– Я путешествовать люблю. Дорогой шмот и часы. – Признался Петя, уверенный в том, что я не передам эти слова Веронике. – Кто ее там сейчас тра....ет, мне плевать. Дома она будет ползать на коленях и ублажать меня. Знаешь, наступает такой предел презрения, когда становится отвратительным все – эти космы нарощенные и лысая ее башка. Перекроенная рожа и даже тот вонючий запах, который она пытается перебить дорогими духами.
И пока Петя перечислял подробности всех извращений, которые любит самодостаточная Вероника, я почему-то молчала. Мне нужно было как-то прервать этот гнусный монолог. Но я молчала, вот в чем загадка той ночи.
Выговорившись, Петя смачно сплюнул и ушел. Он даже не попросил меня оставить все это между нами. А может, наоборот, таким образом пытался поставить точку в их отношениях?
Спустя пару дней, меня набрала рыдающая Вероника. Пьяная до скотского состояния, какой я видела ее часто.
– Ты оказалась права. – Вычленила я из ее речи. – Эта сволочь меня бросила. Он женится на очень богатой и красивой молодой девке. Но как он мог? Я ведь эту тварь все эти годы содержала.....
Так вот, Роза сообщила мне по телефону, что Вероника нашла нового альфонса. И даже вышла за него замуж. Второй муж опять не работает, путешествует за ее счет и снова ей изменяет.
– Вот как думаешь, бросит Виталик в этот раз ее? – С каким-то диким любопытством поинтересовалась у меня вездесущая Роза.
– Не знаю. – Соврала ей я.
И положила трубку, сославшись на то, что у меня много дел.
15. Как выглядят тираны
В моей жизни новый этап. Я по привычке хотела написать "в нашей с мужем", поскольку давно уже не воспринимаю себя отдельно от него. Но заставила себя отсоединиться. Странное чувство.
Муж после операции. У него диета, которую я выполняю ему по часам. Многие продукты исключены, и приходится почти весь день стоять у плиты, чтобы было свежее.
Эви за городом. И не может обеспечить мне эту функцию. Не должна. Она же не жена моего мужа. Всего лишь помощница по дому.
Это моя миссия. От которой я устала. И мечтаю о том, чтобы очутиться в санатории или в гостинице. Чтобы мне подавали.
Эмоциональное обслуживание – самое тяжелое. Именно за это платят в ресторанах. И потому работа официантов очень тяжела.
Муж привередничает. Он не хочет суфле и запеканки. И периодически отправляется с мужиками в гараж, чтобы поесть шашлыков, зная, что ему будет после этого плохо. Но в нем есть такая черта, как капризность и упрямство. Именно по этой причине мы постоянно ругаемся.
Хотя кто-то может сказать, что муж – взрослый и вполне может подумать о своем здоровье сам. Но много вы знаете мужчин, которые пестуют себя и лелеят? Да. Это одиночки и нарциссы.
Больше всего меня напрягают замечания мужа, что в блюдах нет чеснока или они не достаточно поджарены, хотя он прекрасно знает, стол первой диеты этого не предусматривает.
Знает и требует острые соусы или подливу с перцем. Брезгливо отодвигает тарелку. Злится и повторяет – я это есть не буду.
И мне кажется, что рядом со мной капризный ребенок, которого хочется выпороть. Уговоры не помогают.
Я устала от материнства большому мальчику. Хотя меня ведь никто не просит становиться мамой. Но зачем-то я продолжаю это делать, отказываясь от массажа и косметолога. От того, что не успеваю спечь запекнку и разлить желе по стаканчикам, которые муж откажется потом есть.
Из-за постоянного напряжения я не могу уснуть. И муж тоже, поскольку он в отпуске. И по ночам спать не любит. Потому бродит по квартире, разыскивая по закромам вкусняшки, наедается, как в детстве, а потом стонет.
Я срываюсь. Не сплю. Отправляю мужа в отдельную комнату. Но он продолжает меня раскачивать эмоционально, хотя смотрит на меня, как теленок, и выдает:
– Я тебя уже боюсь. Ты все время кричишь. Почему ты такая нервная?
А правда почему? Кто из нас абъюзер?
16. Почему я люблю зиму и про курьеров
У нас в округе все еще нет весны. Вернее, она есть. На календаре. Вокруг – горы грязного снега и голые ветки деревьев. И лужи, в которых тонут автомобили. Реально тонут.
Серо и печально. Именно поэтому я так люблю зиму. С ней светло и чисто. Да. Стал виден весь мусор, который прятал снег. В основном, это окурки и пустые бутылки. Мне обидно, что люди разводят грязь.
Город кажется уставшим и печальным.
В пабликах много ругани и недовольства. Там всегда идет конфронтация между собачниками и обывателями, которые фотографируют пустые банки, брошенные мимо урн.
Вечный спор, в котором нет победителей.
Мы едем с мужем по дороге. Тротуаров не видно. Только черный снег. Он некрасивый. Дети возвращаются из школы и курьеры идут пешком или едут на велосипедах.
Один из них, очень щуплый паренек, падает вместе с громадной сумкой прямо в грязь. И не может встать. Потом еле-еле поднимается. Наверное, ему тяжело нести эту ношу. Мне становится жаль курьера.
Потому что когда-то я точно так же тащила огромную сумку. В то время я была уже госслужащей, но мне почему-то вменили в обязанность работу курьера. За которую не доплачивали.
Помню, стояляа зима. Мне приходилось пешком идти за кипой квитанций и бумаг, а потом тащить эту ношу. Водитель для этих целей не выделялся. Только проездной. Но транспортная развязка была так далеко от того банка, в который я ходила каждый день, что это не решало проблему.
Однажды, а это было зимой, я тащила эту сумку, держа ее перед собой, поскольку ручки у нее давно оторвались. И вдруг и она сама тоже тресунала от старости. Большая служебная сумка. Очень вместительная, но давно уже изношенная.
Все документы вывалились на землю. Я стала их собирать, а потом просто устала и легла на снег. Тогда я весила всего сорок килограмм и утомлялась от этой беготни.
Я лежала несколько минут на земле и смотрела на небо. Оно было очень красивым. Огромным. И по нему плыли облака. Которые казались мне фигурами каких-то животных.
Почему я вынуждена таскать эту ношу, спросила сама у себя я? Кажется, я почувстовала себя тогда несчастной – красота ничего не решает. Шеф ко мне приставал, а я ему отказала. Это был физически не привлекательный мужчина, который решил самотувердиться таким образом. А внутренне мой обидчик выглядел еще хуже.
Он повесил на меня обязанности другого специалиста. И специально не выделил водителя. Я сопротивлялась. А он ответил, что есть в должностных обязанностях строка – иные поручения руководителя. Значит я должна.
У меня болела спина, и хотелось просто лежать на снегу и смотреть на вот это прекрасное бескрайнее небо. И любоваться облаками, похожими на зайчиков и ягнят.
И, пока я размышляла о том, зачем в моей жизни все так, ко мне подошел мужчина и стал уточнять, все ли со мной в порядке. Я сказала, что мне плохо. А мне и правда было не хорошо.
Хотя я выглядела, как сумасшедшая. Зима. Маленький курортный город. Люди, спешащие по своим делам. И я, лежащая на куче белоснежного и редкого снега в форме звезды. Рядом порваная сумка и моя дамская. И ворох никому не нужных квитанций. Тогда не было электронного документооборота.
Потом я вернулась на работу, кое-как дотащив все это барахло. Кажется, половину я потеряла. И шеф снова отчитывал меня. А я писала объяснительные.
Потом мне принесли приказ о том, что мне назначен выговор. Который я отказалась подписать. Как раз был обед, и я рванула в прокуратуру, чтобы пожаловаться на шефа.
Когда я вернулась обратно на рабочее место, секретарша принесла мне новый приказ о том, что выговор аннулирован по ходатайству прокурора.
Больше мне не пришлось таскать тяжелые сумки. Хотя положение мое на службе стало не выносимым. И я вынуждена была уволиться. Шефу тоже влепили штраф. Но он продолжает работать и по сей день.
А я уехала в другой город, чтобы начать все сначала. Наверное, тот самый белый снег меня спас.
Поэтому я люблю зиму, благо она у нас длится почти всегда.
К слову, я всегда оставляю чаевые курьерам и официантам. Это адская работа. Я это точно знаю.
