Князь из будущего. Часть 2
Тут то и заметил тудун Эрнак несколько странностей, отчего его настроение ухудшилось еще больше. Во-первых, копья полукровок были длиннее, во-вторых, держали они их подмышкой, а не двумя руками, как делали все нормальные люди и, в-третьих, на левой руке у них был каплевидный щит, который острым краем закрывал ногу почти до стопы. И это было скверно.
Отборный ханский отряд и он сам пока в битву не вступали. Они вступят в бой там, где будет нужен решающий удар. Отряды, построенные по родам, ударят по всадникам врага. Знатные воины, одетые в доспех, недоступные для стрел, собьют с коней лучников, проломят строй и начнут теснить врага. А потом в самое слабое место ударит кулак тяжелой конницы, рассекая войско на две половины. В пролом строя вклинятся лучшие воины, враг побежит, а лучники вновь вступят в дело, преследуя его. Или наоборот, если враг окажется стоек, легкая конница пустится бежать, а противник, сломав строй, бросится догонять ее и попадет под фланговый удар панцирной кавалерии.
Так было всегда, и так должно было случиться сегодня. Но не случилось. Центр вражеского войска, закованный в доспех, набрал неслыханную скорость. Не воевали так никогда, не было нужды мчаться, загоняя коня. Неспешный шаг и почти фехтовальные уколы копьем – вот тактика тяжелой конницы, что не менялась уже больше тысячи лет. Но полукровки, пустившие коней быстрой рысью, ударили своими длинными копьями, выбив из седел полсотни всадников сразу. Хруст копий, сломанных страшным ударом, разнесся по полю, оглушив опытнейших воинов. Неужто враг лишился оружия? Но те взяли в руки булавы и начали крушить аварские шлемы и доспехи, отбиваясь от их копий щитами.
– Проклятье! – заревел Эрнак. Центр его войска был практически смят, а тела сбитых с коней всадников топтали подковы мораванских коней, перемешивая человеческую плоть с травой и пылью. Это было не по плану. – Вперед!
Полусотня отборных ханских воинов, одетая в железные пластины доспеха, перебросила копья со спины, где они висели в петле. Яркие флажки трепетали у наконечников, а воины тронули пятками коней, движением колен направляя боевого друга. Тяжело держать поводья, когда в руках копье длиной восемь локтей. Все пошло не так! Опытнейшие воины не смогли переломить ход сражения. Ведь полукровки воевали непривычно. Они таранили всадников длинными пиками и при этом даже не думали вылететь из седла под копыта коней. Странные седла, непривычно глубокие, с высокой задней лукой, были тому причиной. И только тогда хан Эрнак понял, что битва проиграна. Длинные копья ломались то и дело, но размен был не в пользу авар. Одно копье на одного воина. И, зачастую, те, кто ломал копья, уходили в тыл, откуда возвращались с новым оружием.
– Отходим! – заревел хан, но в пылу сражения кто услышит голос одного человека. Раздался сигнал рога, и всадники – авары отхлынули от мораванских порядков, чтобы привычно собраться для следующей атаки.
– Труби отход! – заорал хан. – Отход!
Его отряд рубился в самой гуще, там, где уже никто никого не таранил. Тут просто не было места для этого. И вот именно здесь великолепная выучка знатнейших воинов Паннонии дала о себе знать. Они играючи отбивали удары копий противника, целя в незащищенные места и подсекая острым лезвием наконечника ноги вражеских коней. Опытный всадник умел не только бить копьем сверху и снизу. Он мог рассечь горло соперника, распороть ему ногу, оставив того истекать кровью, или провести укол в лицо. Теперь уже полукровки посыпались с коней, встретив противника куда более высокого класса, чем они сами. И только начавшийся отход легкой конницы спас множество мораван. Полукровки, подчиняясь сигналу, разошлись в стороны, а в ханский отряд ударили свежие всадники, сбивая цвет аварского войска с коней.
– Хан, уходим! – крикнул Бури, рубившийся рядом. Его нукер Ирхан крутился где-то сзади, выпуская стрелу за стрелой.
– Уходим! – сплюнул хан, который с огромным трудом отбил копье, которое должно было проткнуть его насквозь.
Войско авар бросилось наутек, привычно стреляя, развернувшись назад. Опытные воины умели отступать, ведь это обычный маневр, которым они владели в совершенстве. Сегодня боги не на их стороне. Пятая часть всадников потеряна убитыми и ранеными, а значит, нужно отходить. Мораване не стали преследовать их, ведь тогда победа может стать горше, чем поражение. Авары стреляли, повернувшись назад, ничуть не хуже чем, глядя вперед. Смельчаки, которые попытались их преследовать, быстро отстали, поймав стрелу или лишившись коня. А вот ханский отряд, застрявший в гуще сражения, уже окружали, и счет шел на какие-то минуты.
– Уводи хана, батыр Нури! – сказал Добрята, подскакав к ним. Тяжелых всадников, измотанных боем, вот-вот охватит кольцо врага. – Дай мне свои стрелы, и уходите отсюда.
– Ты спятил, мальчик? – удивленно посмотрел на него воин.
– Дай стрелы и уводи хана, – повторил Добрята. – Нас вот-вот перебьют. Уходите на лесную дорогу. Вон там, справа!
Доспешная конница скачет совсем небыстро. Лошади устали, а сзади идет немаленький отряд врага на свежих конях, который попытается догнать их и перестрелять издалека. Мораване пошли наперерез, оттесняя Эрнака и его воинов от остального войска. Им нет нужды спешить, нужно лишь отрезать ханский отряд от основной армии, а потом тремя-четырьмя волнами загонщиков навязать уставшим коням такой темп, что они просто падут от изнеможения, превратив грозных всадников в жалкое подобие воинов. Ведь ни один из них, с тех пор как им исполнилось пять лет, не делал и двух сотен шагов подряд. В голове Бури и Эрнака эти мысли мелькнули одновременно, и оба тут же поняли, что хочет сделать отчаянный мальчишка, рискующий своей жизнью ради них.
– Если выживешь, я тебя щедро награжу! – просипел хан, горло которого было забито сухой пылью. Добряте отдали два колчана стрел, а отряд ушел в сторону, отрываясь понемногу от полукровок.
Мальчишка остановил коня, наложил стрелу на лук, и уже через мгновение услышал обиженное ржание. Он попал. Добрята сделал еще три выстрела, смешав ряды нападающих. Они рассыпались цепью, а он пустился вскачь, выбивая на скаку одного коня за другим. Он за этот день не убил ни одного человека, в этом Добрята был совершенно уверен. В него тоже летели стрелы, и уже пара штук ткнулась в короткую кольчугу, что была надета под безрукавкой из козьей шкуры. Добрята зашипел от злости, когда трехлопастная стрела ударила его в спину. Больно! Еще несколько стрел ткнулось в кольчужную попону, которой был накрыт его конь, а одна чиркнула по остроконечному шлему, что был у него на голове.
Отряд мораван резко замедлился, потеряв десяток лошадей, а Добрята, что пустил своего коня в галоп, уже встал на узкой лесной дороге, взяв в в ладонь пять стрел сразу. У него будет две четверти часа. Сначала он расстреляет тех, кто пойдет на него в лоб, потом они пустят кого-нибудь в обход через чащу. Тут нельзя замешкаться, иначе его пристрелят из кустов в упор, как куропатку. Затем он отойдет на тысячу шагов и снова подождет смельчаков. А потом повторит это еще раз, и еще. А потом надо будет уходить, потому что у него просто закончатся стрелы. Но это будет уже неважно. Хан успеет уйти, и это именно, что нужно было Добряте. Как иначе попасть в ближний круг к высшей аварской знати? Нужно удивлять! И Добрята пустил веер стрел, безжалостно раня ни в чем не повинных коней. Князь будет доволен им, он был в этом абсолютно уверен.
Глава 6
Июль 625 год от Р.Х. Новгород.
Лето выдалось нежарким, да и весна порадовала дождями. Новые косы, сделанные мастером Максимом на государевой мануфактуре, в которой он был пайщиком, сотнями разошлись по словенским весям. Сочная трава собиралась в высокие стога, радуя глаз селян. Сколько раз пришлось бы раньше поклониться той траве, чтобы серпом такую гору сена нарезать? А ведь сейчас уборка началась, и счастливчики, получившие косы, свысока поглядывали на соседей, страдающих от лютой зависти. Это ж какое облегчение мастер Максим всему рабочему люду сделал, и не вымолвить! Старосты чуть не в драку лезли, чтобы те косы вперед других получить, но их пока больше десятка на волость не давали. Слишком мало было тех кос, хоть и работали кузнецы почти без сна, зарабатывая на неделю столько же, сколько за месяц раньше.
По весям раздали и новые хомуты, которые позволили запрячь коней в соху или плуг, смотря что за почва была. Не возьмет тяжелый галльский плуг пронизанную корнями лесную пашню, а вот там, где леса не было уже давно, его ножи поднимали толстые пласты нетронутой земли, обещая небывалые урожаи. Масса скота, что пригнали из истребленных аварских родов, паслась на пару, удобряя его для будущего посева. Мужики, которые помнили голодные зимы, что были еще десять лет назад, мяли в руках тугой колос и благодарили богов. А вот молодежь, что вошла в пору, уже и не ведала другой жизни, считая, что соль – это приправа для еды, а от тухлой рыбы и вовсе воротила нос брезгуя. Детишки, что живы остались благодаря той соли, уже подрастать начали, и свадьбы играть, угрожая через три поколения превратить безбрежную лесную чащобу в гигантское пшеничное поле.
Княгиня родила дочь, а князь, собрав всех ведуний и повитух, под угрозой самой лютой кары, повелел им перед тем, как ребенка принимать, обмывать руки той вонючей дрянью, которой после перегонки через уголь и настаивания на травах в государевых кабаках торговали. Тетки плевались поначалу, но ослушаться не посмели. Князя тут почитали колдуном, и на такое смелости ни у кого не хватало. А уж когда бабы почти перестали от родильной горячки помирать, так и вовсе отпали все сомнения. Раз князь сказал той вонючей водой руки мыть, значит, будут мыть. Знать, так ему боги велели. Вот сама богиня Мокошь и велела. Лично! Она в виде каменной девы теперь на капище стоит, и к ней на поклонение со всех словенских земель пошли, умножая и без того немалые доходы новгородских купцов. То одна баба понесла, когда той каменной деве помолилась, то другая легких родов попросила и получила то, что хотела… Слухи один другого забористей понеслись по землям словен и германцев, породив для князя немалую головную боль. Ведь он решил понемногу христианство внедрять, раз уж у него целый епископ есть, а тут такая неожиданность! Если превратить Новгород в оплот язычества, то потом эту проблему пару столетий разгребать придется. И скорее всего, кровушка польется ручьем. А тут еще из Галлии привезли мраморную статую Исиды с младенцем Гором, которую объявили Девой Марией с Иисусом, а епископ Григорий уверил, что никто ни о чем и не догадается. Ведь отцы церкви вовсю заимствовали старинные праздники и обычаи, превратив египетскую Исиду в Деву Марию, день рождения бога Митры в Рождество, скотьего бога Велеса в святого Власия, а Перуна в Илью-пророка. Учитывая разброд и шатание, что были в то время в христианской церкви, всё это не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Ведь даже ислам, что со скоростью пожара несся по пескам Востока, не слишком сильно удивлял оригинальностью своих идей раздираемое религиозными противоречиями христианское сообщество. Ведь в нем были течения, которые отклонялись куда сильнее от никейских установлений, чем новомодные верования арабов.
Каменщики, которые все как один были христианами, в рекордные сроки сложили небольшую церковь в периметре нового города, бросив почти законченную кладку крепостных стен. Это для них оказалось куда более важным, как и для других горожан, каждый из которых считал своим долгом принести камень, замесить раствор, или просто угостить хлебом тех, кто там трудился. Неприметное каменное здание не поражало архитектурными изысками. Обычный прямоугольник с двухскатной крышей, на которой был установлен крест. Не могло себе позволить молодое княжество тратить много, да и епископ Григорий считал, что Бог – он в сердце должен жить, а не в мертвых камнях церковных стен.
И, видимо, господь помог своей пастве, видя ее нешуточное рвение. Его величество Хлотарь, найдя теплые угли на месте цветущего Руана, заглянуть в гости так и не сподобился. Пока он собрал ополчение, пока дошел до разоренного города, его войско начало бунтовать. Ведь уже пора убирать урожай, иначе зимой все они перемрут с голоду. Ему нужно будет выйти следующей весной, сразу же после «Мартовского поля», двинув войско в поход прямо с военного смотра. Но тут случилась незадача. Услужливые купцы, приехавшие из северных земель, принесли весть, что следующей целью разбойников – данов будет город Бордо. Город этот находился в стороне, строго противоположной той, где жил ненавистный князь вендов. А это значило, что никуда его величество Хлотарь не пойдет. У него, на радость новгородским горожанам, будет множество хлопот в своих собственных землях.
А в княжьем тереме шло производственное совещание. Щуплый, застенчивый парень с орлиным носом смотрел на знать Норика и слегка робел. Его звали Никифор, и он резал штемпели на монетном дворе столицы. До недавнего времени резал… В Норик он прибыл совсем недавно, и окружающее удивляло его, и даже немного пугало, до того все было непривычно. Вроде и не обижал пока никто, да только ничего хорошего он от начальства никогда не видел. А сейчас, когда его, словно скотину бессловесную или раба какого-то, запихнули на корабль и отправили в неведомые земли, и подавно. В княжеской горнице, помимо его светлости, сидел глава Денежного Приказа Збыслав, глава Земского Приказа Лют и Николай, римлянин из Лугдунума, который недавно возглавил приказ Ремесленный. Собственно, и приказ этот совсем недавно возник, когда большой боярин Лют с ног валиться начал, разбирая дрязги ткачей, кузнецов, колесников, бондарей, кожевников и прочих мастеров, несть им числа. Молодой мужчина с бритым подбородком и длинными усами, сидевший во главе стола, протянул Никифору золотую монету. Монета была непривычно большой и красивой до того, что парень даже глаза зажмурил.
– Сможешь так сделать? – спросил его князь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Танаис – Дон
2
Дорос – совр. Мангуп, столица готского княжества Феодоро в Крыму. Княжество дожило до 15 века и было ликвидировано турками-османами, которые при штурме столицы потеряли весь корпус янычар.
3
Руины расположены рядом с пос. Сенной Краснодарского края.
4
Трэлль – раб в Скандинавии.
5
Мартовское поле – сбор свободных мужей у германцев. Был одновременно военным смотром и народным собранием.
6
Аквитания – юго-запад Франции южнее Луары. В это время уже начал культурно обособляться от остальных земель.
7
Австразия изначально называлась королевством Теодориха, старшего сына Хлодвига Великого. В нее входили также земли в Бургундии и в Провансе, включая Марсель (см. карту в допматериалах).
8
Такого рода суд восходил к древнегерманскому обычаю, когда королей судил съезд знати. В это время еще существовал, так как король у франков не был абсолютным монархом, а считался племенным вождем.
9
1 Тремисс – монета в ⅓ солида. Имела большее хождение в королевстве франков из-за меньшего номинала (см. допматериалы).
10
Обычай ловли младенцев копьями был любимой забавой викингов. Конунг Эльвир, который запретил его, получил прозвище Детолюб, настолько необычным был его приказ.
11
Дромон – византийский корабль с парусами и веслами. Имел множество вариаций, будучи и военным, и транспортным судном.
12
Княжество Крн – будущее герцогство Карантания (происходит от искаженного названия племени хорутан).
13
Железные Ворота – участок русла Дуная с множеством порогов.
14
Фраза из кинофильма «Гараж», реж. Э. Рязанов.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книгиВсего 10 форматов