S-T-I-K-S. Второй Хранитель

Глава 6

Дорога на юг

– Хароший Маруська, спас сегодня, заслужил, кушай. Максим, он мясо жрать ни хочет! Вкусный мясо – свининной тушенка, я – мусульманин – ем, а Маруська убирает морда! – жалобно причитал Сухроб, в сердцах замахиваясь на виляющую хвостом дворняжку.

– Знаю я, какой приправы ей в блюде не хватает… – Максим, улыбаясь, открыл бутылку с живчиком и плеснул немного сверху на тушенку.

Маруська возбужденно взвизгнула, лизнула мясо, но не выдержала и начала хватать его зубами.

После сражения в «Спорттоварах» друзья установили режим максимальной тишины и обед готовили на сухом горючем. Да, времени уходит больше, но зато бесшумно и огонь не такой яркий.

Из битвы они вышли победителями, но случившееся обоих напугало и предоставило массу информации для размышлений. Психи, оказывается, умели собираться в стаи и подчиняться сильным лидерам, реагировали на шум, движение, и что совсем плохо – за короткое время развивались в более опасных тварей. А осталось всего сорок четыре патрона на двоих!

После некоторых раздумий пришли к выводу, что прорываться из города бегом, паля во все, что движется, глупо и опасно. Без продуманной и отработанной тактики передвижения их сожрут быстро и без вариантов. В свирепом мире, куда их занесло, выживают или сильные и несокрушимые, или умеющие прятаться и становиться невидимками.

Переговорив друг с другом, решили сегодня кафе не покидать и предпринять еще один – совсем короткий выход в близлежащий дом. Максим не терял надежды разыскать рюкзак, да и обстановку в квартирах стоило разведать. Что вообще там происходит? Тем более что и далеко идти не требовалось. Ближайшие подъезды имелись в доме, в котором располагалось их кафе.

Дом огибали осторожно, часто останавливались, вслушиваясь в обстановку и выглядывая из-за углов. Макс мучительно гадал, научились психи устраивать засады или нет? Но пока везло – такие сообразительные твари им не попадались.

Двор порадовал открытыми дверями и видимым отсутствием всего живого. Распахнутые двери имели объяснение. Люди с ума сходили постепенно, шли на улицу, кто-то первый двери открывал, а вот захлопнуть их на кодовый замок в голову уже не приходило. Зараженные желали кушать вкусно, себе подобные их не привлекали, и они дружно устремлялись на городские улицы за пищей. А кто им пища? Да такие, как Максим с Сухробом и Маруська, которая опять удрала в неизвестном направлении.

В первый подъезд заглядывать не стали – там слышалось подозрительное шебуршание, и Сухроб решительно захлопнул крепкие стальные двери. Второй подъезд встретил тишиной, но после того как Макс намеренно шумнул, бросив внутрь стеклянную бутылку, сверху раздалось сопение и шаркающие звуки. Искушать судьбу не стоило, и второй подъезд они закрыли, как и первый. А вот третий… Сначала туда влетела половинка кирпича, потом разбили бутылку из-под кетчупа – и никакой реакции. Входили тихо, предусмотрительно закрыв за собой двери.

Их надежды оправдались. Квартиры оказались открытыми, как и подъезды. Далеко не все, но около половины точно. И что происходило в запертых, они знать не желали. В некоторых помещениях от увиденного можно было упасть в обморок, и если ребята обнаруживали кровь и следы пиршества, то сразу отходили, не заглядывая внутрь. Тем более что имелись и вполне приличные жилища. Как будто хозяева на секунду вышли за спичками к соседям или опустить пакет с мусором в окно мусоропровода.

Они проверили несколько пустых квартир – и, как назло, ни одного рыбака или охотника! Оружие, патроны, рюкзаки – вот что интересовало ребят в первую очередь. Пока ничего подобного не попадалось, но их запросы снаряжением не ограничивались. Носки, трусы, футболки нужны любому, не слетевшему с катушек человеку, а учитывая тот факт, что стирать и гладить вещи стало затруднительно, требуются в количествах изрядных.

Из полезного можно отметить коробку с салютами-фейерверками, которые могли отвлекать психов, электрический фонарь с запасом батареек, несколько стеариновых свечей, бинокль, но вот рюкзак не попадался. За неимением лучшего Максим подобрал себе какую-то тинейджерскую дрянь.

Отошли без приключений, хотя во двор уже сползались мертвяки. Они тянулись на звук. В закрытую дверь второго подъезда били изнутри, а дверь первого трещала и прогибалась от сильного напора. Открыть защелку кодового замка психи не додумались, чему Максим искренне порадовался.

До своего логова добрались без приключений, сразу запалили пару свечек и начали раскладывать трофеи и переодеваться.

– Максим, смотри мой шея! – Сухроб снял свитер, закинул в угол старую футболку и продемонстрировал Максиму смуглую, с выпирающим кадыком, шею.

– Я не понял, что не так, Сухроб? Все там нормально, вот только помыться тебе надо. Мне тоже, кстати, не помешает.

– Да шея нормальный! А был ненормальный – ее псих кусал! Сильно кусал – кровь шел, и я мазь-ихтиолка шея мазал! Почему он так быстро зажил? Мой шея что, волшебный стал?

Вопрос товарища застал Максима врасплох. Он лично видел опухоль и рану, но сейчас о том укусе напоминал только розовый рубец на коричневой таджикской коже. На вид рубец выглядел как после недельного успешного выздоровления, но Сухроба укусили всего сутки назад. Странно.

– А тут был царапина глубокий, – таджик не унимался, демонстрируя предплечье с малозаметным шрамом.

– Палец! – вспомнил Максим и начал расшнуровывать ботинок.

В драке с наглым, всех расталкивающим мужиком он так сильно ушиб большой палец на ноге, что подумал – слезет ноготь. Палец тогда сильно распух и заболел, потом боль неожиданно прошла, и Максим забыл про драку. А вот сейчас вспомнил и обнаружил свой палец крепким и здоровым. Чудеса. Похоже, этот мир не только наказывает, но и помогает. Открытие приятное, и сделаем заметочку на будущее.

День шел к закату, и друзья надеялись, что эта ночь станет для них, в кафе, последней. После всех баталий место вид имело отвратительный. Обезглавленный труп рубера застрял в куче уголков, улица перед кафе завалена телами психов. Все это мясо, несмотря на прохладную погоду, начнет вонять и разлагаться, и неизвестно, привлечет вонь мертвяков или, наоборот, заставит сторониться. Пора отсюда уходить, и выход запланировали на завтрашнее утро.

Работающий на остатках зарядки телефон Макс установил на семь утра, и тот не подкачал. Разбудил их мелодичным звоном и на этом свою службу закончил окончательно. Брать его с собой он не собирался, но вытащил сим-карту и спрятал в автомобильные права, расстаться с которыми не торопился. А вдруг, кто его знает? Маленькая, совсем крошечная надежда, что все происходящее – чудовищное недоразумение, пока не пропадала.

Они умылись, щедро поливая друг другу минералку, весь запас которой все равно с собой не унести. Потом Сухроб выразительно почесал щетину, Макс кивнул, и через пять минут весело загудел примус, согревая воду для бритья. Идти решили на сухом горючем, и бензин в канистре экономить смысла не было.

Они позавтракали, переоделись во все чистое и приступили к сборке рюкзаков. Большого труда стоило уговорить Сухроба расстаться с башкой рубера. Тот собирался таскать ее с собой, пока не завоняет. И хотя голова весила килограммов десять, таджик упорно рвался привязать ее к раме рюкзака.

Уходить намеревались через дворы, избегая широких улиц и проспектов. Двина текла с юга на север, и двигаться надлежало параллельно ей. Именно там, на юге, по словам Цыгана, располагались стабы, там жили люди, а опасные твари почти не заходили. Планы друзей оригинальностью не отличались – найти поселение, осмотреться и попробовать присоединиться к одной из группировок. Например, к Цыгану.

Родной город Максим знал неплохо и будущий маршрут мысленно проложил через дворы между проспектами Ломоносова и Новгородским. Оба вели в нужном направлении и упирались в улицу Смольный Буян, рядом с большим мостом через Двину. Планировать дальнейший путь смысла не имело, сначала следовало добраться до моста и хорошенько осмотреться.

– Максим, гиниратор заведи! У ружья ствол и приклад болгарка резать – обрез будет! Ружье длинный – в подъездах с обрез удобней.

– Отставить! – Максиму идея не понравилась. – Что такое обрез двенадцатого калибра, представляешь? Да тебе его в руках не удержать, не то что попасть психу в голову. А если, как ты любишь, дуплетом долбануть, то переломать отдачей пальцы может. Обрез, Сухроб, с собой носить удобно. А вот воевать полноценным ружьем надо, не зря на заводе его таким длинным сделали. Хотя… стволы обрезать можешь, до точки крепления ремня. Тебе действительно не снайперить с двустволки. А вот приклад не трогай! Не режь ни сантиметра!

Максим обшаривал биноклем двор, который предстояло пересечь в первую очередь. Двор как двор, ничего особенного. Психов почти нет – всего двое у детской карусели сосредоточенно что-то жрут. Где наш бинокль? Ага, кота поймали! А как они его поймали? Кот – шустрое животное, так просто не ухватишь, а психи – медленные. Вопрос… Неужели снова кенгуру? Вот, блин, еще этого не хватало… Надо сорвать их с места и проверить. Желательно не подставляясь. Потом привяжутся, а патронов мало.

Сухроб нашел камушек, прицелился и метко пульнул по жестяной раскрашенной ракете, установленной посреди детской площадки. Раздался громкий звук, и оба психа, позабыв про трапезу, поднялись и завертели головами. Второй камень – и снова грохот. Зомбари пошли на звук, и у Макса отлегло от сердца. Перед ними никак не кенгуру. Один обыкновенный – медленный. Второй сделал стремительный рывок метров на восемь-десять и обессиленно остановился. Угрозы парочка для них не представляла, но напролом идти не стоило. Максим давно подозревал, что чокнутые между собой общаются, и один может позвать на выручку товарищей. Их следовало упокоить тихо и по возможности не тратя драгоценные патроны.

Максим вышел, негромко свистнул и, увидев две повернутые к себе башки, призывно помахал рукой. Те на движение среагировали и неторопливо пошли к нему. Макс, убедившись, что приглашение принято, зашел обратно за угол. Зомбакам предстояло пересечь двор, обогнув стоящую на их дороге трансформаторную будку. Они побежали, спотыкаясь, и как только будку обошли, за их спинами выскочил Сухроб. Два коротких взмаха «клюва», и на землю рухнули два тела. Вот сейчас путь освободился.

Максима интересовал дом с открытыми дверями последнего подъезда в углу квартала. Согласно выбранной им тактике двигаться следовало от одного дома до следующего, на противоположных концах двора, по диагонали. Остановки предполагались в угловых подъездах. Именно оттуда открывался обзор из окон не на две, а на три стороны. Без предварительных осмотров предстоящего пути они рискуют нос к носу столкнуться с толпой опасных психов вроде кенгуру или еще кого похуже.

И вот они подошли к первому на их пути подъезду. Сухроб метнул в черный проход дежурную бутылку и замер, прижавшись к стенке. В руках он крепко сжимал «клюв», приготовившись воткнуть его во вражеский затылок. Враг, если он есть, на шум обязательно появиться.

Припавший на колено Макс страховал его с помповиком, готовый встретить противника огнем или отвлечь внимание, если тот окажется недостойным патрона.

Ожидание, пауза, еще бутылка… Убедившись в отсутствии источников агрессии, друзья забросили на плечи рюкзаки и заскочили внутрь, захлопнув за собой входные двери. Точнее, тихо их прикрыв, стараясь не издавать ненужный шум. Подъезд встретил тишиной и трупом психа в дверях лифта, которому проломили башку чем-то тяжелым. Хорошо проломили, основательно. С пятнами мозгов по стенкам и торчащими костями черепа.

Они понимающе переглянулись, и довольный Макс показал большой палец. Ну наконец-то! Неужели в этом аду еще кто-то выжил, кроме них? А похоже на то, очень похоже! Открытые квартиры носили следы обыска: на полу валялись выброшенные вещи, дверцы шкафов широко распахнуты и… О, нет! Раскуроченный железный сейф с оружием! Гильзы шестнадцатого калибра, капсюли, пыжи, банка пороха «Сокол», машинка для снаряжения патронов.

Неизвестный забрал только ружье с боеприпасами и применил его немедленно парой этажей выше. На лестничной площадке лежали два трупа с развороченными головами и две пластиковых гильзы уже знакомого шестнадцатого калибра. Максим гильзы подобрал, как и забрал все боеприпасы из сейфа. Шестнадцатый калибр с их двенадцатым не совпадал, но слова Цыгана, что боеприпасы в новом мире заменяют деньги, запомнились хорошо. Еще квартира с разбитым сейфом одарила их вместительным самодельным рюкзаком.

Впрочем, какой это рюкзак, скорее мешок с лямками, сшитый из крепкого капрона тормозного парашюта. Подобных уродливых изделий среди охотников и рыбаков Макс насмотрелся много. Но в любом случае он лучше того маленького кожаного рюкзачка, который был на нем сейчас, и не надо больше привязывать сверху спальник, сбоку пристраивать мешок с одеждой и думать, куда определить две бухты капроновой веревки.

За этот день они прошли с Сухробом три полных квартала. Ночевать остались на восьмом этаже угловой девятиэтажки. Из высоких панорамных окон трехкомнатной квартиры открывался обзор на завтрашний маршрут, но вначале предстояло пересечь проспект Ломоносова с его проезжей частью и уйти по направлению к реке.

Дверь в подъезд закрыли, примотали проволокой к раме, а на уровне пятого этажа устроили завал из мебели, разобрать который без шума не смог бы самый продвинутый зомбак. Но на крайний случай у них есть веревка и два спусковых устройства, а балкон в квартире длинный и имеет прочные перила.

Вечером большую и дорого меблированную комнату освещали свечи. Сухроб суетился и накрывал на стол. Вскрывал банки с красной икрой, нарезал семгу и копченую говядину, а по воздуху разносился аромат заваренного на спиртовке кофе. «Аллах акбар!» – только и смог произнести таджик, когда увидел содержимое открытого Максимом бара, стилизованного под камин. Там было на что посмотреть и что попробовать. Не бедная квартирка, и обитавшие в ней люди любили и умели жить красиво.

Первый день пути закончился достойно, на позитивной ноте, и на слетевший с катушек город опускалась ночь.

Глава 7

Маруська-воин

Оттянулись они с Сухробом качественно. И настолько качественно, что Максим в махровом халате хозяина квартиры выходил несколько раз за ночь на балкон, который они использовали как туалет. А что? В квартире не воняет, свежий воздух и обзор шикарный – половина города как на ладони. Ночная панорама завораживала и не отпускала. Он выкуривал по две сигареты и уходил, лязгая от холода зубами. А посмотреть было на что.

Его родной город не пал, захлебнувшись кровью в зубах монстров, и не забился в ужасе, мечтая исчезнуть с глаз страшного врага. Его город дрался. Сверху Макс наблюдал огоньки в разных концах, слышал автоматную и ружейную стрельбу, грохот взрывов и шум моторов автомобилей. Город сражался. Сражались те, кто сохранил разум: такие, как он, сварщики, офисные клерки, военные, рабочие со строек и чиновники администрации. Пусть пока разрозненно, каждый за себя и неумело, но в таких условиях человек или быстро учится, или еще быстрее умирает. Прошло несколько дней боя, а захваченный мертвяками город не сдавался! Нечисть победить людей так и не смогла.

Роскошь действовала расслабляюще, и спали долго. Примерно до девяти утра. Когда еще доведется выспаться на чистых простынях под одеялами из верблюжьей шерсти? Но устраивать дневку в их планы не входило. Друзья встали, привычно умылись водой из туалетного бачка и начали раскладывать по рюкзакам вещи. Переносимый груз заметно сократился. Кастрюли имелись в любой кухне, и зачем тогда тащить с собой котлы? Еще оставили спальники и лишнюю одежду. Жизнь показала, что едой, водой и шмотками их мог обеспечить каждый жилой дом.

Пока Сухроб готовил кофе, Максим взял сигарету, вышел на балкон и щелкнул зажигалкой. Машинально посмотрел вниз, и на проезжей части, между разбитыми машинами, ему почудилось смутное и весьма активное движение. Недокуренная сигарета полетела на пол, Макс схватил бинокль и начал внимательно изучать дорогу, которую им предстояло пересечь. Увиденное настолько не понравилось…

– Сухроб! Давай пока подождем с выходом. Не торопись особо.

– Чего ждать, зачем не торопись? Я уже рюкзак собрал!

– Ну так разбери. Посмотри сам – внизу у психов сборище, и я понять пытаюсь, по какому поводу. Дорога далеко просматривается, не проскочить. Заметят и порвут, как Тузик грелку.

То, что проезжую часть Ломоносовского проспекта не перейти, Максим понял сразу. Ее плотно контролировали мертвяки. Сначала он водил биноклем, пытаясь прикинуть количество врагов, потом начал отслеживать их хаотичные, на первый взгляд, передвижения, и стало страшно. Стало очень страшно – под ним была не стая и не толпа. Он наблюдал настоящую воинскую часть, развернутую в боевой порядок.

Макс много курил, отходил пить кофе и возвращался. Зрелище стоило потерянного времени. Точка обзора нравилась – все происходило перед его глазами. Он видел отряды стремительных пехотинцев, скачущих, подобно орангутангам, младших офицеров, и, кажется, заметил даже генерала. Генерал с раздутыми, как у бульдога, челюстями легко запрыгнул на кабину разбитого грузовика и замер там, вертя башкой. Монстр точно уступал по мощи забитому недавно руберу, но заметно превосходил офицеров-кенгуру. Это была новая, не виданная ранее порода развитого психа, и следовало ее запомнить.

На проезжей части с упокоенной навеки техникой располагались часовые. Быстро бегающие кенгуру замирали неподвижно на высоких точках и вытягивались в струнку, готовые в любой момент сорваться. Их поведение наводило на размышления и, пожалуй, выводы.

Если зомби выбирают для обзора самые высокие места, то почему их нет в жилых домах? Максим внимательно осматривал балконы удачно расположенной пятиэтажки и не заметил в ней постороннего присутствия. Странно. Если бы зомбо-войском руководил он, то обязательно разместил бы там наблюдателей. Но он – человек. А у психов совсем другая логика, и, очевидно, им не нравятся закрытые объемы и замкнутые помещения. В подъездах, например, их почти нет. А если и заходят, то только на понятную и осязаемую пищу. Интересное открытие, и надо сделать зарубочку на память.

Двигаться вперед или пытаться обойти отряды нечисти возможности не представлялось – дозорные носились вверх и вниз по улице. Пришлось бы делать огромный крюк дворами, в которых непонятно вообще, что творится. Самым умным решением представлялось сидеть на месте, наблюдая. Логика подсказывала, что психи собрались не просто так, и развязка последует рано или поздно.

До обеда ничего не происходило. Максим сидел с биноклем, грыз найденные в баре соленые орешки и болтал с Сухробом, который в шикарной лисьей шапке смахивал на древнего воина-монгола. Тот факт, что шапка женская, таджика не смущал нисколько. А между тем внимательное наблюдение за психами давало массу информации. Максим, к примеру, только сейчас заметил, что в их войске не стало ни одного классического, медленного мертвяка. Остались лишь шустрые и способные на короткие броски.

Произошла ротация и у командиров. Появилась пара мощных на вид экземпляров, один из которых небрежно сбросил прежнего альфа-самца с крыши разбитого КамАЗа. Морды вновь прибывших смахивали на медвежьи, и Максиму послышалось, что их ноги при ходьбе издают стук и характерные щелчки. Но, вероятно, показалось.

А день тем временем перевалил за середину. Максима уже пригласили на китайскую лапшу с красной икрой и копченой лососиной, когда совсем рядом раздался выстрел из винтовки. Цокающий монстр с медвежьей мордой слетел с КамАЗа, и по неудобно подвернутой лапе стало ясно, что с ним покончено. Но винтовка хлестнула еще дважды, и псих с бульдожьей мордой вдруг завертелся, как юла, и стремительным броском скрылся под дорогим джипом с раскрытыми дверями. Максим впервые в жизни наблюдал работу снайпера, и ему показалось, что тот обустроил свою лежку через подъезд от них. По крайней мере, работу автоматики и звон выброшенных затвором гильз он слышал четко.

А внизу между тем разыгрывалась битва. Сначала дорогу на скорости пересек белый инкассаторский броневичок. Автомобиль тормознул, развернулся боком, и из приоткрытых окон по мертвякам ударил огонь из автоматов. Стрельба психов не остановила, и на машину навалилось штук двадцать яростных безумцев, причем один сразу оторвал трубу глушителя. Отлетели бампер, зеркала, фары, зашипело со свистом прокушенное колесо. Броневик отчаянно бил огнем в упор, и мертвяки несли потери, падая на асфальт с простреленными головами.

С разных сторон улицы на помощь нападавшим бросились проворные кенгуру и новые отряды пехотинцев. Но на дорогу выехала еще одна машина – автозак для перевозки заключенных с надписью «ФСИН Россия» на борту. Пересечь проспект у того не получилось. Один из сильных монстров, цокая копытами, на ходу оторвал дверцу у кабины. Затем выдернул дико орущего водителя и забросил несчастного в гущу набегавших зомбаков. Вокруг инкассаторского броневичка и бессильно воткнувшегося в обочину фургона завертелся водоворот из тел.

Замыкал колонну пазик, автобус маленький и беззащитный. Макс испугался, что сейчас его порвут на части, но, как оказалось, преждевременно. ПАЗ, не снижая скорости, объехал все препятствия, открытое место проскочил и умчался, оставив за собой белый шлейф густого дыма. За ним никто даже не погнался.

Зато вокруг машин, стоящих на дороге, схватка не прекращалась ни на секунду. Трещали автоматы, хлопали дробовики, и пару раз грохнули гранаты. На маленьком пятачке дороги лилась кровь, вылетали мозги, а по телам убитых психов лезли всё новые и новые ненасытные сородичи. Стрелок в их доме нервничал, его винтовка хлопала, посылая пули, которые, попадая в броневик, рикошетили, высекая искры.

Наблюдая за боем, Максим понял, что перед ним не профессионалы рейдеры, а такие, как он, выжившие. Люди сумели собраться, организоваться, найти оружие и теперь прорываются из города в южном направлении. Их машины не имели клеток из толстой арматуры, башенок с крупнокалиберными пулеметами, а места водителей и лобовые стекла никто не догадался защитить металлом. Он яростно кусал губы, думая, чем можно помочь людям, но что они могли с Сухробом, имея за душой всего сорок четыре охотничьих патрона?

Но, к счастью, люди на дороге справились сами, без их помощи, и в драке наблюдался перелом. Поток тварей становился жиже, беспорядочная стрельба стихала, уступив место огню одиночному и добивающему. Даже сидящий в их доме снайпер успокоился и точными редкими хлопками разносил вражеские головы.

– Максим, бежим быстрей! Уходим!

Макс обернулся и увидел Сухроба в лисьей шапке, который стоял сзади, одетый и с рюкзаком.

– Сухроб, давай поможем и уедем с ними! Это же люди! Понимаешь, люди! Вместе мы сильнее!

– Почему сильнее? Это глупый люди, такой не нужен, он савсем тупой! Патронов многа, автаматов многа – вперед лезет, думает – бессмертный и всех перестреляет! Мертвяк такой любит, спициальна ждет, засада делает. Бежим, Максим. Бежим бистро, пока псих жрет глупый люди.

«А ведь Сухроб прав… Дважды, трижды прав… – думал Максим с досадой, надевая на плечи свой рюкзак и приводя в готовность «мосберг». – На что надеялись те люди, бросаясь в лобовую атаку на заслон? Ну, с потерями прорвутся, пройдут квартал, а дальше что, опять по новой? Бой до последнего мертвяка или последнего человека?»

Перебежали Ломоносовский проспект и спринтерским броском вломились в угловой подъезд пятиэтажки. Заняли позицию на третьем этаже, заперли двери, привалили хламом, и только после этого Максим выглянул в окно на поле боя. А там…

Там, сквозь грохот выстрелов, отчетливо слышался звонкий лай Маруськи! Да, с психами сражалась именно Маруська, чье визгливое тявканье он бы не спутал с лаем никакой другой собаки!

Балконы в нужном направлении не выходили, и Максим открыл окно на кухне. Достал бинокль, навел его в сторону битвы и облегченно перевел дух. Психов добивали, но прятаться и разбегаться мертвяки не думали. Отвлеченные Маруськой, они разрывались на два фронта, что получалось не очень хорошо. Казалось глупым, но Макс был готов поспорить, что маленькая собачонка привлекала их гораздо больше, чем крупные упитанные люди. Примерно как кусочек жареного мяса вкуснее, чем кастрюля каши или макарон.

Из инкассаторской машины и поваленного автозака вывалило пятеро суровых мужиков, которые встали плотным строем и принялись расстреливать разобщенную Маруськой нечисть. Били мужики скупыми короткими очередями, а пустые магазины забрасывали в автозак, откуда их возвращали снаряженными. Все ясно с мужиками – процесс у тех налажен, справятся без них, и надо идти дальше. Но вот Маруська удивила в очередной раз. Что за загадочная собака? Появляется ниоткуда и в никуда уходит. А впрочем, в новом мире все загадочно. Ну или почти все.