее огромные губы теперь уже не портят весь ее облик, наоборот, она кажется мне очень красивой.

Я возвращаюсь домой, по пути приобретая в магазине обыкновенную краску для волос и решаюсь самостоятельно исправить то, что мне испортили профессионалы.

Надеюсь, у меня получится.

5. Как меня пригласили на собеседование

Пока я устроила себе отдых из праздников, хоть я и безработная, мне позвонил потенциальный работодатель и пригласил на собеседование, чему я уже не обрадовалась, а удивилась. Поскольку совершенно забыла о том, что нужно искать работу.

Свободная вакансия оказалась на период декретного отпуска в одном из ведущих банков нашего округа. Сам филиал находится рядом с домом. Зарплата могла быть и выше, но почему нет? Как раз одно из моих высших образований подходит.

Рекрутер – очень красивая дама, представившаяся Анной Михайловной, начальником отдела, в который требуется сотрудник. Видно сразу, что она высокомерна или "держит марку", как говорят. Но такие манеры портят все ее женское очарование. Я любуюсь ее свежим загаром. Наверное, она только что вернулась из-за границы, о чем я ей и сообщаю, делая комплимент.

– Да. – Соглашается она, просматривая мою трудовую книжку, дипломы и грамоты. – Отдыхали с мужем на островах(он называет их название). Но так много работы, что я вынуждена к ней вернуться.

Я недоумеваю, зачем красивой женщине возвращаться к работе. Это, на мой взгляд, не правильно. Для того, чтобы работать, у нее есть мужчина, который вывозит ее на отдых в январе.