Не рискуя звонить Яровому, телефон которого также мог оказаться на прослушке, Крымов набрал номер Бондаренко:
– Макс? Привет тебе с Биробиджана. – Бондаренко что-то проквакал счастливым голосом, а Крымов между тем продолжал: – Необходимо встретиться с Дедом, срочно. Но учти, Дед под колпаком. Ждать буду в скверике у памятника Ленину.
Клишированный памятник основателю советского государства монументально возвышался неподалеку от гостиницы, в которой остановился Яровой, так что не было ничего подозрительного в том, если бы столичный важняк решил малость освежить голову ночной весенней прохладой и вышел прогуляться в небольшой уютный скверик, заросший кустами низкорослой декоративной акации и белоствольными березками. И все-таки Крымов несколько раз перепроверился, прежде чем шагнул навстречу следователю.
– О господи, – вздрогнул Яровой. – Так ведь и заикой оставить можно. – И вдруг совершенно неожиданно для Крымова обнял его. – Рад! Страшно рад, что все обошлось.
– Делов-то… – невольно стушевался Крымов, не привыкший к подобным сентиментальностям. – Бывало и хуже.
– Оно конечно, – согласился с ним Яровой, – а теперь рассказывай.
Антон довольно сжато, но в то же время фиксируя каждую более-менее значимую деталь своего задержания и пребывания в СИЗО, изложил всю историю.
Как говорится, плясать бы да радоваться обоим, что все закончилось всего лишь подпиской о невыезде, однако Яровой угрюмо молчал, мусоля в зубах едва тлеющую сигарету. Наконец произнес негромко, словно точку поставил:
– Галиматья какая-то!
– Вот и я голову себе ломал, пытаясь подвести мое задержание, наркоту, а потом столь счастливое освобождение под общий знаменатель, но так и не придумал бы ничего толкового, если бы не пара бутылок водки, раздавленных в берлоге у Кудлача.
– Так чего же молчишь?
– На закуску оставил, на десерт. Если верить Кудлачу, а я ему не могу не верить, весь этот цирк с наркотой был срежиссирован неким Гришкой Цухло, который прознал, что в городе нарисовался некий московский авторитет, пытающийся законтактировать с Кудлачом, его злейшим врагом. Этот самый Цухло уже давно метит на место смотрящего.
– Григорий Цухло, кличка Сусло, лидер группировки Центрального района? – уточнил Яровой.
– Так точно. Так вот этот Сусло, дабы полностью нейтрализовать столичного гонца, за которым неизвестно кто стоит, в преддверии уже открытых боевых действий…
– Каких еще боевых действий? – насторожился Яровой.
– В городе назревает война за передел сфер влияния, и Цухло… Хотя, впрочем, даже не в нем сейчас дело. Пожалуй, самым интересным для вас будет то, что в городе объявился некий Жомба, также давнишний враг Кудлача, он-то и раскачивает обстановку в городе. Кудлач не сомневается, что Жомба уже смог перетащить на свою сторону того же Цухло и теперь пытается нейтрализовать тех воронцовских авторитетов и золотонош, которые все еще верны своему смотрящему.
– А если все это всего лишь больное воображение пятидесятилетнего алкоголика, впадающего в маразм?
– Я поначалу тоже так подумал, но когда чуток поближе узнал Кудлача… Короче говоря, он далеко не алкоголик и тем более не маразматик. К тому же у него есть информация, что Жомба уже подкатывал к Лютому, чтобы натравить его на Кудлача, но не срослось что-то у них.
– То есть подкатывал к Серову?
– Да, Серов – кличка Лютый. В недалеком прошлом правая рука Кудлача.
Яровой молчал, пытаясь состыковать рассказанное Крымовым с тем, что он уже узнал из досье на криминальных авторитетов, которые предоставил ему Рыбников. Наконец произнес:
– Что ж, будем разбираться. И в то же время – Кудлач… Откровенно говоря, мне непонятна его заинтересованность в тебе лично. К тому же он совершенно ни-че-го о тебе не знает.
– Значит, и до него докатилась нужная информация обо мне, – хмыкнул Крымов. – А что касается его заинтересованности… Кудлач заинтересован не во мне лично, а в том Седом, которому доверено навести мосты на золотой фабрике. И интерес этот… Короче говоря, Кудлачу необходимо расправиться сначала с Жомбой, а потом уж и с Цухло. Причем расправиться надо чужими руками, чтобы на него в городе никто зла не держал. Для этого он и вытащил меня из СИЗО под подписку о невыезде.
– И Кудлач, выходит…
– Так точно, именно это и было мне предложено.
Яровой оторопело уставился на Крымова. На языке вертелось что-то вроде: с тобой не соскучишься, раньше времени инфаркт имени товарища миокарда получишь, но вместо этого сказал хмуро:
– И какова цена этого предложения?
– За обоих или за каждого в отдельности?
– За Жомбу.
– Цена вполне приличная, особенно на фоне моего оклада, плюс звездочки и прочее. Триста тысяч евро в наличном варианте и полный доступ к воронцовскому золоту. Причем, как было авторитетно заявлено, в неограниченном количестве и по весьма сходной цене.
– А ты что? – бесцветным голосом спросил Яровой.
– А что я, – пожал плечами Крымов, – будучи на месте Седого…
– Ты номинально Седой!
– Я – Седой по наработанной легенде со всеми вытекающими из этого нюансами. А посему должен был сказать Кудлачу, что в принципе подписываюсь на это дело.
– То есть на мокруху?
– Естественно, однако напомнил Кудлачу, что подобные дела так просто не делаются и мне надо бы обмусолить кое с кем это предложение. К тому же, дабы не случилась осечка, неплохо бы мне и в городе покрутиться пару недель.
– Значит, ты в принципе согласился, – глухим от скрытого напряжения голосом констатировал Яровой. И уже по тому, как он это сказал, можно было догадаться, что вся эта эквилибристика на лезвии ножа ему страшно не нравится.
Крымов только руками развел.
…Перед тем как распрощаться, Яровой вспомнил и о том, ради чего он лично был командирован в Воронцово:
– Об эталонном слитке, случаем, речь не заходила?
– Само собой.
– И?..
– Кудлач в бешенстве. Мол, из-за этого дерьма на фабрику тень Следственного комитета легла, в городе важняк пасется, и знал бы он, Кудлач, кто этому слитку ноги на заводе приделал, яйца бы этому козлу оторвал.
– А если это тот самый Цухло или Жомба?
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
