In Nomine

– Не, не. Хватит. Мы не жрать сюда пришли, – буркнула Оливия. Регина, открывшая было рот, чтобы заказать себе чего-нибудь сладкого, тут же его закрыла и, стрельнув глазками на мускулистые руки официанта, покачала головой.

– Если что-то понадобится, нажмите кнопку на столике, – улыбнулся официант и, мурлыкая старую джазовую песенку, удалился и оставил посетителей в покое.

– Пока мне нужны объяснения, – с нажимом произнесла Оливия, смотря на демона, который с наслаждением потягивал виски.

– Хорошо. Вас интересует, что я делаю в этом гиблом городе? – переспросил он.

– Ага. Знак у тебя есть, надеюсь? – пытливо спросила монахиня. Мужчина тут же достал из кармана черный медальон с диковинными символами и протянул его монахине. Та внимательно осмотрела его и без сожаления вернула обратно, неуютно поежившись. – Значит, это официальный визит, и я, к величайшему своему сожалению, не могу снести тебе голову, пока ты не нарушишь правила. С этим разобрались. Теперь другое. Что ты делал в приюте, и что вообще происходит?

– Думаю, все вполне очевидно, – улыбнулся он, но Оливия его перебила, хлопнув пухлой ладонью по занозистому столу.

– Кончай кривляться, нечистый. Тебе, может, и очевидно, а мы, простые человечки, лишены способности понимать все на лету. Что за блядская мода, а? Сидит тут, весь такой лучезарный, пьет виски и несет туманную хуйню. Спинка не трещит от тяжести ноши, редитум? Что значило твое появление в приюте, и почему ты нам помог?

– Прошу прощения, сестра, – ехидно бросил демон. – Иной раз я забываю, что человечество не столь проницательно, как высшие силы.

– Это ты-то высший? – усмехнулась Регина. – Поэтому тебе подобные так отчаянно верещат, когда мы их домой отправляем?

– Отчасти. Обидно, знаете ли, когда могущественного демона отправляют обратно в Ад две не очень сильные женщины, – сверкнул глазами Малит. Он вздохнул и, достав из кармана пачку, закурил черную сигарету, наполнившую воздух сладкими нотками. – Ладно. Темнить не буду и перейду сразу к делу.

– Вот, вот. Давно пора. А то сидишь тут такой, чистенький и красивый, а мы воняем потом и кровищей тех ублюдков, в которых твои родичи влезли, – усмехнулась Оливия. – Выкладывай, черноглазый.

– Официальная позиция Ада такова, что не всякий демон может безобразничать на земле, согласно договору, – понизив голос, ответил Малит. – Иными словами, нас тоже не радует, что демоны пытаются проникнуть в ваш мир. Тем более без прямого приказа Владыки.

– Пф. Открыл, блядь, новый континет, – взмахнула руками Оливия. – Дружок, поясню тебе, раз ты не в курсе. Твои сородичи каждый день уводят в тьму тысячи душ. В этом городе и в тысячах других. Сечешь, чем пахнет? Всем плевать на договоры. Даже этой сраной, похотливой твари, которую ты отправил обратно, за что, конечно, спасибо, было плевать. Она и её прихвостни разнесли приют, погибли люди, а сколько из них потеряли души, а? Мне плевать, что там гласит официальная позиция Пекла, я тебе скажу другое. Каждая блядь, нарушившая равновесие, будет депортирована в Ад. Если уцелеет, конечно. Тебе известно, что наше оружие может причинить вашему брату много боли. Такой боли, что он сунется на землю только через сотню лет, если успеет восстановить свою обугленную жопу.

– Грубо, но доходчиво. И поэтому я здесь. Если вы дадите мне закончить, то поймете, что я пытаюсь сказать, – вежливо кивнул демон. – Владыке Зла эта ситуация не нравится. Лишние разговоры, лишние сомнения, подрыв авторитета. Десятки тысяч черных душ толпятся у врат Ада, но столкнутых с пути из них считанные единицы. В Аду семьдесят два верховных иерарха, у каждого из них свои легионы, состоящие из тьмы демонов поменьше. Про разный сброд, которого не счесть, я скромно умолчу. Даже редитумам сложно контролировать каждого проклятого, решившегося на вылазку. Поэтому было принято решение о сотрудничестве.

– Сотрудничестве? – удивленно протянула Оливия, стряхнув пепел на пол. – Серьезно? Регина, посмотри в окно и скажи, не упали ли там небеса на землю и не придавили ли какого-нибудь малахольного бедолагу.

– Все, как и раньше. Бродяги испражняются под себя средь бела дня и никого не стесняются, – меланхолично буркнула Регина, потягивая вино. Она даже не сделала вид, что смотрит в окно, сосредоточившись на алкоголе.

– Твое предложение как раз попахивает говнецом этого самого бродяги, черноглазый, – ответила Оливия, не сводя с Малита внимательного взгляда. – Колись. В чем подвох?

– Смею огорчить, сестры, но никакого подвоха в этот раз нет, – вздохнул демон. – Ад прекрасно понимает, что демоны, рискнувшие нарушить договор, будут прятаться от взора редитумов. Поймать их становится все сложнее, и выйти на след Луксур мне удалось только с вашей помощью. Не так много в Городе квалифицированных экзорцистов.

– Ты хотел сказать «сестер древних орденов»?

– И это тоже. Вы благословлены на поимку и изгнание демонов, нарушивших договор. Вам плевать на маски, за которыми они прячутся, и вы способны найти их в короткие сроки, чего нельзя сказать о нас.

– Есть одна проблема, – вновь подала голос Регина. – Их сложно поймать, когда они покидают носителя.

– Поэтому я здесь, – улыбнулся Малит. – Для меня это не составит особого труда. Как видите, мы способны прекрасно дополнить друг друга.

– Что на свете-то деется, – покачала головой Оливия, допивая кофе. – Договор с нечистым, который хочет воспользоваться помощью светлых, чтобы поймать своих же собратьев и отправить их в Ад.

– Мне также известно, что вы убиваете тех, чьей душой завладели мои проклятые собратья, – дополнил демон, покачивая бокал с виски. Он поднес бокал к носу, вдохнул аромат и слабо улыбнулся. В который раз. – Что если я скажу вам, что могу помочь вытащить проклятого без убийства?

– Я скажу, что это похоже на брехню, редитум, – честно ответила Оливия, вызвав у Малита ехидный смешок.

– Благодарю за честность, сестра, – фыркнул он, закуривая новую сигарету. – Но мы теряем время. Я довольно подробно перечислил вам плюсы нашего сотрудничества. Вы можете отказаться и вернуться к ловле проклятых, как привыкли. Вы потратите кучу времени, которого у вас почти что нет, упустите тысячи невинных душ и заслужите миллионы гневных комментариев в свой адрес от простого люда, который слишком далек от правды и никоим образом не хочет её принимать. Понятно, что равновесию, рано или поздно, обязательно придет конец. Но вы можете принять мое предложение, ускорить поимку и спасти тех, кого уже отчаялись спасти. Все просто. Поступите так, как поступали другие ордена когда-то. Равновесие не нарушено, чистые души вне опасности, а ваш счет пополнился на приятную сумму.

– Насколько приятную?

– О, гарантирую, что каждое дело принесет вам щедрую оплату, – улыбнулся демон. – Клиенты будут сами идти к вам, рассказывая другим о вашем невероятном профессионализме.

– Мне кажется, что он безбожно нас разводит, – хмыкнула Регина. – Но предложение заманчиво. Представь, что с нами сделали бы за разгромленный приют, если бы не он.

– Да тут и представлять не надо. Толпы злобных жирных баб с плакатиками возле нашего дома, что невинные детки, у которых уже собственные дети в яйцах пищат, пали жертвой двух кровожадных монахинь, – мрачно кивнула Оливия. Малит, внимательно слушающий их, слабо кивнул.

– Именно. Человечеству плевать, что вы спасли тысячи от безумия Луксур, они будут вам до скончания времен припоминать того человека, которому сестра Оливия весьма аккуратно снесла голову. Сколько квартир и имен вы сменили за последние три года? Десятки? Сотни?

– Не трави душу, черноглазый, – вздохнула Оливия и, поморщившись, врезала ладошкой по столу. – Вот умеете вы, блядь, нечистые, в душу насрать так, что аж дышать трудно. Понятно, что человечеству плевать на то, что мы делаем. Им не плевать лишь на последствия, которые могут быть слегка кровавыми. Мир давно свалился в Геенну Огненную, редитум, так чего удивляться? Толпе плевать, когда какой-нибудь диктатор истребляет миллионы из-за собственного мракобесия, но все сразу становятся социально-ответственными, когда мы сносим голову бомжу, в которого вселилась марионетка Люцифера. И тут набегают жирные бабы с плакатиками в поддержку бедных бомжей, которым сносят головы монашки. Осточертело, знаешь ли, Малит.

– Ситуацию можно изменить. Договор кристально чист, сестра Оливия. Мне не нужны ваши души и души тех, кого по тем или иным причинам взяли в оборот мои собратья. Мне достаточно лишь вернуть обратно нарушивших договор, ибо такова воля Владыки, которая первостепенна. Я помогаю вам, а вы помогаете мне.

– Сладко стелешь, черноглазый, – вновь поморщилась Оливия. – Думаешь, мы не знаем, кто ты такой?

– И кто же?

– Малит Кандентис, – ответила Регина, достав из сумки небольшой планшет. Экран полыхнул голубым. – «Боль Пламенеющая». Так тебя в Аду зовут, если источники не врут. Относительно молодой редитум Люцифера, верный ему до глубин своей черной душонки. Куча твоих собратьев давно на тебя зуб точит, ты в курсе?

– В курсе, – улыбнулся демон. – Такова моя работа, сестра Регина.

– Еще указано, что ты никогда не сотрудничал с орденами. Тебя Люцифер не отлупит за самонадеянность?

– Нет. Сотрудничество, как уже говорил, – моя идея. Чем тратить время на погони, лучше заручиться поддержкой тех, кто благословлён на это. Видите ли, сестры, Владыке не нравится, что все больше и больше демонов демонстрируют непокорность и своеволие. Весы качаются, а нарушение равновесия не по канону известно чем грозит.

– Конечно. Полный пиздец всей вашей братии, – усмехнулась Оливия.

– Не только. Человечеству тоже придет конец, – ответил Малит, закидывая ногу на ногу. – А вы дали клятву защищать человечество от моих собратьев. В этом мы с вами похожи. Немного, конечно. Я занимаюсь возвращением беглых демонов обратно в Ад, а потому знаю всяк больше вашего, сестры. У вас есть «Познание», а у меня мой ум. Не зря Владыка выделяет именно меня.

– О, да. Всякая ищейка ищет похвалы хозяина, – хохотнула Оливия и добавила мягче, когда черты лица демона заострились, а узкие ноздри раздулись от гнева: – Не хмурься, Малит. Каждый из нас под чьей-то пятой ходит. А теперь продублируй условия договора и постарайся не упустить даже малейшей детали.

– Мы выходим на след проклятого и ловим его. Затем я разрываю его на тысячу кусков и отправляю в Ад. Все просто.

– А теперь давай пункты, помеченные звездочкой, которые никто не читает, – вздохнула Оливия, закуривая сигарету. Демон удивленно поднял бровь, а потом мягко рассмеялся.

– Вы не так просты, сестры.

– Мы живем в городе, наполненном говном, Малит. И говно это плещется у самых краев. Как ты думаешь, мы безоглядно верим каждому, с кем нас жизнь сводит? Заканчивай ссать нам в уши и озвучивай мелочи. Каждый ваш блядский контракт наполнен мелочами, из-за которых потом человечество кровавым поносом века мается.

– Как будет угодно, сестра Оливия, – ухмыльнулся демон, доставая из внутреннего кармана пиджака небольшой черный блокнот. – У меня есть список, в котором содержится информация о проклятых, поимкой которых необходимо озаботиться немедленно.

– Это не проблема, – кивнула Оливия. – Прошерстим новости и свои источники. В любом случае что-нибудь найдем.

– Второе. Принимая договор, вы позволяете мне сразу перемещаться к вам, если потребуется.

– Если переместишься в душ, я содомирую тебя дробовиком в трахею.

Демон оскалил острые зубки и покачал головой.

– Я имел в виду вашу квартиру. Дом, где вы живете. Увы, он защищен от проникновений святыми строками, но договор нейтрализует их на время. Уверяю вас, что соседство мое не доставит вам неудобств.

– Очень на это надеюсь. Теперь наши условия, черноглазый, – Оливия расхохоталась, когда на лице демона возникло удивление. – А ты думал, что только ты тут умничать и ставить рамки будешь? Ничего подобного, Малит. Правило номер раз. Ты не лезешь, когда мы работаем. Это значит, не соваться под руку с советами и не препятствовать экзорцизму, каким бы странным он ни был. Понятно?

– Вполне.

– Правило номер два. Если нам покажется, что ты что-то недоговариваешь, темнишь или мешаешь нам делать свою работу, мы тебя отправим обратно в Ад с обугленной жопой. Поэтому постарайся избегать недомолвок или скрытностей. Понятно?

– Более чем, сестра, – улыбнулся демон.

– Правило номер три. Учитывая, что мы фактически добровольно разрешили тебе быть нашим соседом, выполняй нехитрые условия. Опускай стульчак, если надумаешь полить унитаз жидким огнем, пользуйся ершиком, если сходишь по большому, и не мешай мне смотреть телевизор, когда я морально опустошена. Плюс, никогда не показывайся клиентам в первоначальном облике. Их и так-то немного, а если тебя увидят, то вообще конец. Это выполнимо?

– Конечно. Я могу слушать музыку, если сочту нужным?

– Кроме попсы и сраной электронщины. У меня от этого говна нервный тик.

– Уверяю, что обойдусь без этих жанров.

– В таком случае, договорились, Малит, – улыбнулась Оливия, протягивая демону ладошку. Тот осторожно пожал её и, кивнув, поднялся со стула.

– Договорились, сестры, – улыбнулся он в ответ. – Я навещу вас завтра утром и ознакомлю с первым проклятым, которого необходимо поймать.

– Э! А заплатить? – нахмурилась Регина, когда демон направился к выходу. Тот покачал головой и ослепительно улыбнулся в который раз.

– Об этом в договоре не было ни слова.

– Говнюк. Чего еще ждать от редитума Люцифера, – фыркнула Оливия и нажала на кнопку вызова официанта. Тот подошел почти моментально и, улыбнувшись, склонился над монахиней. – Счет, пожалуйста. И заканчивай скалиться, людоед. Откуда чаевые у бедных сестер? Ну, вот. Хмурая физиономия и ни капли лицемерия. Храни тебя Бог.

Малит был пунктуален и возник в центре гостиной сестер ровно в девять утра. Демон сменил костюм со светло-серого на строгий черный, но на лице по-прежнему витала легкая ехидная ухмылка, когда он увидел, как сестра Регина, испугавшись, чуть не грохнулась со стула, попутно пытаясь убрать за уши выбившиеся локоны. Оливия, насупившись и скрестив руки на груди, мрачно смотрела в экран телевизора, где весело скакали по зеленой лужайке Телепузики, гоняясь за шизофреничным пылесосом по имени Ну-Ну.

– Серьезно? – тихо спросил демон, занимая свободное кресло и устремляя на сестру Оливию масляно-черный взгляд. – Телепузики?

– Правило номер три, – процедила монахиня, метнув молнию из глаз в сторону Малита.

– Ах, да. Моральное опустошение. Не думал, что вы восполняете душу позитивом, смотря эту странную передачу.

– Шш… – шикнула Регина, но Оливия уже медленно повернулась к демону и злобно улыбнулась.

– А ну. Отъебись. Блядь. Немедленно, – с расстановкой произнесла она. – На первый раз я тебя прощу, а на вторую подрумяню жопу из дробовика. Не мешай мне смотреть телевизор, гребаный нечистый. Изыди нахуй отсюда.

– Пожалуй, выпью кофе, – демон и ухом не повел, а затем, поднявшись с кресла, направился к столу, за которым хозяйничала сестра Регина. Монахиня налила в чашку черный кофе и протянула его демону. – Благодарю, сестра.

– Она очень трепетно относится к Телепузикам, – тихо хмыкнула Регина и, улыбнувшись, ласково посмотрела на бурчащую Оливию. – Однажды она чуть не пристрелила курьера, который явился на полчаса раньше озвученного срока и помешал ей посмотреть свежий выпуск. Чудом удалось её утихомирить.

– Но какую прелесть она черпает из этого кислотного мракобесия? – так же тихо спросил Малит, косясь на телевизор, где безумные разноцветные монстры принялись обниматься, а на губах Оливии появилась улыбка.

– Кто её знает, – пожала плечами Регина. – Но факты таковы, что после просмотра она просто душка.

– Я все слышу, и я еще не душка, – огрызнулась Оливия, когда на экране появились титры и дурацкая музыка, вызвавшая у демона ехидную улыбку. – Чего ты скалишься, черноглазый?

– Меня удивляют ваши вкусы, сестра.

– Ты новости видел? Утренний выпуск, – уточнила монахиня, занимая высокий стул и придвигая к себе кружку с кофе. – Спасибо, Регина. Черный и без сахара?

– Наичернейший, сестра.

– Отрадно слышать, – буркнула Оливия и, щелкнув пультом, запустила на телевизоре записанный выпуск новостей. – Просвещайся, черноглазый.

«– Мы ведем репортаж из приюта святого Джонаса», – на экране телевизора появилась улыбающаяся розовощекая физиономия репортера. Табличка на груди гласила, что это не кто иной, как Майкл Ветроулли, известный журналист, всегда оказывающийся первым на местах происшествий в городе. Он сладко улыбнулся и тут же нахмурил брови, моментально сменив маску на нечто скорбное и жалобное. «– Не далее как вчера две бандитские группировки устроили здесь бойню. Как сообщают источники, в числе погибших один воспитанник приюта и около десяти работников. Нам удалось проникнуть внутрь здания и увидеть своими глазами, что же там произошло. Дальнейшие кадры могут не понравиться слишком впечатлительным людям и беременным женщинам. Настоятельно рекомендуем вам увести детей от экрана».

– Да тут и полнейший тормоз проблюется от увиденного, – мрачно произнесла Оливия, когда появились кадры коридора, тела со следами выстрелов от дробовика и сгустившаяся кровь на полу и стенах. Странное шипение, донесшееся из динамиков, оказалось гудением зеленых мух, пирующих на этом дьявольском празднике. Когда в телевизоре снова показалось лицо репортера, Оливия закурила сигарету и повернулась к демону, внимательно смотрящему на экран.

«– Судя по гильзам и изувеченным телам, в приюте поработала ударная бандитская группа, которой было мало невинных. Они изуродовали одну из комнат, украсили её богохульными текстами, намалеванными на стенах калом. Определенно это было сделано, чтобы сбить полицию со следа и представить все так, будто здесь поработала кучка чокнутых культистов. Выжить удалось лишь отцу Джозефу, который часто посещал приют с лекциями, и одной из воспитанниц, Кэти ди Марко. К сожалению, выжившие ничем не смогли помочь полиции, потому что ничего не помнят. Их обнаружили в одной из комнат, спрятавшимися под кроватью, которая, несомненно, спасла им жизнь. Так же было найдено тело одного из боевиков банды Тимоти Дженеро, известного в криминальных кругах как Сумрачный Тим. Налицо очередная война банд за территории. Сам господин Дженеро в данный момент дает показания полиции, но его алиби железно. Впрочем, как и всегда. Эта бойня напомнила всем известный полгода назад случай, о котором мы поговорим после рекламы. Напоминаю, что с вами Майкл Ветроулли».

– Пиздобол и мудозвон, – прокомментировала Оливия, когда розовощекая физиономия журналиста исчезла, а вместо него появилась реклама новейшего средства против облысения «Товарищ», которое рекламировала спившаяся и потерявшая собственные волосы бывшая поп-звезда. – Все еще удивляют мои вкусы? Ты думаешь, что этот Ветроулли скорбит по невинно убиенным работникам приюта? Такого говнюка, как он, еще поискать стоит. Лицемер, бабник, наркоман и просто психопат. Его волнует лишь растущая аудитория прихлебателей. Он лезет в самую гущу не потому, что хочет всем правду донести. Ему важно быть первым в рейтинге таких же жабоёбов, Малит. Правда… Кому нужна правда, где две монахини пытались остановить вторжение Вавилонской блудницы в наш мир, когда для рейтингов выгоднее свалить все на разборки банд. Человечество охотнее поверит, что это учинил какой-нибудь выживший из ума бомж, которому надоело кидаться в жителей приюта говном и по-тихому отливать в кастрюли с едой, пока все спят, чем принять правду.

– Меня удивляет ваш гнев, сестра, – улыбнулся демон. – Вы думаете, что сказка про банды – моих рук дело? Отнюдь.

– Знаю. Ты палец о палец не ударил, чтобы выставить эту бойню разборкой банд, – буркнула Оливия, закуривая новую сигарету. – Они сами это выдумали. Иначе отец Джозеф рассказал бы им твою легенду. Но он ничего не помнит. Вообще ничего. Нет, спасибо тебе, конечно, огромное, что прикрыл наши задницы, но наивность людская вызывает одну лишь тошноту и желание засунуть в жопу Ветроулли пулемет и нажать на гашетку. Ты посмотри, демон! Мир же ебанулся и катится на дно без вашей помощи. Спятившие поп-звезды прошлого рекламируют какие-то средства от облысения, тысячи лже-пророков обещают вечную жизнь в обмен на деньги и секс, а новый телефон является предметом желания всех подростков мира. Они, блядь, отсосать за него готовы!

– И переспать с бездомным в подворотне готовы, – меланхолично добавила Регина, смотря рекламу.

– И это тоже. Поэтому я смотрю Телепузиков, черноглазый, – не сдерживаясь, рявкнула Оливия, вызвав у демона усмешку. – В этой бредовой антиутопии по крайней мере есть солнце, которое выглядит, как младенец на спидах. Есть зеленая лужайка и голубое небо. А еще есть смех. Но все равно жизни там гораздо больше.

– Большой Брат? – уточнил Малит, закуривая черную сигарету. Демон заинтересованно посмотрел на Оливию, чья ярость утихла, когда Регина молча подвинула ей чашку с мороженым.

– Он самый, – фыркнула та, орудуя ложкой в лакомстве. – А еще непонятные бесполые твари, одна из которых явно трансвестит и латентный пидор. Ты вот задумывался, кстати, какого они пола?

– Телепузики?

– Да, блядь. Телепузики. Ну Тинки-Винки, Дипси, Ля-Ля и По. Вряд ли они уебищные дегроды-гермафродиты, которые жрут синтетическую жратву, по очереди пердолят робота-пылесоса с шизофренией и вечно обнимаются, – уточнила Оливия. Монахиня немного успокоилась, когда мороженого в её тарелке убавилось ровно наполовину, но в голосе все еще сквозила ехидца и гнев. – Смотри. По логике Тинки-Винки и Дипси – мальчики, а Ля-Ля и По – девочки, так?

– Возможно.

– Но Тинки-Винки часто наряжается в балетную пачку, носит бабскую сумку и корчит из себя пидора. А может, он и есть баба? Запросто, если принять во внимание тот факт, что спариваются эти ублюдки антеннами. Но… У Тинки-Винки и По антенны имеют отверстие, в то время, как у Дипси и Ля-Ля нет. Значит с дырками – девочки, а без дырок – мальчики. Ну, фаллические символы и все в таком духе.

– Или еще одна версия, – скучающе протянул демон, доливая в кружку кофе. Оливия нахмурилась и, наклонив голову, кивнула, велев тому продолжать. – Тинки-Винки, Дипси и По – мальчики, а Ля-Ля – единственная девочка. Причем По – это умственно отсталый телепузик. Этим объясняется ласка по отношению к нему другими телепузиками.

– Сечешь фишку, черноглазый, – рассмеялась Оливия. – Вариантов масса, на самом деле, но то, что Телепузики далеко не так просты, это факт. Они меня успокаивают, когда я насмотрюсь бреда, который генерируют тоннами Ветроулли и ему подобные говноеды.

– Как вам удавалось избегать проблем с законом? – спросил Малит и тут же развел руками: – Просто любопытно.

– Ты не поверишь, на что способны отчисления в двадцать процентов от контракта, – улыбнулась Регина и, нахмурив брови, вздохнула. – Полиция берет дороже всего, хоть у нас там и сидит знакомый, который задницы наши прикрывает. Все зависит от итогового результата. Порой изгнание проходит без особых сложностей и незапланированных жертв.

– А иногда натуральные кровь, кишки и прочие вакханалии, – хмыкнула Оливия. – Как вчера. После таких приключений мы, обычно, меняем место жительства и имена. Тяжела жизнь бесогонов, черноглазый. Но довольно о нас. Какого хрена ты приперся так рано? У нас утро начинается в двенадцать, а сейчас только половина десятого.

– Предпочитаю сделать дело, а потом отдыхать. Не забывайте о нашем договоре, – сверкнул белыми зубами демон. Он кашлянул и, достав из кармана свернутый пополам лист, протянул его Оливии. – Наше первое дело.

– Ну, блядь… А полегче ты ничего не мог придумать? – хмуро буркнула монахиня, протягивая лист Регине. Та, взяв его, присвистнула от удивления и налила себе еще кофе.

– К сожалению, нет, – покачал головой Малит, отстраненно разглядывая изображенную на бумаге гравюру, на которой неизвестный автор запечатлел троицу детей с безобидными лицами. Страшнее было то, что находилось позади них. Огромные кучи, целиком состоящие из гниющих человеческих останков, и даже солнце скрылось в облаках ядовитых миазмов, исходящих от скопища отбросов. – Стигийские братья давно у меня на прицеле, да только поймать их невероятно трудно.