Восемь пуль людоеду

Ирина непроизвольно подалась в сторону.

– Какая новость, Николай Степанович? – спросила она несколько сдавленно.

– Помнишь, ты просила меня посодействовать в получении бесплатной путевки в санаторий?

Ирина помнила. Путевку она просила не для себя – у Славки, младшего брата, врачи обнаружили какие-то проблемы с легкими и настойчиво рекомендовали ему провести курс лечения в санатории. Но путевка стоила больших денег, а через завод можно было получить ее полностью оплаченной.

Ирина просила начальника о помощи еще месяц назад, но тогда он лишь пробурчал в ответ что-то невнятное, и она решила не возобновлять этот разговор. И вот месяц спустя шеф наконец дал ответ. Правда, в такой странной форме…

– Помню, Николай Степанович. А что – есть возможность?

– Есть, Ирочка, есть. – Он снова повел носом. Ирине показалось, что он облизывается. – Завтра же можно все оформить. Заезд в санаторий со следующей недели. Надо будет только пройти медкомиссию – и с понедельника на двадцать четыре дня ты вольная птица.

– Это не мне, это брату, я вам говорила.

– Тем более.

Николай Степанович продолжал тянуться носом к ее шее, Ирина продолжала отодвигаться, и в какой-то момент угол наклона начальника превысил все разумные пределы. Не удержавшись на стуле, он завалился и уткнулся носом ей в ключицу. Он попробовал придержаться, но сделал это очень хитро – единственно, за что он счел нужным ухватиться, это за саму Ирину.

– Николай Степанович! – воскликнула она, пытаясь подняться со стула, но все ее старания привели лишь к тому, что они оба, в обнимку, грохнулись на пол.

Эта умышленная неуклюжесть ее взбесила. Но Ирина все еще пыталась сдержать себя. Она силилась подняться, но шеф, явно намеренно, не давал ей сделать это, даже наоборот – все сильнее старался прижать ее к полу своей тушей.

Вдруг она поняла, что он ее целует. Мало того – он пытался забраться своей шершавой рукой ей под юбку, а этого Ирина уже никак не могла ему позволить.

– Эй! Эй! – закричала она, сжимая ноги. – Николай Степанович! Тьфу, черт, отвали, придурок!

Собачников не реагировал. Ирина ударила его кулаком, но при ее силе сложно было пробить слой жира, которым оградил себя ее начальник от внешнего мира. Сообразив, что голыми руками с этим типом ей не справиться, Ирина протянула руку к столу, нащупала бутылку минеральной и с размаху треснула ею начальнику по затылку. Собачников тут же забыл о поцелуях, вскинул голову и зашипел, жмурясь от боли. Бутылка не разбилась, и остатки минеральной воды прыгающей струйкой вытекали ему на лысину.

– Ах ты!.. Ах ты!.. – запричитал Собачников, тряся головой и отплевываясь от минералки. – Больно, падла! Ой, как больно!

Ирина отпихнула его и вскочила на ноги. Кинулась к двери, рванула за ручку – закрыто. Где ключ?

Она повернулась к Собачникову.

– Дайте ключ, я уйду.

Бутылку она все еще держала в руке, за горлышко, как гранату, и размахивала ею в такт словам, словно дирижерской палочкой.

– Ключ? – прошипел Николай Степанович, медленно подымаясь на ноги. – Я тебе дам ключ… Я тебе такой ключ сейчас дам!

Ирина грохнула бутылку о стену и выставила перед собой острый осколок бутылочного горлышка.

– Гони ключ, коз-зел, пока я тебе яйца не отрезала!

Николай Степанович замер, с ненавистью глядя на свою секретаршу, оказавшуюся такой строптивой. Но Ирину этот взгляд ничуть не смутил – она умела за себя постоять.

– Ключ!

Она сделала шаг вперед и взмахнула перед собой осколком. Собачников заметно струхнул. Он отшатнулся, прикрылся стулом и торопливо выхватил из кармана ключ. Бросил его Ирине.

– На, подавись. Мотай отсюда. После обеда можешь не появляться.

– Я ВООБЩЕ здесь больше не появлюсь, – поставила его в известность Ирина, отпирая замок. – Мне надоело работать с таким уродом…

– Сука! – возмущенно выкрикнул ей вслед Николай Степанович.

За Ириной не заржавело.

– Кобель! – крикнула она в ответ и с грохотом захлопнула за собой дверь.

Ее работа в качестве секретаря на этом была закончена.

– Не буду больше работать на таких уродов! – заявила она Натке Крайновой. – Ерунда какая-то получается – мой младший братишка открывает собственный ресторан, а я должна терпеть поползновения потного придурка! Да я лучше к Тошке в официантки пойду!

– Уже поздно, – сообщила Натка. – Они набрали студенточек, так проще. Никаких обязательств и можно платить гроши. Но даже на таких условиях у них был большой конкурс.

– Я пошутила, – Ирина махнула рукой. – Я не собираюсь быть в работницах у собственного младшего брата.

– Гордость, – кивая, сказала Натка. – Понимаю. Но где ты теперь собираешься брать деньги? Ведь ты хотела снять квартиру и уйти от родителей… А без работы это будет сделать не просто.

– Что-нибудь придумаю.

– Когда?

– Чуть позже. Сейчас у меня голова забита тем, как отомстить этому лысому ублюдку.

– А ты хочешь ему отомстить? – удивилась Натка.

– Еще как! Я уснуть спокойно не смогу, если не сделаю ему какую-нибудь гадость! Тебе легко говорить спокойно – он тебе не лазил под юбку, а я как вспомню об этом, так орать хочется.

– Вечно у тебя какие-то проблемы с мужиками… – проворчала Натка недовольно. – И почему ко мне никто не пристает? Я бы не стала строить из себя недотрогу.

– А что-нибудь умное ты можешь сказать? – спросила Ирина холодным тоном. – Или ты уже забыла, как это делается?

– Ну почему же? – Натка покачала головой. – А что – ты так сильно хочешь отомстить своему лысому?

– Еще как!

Тут Натка хитро прищурилась.

– У меня есть кое-какие мысли. Ты не знаешь – он женат?..

– Как там, в «каюте»? – спросил Антон. – Порядок?

– Все отлично, – сказал Костя.

Он сидел перед монитором камеры внутреннего наблюдения, сложив ноги на стол, и лениво жевал зубочистку.

– Клиенты пьют и танцуют, и никто из них даже не подозревает, что в соседнем помещении сейчас начнется турнир по кулачному бою…

Антон скинул с себя «олимпийку», брюки и остался в одних спортивных трусах. Сделал несколько упражнений для разминки суставов, семьдесят раз отжался от пола и принялся наматывать на кулаки эластичные бинты.

– В последний раз предлагаю: возьми свинчатку, – сказал Костя. – Спрячь ее под бинты, никто и не заметит.

– Это будет нечестно, – возразил Антон. – Я не хочу, чтобы из-за какого-то турнира у нашей «Кают– компании» возникли проблемы. Ты бы еще кастет предложил надеть.

– Кастет не надо, кастет заметят сразу же. А свинчатка не повредит… Ты видел, с кем тебе предстоит драться? Это же не человек, это глыба! У него кличка – Бизон! Он в два раза тяжелее тебя и выше на целый кочан! Я же о тебе забочусь, дурак! Возьми свинчатку!

– Обойдусь бинтами…

Антон побил себя кулаками по скулам и провел короткий бой с тенью.

– Бизон идет, – объявил Костя, единственным своим глазом глядя па монитор камеры слежения за турнирным залом. – Мамочка, мне уже сейчас страшно. У него кулаки больше, чем моя голова!

– Не пугай – пуганый. Лучше спроси меня, написал ли я завещание.

– Ты написал завещание?

– Нет. А теперь спроси почему?

– Почему?

– Потому что я не собираюсь помирать. Я не боюсь этого Бизона. Я уделаю его на пятой минуте. Спорим?

– Пожалуй, я поставлю на тебя пару баксов, братан… Пошли, нас ждут.

Они вышли через запасной выход, проследовали через влажную бойлерную и оказались в турнирном зале. Зрителей здесь было человек двадцать, глаза резало от малиновых пиджаков. С появлением Антона в зале возникло заметное оживление; когда он шел к рингу через толпу, его подбадривали криками: «Давай, Тоха, покажи, что ты умеешь! Не подведи, братан, я на тебя штуку баксов поставил! Давай, братан, врежь, покажи, на что мы в Овражьем способны!»

Антон перелез через канаты. Бизон уже был на ринге. Неприятно скаля мелкие с никотинным налетом зубы, он оценивающе осмотрел своего противника. Потом тихо хмыкнул и покачал головой. По нему было заметно, что в своей победе он не сомневается ни на йоту. «Мелочь пузатая, – должно быть, думал он. – Положу первым же ударом… Щенок…»

«Здоровый парень, – уважительно подумал Антон, тоже приглядываясь к сопернику. – Я-то думал, Костян преувеличивает, когда сказал, что он в два раза тяжелее и выше на целую голову… Но, кажется, наоборот – он преуменьшил…»

Бизон действительно был огромен. Одет он был в узкие плавки, под которыми не было заметно ни малейшего намека на первичные половые признаки; зато мышцы у него так и выпирали во все стороны, бугрились и блестели, словно намазанные маслом. Лицо у Бизона было узкое, угловатое, а щетина коротких черных волос торчала вверх, как проволока. Кулаки его тоже были плотно обмотаны эластичными бинтами, и можно было только подивиться, какие они огромные и тяжелые, эти кулаки, какой мощью от них веет… Впрочем, мощью веяло не только от кулаков – она чувствовалась во всем его теле.

Антон услышал раскатистый гул, но не сразу сообразил, что это сигнал гонга – это он понял только тогда, когда увидел, что Бизон стремительно приближается к нему, поднимая руки для атаки.

«Бокс!» – сам себе скомандовал Антон, машинально уходя в защиту. Он отбил летящий в лицо кулак и сразу же понял, насколько это отличается от обычного бокса. Не было привычного шлепка перчаток, не было упругого давления, которому можно было бы противопоставить свои тренированные мышцы – был резкий хлесткий удар, от которого в подставленном под удар предплечье тут же вспыхнула пронзительная боль. Впрочем, ничего необычного. Это знакомая боль, и он знает, что делать дальше…

Антон поднырнул под поднятую руку Бизона и нанес ему сокрушительный хук в корпус. Бизона отбросило. Открыв на выдохе рот, он пытался привести в порядок дыхание, но это ему удавалось с трудом. Будь Антон в перчатках, удар, возможно, и не возымел бы такого эффекта, но обмотанный бинтами кулак насквозь пробил защиту и достиг болевой точки… Сейчас главное не останавливаться. Добавь ему, Тошка! Левой в корпус. Правой в голову. Левой в голову. Правой…

Завершить серию он не успел. Бизон пришел в себя значительно быстрее, чем можно было ожидать, и его ответный удар в переносицу был страшен. Антона бросило на канаты, они самортизировали и швырнули его в обратном направлении, а второй удар в лицо свалил его на пол.

В зале заорали, засвистели, Антон услышал собственное имя, выкрикиваемое чьим-то обозленным хриплым голосом. А потом он перестал что-либо слышать, только увидел летящий в лицо кулак и успел отвернуться, а последовавший вслед за этим удар в ухо почти лишил его сознания. И он знал, что еще легко отделался, потому что такой удар мог бы и убить, придись он на пять сантиметров повыше, в висок…

Очень хотелось лежать и не двигаться, и чтобы никто не трогал, но он заставил себя открыть глаза, однако ничего не увидел – все лицо было залито кровью. Он не видел ее, но чувствовал, что на лицо у него словно надета липкая маска… Рядом чувствуется движение воздуха… Ну, нет, Бизон, я не доставлю тебе такого удовольствия – этой мой ресторан и Кости Жмыхова, здесь командуем мы!

Он заставил свое тело сжаться, как пружина, а затем, резко распрямившись, отбросил себя в сторону, как раз в тот момент, когда Бизон нанес удар ногой в то место, где только что была его голова.

А Антон был уже на ногах. Он смахнул с глаз кровь и немедленно сгруппировался. Бизон стоит к нему вполоборота – он все еще не может поверить, что удар ногой пришелся в пустоту; он не верит, что этот мальчишка, щенок, смог так стремительно выйти из-под удара. И не понимает, куда подевался его противник. На лице даже появилось какое-то отупелое выражение, словно только что на его глазах свершилось чудо… Впрочем, почти так оно и было…

Вот – огромная бугристая спина открыта для удара. Это как для быка красная тряпка. Злость просто захлестывает.

Антон ударил. Бизон даже подпрыгнул – так силен был удар, и пролетел вперед почти метр, пока не уткнулся в канаты. Антон снова ударил. Кажется, Бизон вскрикнул. Правильно, это и должно быть больно.

Антон коротко саданул в открытый затылок, потом еще раз – и замер с отведенным кулаком, ожидая, что же будет дальше.

Бизон вдруг странно задрожал всем телом, потом, держась за канаты, медленно опустился на колени и уронил голову на грудь, приняв позу приговоренного перед гильотиной.

– А теперь на пол! – злобно скомандовал Антон, продолжая помахивать кулаком у Бизона перед затылком. – На пол, я сказал! Раз, два, три!

Бизон медленно завалился на бок.

Антон обвел взглядом зал. Здесь бушевал ураган. Люди орали, брызжа слюной, лица у всех были красные, как и их пижонские пиджаки, а два парня в спортивных костюмах уже уносили с ринга беспомощно пускающего слюни Бизона.

Через канаты перебрался довольный Кот; удалецки улыбаясь, он хлопнул Антона по спине и что-то крикнул в зал – что именно, Антон не смог разобрать, вероятно, что-нибудь хвастливое.