Длинная тень ожиданий

– Вера Дмитриевна, можно мне с вами побеседовать?

– Да, конечно, – оживилась она. – Вы хотите знать про то, как я здесь нашла Эльдара Эрнестовича? Так я рассказала уже.

– Но работать-то мне, – усаживаясь рядом, сказал Рудаков, – а потому желательно услышать все из первых уст.

– А я думала, работает следователь, он меня допрашивал.

– Что вы! Скажу по секрету, следователи только бумажки собирают. Такс, приступим…

Ноткин был успешным и дорогим адвокатом, вел две фирмы и трех частников, так или иначе, а частники тоже бизнесмены, стало быть, не только семейные тайны охранял Эрнестович от закона, но и бизнес. Ох, и человек был! Энергия из него хлестала через край, веселый, остроумный, все-все его уважали.

– Какая же подлюка его зарезала? – всхлипнула Вера Дмитриевна. – Прямо изрешетили бедного. И где мне теперь хорошую работу искать? Я ж у него как у Христа за пазухой, все окна в своем доме поменяла и двери, холодильник новый купила, стиралку-автомат… Эрнестович платил вовремя и не жилился.

– Выходит, из санатория он вернулся намного раньше? – спросил Рудаков, прервав тем самым плакальщицу. – А почему, по какой причине?

– Мне неизвестно.

– То есть вас не предупредил, что возвращается?

– Нет, я ничего не знала. Договоренность у нас была, что через месяц приду на уборку, простой он оплатил, ну, как отпуск. А некоторые не платят за отпуск, скажите, это справедливо – не платить отпускные?

– Само собой, нет.

– Жлобы. Так вот месяц Эльдар Эрнестович собирался провести в санатории, подагру хотел подлечить. Чего вернулся так рано… не знаю, а гадать не умею. Я пришла в свой день, открыла дверь, а на меня как дохнуло вонищей… фу! Нос закрыла платком, решила посмотреть, что тут протухло, далеко не пришлось идти, он лежал в гостиной… в черных пятнах… а это кровь. (Женщина всплакнула, но вытерла нос и глаза платком.) Я сразу выбежала и вызвала вас.

– Клиентов Ноткина мы найдем, это несложно. У него наверняка есть в городе кабинет, офис. Есть?

– А то как же, контора имеется, там практикуются адвокаты, есть и постоянные. Эльдар Эрнестович говорил, без офиса никак нельзя, иначе он выпадет из… из этой…

– Из обоймы? – подсказал Рудаков Иван.

– Наверное, – пожала она плечами.

– Скажите, а любовницы у него были?

– Какие любовницы, вы что! – фыркнула Вера Дмитриевна. – Эльдар Эрнестович только на словах ого-го, а на деле девок не водил сюда, уж мыто, работники, знали бы. Может, в городе шалил… Наша деревня отсюда недалеко, но отдельно стоит, между этими владениями и деревней проходит трасса, наблюдать никто не станет за теми, кто сюда едет. Так что не ищите знатоков здешней жизни. Но от людей не скроешься, верно? Вы в городе поспрашивайте, а то вдруг оговорила я хорошего человека насчет потенции, может, у него там женщина есть. Однако мне он виделся одиноким совсем.

– А почему виделся одиноким?

– Шутил на эту тему, а к девчонкам не приставал. Бывало, работали у него здесь на банкетах, так он только шутил, даже руками не трогал. Потом все уезжали, а я и парочка наших деревенских уборкой занимались.

– Значит, надолго женщин сюда не привозил.

– Вот чего не было, того не было.

– А родственники у него есть?

– Да какие родственники, – махнула она рукой. – Он же пожилой, пятьдесят девять лет. Целый мешок болезней приобрел, так ведь покушать любил вкусно, а это не всегда полезно. Выпивал, да, рюмку-две коньяка или еще какой импортной хрени выпивал каждый день, да и работа нервная… Может, где-то есть родня, но я не видела и не слышала про это.

Рудаков еще поговорил с ней о малозначащих вещах, но как знать, иной раз сущий пустяк довольно быстро приводит к конечному результату.

Наступил очередной вечер. Нудный, беспокойный, переходящий в бессонную ночь, почему-то вечером особенно тревожно, любого потянет туда, где люди. Однако не знал Викентий, что этот вечер принесет полную неразбериху.

Он поехал в бар. Раньше здесь он работал в должности… Не любил вспоминать бывшую работу, не любил тот унизительный период, тем не менее сюда заходил. А работал ныне успешный хозяин модного спортивного клуба… стриптизером. Да, раздевался под визжание похотливых и безвкусно разодетых стареющих баб, к тому же раскрашенных, как обезьяна, которой случайно попала в лапки женская косметичка. Хоть у нас в стране любая работа в почете, а все же существует разница между молодым с красивым телом стриптизером и старой уборщицей, последнюю уважают больше.

Надо признать, его сюда иногда тянуло, словно преступника на место преступления, сам не понимал – почему тянет. Жене не говорил, что захаживает в заурядный бар, где оставил кучу приятелей, с которыми хотелось потрепаться и выпить рюмку-две чего-нибудь забористого. А сегодня неожиданно дошло, почему тянуло: здесь он ощущал себя абсолютно свободным, без комплексов, самим собой и, как ни странно, в безопасности, хотя в подобных заведениях народ встречается ну очень тяжелый.

После женитьбы на Нии у Викентия появились ограничения, обязанности, статус, ему безумно нравилась новая жизнь, она давала массу преимуществ, радовала, в сущности, получился глобальный рывок на вершину удачи. Казалось, вот оно, безмерное счастье, успех, жизнь, полная плюшек, и вдруг…

– Вик, такси вызвать? – отвлек бармен.

Викентий отрицательно качнул головой:

– Я сам.

И дошло: он пьян. Странно, как-то быстро напился, обычно алкоголем не увлекался, здоровый образ жизни и все такое – железное правило умных людей, умеющих ценить все, что судьба отсыпала в ладони. А сегодня перебрал, и сильно, потому что целую неделю искал хоть что-нибудь, способное прояснить историю с Нией. Кстати, вот оно ключевое понятие, которое привело к депресняку: что-нибудь! Это же – ничего. А можно искать «ничего»? Да, вот так ездил по городу, разговаривал со знакомыми и сделал открытие: он не умеет искать концы, не умеет построить диалог, чтобы расположить к себе людей, вытащить их на откровенность. Неохотно с ним разговаривали, исключительно из вежливости, когда он это понял, тогда и поехал в бар заливать безнадежность спиртным.

Тем временем бармен, не уговаривая, уговоры бесполезны, а интонация безразличия доходит быстрее до затуманенного алкоголем сознания, произнес:

– Не стоит самому садиться за руль. Или себя угробишь, или пешехода. Твою тачку поставлю в наш двор, он запирается, завтра заберешь, а тебе вызову такси. Согласен, м?

– Тогда еще налей… пиратского пойла.

– Как скажешь.

По барной стойке заскользил стакан с темно-янтарной жидкостью, остановился точно перед Викентием, тот обхватил его пальцами и замер, глядя внутрь. Уже не лезло в глотку питье пиратов, но он мужественно набрал в рот рома, в это время раздались хлопки и вопли радости, Викентий оглянулся. Стриптизеры вышли на помост – начался гвоздь унылого вечера. Унылого, потому что ничего не меняется годами, впрочем, есть новшество: на площадке парочка, а не толпа или соло, но по сути одно и то же. Викентий с трудом проглотил ром и еле выговорил заплетающимся языком, обращаясь к бармену:

– Вызывай такси.

– Идем провожу, – выйдя из-за барной стойки, предложил бармен после короткого диалога по телефону. – Такси будет через две минуты.

Викентий отстранил парня, мол, он в состоянии идти собственными ногами, и пошатнулся, пришлось позволить довести себя до такси. Все же приятно, когда в тебе принимают участие, приятно, что небезразличен в этом пустом и безучастном мире. Приехал к дому, поднялся в лифте на восьмой этаж, его даже не шатало, как ему представлялось, достал ключи… Опля! А дверь-то открыта!

– Не понял, – промямлил Викентий. – Я забыл запереть хату?

Вошел он в квартиру и мгновенно почуял, что здесь кто-то есть. Нечто в воздухе ощутил порами кожи, будто пространство стало стесненным, а может, едва слышимые шорохи насторожили и даже испугали. Откуда здесь шорохи? Их не должно быть, в огромной квартире Викентий теперь живет один, не думал, что так тягостно будет шататься по комнатам, а по ночам и вовсе жутко. В каждом углу ночами мерещится Агния, руки протягивает к нему, то ли о помощи просит, то ли хочет утащить в могилу за компанию… страшно, он просыпается в холодном поту.

Снова шорохи… А вдруг привидение жены прилетело? Вдруг все это, ну, мистика с потусторонним миром, существует? По коже пробежали стада мурашек, стоило представить жену-привидение… Нет-нет! Его морочат суеверия, о которых он не подозревал. Однако правда, что за шорохи?

– Мля, мыши… – дошло до него. – Или крыса завелась… Крыса на восьмом этаже? Не, она шуршит по-крысиному… а это большая крыса… или стадо крыс…

Опираясь пятой точкой о стену, Викентий снял обувь, чтобы не слышно было шагов, туфли взял в руки, намереваясь вступить в бой с крысиным войском, и двинул в сторону кабинета жены… пошатнулся. Черт, набрался в свинью, потому что болван и слабак!

Вот и дверь кабинета. Она была закрыта раньше, а сейчас открыта. Свет тусклый внутри… из окна от уличных фонарей, что ли? Какие фонари на восьмом этаже? Это лампа настольная. Дурацкая лампа, старомодная, потертая, с облупившейся краской, но она принадлежала папе Агнии, теперь жена под этой священной рухлядью документы читает… то есть читала!

Стоп, разве он включал лампу в кабинете? Заходил туда только днем, значит, не включал. Включить может только живой человек, а не собака или кошка, привидение тем более. Что?! В дом пробрался человек?! В Викентии проснулся герой, да, вот так внезапно появилось ощущение храбрости. Он решительно направился к кабинету, по пути подхватил медный канделябр, чтобы защитить свое добро.

Точно! Мужчина копался у сейфа, стоя спиной к Викентию. Сейф жены! Так он же грабит! Да как посмел! Замахнувшись канделябром, Викентий взревел:

– А ну, стоять! Вот я тебя…

Мужик повернулся к нему, а на роже маска – черная. Глаза Викентия поймали раскрытый сейф… но это все, что успел он увидеть и запомнить.

Мужик в маске сделал несколько молниеносных шагов ему навстречу, а в следующий миг в лицо пьяненького Викентия врезалось что-то очень тяжелое, жесткое, сделав ему очень больно.

Он чувствовал, как летит назад, легко и свободно. Пролетел дверной проем, словно птичка, через мгновение грохнулся на пол в большой прихожей. Очень больно грохнулся. А потом заскользил по паркетному полу и врезался головой в противоположную стену… За сим наступила блаженная темнота.

Милана взглянула на часы – пятый час ночи, или утра! Она подавила зевок, подошла к пожилому мужчине у закрытого сейфа и, скрывая раздражение, полюбопытствовала:

– Что вы там так долго ищете?

– Пытаюсь подобрать код, но… – И улыбнулся ей, показав кривые зубы, а также давая понять, что дело безнадежное. – Не хотелось бы такой дорогостоящий ящичек губить автогеном.

– Губите. Это сейф моей сестры, поэтому разрешаю. Хоть автогеном, хоть кувалдой, но вскройте уже этот… ящичек, черт бы его побрал. Вся ночь ушла на всякую скучную муру, невыносимо ждать.

– Охо-хо-хо… – исторг нечто вроде смеха так называемый эксперт, который сейф не умеет вскрыть. – Вам так кажется, моя красавица. На самом деле шла скрупулезная работа – поиск улик, это совсем незанимательно и скучно для стороннего человека. А где потерпевший?

– В гостиной на диване валяется, стонет. Говорит, голова болит, нос разбит, ну и состояние психическое не совсем ах.

– Вам он не нравится, – констатировал эксперт.

– Что, заметно? – округлила глаза Милана.

– Только мне, – снова рассмеялся он. – Но я же старый, вижу то, что иногда и не надо видеть. Будем вскрывать сейф варварски, инструменты мне привезли. Без свидетелей не хочу это делать, вы должны своими глазами убедиться, что именно там лежит, и под протокол.

Милана сбежала, вернулась в гостиную, упала в кресло и покосилась на Викентия. Лежал он трупом с грелкой на голове, набитой льдом (рискуя отморозить немногочисленные мозги), руки сложил на груди точно покойник. Мда, физиономия у него, конечно, как в боевиках – разбита в кровь, но вызывает смех вместо сочувствия. Чтобы не рассмеяться и не попасть в глупое положение, Милана взяла первый попавшийся журнал и уткнулась в него, но язык сам проявил инициативу и задал пострадавшему вопрос:

– Ты уверен, что он ударил тебя только один раз?

– А что? – открыл тот глаза. – Я плохо выгляжу?

Ну, раз Кент уже общается, значит, не умрет. Милана повернулась на бок лицом к нему. Ей хотелось хоть немного расслабиться, устала жутко. Этот избитый и полумертвый негодяй разбудил ее около двенадцати, панически сообщил, что его почти убили, пришлось звать Леху, который доставил ее сюда и вызвал полицию.

– Неважно, – добила его безжалостно Милана. – А зачем тебе хорошо выглядеть? Ты вдовец, у тебя траур, дома сиди, а не по барам гуляй.

– Слушай, отстань, а? Без тебя хреново.

– Верю. Только не пойму, Кент, как же он вошел, если ты уверял, давая показания старшему из ментов, что открыл входную дверь ключами? Грабитель уже здесь был, так ведь? Я не поняла, дверь была закрыта или открыта?

Викентий задумался, вспоминая детали, и:

– Дверь? Она была закрыта… но открыта.

– Кент, ты до сих пор пьяный?

– Пф! Я протрезвел, когда после удара скользил по полу.

– Тогда объясни, как это: дверь закрыта и одновременно открыта?

Терпеть не мог он этот ее тон, будто врач психушки идиота допрашивает, притом никаких эмоций, мимикой она практически не пользовалась, иногда улыбалась, когда другие нормально хохотали. Про себя он негодовал, гримасой ему не удавалось показать своего отношения – лицо болело, а слова могут прозвучать оскорбительно. Чего не желал Викентий, так это ссориться со стервой Милкой, поэтому взял ее же тон (в отместку) и растолковал, как больной:

– Представь, так бывает, да. Я пришел, вставил ключ в верхний замок, а он не поворачивается. Тогда машинально дернул за дверную ручку, она поддалась. То есть дверь была открытой. Теперь понятно?

– Не совсем, – огорошила его Милана. – Как вошел вор? У вас нижний замок закрывает дверь на пять цилиндров! Верхний на три, все цилиндры входят не только в деревянную планку, но и в стену. Этот замок отмычкой не откроешь, только если выпилить, но это головняк, шум на весь подъезд, вор не станет так рисковать. Наверное, ты все же не запер дверь.

– Запер, запер, – уверенно и одновременно раздраженно бросил в ее сторону Викентий, он же холерик, чуть что – кипит. – Это как раз хорошо помню, я же был трезвым и это запомнил. А что? Почему спросила про вора? Я не знаю, как он вошел.

– Просто, – пожала она плечами, мол, сама не понимаю. – После исчезновения Нии мне все интересно, что с ней связано, и вдруг такой инцидент. А когда ты очнулся, дверь была закрыта, да?

– На верхний замок, – подтвердил Викентий. – Она захлопывается на верхний, а чтобы надежно закрыть, нужно вторым ключом…

– Почему не поставили умный замок, который открывается отпечатком пальца? Или смартфоном? Да хоть таблеткой! Уже войти проблематично было бы. И тебе не разбили бы лицо, кстати, скажи спасибо, что не убили.

– Спасибо, Язва Георгиевна, – промямлил Викентий.

– Не мне. А тому, кто тебе по фейсу заехал, он мог и нож воткнуть.

– Спасибо за слова утешения, от которых хочется повеситься. Ты не помнишь? Этот замок покупали вместе с дверью и коробкой. В наборе.

– Странно…

Милана произнесла одно слово, не закончив мысль, но она у нее явно сформирована. Викентий повернул голову, чтобы посмотреть на сестру жены, поморщился, так как ощутил боль, забыл, что гримасничать ему противопоказано. Он уставился на Милану в ожидании продолжения – в чем странность видит она? А та на него ноль внимания, полулежала в кресле, подложив руку под голову, не спала, смотрела куда-то в пространство, наверняка что-то видела, ему стало любопытно что:

– Ты сказала «странно», а дальше?

– М? – вернулась из дум она. – Да так… Вор вошел сюда, при этом не вынес дверь ракетной установкой, значит, у него были ключи, если только ты не забыл…

– Я запер дверь. Запер, запер.

– Слышала. Он открыл сейф, значит, узнал код. Кстати, ты код знал?

– Нет, не знал. – Помолчал и признался: – У меня бабки заканчиваются, я делаю в клубе ремонт, Ния помогала деньгами, сам не потянул бы, куда мне! Спорт, фитнес… на этом много не заработаешь, а содержать клуб нужно, будто я шейх. Тогда тупые качки и девицы, ищущие богатых мужиков, будут ходить и платить, считая мой клуб престижным. Короче, ремонтировал, пока лето и клиенты в разъездах, потратил все, что имелось. Недавно… пару дней назад… пробовал я колесико покрутить, в сейфе есть деньги, но…

Милана перевела взгляд на него, словно проверяя, правду он говорит или лжет, в самом деле любопытно: любимый муж не знал кода? Но вспомнила, как отец учил обеих дочерей: «Девчонки, я прошел тяжелую школу, пока достиг своего уровня. Вам придется заниматься… не люблю это слово, да только другие у нас не в ходу… да, вам придется заниматься бизнесом, я хочу, чтобы вы на себя работали. Это прежде всего свобода, но и сложности. Так вот, хорошо запомните, вы попадете в сферу, которая не терпит доверчивости. Доверчивый, по-современному лох, обычно теряет не только деньги, но случается, что и свободу, и жизнь у него отнимают. А поэтому все, что представляет ценность, должно быть вне зоны доступа от всех, будь то муж, дети, друзья, сестры. Поймите, я не настраиваю вас друг против друга, я верю в вас, но доступность многих спровоцировала на подлость, предательство, воровство. Так случается, к сожалению. Поэтому документы, драгоценности, коды, тем более коды сейфов нужно хранить надежно и никому не давать. Кроме расходной карты, но ее нужно завести не в банке, который обслуживает бизнес, а в другом, где не будет крупных сумм. Я вас люблю и хочу увести от больших проблем, которых и так будет много».

– А что еще в сейфе? – спросила Милана.

– Я туда не заглядывал. А, стекляшки хранила! После банкетов снимала с себя и туда прятала. Деньги там лежали на всякий случай, это знаю, остальное… на фиг оно мне?

Типичный паразит, про себя подумала Милана и отвела глаза. В народе подобных называют альфонсами, но, по ее мнению, на данную категорию беспринципных мужчин он вряд ли тянет. Обычно альфонсы предприимчивые юные пацаны у старых баб на содержании, а этот ни рыба ни мясо, которому повезло влюбить в себя Нию. Впрочем, сейчас не Кент на первом месте.

– Итак, вор узнал код, – произнесла она задумчиво. – Интересно, как?

– Выведал у Нии! – воскликнул Викентий.

И не только поморщился, но и застонал, однако мысль явилась логичная и заставила его сесть, не обращая внимания на побитое лицо, которое болит при каждом движении. А дальше Викентий, тараща в пол глаза, заговорил, словно великий ученый, рассказывающий теорию относительности от имени Эйнштейна:

– Нию пытали в загородном доме, вот откуда кровь. Потом увезли оттуда… наверняка живой! Да, она была жива. Спрятали и продолжили пытать, пока она не сказала код сейфа… А ключи? Ключи в сумочке, сумочка в загородном доме осталась. Надо съездить туда и посмотреть, если нет ключей, значит… Значит, я прав? Слушай… А вдруг следак ошибается? Вдруг Ния жива?

– Может быть, во всяком случае, ночной тип, ограбивший сейф, дает нам надежду, но… Но картина слишком фантастичная, сюжет для тупого сценария. Я думаю, вор бывал здесь, возможно, мы оба его знаем. Он заходил в кабинет, таким образом узнал про сейф. Нужно всех знакомых просеять, особенно тех, кто бывал в вашей квартире, конечно мужчин. Ударил-то тебя мужик, вон как рожа распухла от одного удара.

– Смеешься? – огрызнулся Викентий.

– Даже не улыбаюсь.

– Здесь побывала хренова туча народу! Ния общительная… чересчур, я бы сказал, общительная. То устраивала вечеринки, то приятельниц приводила, то с работы могли нагрянуть, среди ночи приезжали гости. Да ты сама в курсе.

А она, казалось, его не слушала, бубнила себе под нос:

– Пытали… хм. Полтора месяца пыток мало кто выдержит… Когда выбивают богатство, а другой цели быть не может, то пытают крепко, а не развлекаются. Но если вор добыл коды и пароли, почему сейчас решил ограбить, а не раньше? А, он выследил, когда ты покинешь дом… Но раньше ты тоже покидал… Ладно, потом подумаю. Полагаю, вор знал, что ты в баре, значит, будешь торчать там долго. Сейф точно был открыт, когда ты пришел?

– Пф! Я был пьян, но открытый сейф от закрытого отличить способен. Даже сумку заметил, висевшую через плечо. Такие кадры запоминаются на всю жизнь.

– А денег много было в сейфе?

– Не считал. Полагаю, прилично. Стопка из разных валют. Большая.

– Ну, раз вор порылся в сейфе, деньги наверняка забрал, да и драгоценности вряд ли оставил. А зачем ноутбук спер? Комп староват, это же видно. И сейф закрыл на код зачем-то, мог и открытым оставить, чтобы менты и мы не мучились.

В это время заглянул Леха:

– Сейф взломали, вас зовут.

Когда смешливый дядечка открыл дверцу, все увидели… пустые полки, будто никогда и ничего там хранили под грифами «ценно» и «секретно».