Мой рыжий грех

Глава 2

Вчера ночью и сегодня с утра я пыталась достучаться до Леры. Писала ей смс, звонила, – бесполезно. Она даже не сбрасывала, просто игнорировала. Сначала я довела себя до головной боли, потом решила отвлечься, встав на беговую дорожку. Идти в зал не хотелось. Разговоры людей, бряцанье инвентаря. Нет, голова и так раскалывалась. Бег, хоть и на месте, действительно помог. Когда приходится концентрироваться на дыхании, не до самобичевания. В итоге, когда нажала кнопку «Стоп», мысленно я это сделала и где-то внутри себя. Нужно остановиться, прекратить бегать не только за Валерой, но и за дочерью. И сегодняшняя выставка не должна быть местью. Я твёрдо решила, что буду просто получать удовольствие. Оставалось надеяться, что уровень работ позволит это сделать.

Ещё и Глеба втянула в свою глупую игру. Мальчишка-то тут при чем?

Думала написать ему СМС, вежливо извиниться, но решила, что так будет совсем подло. Выдернула пацана, а теперь «продинамила». Тем более, его присутствие не вызывало раздражение, даже наоборот, добавляло некой лёгкости.

* * *

Цокот моих каблуков эхом отбивался от гранитного пола. Учитывая, что все старались говорить вполголоса и музыка играла лёгким, едва слышным фоном – я была здесь самым дерзким нарушителем тишины. Увидев Глеба, стоявшего у одной из картин, подошла и, встав у него за спиной, негромко спросила:

– Ну как тебе?

– Гм, ничего, – но голос звучал отстранённо.

– А в целом как? Что-то понравилось здесь?

– Да, – он обернулся и разблокировал смартфон. – Тут вай-фай халявный!

Глеб радостно показал на значок в телефоне. Я не удержалась от тихого смеха, при этом слегка коснувшись щекой его плеча, желая спрятать своё неуместное веселье от посторонних.

– Извини, – неожиданно для себя, поняла, что смутилась.

– Тебе идёт улыбка, – тихо произнёс он, глядя в глаза.

Я хотела удивиться тому, что Глеб так внезапно перешёл на «ты». Но это конопатое лицо и растянувшаяся по нему улыбка сбили с толку так, что и забыла, чего хотела. Смущение стало только сильнее. Такое забытое чувство. Когда я последний раз стеснялась? А смеялась?

– Спасибо, – тоже тихо ответила я, имея в виду совсем не комплимент.

Взгляд скользнул вдоль его плеча и тут, скорее почувствовала, а не увидела, как в зал вошёл Валера. И, конечно, не один. С его белокурым чудом в перьях. Причём, про перья – это я в прямом смысле. Девочка решила, видимо, сразить всех наповал и навтыкала в голову розовых перьев. Смотрелось это смешно. Но ей шло. Почти не гнущиеся ноги, как у цапли, плюс перья – идеальный вариант. И рядом – Валера. Просто Валера, не подходящий ни под цвет перьев, ни по высоте ходуль.

Видимо, пока наблюдала, как мне казалось, незаметно, за вошедшей парочкой, выяснилось, что слишком сильно вцепилась ногтями в предплечье Глеба. Поняла это только когда сверху моей руки он положил свою ладонь и тихо спросил:

– Может не нужно показывать, что тебе настолько не всё равно?

И тут я, словно очнувшись, вздрогнула:

– Прости. Вообще, я просто задумалась.

– Или засмотрелась?

– Ещё раз извини, – и зачем-то добавила, – это мой муж.

– Я знаю, – Глеб был спокоен, – помню его.

Я отвернулась и сделала вид, что рассматриваю картину. Но будь у человека глаза на затылке, мои бы сейчас точно были там, чтобы посмотреть, как отреагирует Валера на то, что я стою в центре зала, с молодым парнем под руку.

Спустя всего четверть часа Глеб предложил покинуть это «тухлое место» и поискать что-нибудь поинтереснее. Я не совсем понимала, что он имеет в виду, но согласилась. Здесь ловить уже было нечего.

– Куда мы едем? – поинтересовалась я, уже сидя в такси.

В галерею я приехала так же, на такси, зная заранее, что будет организован фуршет, которого мы, правда, не дождались.

– Есть тут один клуб недалеко, – загадками начал Глеб, – недавно открылся. Очень неплохой.

– Клуб? – я старалась не выдавать своего разочарования.

Что за мания такая, тащить меня в клубы? К Викиным экзекуциям я уже более-менее привыкла, теперь Глеб. Хотя, чего скрывать, эго немного потешил тот факт, что такой молодой кавалер не стыдится показаться со мной, почти вдвое старше его, в общественном месте.

– Ты уверен? – попыталась намекнуть на возможность рассмотреть другой вариант.

– Да, там круто, – намёк не был понят.

Я вздохнула. Не стала отказывать, сама не знаю, почему. Не хотелось ехать домой. Да и Глеб так довольно улыбался, что у меня язык не повернулся сказать «нет».

Уже через несколько минут мы были в том самом баре, куда меня в прошлый раз притащила Викуся. Захотелось вцепиться в спинку водительского кресла и умолять таксиста не выпускать меня. Но я выдавила из себя улыбку, когда Глеб, открыв дверь машины, подал руку. Солнце, оказавшееся ровно над его головой, так интересно его осветило, что образовало практически нимб, при этом сделав его шевелюру не просто рыжей, а янтарно-золотой. Это вызвало у меня уже неподдельную улыбку, и с этим настроением я вышла из машины.

Внутри было так же шумно, как в прошлый раз, но народа было заметно меньше.

– Здоров! – Глеб уже увидел каких-то своих знакомых и поднял в приветствии руку.

Я по инерции посмотрела в ту сторону. Компания из четырёх молодых парней и двух девушек, как бы не младше моей Лерки. Боже, я́-то – что тут делаю? Местечко явно для контингента до тридцати. Очень громко играющая музыка, снующие девчонки-официантки в коротких юбочках и парень-кальянщик. Вернулось желание сбежать, но Глеба уже звали за столик те самые парни. Он слегка дотронулся до моей спины, где-то на уровне поясницы. От этого невинного прикосновения будто током ударило. Нет, мне точно нужно снять напряжение. И моральное, и сексуальное. Это ненормально – так реагировать.

– Пойдём к ребятам, познакомлю, они классные! – бодро и радостно призывал меня мой спутник этого вечера.

– Глеб, не уверена, что это уместно.

– Да всё хорошо, всё уместно!

Он подмигнул и, взяв меня под локоть, повёл к столику, как ягнёнка на заклание.

На самом деле, ребята оказались, и правда, довольно дружелюбными. Вот только девочки переглядывались, не скрывая недоумения. Я сделала вид, что не вижу этих обменов взглядами.

Решив, что мозгу необходим выходной, я позволила себе выпить алкогольный коктейль, отчего расслабился не только мозг, но и тело. Даже захотелось танцевать. Когда Глеб вытащил, – а он именно заставил, – меня на танцпол, я даже обрадовалась, хоть и сопротивлялась сначала. Тётенька за сорок, выплясывающая рядом с юнцами, которые и бриться-то недавно начали. Но в какой-то момент стало настолько всё равно, особенно, после того, как Глеб пригласил на медленный танец и во время него тихонько сказал, что не ожидал, что я умею так двигаться. «Крышки» встрепенулись, захотелось ответить, что я ещё и не так могу, но я лишь скромно улыбнулась, увидев горящих в его глазах чёртиков. Не настолько я глупа, чтоб не заметить их и не понимать, что происходило. Не понимала я пока одного: стоит ли держать их в узде?

Прошло уже больше часа, как мы находились здесь. Если говорить откровенно, я уже чертовски устала и хотела лишь уехать от этого непрекращающегося «бум-бум» и «бац-бац» подальше, желательно домой. Но когда молодой пацан смотрит на тебя горящими глазами и говорит «какая ты зажигалка», ну как тут признаться о натёртых туфлями мозолях? Конечно, я улыбалась и танцевала. Это было непередаваемое ощущение – понимать, что тебя хочет человек в два раза моложе тебя самой. Вокруг столько самочек его возраста и младше, как бы невзначай или по-дружески трущихся о него. А он ищет тебя глазами и, найдя, радостно улыбается.

И я позволила себе кайфовать. Отпустить всё к чёртовой матери и быть желанной. Забытое, надо сказать, чувство. Опасное, но приятное.

Не знаю, сколько бы я ещё выдержала, но Глеб спас меня и на этот раз. Мы сидели за столом, я сняла туфли, едва не издав облегчённый вздох. Но я сдержалась, хотя, боюсь, на лице всё и без слов отразилось. Глеб наклонился ко мне:

– Как насчёт и отсюда свалить по-тихому? Мне завтра вставать в семь.

– Выходной же?! – удивилась я.

– А вот это не факт. Для меня, во всяком случае.

– Сочувствую, – я сделала вид, что не прочь остаться, а сама уже обувала под столом туфли. – Но раз надо, так надо: поехали.

К счастью, такси ждать не пришлось, так как в это время их возле каждого бара стоят вереницы. Вообще, в мои планы не входило, что Глеб поедет со мной, я уверял его, что доеду нормально и, если так волнуется, даже могу позвонить из дома. Впервые за… да за всю жизнь, пожалуй, я почувствовала себя не мамочкой, а школьницей, которой приходится убеждать дяденьку, что всё будет хорошо. Глеб оказался настырным мальчишкой и не отпустил меня одну, сказав, что только когда он увидит, как за мной закроется дверь в квартиру, он сможет спокойно спать. Пришлось сдаваться. В машине по дороге домой, меня немного укачало, – сказались и нервы последних дней, и отсутствие иммунитета к алкоголю. Тело буквально обмякло, хотелось поскорее уже доехать и плюхнуться в кровать. Присутствие Глеба уже немного утомляло. Я лениво повернула голову и посмотрела на него.

Боже! Где у него батарейки? На его конопатом лице ни тени усталости. На его радостную улыбку я ответила куда более ленивой, даже сонной.

– Глеб, спасибо! – сказала я, когда автомобиль остановился возле подъезда и мы вышли. – Ты езжай. Сам сказал, вставать рано.

– Шеф, – заглянул он к водителю, – подожди пару минут, девушку провожу и поедем дальше.

«Девушка»? Не думала, что такое простое слово отдаст такой приятной волной по телу. Вот же льстец!

Я еле заметно покачала головой и, не дожидаясь своего молодого провожатого, пошла к подъезду.

Открыв дверь в квартиру и едва зайдя в коридор, я скинула туфли, пока нащупывала выключатель. Никак не могла его найти, хотя точно знала, что он где-то на уровне поясницы. Пока шарила рукой по стене, вошёл Глеб.

– Ну вот, теперь я спокоен, – улыбнулся он.

– Спасибо.

– Помочь? – с лёгкой усмешкой, спросил он, имея ввиду мои попытки включить свет.

– Нет, я сейчас. Ты езжай. Ещё раз, спасибо. Вечер был насыщенный.

Глеб подошёл ближе и запустил свою руку мне за спину, щёлкнул клавишей и загорелась лампочка. Я зажмурилась, успев отвыкнуть от света, но что-либо сказать не могла, в горле резко пересохло. Слишком близко он стоял ко мне и, кажется, совсем не собирался отходить. Стоял и смотрел на меня. Этот взгляд. С лёгким прищуром. Такой, надо сказать, взгляд совсем не нежного юнца, а искушённого мужчины. И он смотрел на меня, словно раздевая, – откровенно, пристально и нагло. Какие у него, оказывается, глаза! Зелёные, как омут, в который я падала всё больше. А эти непослушные рыжие кудри. Я точно сошла с ума. Иначе, как объяснить то, что произошло дальше? Хотя, я и сама не успела ничего понять. Он просто прижал меня к стене, продолжая сверлить своими бездонными глазами. Свет вновь погас. Глеб уткнулся носом в область виска, одной рукой обхватив мою голову, и вдыхал запах моих волос. Я боялась сделать вдох. Боялась саму себя. Своих ощущений. Ведь нет, мне не захотелось его оттолкнуть, выгнать, сказать банальное «это неправильно». Мне было страшно спугнуть этот момент. Я наслаждалась. Сначала – тем, как он робко целовал мне мочку уха, шею, и я закрыла глаза. Позднее – поцелуи стали смелее. Как и руки. Внизу живота стало тяжело, его стянуло в ожидании.

И тут у него зазвонил телефон… Как в самой паршивой комедии. Он торопливо достал телефон, не глядя на экран, сбросил вызов и убрал его обратно в карман. Он не отрывался от моих губ.

Но телефон зазвонил снова. Конечно, я не сдержалась, глянула на экран. Там высветилась надпись: «Мама».

Твою ж мать! Этот вызов в один миг отрезвил. Что я творю? Я ведь сама ему в матери гожусь, а горю под его руками, как девчонка пятнадцатилетняя!

Глеб снова сбросил вызов и прижался ко мне. Но в этот раз я собрала последние остатки разума и отстранилась, уперевшись в его грудь, ходящую вверх-вниз, ладонями, и произнесла ту самую, банальную фразу:

– Это неправильно. Пожалуйста, уезжай.

– Я не хочу.

– Езжай, мама волнуется.

– Я сам решу.

– Глеб! – я была непреклонна.

Он посмотрел на меня внимательно и с удивлением, даже, скорее, с обидой, но ничего не ответил. Просто вышел.

Я стояла в пустом тёмном коридоре, пытаясь понять саму себя.

Что это было? И почему у меня до сих пор ноет тело? Я приложила палец к губам, которые только что отвечали на поцелуи молодого парня. Медленно побрела в спальню и, не раздеваясь, упала на кровать. Пока мозг занимался самобичеванием, тело требовало продолжения, оно было на взводе. Я опустила руку вниз, кажется, там всё пульсировало в такт сердцу, стук которого отдавал в виски.

Закрыла глаза, в надежде провалиться в сон и всё забыть. Но в полной темноте фантазия заходила куда дальше, чем получалось в реальности. Сев на кровати, принялась усиленно массировать виски. Спокойная ночь мне сегодня точно не грозила.

Раздался звонок в дверь.

Я по инерции схватила телефон, посмотрела на часы: время за полночь. Кому приспичило? Только если Лерка умудрилась и с отцом поругаться. А это она умела. Вот сейчас я была бы даже благодарна, окажись это дочь. С ней точно будет не до глупых мыслей. Я соскочила с кровати, поправив платье, и пошла открывать дверь. На эмоциях, даже не посмотрев в видеодомофон, нажала кнопку и распахнула дверь, ожидая её прихода. Свет включать не хотелось, во-первых, чтобы избежать лишних вопросов, а во-вторых, глаза уже привыкли к темноте.

С лестничной клетки в коридор почти бесшумно влетел Глеб. Я была в шоке. Он же ушёл! Но теперь он вновь был здесь. Только открыла рот, чтобы спросить, что он здесь делает, как его губы не дали произнести мне ни слова. Он крепко схватил меня двумя руками, развернул спиной к двери, захлопнул её, и буквально вжал меня всем телом в эту самую дверь. Глеб целовал меня жадно, так, как целуют после долгой разлуки. И я сдалась: тело само подалось вперёд, а мои руки уже раздевали его.

Когда Глеб схватил ладонью меня за ягодицы и протянул к себе, я не сдержалась и, зарычав, укусила его за плечо. Это было дико. Странно и непривычно. Запретно, но так желанно.

Когда? Когда я позволяла себе секс вне спальни? Не с мужем? Когда издавала такие звериные звуки? Никогда. А сейчас даже его пальцы у меня во рту заводили так, что хотелось кричать от удовольствия. Он буквально насадил меня на себя и входил резкими толчками, заставив меня поднять руки вверх. Боюсь даже представить, что думали соседи, если слышали стуки в дверь. Не помню, как, но после коридора мы добрались и до спальни, где после и уснули. Точнее, Глеб уснул, а я ещё долго лежала на спине и улыбалась, как дурочка.

Проснулась я от того, что солнце начало светить в комнату. Вчера, видимо, забыла зашторить окна. Никогда не могла спать, если хоть малейший солнечный луч попадал в помещение. Вот и сейчас не смогла. И тут же поняла, что вторая половина кровати пуста. Я подскочила и села, оперев спину на подушку. На душе стало так паршиво! Ушёл. Молча. Даже не попрощавшись. Как уходят от дешёвых проституток. В сорок два почувствовать себя путаной… Вот они – новые ощущения! Если Викуся это имела ввиду, то больше я в это не играю.

С испорченным настроением вышла из спальни. Пока шла по коридору, поняла, что кто-то возится на кухне. Ещё не дойдя до неё, по обуви поняла, что это он. Улыбка сама потянула уголки рта вверх.

– Доброе утро! – лохматое чудо по имени Глеб, стоял возле печки в одном переднике, на нагое тело.

– Доброе, – я встала в дверном проёме и любовалась, как солнце перебирает его рыжие локоны. – Я думала, ты сбежал по-английски.

– Не, я без завтрака далеко не убегу, – он кивком головы указал на сковороду, где жарились четыре яйца.

– Надеюсь, масла не бу́хнул?

– Обижаешь.

Сделав огонь конфорки тише, он вновь посмотрел на меня и засмеялся:

– Ну ты и Масяня по утрам, оказывается!

– Это с чего вдруг? – я удивлённо расширила глаза.

– А вот так ещё больше: – не унимался Глеб. – Лохматая, волосы, как у Масяни – в разные стороны.

– Кто бы говорил! – засмеялась я и, подойдя, потрепала его шевелюру.

– Так, девушка, – на удивление, он отстранил меня, – дайте, я закончу.

Он повернулся к печке, показав мне свою округлую попу и спину. Эта спина – не очень широкая, но такая… такая манящая к себе. Эти слегка выпирающие лопатки и линия позвоночника, уходящая вниз. Каждая родинка, каждое конопатое пятнышко на спине… И следы вчерашнего сумасшествия, в виде тонких розовых полос. Чёрт! Пожалуй, возвращение Лидии Шевцовой можно отложить и побыть ещё немного «Масяней». Я прислонилась к нему сзади и провела руками вдоль спины, целуя каждый миллиметр его тела. Такого желанного, такого запретного. Глеб развернулся и, не произнося ни слова, усадил меня на стол, заставив раздвинуть ноги.

…На завтрак пришлось довольствоваться кофе без сахара и звуками работающей вентиляции над печкой, где сгорела яичница.