Вассу в первое мгновение возмутило то, что ее лапают, как сенную девку, однако девушка решила, что устраивать скандал не ко времени и не к месту, но при удобном случае она припомнит Эрдену этот маневр, и лишь недовольно зашипела. Инквизитор, будучи свидетелем сей пикантной сцены, лишь усмехнулся.
Наконец, после того как все трое выбрались из кареты – а к тому времени и изрядно хромающий помятый возница подбежал, – было осмотрено и место происшествия.
Эрден провел рукой по передней оси и что-то задумчиво растер между пальцев, а потом еще и принюхался – не хуже ищейки. Инквизитор со вниманием оглядывал место, куда пришлось основное направление взрыва. Вассария же, ничего не понимавшая в тонкостях сыскной работы, просто оглядывала улицу.
Промозглый, въедливый, как фининспектор, ветер норовил залезть под плащ и вытеснить оттуда законного хозяина. Снег, еще с утра валивший противной крупой и таявший, едва только опускался на землю, к вечеру превратился в сплошную корку, и вся улица напоминала каток. «Чтобы передвигаться по такому льду, нет ничего лучше терок. Привязал их на ноги, и можно смело бежать по улице, правда, с лязгом рыцаря тихонского ордена, ну да это мелочи», – отстраненно подумалось Вассарии. Но, помимо ехидного внутреннего голоса, что-то не давало девушке покоя. Что-то ее смущало, но она не могла понять что. Такое же ощущение у нее было, когда дед в игре пытался ее провести: она могла не заметить, где именно он «откатал масть», но внутренним чутьем ощущала: блефует.
Вот и сейчас… Она не могла сказать, в чем и как точно, но было ощущение, что это покушение отдает душком блефа умелого шулера. Судя по тому, с какой интонацией Эрден задал следующий вопрос – не у нее одной.
– И давно на тебя стали совершать столь специфические покушения?
– Несколько недель назад, – и, опережая следующий вопрос сына, инквизитор добавил: – С самого начала эти покушения были какие-то не такие. Ты знаешь, меня не раз пытались отправить к праотцам, но только теперь перед каждой попыткой эти… чистильщики предупреждают письмом. Как-будто боятся ненароком убить.
Эрден смотрел на обод, на покореженный облучок, на низ дверцы кареты. И то, что он видел, ему все больше не нравилось. Направление взрыва не то, совсем не то. Если хотели бы убить наверняка, кидали бы под днище, а еще лучше в окно кареты. Конечно, экипаж ехал на приличной скорости, но если постараться… Улица пуста, вечер. Он бы именно так и поступил. А тут, воля Хогана, несусветное что-то. Свои догадки мужчина и озвучил.
В наступившей после этого тишине голос Вассы, слегка надсаженный по причине пережитого волнения и потому напомнивший в первых звуках вороний клекот, заставил мужчин вздрогнуть.
– А почему вы так уверены, что это магики?
– Хотя бы потому, что послания с предупреждениями о покушениях были именно от них. Да и это логичнее всего. Именно инквизиция стоит костью в горле у этих чудодеев.
Вассарию поразила интонация инквизитора. Казалось бы, при одном только упоминании о магиках великий и ужасный должен был воспылать праведным гневом, а он… как-то слишком обыденно просто отреагировал. Но это наблюдение не дало сбить девушку с мысли:
– Тогда почему они использовали не свои чародейские приемы, которыми пугают всех чуть ли не с младенчества: ну там огненным шаром бы запустили или ледяные стрелы намагичили…
– Юная фьеррина увлекается сказками… – усмехнулся инквизитор, однако легкий непринужденный тон не сочетался с кипучей работой мысли, что проглядывала в посерьезневшем взгляде. – Хотя в чем-то вы все же правы. Это надо обдумать.
Великий и ужасный еще раз оглядел карету, обернулся к кучеру и приказал:
– Поймай два экипажа. Для меня с Эрденом и второй для фьеррины.
Кучер, которому не надо было дважды повторять, резво похромал исполнять приказание.
– В департамент? – скорее утверждая, чем спрашивая, озвучил предположение Эрден.
– Верно.
При взгляде на этих двоих у Вассы невольно возникло чувство, что перед нею не просто отец и сын – они одна команда. Возраст и опыт. Молодость и сила. Слаженный, четкий тандем, в котором двое понимают друг друга с полувзгляда, чувствуют спину партнера. И пусть они не всегда вместе, но если оба берутся за дело…
Меж тем из-за угла вылетела бричка, в которой на правах победителя на пассажирском сиденье расположился инквизиторов кучер. Он был доволен, что так быстро исполнил данное ему поручение.
– Олух, а где второй экипаж?
– Дык нетуть. Только этот, – развел руками слуга.
Инквизитор обернулся, вперившись взглядом в Вассу, как в досадную помеху.
– Я могу и с вами поехать… И подожду там, сколько нужно.
Просящие интонации не были коньком девушки, однако хоть холод был и не собачий, но постой на этаком ветру клинов двадцать – и продрогнешь до костей. А этого девушке ой как не хотелось. Эрден, похоже, рассуждавший так же, махнул рукой.
– Ладно, давай с нами, но только не путайся под ногами.
Извозчик, услышавший адрес места прибытия, заспешил так, словно у него в экипаже фьерра на сносях резко надумала рожать, не иначе. При этом бричка выделывала такие кульбиты на поворотах, что родила бы не только беременная, но и мужик (хотя эта функция природой для него и не предусмотрена). Услышав знакомые и красиво связанные многоэтажные фразы, коими кучер щедро сдабривал попытки обуздать тягловую животину, не к месту вообразившую себя рысаком, Вассария мысленно выдохнула: «Наконец-то подъезжаем!» Бричка, несмотря на все потуги извозчика, резво пролетела мимо парадного входа в инквизиторский департамент и имела неплохие шансы, пройдясь юзом, затормозить о фонарный столб, но обошлось.
Антер-старший, выбравшийся из повозки и тоже находившийся под впечатлением от обзорной экскурсии, кинул серебрушку кучеру. На просьбу же того сотворить хоганово знамение, «чтобы удача не покидала», изобразил настолько размыто-замысловатый жест, явно отдававший матерщиной, что даже дурная кобыла, которая и обеспечила великому инквизитору непередаваемый букет впечатлений, смутилась.
После столь емкой и красочной пантомимы великий и ужасный развернулся на каблуках и решительно направился в департамент. Эрден следовал за ним неотрывной тенью. Вассарии ничего не оставалось, как повторить маневр «муженька».
В темных пустынных узких коридорах пугливым эхом отдавался гул шагов троих нежданных посетителей. Наконец ключ, вставленный в замочную скважину, проскрежетал о металл. Звук вышел такой, что девушка поняла: никакой охраны кабинету и не требуется. Любой вор, решивший пошерудить отмычкой, оповестит о своем намерении всех глухонемых окрест. Эрдену услышанное тоже не понравилось, он скривился, как зять, пришедший под утро на бровях к порогу дома и обнаруживший там «любимую» тещеньку с распростертыми проклятьями. Наконец дверь открылась, пуская пришедших в святая святых департамента.
Обстановка кабинета инквизитора ничем не отличалась от таковой у любого чиновника средней руки: видавший виды, потертый, а местами и затертый добела, но добротно собранный секретер (наверняка хранивший не одну опасную тайну), продавленное кресло и шкап для бумаг с вечно открытой дверцей, которую как старательно ни приставляй, все равно через два клина повиснет сломанным крылом.
– Покажи письма. – Требовательный голос Эрдена оторвал девушку от созерцания.
Великий инквизитор открыл один из множества ящиков стола и извлек оттуда пухлую стопку, перевязанную пеньковой бечевкой. Протянул ее сыну. Мужчина углубился в чтение.
Спустя полсвечи он оторвался от посланий и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Если это не магики? Кому еще ты опять встал костью поперек горла?
– Скажи, скорее, кому я не мешаю, список получится гораздо короче.
– И все же?
– В последнее время хоганов всерадетель стал со мной особенно приветлив…
– Да вы уже сколько лет делите с ним власть, перетягивая Ваурия каждый на свою сторону, словно дети тряпичную куклу.
– Будто мы одни! Твой начальник, Эрден, тоже играет с нами в эту занятную игру.
Вассария слушала разговор отца и сына, и ее удивление все возрастало. Каждый в империи знал, что инквизиция и всерадетель – две длани божьи, что даруют мир и покой, защищая от мракобесья, несокрушимые в своем единстве. Во всяком случае, так вещал хоганов пастырь тихонской молельни каждую воскресную проповедь. Правда, Васса на этих мероприятиях откровенно зевала, старательно игнорируя визгливый голос проводника слова божия. Последний, кстати, ассоциировался у девушки с матерым козлом, но не только из-за бороды и порою туповато-решительного выражения морды лица. Воняло от него знатно, ядрено, как и от приснопамятного парнокопытного. Да так, что не всякая вошь решится на дегустацию столь пикантно приправленного блюда. Но все прихожане терпели – слуга вышнего как-никак.
А сейчас оказывается, что две «длани» норовят не только показать друг другу кукиш, но и надавать оплеух. Занятно. Меж тем великий инквизитор продолжал:
– Я, конечно, заинтересовался, отчего попал в расположение всерадетеля и, обеспокоенный его благополучием и здоровьем, обеспечил ему тайную охрану со своей стороны.
«Ну да, – хмыкнула Вассария, – сейчас это так называется…»
По хитрющим глазам обоих мужчин девушка поняла, что к шпионажу во всех его проявлениях оба собеседника относятся более чем благосклонно.
– Единственное, что удалось узнать, – достопочтенный хоганов дланник все так же не прочь исповедовать симпатичных монашек из обители святой Баяны, преимущественно в средень, ближе к вечеру.
– А подослать ему наушника не пробовал?
– Пробовал, и не раз! Но все мои шпионы на чем-то да прокалывались. Ни одному не удалось втереться в доверие.
– А если в монастырь кого послать? И оттуда?
