Дед Мороз для брошенки

Глава 1.

Валя

– Игорь, ну я же просила не есть со сковородки руками! Сядь за стол, сейчас подогрею.

Я ставлю тяжелые пакеты на пол и разминаю ноющую спину. Весь день сидения на неудобной табуретке и таскание тяжестей дает о себе знать.

Муж задумчиво жующий холодную котлету стоя у плиты, недовольно цыкает.

– Мог бы и встретить, раз пораньше пришел, – бубню я и забираю у него котлету, кладу на тарелку, добавляю картофельное пюре и ставлю в микроволновку.

– Злая ты, Валентина, поэтому ухожу от тебя! – вдруг заявляет Игорь.

– Ага, это ты еще злых не видел, – усмехаюсь я.

– Ты не слышала? – повышает он голос, – я от тебя ухожу!

– Слышала, слышала, к дружкам своим собрался? – говорю я, разбирая пакеты и составляя продукты в холодильник.

– Нет к Томочке, Тамаре Петровне… – с вызовом говорит он.

– К своей начальнице? Так она же старая, сказал бы к секретарше, поверила бы, – улыбаюсь я, – и вообще, ты мне тут глупости свои не говори, ты лучше скажи что детям дарить будем? Новый год на носу.

– Она…она не старая! – фальцетом выкрикивает муж, – она…она добрая и понимает меня, у нас любовь!

Я медленно поднимаю глаза и вглядываюсь в красивое лицо мужа. Он из тех мужчин, что с годами становятся только харизматичнее. Жду, что подмигнет, засмеётся, обрадованный что так ловко разыграл меня. Но он молчит, с вызовом смотрит в глаза.

– К Тамаре Петровне, значит? – я присаживаюсь на стул, потому что ноги становятся ватными, – ты же только недавно говорил, что она, старая грымза, снова лишила тебя премии.

– Я был не прав! Она в душе очень молодая и любит меня, не то что ты, – с обидой высказывает он мне.

Жгучая боль появляется в сердце и разливается по всему телу. Сердце колотится как у бегуна, выброс адреналина такой, что тело становится каменным, придавленным тяжестью осознания, это не шутка, не сон, мой муж с которым мы прожили семнадцать лет, уходит от меня к своей старой, но жутко богатой начальнице.

Я должна что-то сказать, что-то сделать. Мой слух улавливает болтовню двойняшек, они о чем то опять спорят. На меня обрушивается ледяной водопад.

А дети? Как они будут без отца? А я? Разве я заслужила такого? В чем я виновата? Я семнадцать лет обслуживала, обстирывала его, ухаживала, а теперь в сорок три года вынуждена остаться одна.

Все эти вопросы роем проносятся в меня в голове, но я молчу.

Бесполезно задавать их мужу, у него своя правда, он даже не извиняется, а старается сделать меня виноватой. Почему? За что?

"Да ни почему! – отвечаю я сама себе, – потому что он кобель обыкновенный, за деньгами побежал, устал от скромной жизни"

– Валька, ты меня слышишь? – настойчиво бьется в уши вопрос.

Оказывается он мне что-то говорит, спрашивает.

– Да, – говорю я, – слышу, иди конечно. Только таблетки от давления возьми свои. А то помрешь еще прямо на Тамаре Петровне, конфуз будет.

– Ну ты…совсем что ли?! – возмущается он, – я спрашиваю вещи мои где?

– В шкафу, где ж еще, спокойно – отвечаю я, неимоверным усилием заставляю себя подняться и продолжаю раскладывать продукты.

– Вообще-то я навсегда ухожу, – предупреждающе говорит муж, – не вернусь!

– Да поняла, я поняла! – отмахиваюсь я, скрывая в холодильнике искаженное от боли лицо, – иди, я ж не против, баба с возу, кобыле легче.

Ох, если бы я правда чувствовала себя так же уверенно как мой голос.

– И что? – опять пристает муж, – ты совсем не расстроена?

– Кукушкин, что ты привязался, с чего бы мне расстраиваться? Подумаешь, от кобеля избавилась, да я только рада, хоть вздохну свободно от твоих носков. Да со сковородки никто жрать не будет, – говорю я глядя как муж жует очередную котлету, вот же неисправимый.

– Пойду вещи тебе соберу, – говорю я и высоко подняв голову выхожу из кухни.

Не могу находиться рядом с ним, боюсь что сломается моя броня, начну рыдать, биться в истерике, просить остаться и требовать ответы на незаданные вопросы. Он только этого и ждет, но я не доставлю ему такого удовольствия. Пусть видит, что мне ни капельки не больно.

Я методично вытаскиваю вещи из шкафа и укладываю в большой чемодан.

Достаю мягкий вязаный свитер и крепко сжимаю его в руках.

Не могу, физически не могу положить его в чемодан. Я зарываюсь в него лицом, вдыхаю родной запах. С этим свитером у нас столько воспоминаний. Я подарила его Игорю на наш первый новый год и с тех пор он надевает его всего один раз в год, на тридцать первое декабря. Это было нашей традицией.

Потом я аккуратно, вручную его стираю, высушиваю на плечиках и упаковываю во влагонепроницаемый пакет. Он конечно уже изрядно истрепался за столько лет, я много раз предлагала мужу купить новый, но он наотрез отказывается, упорно тянет его на себя.

Я разворачиваю его и смотрю на смешную морду оленя.

– Вот так! – говорю я оленю, – хозяин твой родственником твоим оказался, козлом!

Беру себя в руки и сую свитер в чемодан, не до сантиментов.

Вот и все!

Оглядываю пустые полки, вот так и закончилась моя семейная жизнь.

Вытаскиваю тяжелый чемодан и тащу в коридор.

На шум из своих комнат выглядывают дети.

– Мам, ты куда-то уезжаешь? – удивлённо спрашивает дочь.

– Нет, зайка, папа уезжает, – отвечаю я. Нет смысла лгать детям, им уже по двенадцать лет, они имеют права знать правду.

– А куда едет папа? – спрашивает Лешка, не поднимая глаз от своего телефона.

– А вот он сейчас вам и объяснит, – говорю я и веду детей на кухню.

Глава 2

Валя

Мы с детьми заходим на кухню, но Игоря уже там нет. Я даже и не слышала как дверь хлопнула, усвистал только пятки сверкали.

Смотрю на плиту и вижу только сиротливо пустую сковородку.

– И где папа? – Лешка смотрит на меня удивленно, – куда он без чемодана поехал?

“Ну Кукушкин! Ну погоди! Доберусь до тебя! Кобелина треклятый” – матерюсь я про себя.

Но делать нечего, придется все объяснять детям самой, раз папаша слился.

Я тяжело присаживаюсь на табуретку и приобнимаю детей.

– Понимаете, бывают случаи когда люди больше не могут жить вместе…

– Папа ушел? – Алексей пристально смотрит на меня карими, в отца, глазами, – ты его выгнала?!

– Нет… нет, что ты, я его не выгоняла, – поспешно говорю я, судорожно соображая как выкрутится.

Я не хочу говорить детям, что отец ушел к другой, не хочу, чтобы они ненавидели его. Хочу сохранить для них образ настоящего, любящего отца. В памяти всплывает как мама после развода с моим папой постоянно настраивала меня против отца, рассказывая какой он плохой и как подло предал нас, не задумываясь о том как мне больно было это слышать. Хуже некуда осознавать, что ты не нужен кому-то из родителей.

– Папа ушел от меня, но не от вас, дети, он будет приходить к вам, разговаривать, помогать…– мягко говорю я, твердо решив, что если Кукушкин откажется это делать, то я превращу его жизнь в ад.

– Неправда! – кричит Алиса, смахивая слезы, – это из-за тебя он ушел! Теперь у нас нет папы! Это ты виновата!

– Это правда, солнышко, я виновата, но ты поймешь…

– Когда подрасту?! Бла-бла-бла! Слышали! Ты все время нас только учишь и учишь, как будто школы твоей тебе мало! А папа играл с нами!

– Да, но это не значит что…

– Ты и его все время учила и пилила, вот он и ушел! Мы тебя ненавидим! – выкрикивает Лешка и они с Алисой убегают себе в комнату.

К боли предательства добавляется обида, мне хочется взорваться и высказать детям, что папаша их кобель и потаскун, что это он побежал за старой денежной юбкой, потому что устал от скромной жизни в ипотечной квартире, что он так и не повзрослел, поэтому взрослой в нашей семье пришлось быть мне.

Я через зубы выдыхаю, сжав кулаки. Дети ни в чем не виноваты, им сейчас еще тяжелее чем мне.

Слышу звонок в дверь. Тороплюсь открыть, надеясь что Игорь одумался и вернулся, чтобы объясниться с детьми.

– Привет, – это Ленка, моя соседка и по-совместительству лучшая подруга, – у тебя соль…

Она осекается, видя мое перекошенное зареванное лицо.

– Тихо…тихо…что случилось? – ведет меня на кухню и усаживает снова на табуретку.

– Кукушкин…ушел…к… Тамаре Петровне, – всхлипываю я тихо.

– Ох ты ж ёк-макарёк, как так-то? – восклицает Ленка, – чего его ёжика конопатого понесло-то?

– Да кто ж его знает, Ленк? Устал видать от нищеты, у Тамарки денег знаешь сколько? Ого-го!

– Так сейчас, – Ленка поплотнее закрывает дверь в кухню, включает чайник, – я вот тебе чай успокаивающий принесла, вот как знала! Щас заварю.

Ленка суетится на кухне, а я устало опираюсь на стену. Хорошо, когда есть кому хоть чаю налить.

– А дети? Дети как? – спрашивает Ленка, ставя передо мной кружку с ароматным напитком. Я принюхиваюсь.

– Коньяк? – спрашиваю строго.

– Обижаешь! Рижский бальзам, последняя бутылочка осталась, да там самая капелька, для расслабления, – говорит она, настойчиво впихивая кружку мне в руки.

– Ладно, давай, – отпиваю чай, вкусно.

– Дети меня теперь ненавидят, они думают что я виновата, – вздыхаю я.

– Так а ты им скажи, мол, папка ваш, кобель, нашел другую…

– Не могу я Лен, кто им выбрал такого папу? Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива, я сама повелась на веселого и симпатичного парня, хотя видела что у него ветер в голове и за пазухой, я влюбилась и надеялась, что он остепенится, возьмется за ум. К сожалению Игорь так и остался большим ребенком, веселым, милым, обаятельным, но совершенно безответственным! А дети любят его, для них это сложно будет.

– А ты как же? – участливо гладит Ленка меня по руке.

– А что я? Я выдержу, вытерплю, ради детей, вырву из сердца с мясом.

– Да вернется еще, – машет рукой Ленка, – нагуляется и приползет.

–Нет, Лен, не прощу, не смогу, – твердо говорю я, – ты же знаешь, где раз там и два, а жить с кобелем не хочу.

– Да, сложно это, подруга, но ты крепись, сейчас чайку попей, да спать ложись, утро вечера мудренее. Я твоих сорванцов уложу сама.

Я мгновенно чувствую усталость, тяжелый рабочий день и ужасный вечер просто с ног валят. Подозреваю, что Ленкин рижский бальзам тоже сделал свое дело, но так даже лучше. Хочется уснуть и забыться, может с утра не будет так плохо, живут же как-то женщины после такого, хотя мне кажется, что моя боль самая сильная, что никто не в силах пережить такое и потом жить как ни в чем не бывало.

Я доверяю Ленке, она часто остается с детьми, когда мы на работе, так как находится в декрете и лишняя копейка ей не помешает. Дети ее знают и любят, может она сможет их немного развлечь.

– Только не говори им ничего, – бормочу я, зевая.

– Нет, что ты, это же твои дети, сама поговоришь, когда все немного успокоится, они умные, поймут.

– Надеюсь… Спасибо, Лен, – я признательно сжимаю ее руку.

– Да не за что, Валь, мы ж подруги, ну иди ложись.

Я падаю в кровать в надежде, что завтрашний день будет хоть немного лучше, но зря я надеялась…

Глава 3.

Валя

– Артем, ты опять не выполнил домашнее задание?! – с укором смотрю на хмурого подростка.

Артем Горский всего две недели учится в нашей элитной гимназии и уже нарушает порядок.

– Мне некогда было! – набычившись говорит Артем, – я был занят.

– А чем? – интересуюсь я.

– Не ваше дело! – огрызается он, – вам деньги платят, чтобы вы мне хорошие оценки ставили, вот и ставьте!

Задумчиво смотрю на мальчишку, с ним явно что-то не в порядке, взгляд угрюмый и загнанный, как у зверька. Понимаю, что грубость – защитная реакция, что-то происходит с ним, нехорошее.

Понимаю, что он новичок, человек новый в классе, возможно это причина нервозности, но я хорошо знаю детей своего класса, в большинстве это хорошие, добрые дети, значит о травле здесь речь не идет. По моим наблюдениям, Артем сам держится особняком, ни с кем не разговаривает, не участвует в играх на перемене а на попытки сближения одноклассников отвечает также, грубостью.

По моему многолетнему опыту знаю, что чаще всего причина такого поведения в семье. Возможно, у него деспотичные родители, либо, наоборот, на него махнули рукой. Нужно поговорить с его матерью.

Я отпускаю мальчика и звоню по указанному в анкете номеру. Звоню долго, но никто не отвечает. Делаю пометку “перезвонить” и начинаю следующий урок.

Дозваниваюсь до мамы Артема уже после обеда, приглашаю в школу вместе с Артемом. Она отвечает недовольным, сонным голосом, но после небольшого давления с моей стороны соглашается прийти минут через тридцать.

Я предпочитаю видеть родителей вживую, так можно более точное представление составить о характере человека и отношениях с ребенком.

– Вы нас вызывали? – слышу я высокий женский голос, и поднимаю голову от тетрадок, Смотрю на часы, прошло уже полтора часа после моего звонка. Ну хорошо, может что-то отвлекло и мама не смогла прийти раньше.

– Иди уже, чучело, – сначала мама пихает в класс сына, потом вплывает сама. Садится возле моего стола.

– Ну? – выжидающе смотрит на меня.

Я смотрю на маму, выглядит она максимально дорого, как и большинство мам в нашей гимназии. Но что-то в ее облике мне не нравится, потухший взгляд, сероватая кожа лица, легкое дрожание пальцев. Я улавливаю в ее дыхании запах перегара, который она даже не пытается скрыть.

– Дело в том, что Артем систематически не выполняет домашнее задание, – говорю я аккуратно, уверена, что свое недовольство она будет вымещать на мальчишке.

– И что? – смотрит на меня как баран на новые ворота.

– А то, что так нельзя, – говорю я, – ребенок должен учится, это закон Российской Федерации. У него есть условия для выполнения домашних заданий?

– Есть у него все! Он просто не хочет! – выкрикивает мать, – ты что дебил? Домашнее задание выполнить не можешь? – поворачивается она к Артему, мальчик сжимается, угрюмо смотрит исподлобья.

Уверена ненавидит меня в данную минуту. Мне становится его так жалко, что я готова прибить непутевую мамашу прямо здесь.

– Артем, выйди, погуляй, – прошу я. Ребенок выходит громко хлопнув дверью.

– Это не его вина, а ваша! – спокойно говорю я этой горе мамаше – и не смейте оскорблять ребенка, нужно его любить и воспитывать, а не орать! Ребенок явно находится в стрессовой ситуации и я теперь понимаю, почему.

От удивления у нее глаза лезут на лоб, видимо не привыкла к такому обращению богатенькая жучка.

– Да что ты себе тут позволяешь?! – орет так что слюна летит во все стороны, я брезгливо отклоняюсь, – да я такие деньги плачу! Ты охренела?! Завтра же ты тут работать не будешь! Я иду к директору! – она пулей вылетает из кабинета, а через тридцать минут мне приходит сообщение от директрисы.

Глава 4

Валя

Тяжело вздыхая, я иду к директору на ковер, размышляя как буду оправдываться в этот раз. Месяц назад у меня уже был конфликт с одним из папаш, который требовал ставить его чаду одни пятерки, не заботясь о том, что чадо в одном слове три ошибки делает и совершенно не хочет учится.

Прошлое руководство умело решало такие конфликты, но нынешняя директриса Альбина Викторовна этого делать не умеет, а еще она очень жадная до денег, и в угоду богатым родителям готова нарушать все нормы.

– Здравствуйте Валентина Семеновна, присаживайтесь, – по ее лицу понимаю, что ничего хорошего меня не ждет.

– Вы снова нахамили родительнице, – укоризненно качает она головой.

– Я не хамила, я спросила есть ли у ребенка условия для выполнения домашних заданий, на что она наорала на ребенка. Эту семью нужно проверить, там все не гладко, уверена. Мальчик может находится в опасности.

– Глупости! Это очень приличная семья, Виктория Андреевна дочь уважаемого человека в городе и мы обязаны сделать все, чтобы ребенок учился на хорошо и отлично! Вы понимаете меня? – Альбина Викторовна наклоняется ко мне через стол, таинственно сверкая стеклами модных очков.

– Не понимаю, – говорю я, – как я могу поставить отлично ребенку, который не выполняет домашнее задание и не учит уроки?

Директриса тяжело вздыхает, словно устав от моей тупости, снимает очки и протирает их специальной тряпочкой.

– Валентина Семеновна, я вас очень уважаю, как опытного, мудрого учителя, но боюсь в таком случае мы с вами не сработаемся, – наконец произносит она.

– Вы меня увольняете? – я не верю своим ушам, – но как же…

– Валентина Семеновна, это уже не первая жалоба на нас, – вежливо прерывает она меня.

– Но Виктор Иванович решал такие вопросы, – возражаю я, не особо надеясь на успех, – мы все таки учебное заведение, обучать детей должны, чтобы они потом поступили в вузы и вообще, не путали глагол с наречием, писали грамотно, выражали свои мысли красиво. А что это получается, мы должны им оценки ставить за деньги их родителей?

– В вузы они и так поступят, без ваших глаголов, – отрезает директриса, – а Виктор Иванович здесь больше не работает. Нам не о чем больше разговаривать, вы уволены. Я разрешаю вам написать заявление по собственному, только исключительно из уважения вашему опыту.

Она уткнулась свои бумаги, давая понять, что разговор закончен.

“Проси прощения, умоляй, падай на колени, обещай пятерки всем! У тебя ипотека, двое детей!” – кричит мой разум, но я на негнущихся ногах молча выхожу из кабинета, хлопнув дверью так, что Альбина Викторовна грубо выматерилась.

Пришла беда, отворяй ворота, недаром в народе говорят. Очень жаль, что элитная гимназия превращается в чисто коммерческое предприятие. А еще жальче себя, вот как я без работы и мужа детей растить буду?!

На помощь Кукушкина я особо не рассчитывала, наверняка кроме мизерных алиментов ничего с него не возьмешь, не будет же он у своей богатой любовницы денег просить для своих детей.

– Ничего, Валь, прорвемся! – говорю я сама себе, но я в ужасе, я не могу лишиться квартиры, нам просто некуда идти и помощи ждать тоже не откуда.

– Значит пойду в репетиторы, курьеры, поломойки, кем угодно, но смогу вырастить своих детей и выплатить за собственное жилье, – решаю я, даже не представляя с чего начать.

– Дети, я дома! – кричу я, но в ответ тишина, я сразу понимаю, что дома никого нет и сердце на секунду останавливается от страха, а потом начинает часто стучать.

Глава 5.

Валя

– Лен, мои у тебя – с замиранием сердца звоню подруге, иногда, она забирает их к себе, чтобы показать свою коллекцию хрюшек. У нее этими хрюшками вся квартира заставлена, и мягкие игрушки и фарфоровые статуэтки и картины. Наверное, урвала где-то интересный экземпляр и хвастается.

– Валь, ты только не волнуйся! – говорит она и я, естественно, прихожу в ужас, – их Игорь забрал.

– Как? Куда? – заикаюсь я, – зачем ты отдала?

– Они сами его позвали, что я могла сделать? – грустно говорит Лена, – он отец, а я никто. Я не хотела дверь открывать, но он пригрозил милицией. И ты не отвечала. А дети такой крик подняли, грозили в окно к папе выпрыгнуть. Первый этаж, но все таки…

– Ладно, Лен, проехали, но он сказал куда их повез? – спрашиваю я. Ленка права, мои дети уже не младенцы, могут любого достать.

– Сказал, погулять…– говорит Ленка, но я ее уже не слушаю, потому что звонят в дверь.

Распахиваю дверь и вижу довольных своих детей с коробками в руках и улыбающегося Игоря.

– Привет, мам! – здороваются дети одновременно и убегают в свою комнату.

– Ты зачем их забрал?! Что ты им сказал?! Почему ушёл вчера? – накидываюсь я на Игоря.

– Это и мои дети тоже! Имею право! Я их покатал на своей новой машине, мы поели мороженого в кафе и сходили в кино, еще я купил им подарки, чего ты так разнервничалась, не понимаю, – пожимает он плечами.

– Я тебя сейчас прибью, скотина! Ты почему не позвонил? – надвигаюсь на придурка.

– Я звонил, ты не отвечала! И вообще, прекрати орать на меня! – визгливо защищается он.

Муж замечает свой чемодан, который со вчерашнего дня стоит в прихожей, хватает его и пулей убегает. Я перевожу дух и иду на кухню, перед общением с детьми мне нужно выпить успокаивающего чая. Проверяю телефон, действительно, куча пропущеных, видимо выключила звук, когда к директрисе шла, а потом забыла.

Стучусь в комнату к Алисе, дети чаще всего сидят у нее в комнате, потому что у Лешки всегда такой бардак, что Алиса отказывается гостить у брата.

– Ну как погуляли? – осторожно спрашиваю я.

– У папы теперь знаешь какая тачка? – с восторгом говорит сын.

– А еще он нас в кино водил, на фильм, который мы давно хотели, помнишь?

– А ещё вот мне косметику купил, а Лешке игру, – радостно показывают они дорогие подарки.

Я чувствую укол обиды, помню, что дети давно просились на этот фильм, но у меня был такой плотный график, что я никак не могла выбраться, а Кукушкин находил повод, чтобы не пойти. А сейчас значит нашел время и деньги на подарки.

– А где папа взял машину, не сказал? – осторожно спрашиваю я.

Я то понимаю, откуда у него деньги и машина, но хочу знать, что он сказал детям.

– Сказал! Ему на работе дали, за то что он такой хороший специалист!

– Угу, – говорю я, – а он чего приходил – то?

– Мы его позвали, – бесхитростно говорит Алиса, – мы надеялись, что вы помиритесь.

– А ты опять на него накричала, – укоряюще говорит Лёша.

– Понятно, – вздыхаю я и снова ухожу на кухню, подумать.

Снова звонок в дверь, в этот раз Ленка с виноватым видом:

– Валь, ты прости…

– Да, ничего, Лен, это я виновата что звук у телефона выключила, – говорю я и рассказываю вкратце произошедшее.

– Значит Игорь решил подкупить детей и правды им не сказал. Значит это нужно сделать тебе, – задумчиво говорит Ленка.

– Но как, Лен? Если сейчас скажу, будет выглядеть, что я очерняю их хорошего, доброго папу. Они решат, что это я специально говорю, потому что ревную.

Подожду до завтра, когда они немного успокоятся. Честно говоря, мне больше нравится видеть их такими, веселыми, довольными, чем такими потерянными как вчера. Они поняли, что отец их не бросил и чувствуют себя гораздо лучше. Как они отреагируют на новость, что у папы новая женщина, неизвестно.

– Но ведь это нечестно, по отношению к тебе. Да и не правильно это, детей обманывать, все равно они узнают, что отец ушел к другой женщине, Валь, тогда еще сильнее обидятся! – говорит подруга.

– Папа ушел к другой женщине? – вдруг слышу высокий детский голос, – что это значит, мам?

Глава 6

Валя

Утром я нахожу в мусорном ведре искореженные подарки Игоря детям, тяжело вздыхаю и звоню Ире, своей давней знакомой, очень хорошему детскому психологу.

Вчера у нас состоялся непростой разговор с детьми и они, мягко сказать, очень недовольны, что их папа нашел себе другую женщину. Конечно, теперь они полностью за меня, но я глубоко убеждена, что дети не должны, как на войне становится на сторону кого-то из родителей, для них и так и так травматично. Я долго пыталась объяснить, что папа виноват только передо мной, что он их любит и все такое, но сегодня вижу, что без помощи специалиста мне не справится.

Можно пустить на самотек, наслаждаться ролью жертвы в этой войне, быть мамой мученицей, но это в первую очередь скажется на будущем моих детей. Не могу допустить этого!

Я делаю вид, что ничего не произошло, отправляю детей в школу и сажусь за компьютер искать работу, но в преддверии нового года, вакансий не так уж и много, да и те не подходящие.

Звоню Ленке, она работает в крупной строительной компании и обещала забежать в отдел кадров, узнать про вакансии, к сожалению, порадовать ей меня нечем. Нигде не нужна училка, слегка за сорок и с двумя детьми подростками. Да и новый год опять же, будь он неладен!

Пересчитываю оставшиеся деньги и прикидываю насколько их хватит, можно было бы растянуть месяца на два, но тогда придется лишить детей подарков и развлечений на новый год.

Набираю уже почти бывшего мужа.

– Кукушкин! С тебя оплата психолога детям, – говорю я.

– Зачем им психолог? – удивляется он, – они нормальные…

– Затем что ты не нормальный! – вырывается у меня, – почему детям сам не рассказал куда ушел?