Свадьбы не будет, светлый!
Он издевается?!
Это пытки, а не музыка!
Лайтвуд кивнул.
– Я позову других. Я созову всех менестрелей в столице. Вы послушаете всех и скажете, кто вам больше по душе. Он будет каждую ночь вплоть до нашей свадьбы петь вам баллады под окном от моего имени.
– Не надо мне угрожать! – предупредила я, похолодев.
– Какие угрозы? – ужаснулся Лайтвуд. – Это любовь. Я хочу, чтобы вы радовались нашей свадьбе так же, как и я.
На лице Лайтвуда, пока он нес эту околесицу, не дрогнул ни один мускул.
Я сжала кулаки.
– Давайте серьезно. Что вам нужно?
– Вы.
– Зачем?
– Я думал, мои намерения ясны. Я хочу на вас жениться.
На благочестивом лице появилась уже знакомая мне темная ухмылка.
Секунда – и все исчезло.
Лайтвуд снова казался серьезным и непогрешимым, как сам Триединый.
– Нет, – выпалила я.
– Почему? – поднял брови он. – Назовите хоть одну причину.
– Я темная! – начала я.
– Я получил разрешение на свадьбу от вашего отца и императора, – дернул плечом Лайтвуд.
– Я вас терпеть не могу.
– Так бывает.
– Я превращу вашу жизнь в сплошные мучения, – привела я последний аргумент.
– Твои-и-и глаза, как звезды на небе-е-е, зажгли в душе огонь любви-и-и… – особенно громко взвыл менестрель, решительно ударив по струнам, и я поморщилась.
Лучше бы Лайтвуд заковал меня в «железную деву» в качестве подарка.
Там хоть тихо.
– Звучит интригующе, – откликнулся Лайтвуд. – Можете попробовать.
– Проклятый, да я вас просто не люблю!
Для темных любовь была поводом для шуток, но светлые, кажется, относились к ней серьезно.
Вдруг этот аргумент сработает?
– Это временно, – ухмыльнулся Лайтвуд, а затем шагнул ко мне и кончиками пальцев коснулся шеи. – Ты от меня не избавишься, Медея. И даже не рассчитывай сбежать. Найду и сделаю счастливой.
Его низкий голос звучал тихо, как шорох прибрежных камней. Почему-то стало страшно.
Секунда – и все прошло.
Лайтвуд отстранился. Легко, по-светлому, улыбнулся. Моя шея от его прикосновения горела.
– Проклятье! – выругалась я.
– Ну что вы, – безмятежно откликнулся Лайтвуд. – Это благословение.
Я подозрительно прищурилась.
Да он надо мной издевается.
Но ведь Верховный светлый маг не способен на такое. Он – сама доброта и действует наверняка из благих побуждений.
Правда, для меня эти побуждения были хуже пыток.
И что ему стоило выбрать какую-нибудь светлую? Она бы платье на себе порвала от радости.
Я открыла рот, но не успела ничего сказать.
– Там цветы в гостиную не помещаются, – раздался за нашими спинами голос Ренфилда. – И воняют на весь дом. Лучше бы вы колбасы побольше принесли, лорд Как-вас-там. Она и компактнее, и в хозяйстве пригодится. Хотя лучше бы вы вообще ничего не приносили. И сами не приходили. Одна морока.
В кои-то веки я была с ним согласна.
– Да благословит тебя Триединый! – откликнулся Лайтвуд, оборачиваясь к Ренфилду с легкой улыбкой на лице. – Кажется, лошадь, которую я преподнес в подарок мисс Медее, ест розовый куст. Ты разве не должен за ними присматривать?
Глаза Ренфилда наполнились ужасом, он рванул вправо, где вороная кобыла в самом деле доедала мамины розы. Гнева отца Ренфилд боялся вполовину не так сильно, как недовольства мамы, с которой станется сделать его куклу-вуду и использовать ее как подушечку для иголок ближайшие лет сто.
Я с тоской посмотрела ему вслед.
Еще и лошадь. Вороная, конечно. Красивая. С характером, судя по тому, что встала на дыбы, стоило Ренфилду приблизиться. О, да она еще и кусается! И зубы острые! Неужели родственница келпи?
Крик Ренфилда заглушил даже менестрелей.
О, прям до крови укусила!
Ладно, лошадь я оставлю.
Но все остальное!
– Я не буду вашей женой, – сразу обозначила я свою позицию.
– О, – светло улыбнулся Лайтвуд. – Конечно, будете.
Проклятый светлый!
Да что на него нашло?!
Семейный обед происходил в тихой и торжественной обстановке, напоминающей похороны. Отец с Лайтвудом вдохновенно обсуждали свадьбу. Вернее, отец в основном сводил разговоры к выкупу, который за такую завидную невесту, как я, должен заплатить Лайтвуд. Тот с изяществом пронырливого купчего отбился от идеи батюшки передать нашей семье резиденцию Лайтвудов в столице и половину средств на всех банковских счетах.
Отец сдаваться тоже не собирался: обнести будущего зятя еще на этапе помолвки было для любого темного делом чести.
Ощущение было такое, что оба получали от торгов крайнее удовлетворение.
Матушка то и дело прикладывала к губам бокал красного вина, стреляла глазками в Лайтвуда.
Тот отвечал ей взглядами и улыбками ровно так часто, как требовали приличия, но не настолько часто, чтобы у меня был повод закатить хотя бы небольшой скандал.
Я ковыряла вилкой в тарелке и с тоской вспоминала тихоню Сэмюэля.
А еще думала о том, как подобраться к Лайтвуду поближе: меня посадили на приличном расстоянии от него. Ну да. На месте родителей я и сама бы так поступила.
Цветы, принесенные Лайтвудом и расставленные сейчас по всей столовой, благоухали.
Как будто я раньше времени угодила в чертоги Проклятого.
– Перед свадьбой я бы хотел организовать семейный обед, – с очаровательной улыбкой проговорил Лайтвуд, накалывая на вилку кусок полусырого бычьего сердца. – Чтобы познакомить наши семьи.
– Отличная идея, – с энтузиазмом откликнулась матушка. – Мы с Эриком обязательно придем.
Она кивнула отцу, соблазнительным и легким движением потянувшись к стоящей в центре стола солонке.
– Я думал скорее о знакомстве более широкого круга семьи, – невозмутимо пояснил Лайтвуд. – Всех поколений.
– О, – откашлялся отец. – Возможно, если постараться… хм… возможно, наш троюродный кузен Аддамс захочет прийти, хм… правда, говорят, он в лечебнице…
– На нашей семье страшное проклятье, – выпалила я. – Даркморы часто умирают не своей смертью и не могут держаться вместе.
В какой-то степени я даже не врала. Сложно умереть своей смертью, если половина города спит и видит, как бы тебя убить. А уж держаться вместе… Увольте! Это что-то для светлых: дружные семьи, ежегодные сборы, трогательное общение и проживание в доме под одной крышей.
У темных все не так: мы стараемся держаться от своих семей подальше, чтобы отношения были лучше. К примеру, я не видела брата уже около года (ходили слухи, что он скрывается где-то после того, как соблазнил дочь какого-то влиятельного светлого) и за этот год относилась к нему лучше, чем за все время, пока мы жили под одной крышей.
– Как занятно, – поднял брови Лайтвуд и пригубил вина. Когда поставил бокал на стол, его губы были чуть более яркими, чем до этого. Меня не должно это волновать! – Я думаю, когда вы станете моей женой, Медея, об этом проклятье можно будет забыть. Будем жить большой семьей: мы с вами, наши дети, моя мать…
– Не надо угрожать мне! – вспыхнула я, вскакивая.
Лицо Лайтвуда стало удивленным и совершенно невинным:
– Прошу прощения, я сказал что-то не так? Я всего лишь имел в виду, что сделаю все возможное, чтобы вы были счастливы.
Ну хватит.
– Мне кажется, вы до сих пор не пробовали фирменный салат Ренфилда!
Я вскочила, обогнула стол, подходя к Лайтвуду.
Приветливо улыбнулась – ну, насколько умела.
Сжала отцовский волос, прошептала несколько заветных слов и опустила его Лайтвуду на плечо. Мигнула едва заметная вспышка – заклинание сработало, уже спустя мгновение Лайтвуду будет не до помолвки!
Ты сам виноват, светлый!
– Медея! – грянул отец, вскакивая.
Но было уже поздно.
Глава 5
Я довольно улыбнулась, наблюдая за тем, как отцовский волос на плече Лайтвуда превращается… о, как интересно, да это же змея! Серая, с переливающейся серебром чешуей, большая и, кажется, достаточно злобная.
Хм, любопытно. Лайтвуд боится змей?
Я скрестила руки и шагнула немного назад.
Надеюсь, она ядовитая!
Проклятье, которое я сплела на отцовском волосе, было довольно сильным и уникальным, я по-настоящему им гордилась, ведь это было мое изобретение. Волос отца, заговоренный определенным образом, превращался в то, чего проклинаемый боится больше всего.
Еще будучи в академии, я пробовала это проклятье на одной светлой. Волос, утащенный у отца, превратился в письмо от ректора, где было написано, что светлую отчисляют за неуспеваемость.
В общем, светлые – это скучно. Даже шутить над ними в какой-то момент надоедает.
Но Лайтвуд хотя бы боится чего-то поинтереснее.
Кажется, это… о, точно это же черная мамба! Смертельно опасная змея, яд которой способен убить с одного укуса.
Какой хороший день! Мое первое убийство!
Еще и – Его Светлейшество! Это весьма почетно.
Правда, возможно, меня за это казнят, упекут в лечебницу или в тюрьму – но это определенно лучше, чем выйти замуж за Лайтвуда.
Хотя бы компания у меня там будет повеселее, чем Лайтвуд и его семья светлых. К тому же…
Моей мечтой, как и мечтой каждой уважающей себя темной, было вписать свое имя в Книгу Теней. Такой чести удостаивались немногие. К примеру, колдун по прозвищу Синяя Борода, который изобрел заклинание консервации мясных продуктов. Ведьма Медея, в честь которой меня назвали: она внесла неоценимый вклад в науку изготовления противоядий (хотя намного больше она занималась ядами все-таки – жизнь заставила). Книга Теней – это история всех темных, где на самой первой странице красовалось имя Люцифера, Проклятого, – первого темного, который предал Триединого и благодаря которому у людей появились свобода воли, знания… и пороки.
Пока я не знала, с какой стороны у меня получится проявить себя, чтобы быть вписанной в эту книгу, но была готова к экспериментам.
И начать планировала с жениха.
Впрочем, Лайтвуд еще за то время, что я училась в академии, должен был понять, что от меня стоит держаться подальше.
Что бы ни было у него в голове, когда он решил ко мне посвататься, – сам виноват!
– Медея! Что ты натворила?! – возмутился отец.
– Ах! – добавила матушка, лихорадочно доставая из рукава черный кружевной платок и прикладывая его к глазам.
– Лучше держитесь подальше, – предупредила я, изо всех сил стараясь спрятать довольную улыбку.
Внутри черепа билась какая-то мысль, которую я все никак не могла ухватить за хвост.
Как будто я о чем-то забыла.
Лайтвуд медленно обернулся и уставился на змею на своем плече. Выражение его лица было нечитаемым. Я мечтала, что он вскочит, закричит, может, начнет просить и умолять: «Снимите, снимите ее с меня!»
Возможно, я бы даже помогла ему в таком случае. Но только после того, как змея его укусит, конечно.
Не упускать же такое развлечение и не пропадать украденному волосу зря.
– Убери ее немедленно, Медея! – стальным голосом приказал отец.
К Лайтвуду ни он, ни матушка приближаться не спешили. Разумеется, ни один темный не будет вмешиваться в работу проклятья, которое наложил другой темный. Во-первых, даже у темных есть понятия об этике. Во-вторых… мало ли на что можно нарваться.
О себе ведь думать тоже надо, и лучше бы в первую очередь.
– Не могу, батюшка, – потупив взгляд, ответила я. – Магия вышла из-под контроля.
Это я услышала в АТаС от какого-то светлого, который случайно разнес половину холла, когда украшал его к зимним праздникам.
И решила взять на вооружение.
«Магия вышла из-под контроля», – а какие ко мне претензии?
– Медея! – рыкнул батюшка. – Немедленно!
Вот почему он никогда мне не верит?
В этот момент в холле зазвучал топот, двери распахнулись, и в столовую ввалился отряд светлых с сияющими белыми боевыми (ах, простите, защитными) заклинаниями на изготовку.
Вслед за ними вбежал держащийся за голову Ренфилд с трагическим воем:
– По помытому!
В дверях светлые остановились.
– Л-л-лорд Лайтвуд! – прозаикался стоящий впереди светлый, бледный и испуганный, с наметившимися над верхней губой усами. – Рядом с вами… темная магия… Триединый!
Кажется, он готов был упасть в обморок.
Остальные опасливо озирались вокруг.
Ну конечно.
Должно быть, мое проклятье активировало какую-то хитрую защиту, которая стояла на Лайтвуде, и его охрана, положенная Верховному светлых, которая до этого мирно паслась (в смысле, ждала) за воротами особняка, ввалилась внутрь.
На то, чтобы прибежать, им смелости хватило. А вот дальше…
Представляю, какую картину они увидели.
Неподвижный Лайтвуд, на плече которого мирно лежит поблескивающая ртутными боками черная мамба.
Мой отец, Верховный темных, Его Темнейшество, в парадной мантии с красной подкладкой, сжавщий кулаки от злости.
Моя матушка, от которой родители сыновьям советуют держаться подальше.
И… я.
Хм, кажется вон тот, что справа, одновременно учился со мной в АТаС. Судя по тому, как он побледнел до синевы и затрясся, он меня тоже вспомнил.
– Произошло недоразумение, – объяснил отец. – Это не нарушение пакта о ненападении между темными и светлыми, а хм… – Он задумался. – Магия моей дочери вышла из-под контроля.
Быстро схватывает. Настоящий темный!
– Л-л-лорд Лайтвуд! – воскликнул один из светлых. – Это же… змея у вас на плече!
Я довольно улыбнулась.
Да, так и есть. И – светлый об этом не знал, наверное, – змея, черная мамба, была смертельно опасной и агрессивной. Я разбиралась в змеях довольно неплохо, потому что увлекалась ядами, когда была подростком.
Интересно все-таки, как так вышло, что Лайтвуд боится именно черной мамбы?
Может, мое проклятье сработало как-то не так?
Да нет, быть не может. Та светлая, на которой я пробовала это проклятье в первый раз, пару часов билась в истерике, увидев письмо об отчислении из АТаС. В этот раз оно тоже должно было сработать.
Лайтвуд должен быть в ужасе!
– Ваше Светлейшество! – светлые самоотверженно и глупо рванули вперед, на выручку, но Лайтвуд остановил их коротким взмахом руки.
– Держитесь подальше. Эта змея ядовита.
Испуганным он не выглядел. Смотрел на змею, которая уже успела сползти с плеча немного вниз и устроиться у него на груди серебристой цепью. Ядовитая, смертоносная. Один укус в шею – и смерть наступит неминуемо через пару десятков минут.
Если не ввести противоядие, конечно. Оно у меня было, но…
Я еще не решила, использовать ли его.
Пускай Лайтвуд умоляет, пускай говорит, что все было ошибкой, что он никогда-никогда на мне не женится. И тогда, может быть…
Я блаженно зажмурилась, предвкушая триумф.
Вот и на вас нашлась управа, лорд Лайтвуд.
Змея, до этого ползающая по груди Лайтвуда, вдруг подняла голову и уставилась ему в лицо.
Зашипела, открыв черную изнутри смертоносную пасть.
Напряглась, готовясь к атаке.
Вот так, еще немного.
Лайтвуд поднял руку, змея зашипела снова.
Конечно, со змеями нельзя так, они ведь пугаются таких жестов и потому – могут укусить.
Но того-то мне и надо!
Давай, Лайтвуд.
Он поднес руку к голове змеи и кончиком указательного пальца поскреб ее макушку.
Змея, секунду назад шипящая, захлопнула пасть и замерла, а потом вдруг бросилась вперед.
– О нет! Она его укусила! – трагически воскликнула я. – Как жаль! Лорд Лайтвуд! Я не хотела… – увидев, что происходит на самом деле, я осеклась. – Что?!
Проклятый!
Змея не укусила Лайтвуда.
Она терлась о его щеку, как кошка, и время от времени ласково шипела.
Дотронувшись до тела змеи рукой, Лайтвуд позволил ей обмотаться вокруг предплечья и поднес к лицу.
Улыбнулся, глядя в черные глазки-пуговки одного из самых смертоносных существ в мире.
– Какой чудесный свадебный подарок, мисс Медея! Я бесконечно тронут!
Он снова почесал змею… я бы назвала это «за ушком», если бы у нее были уши.
Улыбка Лайтвуда смотрелась до странного искренне.
Что?!
Это же черная мамба, а не ручной котенок! Он ослеп?!
Оглянувшись на светлых, я увидела у них на лицах такой же шок, как испытывала сама.
Ну слава Проклятому, я не сошла с ума по крайней мере. Но что, провались тут все, творит этот светлый?! Что ему от меня надо?! Стало… страшно. До липкого ужаса. Я ощутила… безысходность. Отчаянье.
Продолжая гладить змею, Лайтвуд обернулся на меня с ухмылкой.
Вдруг мама громко всхлипнула и закрыла лицо руками. Совсем не изящно, как всегда, а как-то очень… по-человечески.
– Моника! – подлетел к ней обеспокоенный отец. – Что с тобой? Ты в порядке?
– Ах! – всхлипнула мама, тряхнув головой. На самом деле плачет?! – Наша малышка наконец-то нашла того единственного, кто испортит ей жизнь, украдет лучшие годы и отравит существование! Это так… трогательно.
Преодолев секундное замешательство, я обернулась к Лайтвуду. Тот невозмутимо поглаживал кончиками пальцев серебристую черную мамбу, обвившуюся вокруг его руки. Улыбался, удивительно мягко. Странно. Это было не постное лицо светлого, а настоящая улыбка.
Мерзость.
Мерзость?..
Да что он так уставился на эту змею?!
Ну меня так не смотрел.
Стоп.
А мне какое дело? Я же не хочу, чтобы он на меня смотрел! Так или не так – неважно!
Я открыла рот и тут же его закрыла. В груди происходило… что-то странное. Я такого никогда не чувствовала. Пока я смотрела на Лайтвуда, на то, как он гладит змею, я чувствовала… подходящих слов подобрать не выходило.
Ярость? Отвращение? Неприязнь? Хоть немного!
Намного больше это было похоже на… нежность?..
Проклятый побери!
Я поморщилась и встряхнулась, пытаясь сбросить с себя даже мысли о таком.
Это же – и до любви недалеко. Какое унижение.
Нужно взять себя в руки, я же темная! Мой ум – вот чем я должна руководствоваться. Ум, холодный расчет и священный эгоизм.
Это все влияние Лайтвуда, не зря он Верховный светлых. Даже находиться с ним в одной комнате опасно!
Взяв себя в руки, я заявила, чеканя слова:
– Вы довели мою мать до слез, лорд Лайтвуд! Ваша стража вломилась в мой дом! Я не могу выйти за вас замуж!
– По помытому вломились! – поддакнул Ренфилд, неодобрительно глядя на ботинки светлых. – А убирать кто будет?
– Мы… – Светлые как-то дружно потупились, заозирались и схлопнули заготовки боевых (защитных! все время забываю, что у них это по-другому называется) заклинаний. – Извините, мисс Даркмор… мы… так тревога же…
– Вы все правильно сделали, – кивнул Лайтвуд, его низкий спокойный голос разом заполнил собой всю столовую. – Я пришлю тех, кто сможет вымыть полы.
– И обои на втором этаже поклеить, – вставил Ренфилд.
– Это лишнее, – отбился Лайтвуд и обернулся к моим родителям: – Леди Даркмор…
– Для вас просто Моника! – улыбнулась матушка, элегантно промакивая глаза платком. – Пустое, не стоит беспокойства. Такой приятный обед!
Никакой поддержки в этой семье.
Матушка уже успокоилась достаточно, чтобы поправить декольте и метнуть в растерявшихся светлых кокетливый, испуганный и призывный взгляд одновременно.
Отец подобрался и тоже метнул в светлых взгляд – угрожающий.
Мне даже стало их немного жалко.
Лайтвуд погладил змею, которая вдруг возомнила себя котенком и только что не мурлыкала, повиснув у него на шее.
– Обсудим званый обед? – невозмутимо спросил Лайтвуд. – Я думаю – к концу месяца. Я хотел бы познакомить Медею с моей семьей. Официальная помолвка, а через пару недель – свадьба. В начале лета.
– Только через мой труп! – не выдержала я. – Хотя нет. Через ваш!
Тишина.
– Моника… – позвал отец матушку. – Помнишь, ты…
– Сказала тебе то же самое, дорогой, когда ты сделал мне предложение! Это так… – матушка осеклась и снова промокнула платком глаза. Встряхнулась и улыбнулась. – Лорд Лайтвуд, возможно, ваши сопровождающие желают к нам присоединиться?
Мы со светлыми переглянулись.
Я тряхнула головой.
Дурной сон. Хочу проснуться. И – что же мне делать? Нужно что-то придумать, я просто так не сдамся. Может, хм… банальное убийство? Не очень изящно, зато действенно. Правда, придется столкнуться с кучей бумажной волокиты из-за нарушения пакта о ненападении между светлыми и темными, может, даже снова вспыхнет война… Но об этом я подумаю потом. Главное сейчас – избавиться от Лайтвуда.
Раньше, чем я успела что-либо сказать, в коридоре раздался топот мягких лап, а затем в столовую влетело чудовище с телом льва и головой пантеры, птичьими крыльями, стальными когтями и ядовитыми зубами.
О.
Вив!
Ты ж мое проклятье ручное!
Вот о ком я забыла.
– О нет, Вив! – негромко воскликнула я. – Только не кусай лорда Лайтвуда! Фу! Нельзя!
«Можно, Вив, укуси его! Посильнее! Голову ему откуси», – тем временем думала я.
Вив была питомцем нашего рода испокон веков, даже отец не знал, как давно она появилась. По официальной версии, один из предков Даркморов, который увлекался медицинскими экспериментами, оживлял мертвецов и препарировал трупы, как-то решил собрать из частей тел животных монстра, которого не видел свет.
Получилась Вив.
Тело льва, голова пантеры, птичьи (или грифоньи?) крылья, стальные когти, ядовитые зубы. В общем, полный смертоносный комплект.
Семейные легенды хранили сведения о временах, когда Вив наводила ужас на все окрестные дома, дыша огнем, калеча людей и поедая скот. В общем, была достаточно продуктивным монстром и полностью оправдывала затраченные на ее создание усилия. Кажется, того Даркмора, который ее создал, в конце концов за такие фокусы то ли сожгли злобные горожане, то ли повесили, то ли запытали до смерти.
Достойный был человек, в общем, погиб с честью.
Случилось это все много столетий назад, Вив, смертоносного ужасающего монстра, с тех пор постигло что-то вроде профессионального выгорания. Пожары ей казались скучными, крики резали уши и вообще – она решила, должно быть, что отдыхать тоже надо. А может, просто скучала по своему хозяину.
Сейчас большую часть времени Вив проводила в подвалах особняка Даркморов: дремала, растянувшись на дыбе, точила когти о каменные стены и – охотилась на змей. Их в подвалах жило в избытке, Вив время от времени прорежала популяцию.
Кажется, змеи – единственное, что ее еще интересовало в этой жизни.
И сейчас она нацелилась на ту змею, что мирно (противореча своей хищной природе!) висела на шее Лайтвуда, как легкомысленная девка – на шее смазливого городского менестреля.
– О нет, Вив, назад! – фальшиво приказала я, готовясь наслаждаться представлением.
Все-таки это история с хорошим концом!
Светлые, когда Вив появилась на пороге, сначала шарахнулись подальше, а потом, вспомнив о том, что они тут охрана, поспешили загородить Лайтвуда собой.
Наивные.
Вив – совершенная машина для убийства. Когда ее что-то по-настоящему интересует, я имею в виду.
А змея на шее Лайтвуда ее явно интересует. Вон как расширились зрачки, как туда-сюда качается хвост, какими медленными стали движения. Вылитая кошка, усмотревшая птичку!
– Лорд Лайтвуд, вас не затруднит отойти, – церемонно откашлялся отец. – А лучше – сбежать побыстрее через окно, рядом с которым вы стоите. Видите ли, Вив…
Договорить он не успел, потому что Вив, присев на задние лапы, прыгнула на Лайтвуда.
Молниеносно.
Я даже ахнуть не успела, светлые – тем более.
Впервые я видела Вив в боевом настроении, и она – впечатляла.
Сейчас она правда откусит голову Лайтвуду, я и глазом моргнуть не успею!
Я уже подготовилась к тому, что сейчас брызнет фонтан крови из шеи Лайтвуда, а потом мы вместе всей семьей будем писать объяснительную императору на тему «Мы не виноваты, светлый сам к нам домой пришел – и вот, совсем кончился».
Но… Что?
– Приятно познакомиться, – улыбнулся Лайтвуд, почесывая мурлыкающую (мурлыкающую?!) Вив под подбородком. – Вив.
Что?!
Вив, уже как будто готовая убить Лайтвуда, непонятно почему пересмотрела свои планы и теперь стояла напротив него, закинув лапы на плечи. Огромные такие лапы, с тарелку каждая, со стальными острыми когтями.
Мурчание Вив было похоже на звуки разверзающейся перед Последним днем земной тверди.
Мурчание?!
Вив – мурчит?!
– Видите ли, мисс Медея, – проговорил Лайтвуд. – Ни одно животное не может причинить мне вреда. Они меня любят. – Он замолчал, а затем бросил на меня косой взгляд и тихо, чтобы слышала только я, добавил: – Вы можете придумать что-то еще, но вы все равно от меня не избавитесь.
Вив блаженно закатила глаза, подставляясь под руки Лайтвуда, и зарокотала еще громче.
Что?!
Освободившись от смертоносных объятий Вив, Лайтвуд подошел ко мне, вытащил из внутреннего кармана пиджака кольцо (белое!), встал на одно колено и надел его мне на безымянный палец.