Губы поджимаю и молчу. Неприятная ситуация складывается. Все думаю как Мишка одна домой добирается, я ведь обещал её отвезти после театра. С другой стороны, сама виновата! Не смогла хоть раз в жизни придержать свою грубость, ради меня. Я разве о многом прошу? Немного учтивости и понимания, с её стороны. Она ведь мой лучший друг, а ведёт себя непонятно как! И чего она взъелась?
Мне и самому этот театр никуда не впился, но Лена права, людям необходимо хоть иногда бывать в подобных заведениях.
– Она просто вспыльчивая, немного.-пытаюсь сгладить ситуацию и смотрю на Лену. Ну до чего же хороша, даже когда злится.
– Ты путаешь вспыльчивость с отсутствием воспитания. Кто её родители? На их месте, я бы сгорела от стыда имея такую дочь!-все никак не успокоится.
– Мишель сирота.-отвечаю строго. Никому из людей на этой планете, неизвестно что творилось с ней после смерти матери. И о том, с каким трудом она выживает в сложившихся условиях. Нужно отдать ей должное, не смотря на все тяготы судьбы, Мишель всегда громче всех смеётся и гораздо сильнее ценит жизнь, чем люди, у которых все хорошо. Я ни раз предлагал ей сдать квартиру, даже за аренду не возьму, пусть платит только за коммуналку и живёт сколько нужно. Но она самостоятельная. Хочет сама на квартиру накопить и от моих предложений отказывается. Ладно, хватит об этом думать. Как поругались, так и помиримся.
После театра везу Лену домой. Паркуюсь у подъезда, на ручник ставлю. В салоне пахнет её духами. Приторно сладкими, немного свежими. Сидит в расстегнутом пальто, красивые колени обтянутые капроновой тканью, что выглядывают из-под платья, приковывают взгляд. Наверное, я слишком долго смотрю.
– Спасибо за вечер. Все было прекрасно.-произносит нежным голосом и соблазнительно облизывает нижнюю губу.
Наклоняюсь к ней, целую. Губы твёрдые, упругие, но все равно нравится с ней целоваться. Больше, чем с кем либо другим. Представляю сколько удовольствия могу доставить эти большие губы и быстро возбуждаюсь. В порыве страсти опускаю ладонь на её коленку и сжимаю. С замиранием сердца слежу за ситуацией. Лена руку мою не убирает, значит не против. А может, уже готова? Провожу рукой выше, под платье, и снова сжимаю. Позволяет. Отрываюсь от её губ, шею целую, чувствую на языке горьковатый привкус косметики и парфюма. Утыкаюсь пальцами в её промежность.
– Тем, ну не здесь же!-возмущенно говорит и одергивает меня. – За кого ты меня принимаешь, чтобы в машине…-смотрит обвиняющим взглядом.
В моей голове застеленной сладким туманом из похоти и невероятного желания, не сразу всплывает ответ.
– За свою девушку. Любимую и единственную.-шепчу и снова прижимаю её к сиденью.
– Нет, Тем, я не об этом!-отталкивает меня.– Ты разве не понимаешь, что это не приемлемо! Ни одна порядочная девушка не станет делать этого в машине!
–Да почему нет? – вспыхивает вопрос в мозгах. Никогда об этом не задумывался.– Какая разница где, если мы любим друг друга. Я не стану после этого хуже к тебе относиться.– не теряя надежды, до ужаса возбуждённый, снова её целую и поднимаю руку к груди.
– Перестань.-говорит строго и слишком громко. Голос неприятный в этой тональности. Как у бабки сварливой. По мозгам бьёт. Отпускаю её и на свое место возвращаюсь. Член пульсирует, налился кровью и требует немедленного продолжения.
– Я тебе не шлюха! Если хочешь чтобы у нас все было, сделай все красиво. Сними номер в гостинице, купи мне красивое белье, подари цветы и пригласи на свидание.
– Да, ты права.-согласно киваю головой. Все ещё плохо соображаю. Неосознанно в голове список требований составляю. Номер, белье, цветы. Не так уж и много, для того чтобы получить желаемое.
– Я настолько горда, что никогда не позволю себе любить человека, который меня не любит.-воодушевленно произносит Лена и смотрит на меня, словно в этих словах скрывается глубокий смысл.– Это цитата из Анны Карениной!-подсказывает и недовольно вздыхает. – Но она отражает и меня саму.
– Я понял.-улыбаюсь и выхожу из машины чтобы открыть ей дверь и подать руку.
Такая девушка у меня впервые. Возвышенная, таинственная, особенная. Такое чувство, что за красивой внешностью скрывается нечто большее, притягательное, манящее, глубокое. Так и хочется её разгадать и наконец уже познать, во всех аспектах.
Прощаюсь с Леной и еду к Мишель. Не смогу чувствовать себя полноценным человеком, зная что она на меня злится. Я всегда слишком остро переживаю наши ссоры, в отличии от неё. И всегда первый иду мириться. В начале нашей дружбы, мне каждый раз казалось что мы на всегда разругались, и это было невыносимо. Помню как я напился от горя в один из таких моментов, и ночью, баллончиком с краской писал на асфальте под её окнами фразу « Мишаня, прости меня», сопровождаемый глубоким осуждением со стороны случайных прохожих. Один мужик даже обозвал меня педиком и попытался отобрать баллончик, за что получил по морде. Оставшуюся ночь я провел в обезьяннике. Мужик был очень удивлён, когда узнал что Мишаня-это девушка, и даже принялся извиняться. Эта дуреха, самый близкий и родной человек для меня. Каждая минута в ссоре, равна бесконечным пыткам.
Стою под её окнами, сообщения строчу, дозвониться пытаюсь. Звонки сбрасывает, сообщения непрочитанной галочкой напрягают. Волнение охватывает. А вдруг и правда в этот раз она серьезно обиделась? Захожу в подъезд, лифт сломан уже несколько месяцев и как я понимаю, чинить его никто не торопится. Поднимаюсь на седьмой этаж пешком, движусь на желании скорее увидеть её и помириться.
Уже на пятом этаже слышу крики и пьяное веселье сопровождающееся песнями Бутырки, доносящиеся из её квартиры. Шаг ускоряю. Витька опять загулял, устроил в квартире сходку. Я не раз с ним разговаривал, по мужски, чтобы в доме тихо было, чтобы Мишку не обижал. Он вроде при разговоре все понимает, выцветшими потерянным глазами хлопает, со всем соглашается и денег просит занять. А потом все по новой. Как Мишель здесь выживает, остаётся только догадываться.
Дверь открыта, вонь в квартире невыносимая. Захожу, сразу на кухню заглядываю. За маленьким убитым кухонным столом сидят трое мужиков и бабка Люда. Старуха иногда вместе с сыном закладывает. Орут все чего-то, матерятся, в выражениях не стесняются. Музыка гремит из повидавшего жизнь старенького кассетного магнитофона. Ясно все с ними. Иду к Мишиной комнате, в дверь кулаком стучу. У неё замок на двери хороший, сам ставил около года назад, чтобы эти черти её не донимали.
– Мишань, это я!-кричу, чтобы она услышала.– Миш, открывай!
Щелчок замка и в открывшемся проёме показывается её кудрявая голова. Глаза грустные, взгляд печальный. Впускает меня в комнату и сразу же дверь обратно запирает, пока следом никто не поперся. Возвращается к своей кровати, садится облокотившись спиной о стену и большие наушники надевает. Головой в такт музыки покачвает, от чего её кудри подпрыгивают.
Сажусь рядом, ноги её беру, поднимаю, и на свои колени кладу. Мысли в голове гоняю, как ей помочь. Говорить о том что происходит, бессмысленно. Человек создание удивительное, ко всему привыкает. И Мишель уже привыкла жить в таких условиях.
Снимаю с её головы наушники, к уху прикладываю, а там тишина. Нет никакой музыки. Просто не хочет со мной разговаривать.
– Погнали в караоке.-говорю уверенно и встаю, её за руку беру, за собой тяну.
Мишель просто обожает петь. У нас даже есть любимое заведение, где мы частенько проводим время вдвоем, или же собираемся большой веселой компанией.
Услышав о караоке, подруга хитро улыбается. В жгучих чёрных глазах разгорается азарт и желание повеселиться. Вот она, моя Мишель. Не может долго обижаться и строить из себя холерика. Она за любой движ и веселье. Живая, настоящая, безрассудная.
– Эй, слышь, Наутилуса нам наруби.-кричу бармену который отвечает за караоке. В этом заведении всего один экран и несколько микрофонов, переходящих от столика к столику. Я бы предпочёл более солидное место, где в отдельных кабинках можно спокойно петь сколько душе угодно, но с Мишель, вообще пофиг где и чем заниматься. Нам будет весело даже если нас высадят на луну совершенно одних, без еды и воды. И мы быстрее умрём от дикого смеха, чем от отсутствия кислорода или питания.
Мишель берет микрофон у мужика за соседним столиком, и широко улыбаясь опьяневшими губами, начинает петь. Голос красивый, даже когда пьяный. Поёт она, а словно эти звуки из моего сердца выходят. Душа танцует, от её тембра и мелодии. Я определённо по уши влюблён в её талант.
– Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене…-закрывает глаза отрываясь от всего мира, от всех людей. Невероятная. Потрясающая. Все посетители в караоке уходят от реальности вместе с ней, туда где оживает текст песни, превращаясь в реальные картинки наполненные чувствами. Её голос проникает в голову, в кровь, струится по венам вызывая передаваемые эмоции.
Мишель закончила петь и зал наполнился бурными аплодисментами.
– Это моя подруга!-кричу толстому лысому дядьке, который громче всех хлопает сотрясая жир на руках. Его хлопки гораздо громче остальных, наверное, потому что вместе с руками хлопают и подмышки.
– Я хочу танцевать!-сообщает подруга и хватает со стола стакан с вишнёвым коктейлем, быстро допивает остатки крепкого алкоголя и широко улыбаясь устремляется к бару. Иду за ней, развивающиеся кудри как магнит, взгляд притягивают.
Смеётся. Заразительно, громко, задорно. Громче всех, кого я знаю. На барную стойку запрыгивает, танцует без музыки.
– Музон наруби.-говорю бармену.
– Эй, щас наша очередь петь!-возмущенно орёт тётка с дальнего столика.– Включай нам «жёлтые тюльпаны»!
– Подождут твои тюльпаны.-рычу на неё и достаю из кармана свернутые банкноты, бармену протягиваю.– Давай че-нить повеселее.-улыбаюсь.
Смотрю на Мишель снизу вверх, а ей все по барабану, она и без музыки неплохо танцует. Глаза закрывает, косуху снимает, мне кидает и смеётся. Танцует красиво. Можно бесконечно смотреть на три вещи: на огонь, воду, и как Мишель танцует. Её пофигизм и нежелание вникать в мнение окружающих, придают ей раскованности и невероятной уверенности.
Бармен музыку включает клубную, сам от Мишки балдеет, улыбается. Забыл про пиво которое переливал из стеклянной бутылки в стакан.
– Федь, а я не поняла, почему он музыку включил?!-орёт тётка на толстого мужика и толкает его.– Фёдор, ты мужик или кто? Иди разберись!
Кабан встает со стула, вытирает рот салфеткой, комкает её, и бросает на стол. Сразу понимает что разбираться ему придётся со мной. Идёт ко мне через весь зал, кулаки сжимает. Выдыхаю резко, хватаю со стойки стакан с чужим пивом которое официант не успел унести за стол, залпом половину выпиваю и на Мишку смотрю. Ей совершенно плевать, что происходит вокруг. Она хочет танцевать и она будет это делать, независимо от обстоятельств. Куртку свою снимаю, на стул кидаю, и первый бью мужика в голову. Тётка его верещит, как свинья резанная. Даже сквозь музыку слышно.
– Федя, сделай что-нибудь!-орёт.
Бармен вместе с официантами затаился, с интересом следят за развитием событий.
Мужик слюни на пол небрежно сплевывает. На широком подбородке склизкая слюна повисла, рукой её вытирает и на меня прет. Встаю в стойку, кулаки сжимаю. Весело. Давно так не отрывался, чтобы до драки в баре.
Мишель на корточки опускается, берет с барной стойки пустую бутылку из под пива и резким движением разбивает об лысую голову мужика. Накаут. Мужик с грохотом валится на ближайший столик, сопровождаемый визгами сидящих за ним девушек.
Хватаю подругу за ноги, на плечо закидываю, из клуба уношу.
–Мы куртки забыли!-смеется.
