Помнится в детстве дед приходил перед сном к нему в комнату и рассказывал страшные сказки – смесь библейских историй с мифами всех стран и народов, где обязательно был супергерой из рода Готтенголлов. Сколько веков простоял этот замок уже никому не ведомо, но точно известно, что первые камни для его постройки заложили Готтенголлы – вольные люди, никогда не бывшие вассалами, не присягнувшие ни одному королю и не имевшими никаких титулов – ну это если верить дедовым сказкам.
Лестница облегченно вздохнула, когда Джуниор перешагнул последнюю ступень. Паркет на втором этаже левого крыла можно было назвать настоящим произведением искусства – в детстве Джуниор даже боялся на него наступать, ему хотелось взлететь над ним, чтобы не осквернять своими шагами такую красоту. Плотно подогнанные бруски красного и черного дерева образовывали пять сфер, в центре можно было разглядеть огромное дерево, а возле ствола в хороводе теснились самые разные животные: слоны, носороги, даже динозавры, у ног которых ютились более мелкие животные. Именно соразмерно гигантам животного мира дерево казалось невероятно больших размеров. Помнится, дед заставлял его ползать по этому паркету, отыскивать всякое животное и давать ему название. На это занятие уходило несколько дней, потому что все было переплетено, одно исходило из другого, но самое сложное – это ветви. Именно там среди листвы прятались мелкие зверушки и птицы, которых нелегко было найти не то, что с первого, а даже с десятого раза. Черно-красная деревянная мозаика прятала в себе множество тайн и открывала их только самым пытливым. Кто и когда создал этот шедевр вряд ли кто-то знает, может быть прадед мог что рассказать, но он, к сожалению, умер прямо в день рождения Джуниора.
Дверь в кабинет деда была приоткрыта – это означало, что он не занят и ждет. Джуниор просунул голову между двумя створками, чтобы убедиться, что никому не помешает. И тут же услышал, как старший Готтенголл смеется.
– Ну ты прям как ребенок, Скоул, тебе, между прочим, уже 25 – самое время взрослеть, – он сделал паузу, глубоко вздохнул, – И самое время узнать. Иди сынок, садись поудобнее разговор может выйти очень долгим.
Ничего хорошего это не предвещало. Помнится, когда ему было 16 и очень захотелось свою собственную машину, именно такими словами дед и начал получасовую лекцию о семейном бюджете, кризисе, финансовых рисках. Машину правда купили, но нервы потрепали.
Дед сел в свое любимое кресло, которое мягко шикнуло в ответ, принимая форму тела. Готтенголл старший не торопясь набил трубку ароматным табаком с восточными специями, глубоко затянулся, выпустил клуб сероватого дыма – по комнате разливался приятный запах пряностей, сандала и дорогого табака. И только теперь начал говорить, делая паузы, обдумывая каждое слово.
– Скоул, та жизнь, которой ты живешь – это не твоя жизнь, все должно было быть иначе, и мне не пришлось бы теперь тебе читать курс непопулярной истории, которую твои сверстники из нашего круга (нашего он выделил интонацией) знают с детского сада. Но Лиз, Элизабет, твоя мама, сказала, что надо именно так, и спорить с ней не может даже совет Тринадцати.
–Какой совет? Деда, может я маму позову, и мы врача вызовем? Ты себя хорошо чувствуешь?
– Сядь и не перебивай. И чувствовать я себя буду прекрасно до тех пор, пока ты не решишь родить себе наследника, а это, я надеюсь, будет очень нескоро, – эти слова болью отозвались где-то внутри Джуниора – деду про беременность Би говорить не стоит.
– Мне очень нелегко тебе все это рассказывать, и не потому, что это что-то плохое, а просто очень много информации. Поэтому я тебе коротко, тезисами, а ты уже дальше сам пойдешь учиться.
– Деда, я уже выучился, я, между прочим, уже неплохой врач, а для своего возраста даже очень хороший врач.
– Сопляк ты для своего возраста и неуч. Я тебе последний раз говорю, чтобы не перебивал. Ты можешь просто слушать? Вот черт, я сбился. На чем остановился?
– Что информации много, а я сопляк.
– Во правильно. Ты сопляк, ибо 25 для нас (опять выделил «нас») – это можно считать просто первым днем рождения. И теперь кратенько, первое, что тебе надо знать, что мы богаты. Не просто богаты, а невероятно богаты, настолько богаты, что самые богатые семьи из журнала Форбс – это те, кто служат нам. Второе – это то, что мы практически бессмертны. Нет, мы смертны, но очень долго живем, так долго, что некоторые считают это бессмертием. Есть маленькое «но», оно всегда есть – не должно быть более трех поколений. То есть, в день рождения правнука прадед уходит в лучшие миры. Если они есть, конечно, эти миры. Но так мы устроены, наверное, чтобы не засиживались на одном месте и давали дорогу молодым. Пока понятно?
– Мы вампиры?
– Да ну что ж такое?! Ты совсем дурак или притворяешься? Мы – властители этого мира, мы первые дети Древа, мы совершенные творения, хранители тайных знаний и прочее и прочее и прочее.
– Еще вопрос, и я больше не буду. А мы – это кто?
– А мы – это целая раса – дукеры. Внешне мы практически не отличаемся от этого муравейника, но мы сильнее, быстрее, умнее, опять же живем многим дольше, и каждый из нас обладает каким-нибудь даром. Тебе сегодня двадцать пять – именно с этого дня ты почувствуешь многие изменения в себе. Считай, как человеческий пубертат, когда взрослеет вое тело, сегодня взрослеет твой дух, твоя суть. Эта суть откроется тебе сегодня или через месяц, и будет это неожиданно, страшно, но очень интересно. Как только твой дар проявит себя – ты можешь выбрать себе спутницу. Дукеры сочетаются браком только с дукерами. Смешение генов ведет к катастрофическим последствиям
– Каким?
– Ты же врач, ты же неплохой врач, и даже генетик, как я помню, сядь и подумай. Ты хоть раз ради интереса в своей лаборатории смотрел на свою кровь, видел свою ДНК?
– Нет, даже мысль не приходила, я всегда был таким же как все. А вокруг столько материала. Зачем?
– Очень зря. Посмотри, только сильно не удивляйся. А на счет такого же как все, это ты загнул. Лучший ученик в школе, лучший спортсмен, лучший интерн на курсе. Много ли из твоих друзей могут похвастать такими результатами? Сколько языков ты знаешь? Какова тоя скорость чтения? Как быстро ты сможешь перемножить шестизначные числа? Все это и многое другое – это не твоя заслуга, это заложено в тебе природой, такими нас сотворило Древо.
– Древо – это что? Это наша религия?
– В жопу религии. Все что придумано – все бред от незнания истины. Древо – это творец, это мать и отец всего сущего, это величайшая тайна, даже для многих из нас. Но тебе повезло, ты родился не просто одним из дукеров, ты родился в совете Тринадцати, ты родился в семье хранителей. Ты единственный в своем поколении.
– Совет 13 – это типа линия власти?
– Я вот прям жалею, что ты жил среди людей. Тринадцать семей составляют совет, принимают важные решения. Каждая семья занимается своим делом – одни занимаются книгами, пророчествами и образованием, вторые смотрят за безопасностью и сохранением нас в тайне, третьи ищут сторонников, сотрудников и прочий расходный материал, обещая им всякие блага, ну а мы – мы храним великую тайну Древа, только мы знаем где оно, и только мы решаем, что и как лучше. Теперь и ты решать будешь
– Решать что?
– Мысли широко, как только можешь. Иногда приходится решать очень непростые задачи, например, все стереть и начать заново
– В смысле все стереть? Апокалипсис?
– Называй как хочешь. Это слово очень даже подходит. Не мы первые, не мы последние, кто принимал такие решения.
– Уничтожить все вокруг? Как такое возможно? В чью больную голову такое могло прийти? Да вы горстка сумасбродов, возомнивших себя богами, да вас всех лечить надо.
– Ну что ж, господин доктор, лечите, вы же врач. Но это завтра. Сегодня ты можешь попрощаться со своими товарищами, коллегами, а завтра с утра ты предстанешь на совете. И ради всего святого, просто молчи, притворись идиотом. Ну и после совета ты продолжишь обучение в самом закрытом учебном заведении. Очень надеюсь, что тебе хватит пары лет.
– Какое обучение? Без этого никак? Ну рассказал ты мне все это, может я пойду?
– Иди, Джуниор, иди. Это твой вечер, твоя ночь, а утро уже принадлежит твоему народу. Считай, что тебя в армию забирают, расскажи что-то про долг перед родиной. Попрощайся, короче.
– ОК. Но через два года я ж вернусь, я же смогу снова встречаться с друзьями, пить пиво по выходным, смотреть футбол, кадрить красоток?
– Сможешь, конечно, сможешь, только уже никогда не захочешь. Иди, пока у тебя еще есть о чем с ними разговаривать.
Джуниор вышел из кабинета. Хотелось бежать, реветь, размазывать слезы по щекам, прижаться к кому-нибудь доброму, чтобы утешили, чтобы сказали, что все это бред старого деда. Хотя какой он старый, он выглядит на пару лет старше отца, да и отец немногим взрослее самого Джуниора. Вампиры долгожители. К черту все, сегодня напьюсь, завтра никуда не пойду, а потом как кривая выведет.
Джуниор вбежал в свою комнату, по-ребячьи сильно хлопнул дверью, зарылся лицом в подушку и завыл. Чушь полнейшая. Он утер слезы. Это же розыгрыш, этого просто не может быть, дед не предоставил никаких доказательств, просто нес ахинею, а он повелся, как мальчишка повелся, кому рассказать – на смех поднимут.
Дверь в комнату открылась тихо, и Бэт вошла без стука, легкой тенью, и только ароматы цветов выдали ее присутствие
– Мама?
– Не надо никому ничего рассказывать. Все что тебе сказали – правда, и эта только маленькая часть той правды, которую тебе предстоит узнать. И ты узнаешь больше, чем все мы вместе взятые. Прости меня сынок. Это я настояла, чтобы ты ничего не знал до этого времени. Но я видела твой путь, и он должен быть именно таким. У тебя большое будущее, огромная цель и есть еще что-то, чего от меня скрыто, хотя такого просто никогда не было, только если Белоснежки.
–Мама, а вы ту с дедом часом ничего не курнули? У него властители всего, у тебя Белоснежки – грибы, таблетки? – Бэт рассмеялась на его замечание, звонко по-детски.
– Завтра ты едешь в Финляндию, там все расскажут. А сейчас тебя ждет такси. Звони друзьям и отпразднуй как следует свой первый день рождения.
– Мама, а тебе сколько лет?
– Ну папу я постарше немного, лет на пятьдесят, – она улыбнулась, – Мне без малого триста. М-да, и совсем неизвестно сколько еще впереди. Некоторые надеются на долгие-долгие годы, но их дети преподносят нежданные сюрпризы, и получается, что ничего и не успел, другие же, наоборот, жить торопятся, и конца этой жизни не видят и утомленные уходят в небытие портала.
– Куда уходят?
– Все завтра. Беги, такси ждет.
Элизабет вышла. Ожидающее такси совсем не торопило Джуниора, он мог думать только о Бриджид, о своей маленькой Би, с бронзовой кожей и жемчужными глазами. Бросить, оставить ее. Тем более сейчас. Но это никак невозможно. А если кто-нибудь узнает, что Би беременна – мысли Джуниора менялись одна за другой и последняя вдруг показала ясную картину. Если все то что сказал дед правда, то ни он, ни тем более так называемые наши, не примут ребенка зачатого с обычным человеком, более того они сделают все что угодно, дабы этот ребенок на свет не появился, потому что его рождение – это прямая угроза жизни деда. Насколько правдива эта информация Джуниор не знал и утверждать не мог, но обезопасить Би и своего ребенка он был просто обязан.
Хорошо жить, когда ты не знаешь, что сказочно богат. Ты экономишь, откладываешь, снова экономишь и однажды собираешь вполне себе сносную сумму. В шкафу в давно забытом сапоге для верховой езды Джуниор откладывал наличные деньги. Сначала копил на машину, потом на машину получше, потом хотел съехать от родителей и снимать квартиру, а год назад он встретил Бриджид – непредсказуемую, легкую на подъем и такую непохожую ни на кого.
Би родилась в Индии, а в пять лет вместе с матерью перебралась в Британию. Здесь выросла, выучилась, но так до конца и не стала англичанкой. Ее происхождение пробивалось во всем: в манере ходить, покачивая бедрами (а там было чем покачивать), в чрезмерной жестикуляции, эмоциональности и даже тембре голоса. Она все делала слишком – слишком быстро, слишком громко, слишком правильно и слишком искренне.
