Потерянный берег. Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бремя выбора (сборник)

– О как, – удивился я, – а своим трудом это как?

– А вон у ломбарда же на доске мелом написаны работы, которые будут оплачены.

– Понятно. Подожди, Иваныч, тут, я в ломбард зайду.

Сразу за пирсами располагался небольшой щитовой домик, торец которого был оборудован в виде стойки, за которой сидел пожилой кавказец в очках и что-то писал в толстую тетрадь, внутри помещения за стойкой в небольшом кресле в углу сидел здоровенный молодой джигит, лет двадцати, рядом у стены стоял АКМС. А в противоположном от джигита углу стояло что-то типа кузнечного горна, от которого шла труба на улицу, рядом с горном небольшой столик с лабораторными весами, какими-то пузырьками, формами для литья и самодельным прессом. Перед выходом в Лесной мы с Иванычем на всякий случай разделили на двоих содержимое свертка, что дала Светлана. Я достал небольшой сверточек и вставил его на стойку перед пожилым кавказцем.

– Добрый день, уважаемый, говорят, у вас можно золото в монеты переплавить?

– Здэравствуй, брат, можно… можно и переплавить, можно просто на лом по весу поменять, в любом случае один к десяти за обмен или штамп я возьму от общего веса.

– Договорились, – ответил я и пододвинул ближе сверток.

Старик развернул сверток, посмотрел на него через лупу, потом помазал его содержимое какой-то жидкостью из баночки, удовлетворенно кивнув. Затем аккуратно высыпал содержимое свертка на весы и начал выкладывать в чашечку гирьки.

– Сто сэмдесят пят грам, – озвучил вес старик, – тебе как, брат, будэш ждать литья, или могу сразу на вес поменять.

– Давай сразу.

Старик отсчитал 15 золотых и 30 серебряных монет, все монетки были небольшие, на которой всего-то был отчеканен только вес в 9 грамм и надпись, маленькими грубыми буквами – «Лесной».

Смахнув все монеты в карман, я направился обратно к боту.

– Ну как, удачно? – спросил меня Сашка.

– Да вполне, сколько мы будем должны за охрану?

– А сколько простоите?

– До завтрашнего обеда точно.

– Ну тогда 15 монет серебром.

– Вот держи, – сказал я, отсчитал и передал монеты.

Взамен он дал мне небольшой деревянный жетон с номером «8». И попросил, что когда буду отплывать, то обязательно вернуть жетон, проверить все ли в порядке на судне и расписаться в журнале у старшего, что под навесом у торговых палаток. Затем мы с Иванычем поднялись обратно на бот, собрать кое-что. Я обратил внимание, что некоторые люди ходят «не стесняясь» с оружием, у кого двустволка за спиной, у кого еще какой «карамультук», очень популярны, оказывается, обрезы, ну а что, правильно, короткий ствол и по убойности в ближнем бою страшное оружие. Еще я внимательно посмотрел, как в 20 метрах от нас строили еще один пирс. Конечно, не то, что я соорудил у нас по принципу «я его слепила из того, что было», ладно сейчас у нас в Сахарном есть возможность подключить электроинструмент и циркулярку… обязательно переделаем и удлиним пирс… потом. Собрав личные вещи, которых было не так уж и много, в маленькую спортивную сумку, накинул за спину карабин и спустился на пирс. Иваныч проследовал за мной, с МРкой и худым военным сидором за спиной.

– Ну что, Иван Иваныч, сходи, наверное, в ломбард и махни золото на монеты, только не жди, когда он будет чеканить, а просто поменяй по весу. Я тут, у схода на берег подожду.

– Сейчас, – кивнул Иваныч и направился общаться со старым чеченом.

Пока ждал, обратил внимание, что у схода на берег был установлен большой щит, на котором где мелом, где углем, а где и записка была приклеена… это была информация о тех, кто еще надеется найти близких и родных, было написано, кто, откуда и где расположился или куда направился. Вернулся из ломбарда Иваныч и похвастался блестящими монетками неправильной формы – 16 золотых и 10 серебряных.

– Ну что, Сергей, пошли пройдемся по торговым палаткам?

– Идем, а после поднимемся в поселок, – согласился я.

Вообще на Новых Пристанях стоял сумасшедший шум и гам, кто-то кого звал, что-то кричал, отовсюду раздавался звук стройки, пахло рыбой, свежеструганым деревом и шашлыком… Как же вкусно потянуло шашлыком.

– Иваныч, смотри.

– Не, Серега, мы же в гости обещали зайти, некрасиво вроде, придем сытые.

– А вдруг они сами последний хрен без соли доедают?

– Эм… – задумался Иваныч, – может, и так, конечно, но глядя вокруг, сомневаюсь, не голодают тут люди.

В основном в торговых палатках у пирсов торговали, конечно, рыбой. Но были и торговцы с другим ассортиментом – инструменты, одежда, кухонная посуда и прочее. В конце ряда торговых палаток располагался небольшой, недавно построенный навес, под которым были разные ящики, тюки и коробки, охранял навес невысокий крепкий парень с «Сайгой» наперевес, а рядом, за наскоро сколоченным столом сидела необъятных размеров дама с какой-то невероятной прической, и, делая записи карандашом в толстую тетрадь, кому-то что-то выдавала, у кого-то что-то принимала. Рядом с навесом стояли несколько запряженных телег.

– Сынки! Подвезти? – обратился к нам забавный дедок в обрезанных по колено старых трениках, майке-алкоголичке и соломенной шляпе, стоящий у телеги, запряженной старой кобылой.

– Вот так, Серега… из-за некоторых теперь для меня слово «сынки» как нарицательное.

– Да ладно, Иваныч, давай дадим деду подзаработать, – похлопал я Иваныча по плечу и спросил у деда: – Сколько возьмешь до базара довезти?

– А три монеты серебром… с каждого.

Мы, конечно, еще не знали местных цен ни на товары, ни на услуги, и как потом выяснилось, мы переплатили в три раза за эту поездку.

Мы залезли в телегу, дед громко крикнул «пошла!», и кобыла нехотя повезла нас в не очень крутой подъем сопки. Когда телега вползла на верх сопки, нам открылась долина Лесного, поселок занимал треть ее части, но относительно того, каким я его видел перед волной, он активно строился. Везде, вдоль дорог, у домов и по краям поселка лежали бревна или уже напиленные доски. Часть склона, изнутри долины, где раньше стоял плотный лес, была уже почти выпилена, пни жгли, а землю обрабатывали. Часть домов была полуразрушена или повреждена. По длинному забору и штабелями досок за ней я узнал территорию цехов Аслана, за забором тарахтела мощная электростанция, киловатт на 30, не меньше, рядом стоял топливозаправщик с прицепом. Бросилась в глаза свежая постройка – кузница, от которой доносился бряцающий звук железа и стук молота.

– Стой, Машка! – скомандовал дед. – Все, приехали.

Пока я рассматривал владения Аслана, не заметил, как мы подъехали к шумным базарным рядам. Мы расплатились, дедок хитро улыбнулся, развернул телегу и покатил обратно. У входа на базар, по обе стороны мы увидели что-то вроде рекламных щитов, у которых стояло несколько человек, кто-то читал объявления, кто-то активно торговался за что-то, кто-то бил по рукам, скрепляя сделку.

– Пойдем, почитаем? – предложил я Иванычу.

– Пошли, – согласился Иваныч, – надо же быть в курсе «что по чем».

Мы подошли и начали читать объявления:

«…возьму в аренду лодку под залог имущества», «найму в охрану обоза трех вооруженных человек, расчет по прибытии в Лунево», «требуется доставка груза», «ищу единомышленников и просто хороших людей для переселения на северный архипелаг», «собирается экспедиция на поиск и разборку корабля, расчет – процент от добытого», «наймусь в плотники», «кладу печи» – в общем, все в таком роде, новый вариант газеты «Из рук в руки»

– Я смотрю, есть спрос на доставку грузов морем и аренду всего, что плавает.

– Есть такое дело, – согласился Иваныч. – Эх! Зря мы «этих» в лодке утопили.

– Да ладно, у нас еще две есть и целый «катамаран».

Пройдя в торговые ряды, мы начали присматриваться и прицениваться, продавалось и менялось все и на все. Наткнулись на интересного персонажа, он сновал между людьми и активно предлагал услуги по поиску товара, где и у кого можно что-либо купить или продать. Я его подозвал к себе, юркий паренек лет двадцати – двадцати пяти, причем явный «потомок Моисея», слишком хорошо и не по погоде одет по новым временам – туфли, костюм «тройка», галстук и фетровая шляпа.

– Добгого дня вам. Что-то ищете?

– Да, ищем. Хотим корову приобрести.

– С коговами сейчас есть пгоблеммы, никто не пгодает пока, но я знаю, у кого подгастают телочки и чегез нектогое вгемя, думаю, чегез пагу месяцев вы можете ко мне обгатиться, если оставите пгедоплату, то я буду дегжать для вас этот товаг.

– О как! Сервис, – улыбнулся Иваныч.

– Да, я стагаюсь делать свое дело хогошо.

– Ясно, а емкости под жидкость у кого можно приобрести? Ну или бочки?

– Мне нужно немного вгемени, где я вас могу найти?

– Давай так… как тебя звать, кстати?

– Ефим Магкович.

– Давай так, Ефим Маркович, у второго пирса на пристани стоит оранжевого цвета спасательный бот с деревянной мачтой, вот вечером мы тебя ждем там часиков в 28 по-новому.

– Хогошо, договогились. С вас десять монет сегебгом, но вечегом, если вы купите то, что искали, если сделки не будет, то пять монет, за мой тгуд.

– Договорились, – кивнул я, и мы распрощались.

– Что-то мне подсказывает, что он десять монет стрясет еще и с тех, кто нам бочки захочет продать, – предположил Иваныч.

– Наверняка, – согласился я, – ладно, давай по рядам еще пройдем, да пойдем уже в гости к нашим пассажирам, а то уже скоро пекло начнется.

Мы прошлись по рядам, где Иваныч приобрел себе увесистый кисет с махоркой – на пробу. Я купил пару бутылок коньяка, явно где-то намародеренных, и десяток «петушков» из плавленого сахара. Светлане купил набор полотенец и маникюрный набор, все было абсолютно новое в упаковке, также прикупил несколько кусков мыла, шампунь и зубную пасту. Базар мы прошли насквозь и вышли в другие ворота, рядом с которыми стоял столб-указатель с табличками следующего содержания:

«Гостиница – 100 метров вниз и направо», «оружейная лавка – у котельной», «фельдшер и аптека – в клубе», «Кафе Араик – 100 метров направо».

– Хм… что-то знакомое… а пойдем, Иваныч, направо завернем, хочу проверить кое-что.

– Ну пошли, как раз вон и к цехам вывернем.

Мы прошли вдоль нескольких домов и оказались около бывшего сельского магазина, который потерял две стены и часть кровли во время землетрясения, потом, вероятно, этот магазин был безжалостно разграблен. Теперь, с торца здания был недавно построенный навес, небольшая стойка, мангал и несколько грубо сколоченных столов, за которыми сидели посетители. Хозяин кафе колдовал у мангала, и я было подумал, что ошибся, и откуда ему тут взяться… и не похож вроде. Но когда я увидел, как хозяин перед тем как поставить на стол клиентам тарелку с шашлыком, смахнул полотенцем со стола не существующие крошки… я понял, это именно он – тот самый Араик из придорожного кафе, который варит изумительный кофе и делает вкусное вино! Только сейчас он изрядно похудел, и, вместо черных как смоль волос, голова покрыта пепельной сединой. Я подошел к стойке и спросил:

– А что, вкусный кофе тут тоже варят?

– Эй, дарагой… какой кофе-шмофе, дефсыт эта теперь, – отмахнулся было от меня хозяин, потом взглянул мельком, пару секунд соображал и потом: – Ээээ… болщой джип… болщой пирицеп… вино купил…

– Ага, и твой вкусный кофе пил.

– Ааа! И ты мня не забыл, и я тэбя запомнил… да… ну здравствуй, дарагой, да ты не стой, присаживайся, друга своего приглашай, сейчас я вам покущать принэсу.

– Подожди-подожди, Араик, мы сейчас не можем у тебя задерживаться, но завтра обещаю – обязательно придем завтракать.

– Только обязательно приходи… я… я нэ знаю как тэбя звать.

– Сергей меня звать.

– Вот хорошо, обязательно завтра приходи, Сергей-джан, буду ждать.

Мы попрощались и направились дальше.

– Это кто? – спросил Иваныч, когда мы отошли.

– Ты представляешь, я у него поесть останавливался, когда в Сахарный переезжал, виделись-то минут сорок всего, кофе я ему заказывал сварить, вина купил, да перекинулись парой слов. Все. А запомнился он мне, радушием своим, как это говорят, ммм… О! Харизматичная личность. Да вообще редко в прошлом мире можно было встретить человека, после нескольких минут общения с которым он тебе бы запомнился.

– Да уж, – ну сходим к нему позавтракать.

Дом Лидии Васильевны мы нашли без особого труда, и не только по зеленому забору из листов шифера, а по тому, что Наташка и Володя стояли у калитки и всматривались в нашу сторону. Дети уже успели привести себя в порядок и стояли чистые и в опрятной одежде. Когда они нас заметили, то Наташка сорвалась и побежала в дом, а Володя пошел нам навстречу.

– Мы уже заждались вас, – улыбнулся Володя, насколько это позволяла рассеченная и припухшая губа.

– Ну мы пока осмотрелись тут, – ответил Иваныч.

– Проходите, пожалуйста, – сказал Володя, пропуская нас в калитку вперед себя, – и в дом заходите.

Внутри просторного деревянного сруба было прохладно, к тому же работал «деревенский кондиционер» – периодически меняемая мокрая марля в дверных проемах. Мы оставили в прихожей свои сумки и пристроили в углу оружие. В доме было не богато, но уютно и чисто. Нас проводили на просторную кухню с видом в огород, по которому прогуливались куры, индейки и утки. В глубине огорода были видны несколько ульев, а на плодовых деревьях ухоженного сада уже начинали созревать плоды.

– Ой, ну присаживайтесь, гости дорогие, за стол, будем обедать, – сказала Лидия Васильевна, снимая передник и косынку.

На столе с какой-то «космической» скоростью стали появляться столовые приборы, блюда с едой, несколько бутылок с прозрачными и не очень жидкостями, украшением стола стал гусь, приправленный зеленью и специями.

В дверном проеме появился крепкого сложения мужик, моего возраста примерно, в просторных парусиновых штанах, заправленных в сапоги, белой рубахе и хэбэшном картузе. На поясе у него висела искусно и со знанием дела изготовленная кобура, в которой угадывался обрез двустволки.

– Так вот они, спасители твои, Лидочка, – громогласно сказал он своим очень низким голосом.

– Ой, ребята, знакомьтесь, это брат мой младший – Виктор… Он уже тут целую ватагу, оказывается, собрал, чтобы в море выйти и нас искать.

Виктор прошел в кухню, старательно вытерев ноги об половик, и каждому из нас крепко пожал руку. Мы представились друг другу, потом он отошел чуть назад и низко в пол нам поклонился, сказав басом:

– За сестру и племянников спасибо вам. Нет у меня никого кроме них, а теперь и вы, считай, как братья мне. Ну да за стол давайте, до дна! За спасение и за знакомство!

Мы расселись, видно было, что Иваныч слегка смущен такой сценой простой человеческой благодарности, да и я тоже, что уж говорить.

– Вот, медовухи попробуйте, при нонешней погоде только ее и пить… али квасу, кому хмельного рано еще, – сказала Лидия Васильевна, разливая по чашкам холодный напиток с ядреным ароматом.

Обед был очень вкусным и сытным, от медовухи мы с Иванычем, конечно, захмелели и попросили Виктора не частить, так как у нас сегодня еще дела коммерческие. За разговорами выяснилось, что Виктор работал в Лесном механизатором, пока было еще что ремонтировать, а последние десять лет он работает есть у Аслана, ремонтирует станки и прочую технику.

– Ну значит, коллеги, – резюмировал Иваныч, – я по той же части, только морской.

Наташа должна была этой осенью идти в девятый класс, а потом хотела учиться на парикмахера. Володя, закончив также девять классов, отучился в районе на повара, и уже полтора года «сидел на чемоданах» и ждал повестки из военкомата, но про него, вероятно, забыли. Уже сам собирался ехать в район и выяснять причину, по которой его лишают возможности отслужить в армии.

– А что, у нас все служили, а кто не служил, тот вроде как и не мужик, – заявил Володя, уже порядком опьянев.

Ну а Лидия Васильевна всю жизнь отработала в сельской школе учителем начальных классов. С ее мягким голосом, приятной внешностью и характером самое лучшее занятие в жизни.

За чаем с пирожками зашел разговор о будущем. Виктора в принципе все устраивало, да для него собственно ничего и не изменилось, за исключением статуса в Лесном. Все, кто работал на Аслана, как-то разом стали уважаемыми людьми. Наташка на тему будущего разговаривать не хотела, мол, не придумала еще. А Володя, раз уж с армией не получилось, хочет заниматься тем, чем умеет, то есть готовить, что, кстати, у него действительно получается на отлично, так как почти весь обеденный стол, включая гуся, его стряпня. Лидия Васильевна надеется, что в скором времени все более-менее утрясется, в рамках нового мира, и детьми все равно надо будет заниматься. А пока все семейство по фамилии Савельевы на хозяйстве да приторговывают иногда либо на Пристанях, либо на базаре.

Потом я поинтересовался, у кого можно купить разную домашнюю скотину.

– А что именно интересует? – спросил Виктор.

– Да в принципе все, и корову надо, и барашков, ни от чего не откажусь.

– Ну, Серега, я тебе так скажу, пока на продажу скотины нет у нас в Лесном. Но кое-что проясняется постепенно, так что, думаю, решим мы этот вопрос.

– Ну и славно.

Время близилось к вечеру, и надо было собираться. Виктор предложил нас подвезти, он был на телеге, половину которой занимали картонные коробки, которые нужно было все равно отвезти на склад у Пристаней. С нас было взято обещание, что в следующий раз мы обязательно остановимся у Савельевых, а не в гостинице или на своем боте. С собой нам завернули пирожков и литровую банку молока. Мы попрощались, и Виктор потихоньку повел телегу к Пристаням.

– А ты, Сергей, значит, не единственный, кто в Сахарном выжил? – спросил Виктор, обернувшись вполоборота.

– Со всего Сахарного выжил только я, Светлана – соседка моя, и двое ее детей.

– Эх… – вздохнул Виктор, – Михалыча-то я хорошо знавал, да и вообще знакомцев было много там.

– Да, досталось поселку. Да что там, всему миру досталось.

– Ну нас-то тут, видишь, Бог уберег, – сказал Виктор, поведя рукой.

– Вот и хорошо, а то у кого бы мы еще такого вкусного гуся поели да медовухи попили.

Мы рассмеялись и оставшуюся дорогу болтали «о погоде».

Колесо скрипнуло, и телега остановилась прямо у пирса, я задремал и не заметил, как доехали. Мы выгрузились, забрали свои вещи и попрощались.

Прошли к боту, у которого прохаживался один из пограничников, я показал ему жетон, и он нас, пропустив, спросил:

– Так а вы что, отплываете на ночь глядя?

– Нет, мы переночуем, а уже завтра отплываем, да и дело у нас скоро. Тут, кстати, может еврейчик такой в костюме появиться, он нас искать будет.

– Фима, что ли?

– Ага.

– Хорошо, договорились.

Иваныч копошился с движком, что-то проверяя и натирая ветошью, а я в полудреме болтался в гамаке в кубрике, когда в пластиковый борт «Мандарина» деликатно постучали.

– Это я, Фима. Вы тут? Я нашел вам бочки и еще кое-что.

Мы с Иванычем выбрались на пирс, на котором с деловым видом стоял Фима, придерживая одной рукой велосипед.

– Ну рассказывай, эффективный ты наш менеджер, – улыбнулся Иваныч.

– Есть шестнадцать пластиковых бочек на 220 литров, и четыге этих… как их… а, подвесных бака топливных от самолета.

– А баки-то откуда?

– А здесь на окгаине был пункт пгиема металла, там вообще много интегесного для совгеменных условий. Только вот хозяин этого пункта сказал, что если так нужны баки, за ближайший час нужно внести залог – семь золотых, так как на них уже есть желающие, которые могут заявиться завтра.

– А они хоть не дырявые?

– Кто, желающие?

– Мля, баки топливные!

– Что вы, если только немного дефогмигованы.

– А какой емкостью?

– Секундочку, – Фима открыл записную книжку, полистал и ответил: – Каждый на две с половиной тонны.

Мы с Иванычем переглянулись, поняв друг друга, и я спросил:

– Какими габаритами баки?

– Секундочку, – опять сунул нос в блокнот Фима, – в длину шесть метгов, в диаметге 0,8 метга, на концах сходятся на конус.

– Ты подумал о том же, о чем и я? – спросил я Иваныча тихнько.

– Поплавки? – также тихо переспросил он.

– Да.

– Надо брать, – прошептал Иваныч.

– И сколько за бочки и за баки?

– Баки по десять золотых за штуку, бочки по золотому за две штуки, итого сорок восемь.

– Не дороговато за баки-то?

– Отнюдь, у кого есть хоть немного понимания в технике, быстго сообгажают тепегь, как их можно использовать. Даже я, с гуманитагным складом ума, догадываюсь, что эти баки очень гедкая и ценная штука.

– Мля, Иваныч, брать надо, а у нас на двоих тридцатка с хвостиком.

– Может, хотя бы эти два бака возьмем и бочки, лучше синица в руках, чем сам знаешь что, в облаках.

– О! Может, шлюп продадим?

– Точно, я и забыл, – доставая сигарету и подкуривая, сказал Иваныч.

– Уважаемые! На пирсе запрещено курить, вот к ломбарду отойдите, там есть место, – прокричал прохаживающийся невдалеке пограничник, указав стволом автомата на нарисованный от руки знак, запрещающий курить.

– Идем! – крикнул ему Иваныч, и мы прошли к ломбарду, где стояли две лавочки и какая-то лохань с водой и плавающей в ней куче окурков.

– Фима, а шлюпку вон ту, – указал я, – за сколько можно продать?

– Любое плавсгедство сейчас, знаете ли, очень хогошо ценится.

– Ну не томи.

– У меня нет таких денег

– Да что ж ты такой трудный! За сколько, говорю, можно продать?

– Я думаю, что за семьдесять – восемьдесят золотых у вас ее купят. Могу подыскать вам клиента.

– Уах, щтож ты, жиденок, уважаемых лудей абманываешь… а? – распахнулось окошко ломбарда, и в нем показался старый чечен, который нам менял золото на монеты.

Фима аж подпрыгнул.

– Это… это… это почему я обманываю? – начал он оправдываться, заикаясь.

– Ээ. Сейчас выду, да! Пакажи шлуп, уважаемый. Я его сам куплю! Сейчас, – обратился ко мне старый чечен.

Кряхтя и лопоча что-то на своем языке, очень не по-доброму косясь на Фиму, старик вышел из ломбарда, периодически повторяя «шайтан». За ним молча и словно тень проследовал не отставая тот самый детина с «калашом».

– Умар, пасматри, – сказал старик детине, указав на шлюп.

После недолгого осмотра детина вылез и поднял большой палец вверх.

– Сто двадцат дам за шлуп… сейчас, касса сдал, болше нэт. Завтра еще дам трыдцать.

– Это нормальная цена? – спросил я как бы сам себя вслух, пребывая в некой растерянности от быстро разворачивающихся событий.

– Это хорошая цена, – без малейшего акцента сказал детина, – мы таких уже пять штук купили, если есть еще, то еще купим. На шлюпах хорошо грузы возить и мотор и парус можно поставить.

– Тогда по рукам.

– Вот, здэс сто двадцать, – сказал старик, протягивая мне увесистый тряпочный мешочек, – завтра старшему охрана скажещ, что мнэ продал шлуп, я отдам еще трыдцать.

Старик с детиной удалились обратно к себе, а я, выдав Фиме 7 золотых задатка и плюс еще один для скорости, отправил договариваться насчет топливных баков, ну и бочек заодно.

Мы сразу повытаскивали со шлюпа все, что там лежало, и сели в кубрике есть пирожки, запивая молоком.

– Что-то мы с тобой нахватали и ртом и жопой, – засмеялся вдруг Иваныч, – как мы это все попрем теперь?

– Нормально, – ответил я, тоже посмеявшись, – что баки, что бочки легкие… все ж не танкер какой, на воде сами держаться будут.

– Ну, тоже верно, значит, завтра будем вязать все для буксировки.

– Да баки и часть бочек можно и на «Мандарин» затащить, остальное на буксир.

– Хорошо. Темнеет, давай в отбой, завтра еще дел куча.

После волны. День 85-й

Проснулись под кукареканье петухов со стороны Лесного. Иваныч, кряхтя и тихонько матерясь, вылез из переднего люка и прокричал:

– Эй, служба, а где у вас тут туалет типа сортир. А? – продолжая стоять на трапе и переминаться с ноги на ногу. – Ага, понял, спасибо.

Иваныч потрусил куда-то в сторону строящихся пирсов. Я проследил за ним взглядом и решил последовать его примеру.

В одиннадцать часов, когда мы уже привели себя в порядок, успели завершить сделку со старым чеченом и получить еще тридцать золотых, на пирс, громыхая, въехала телега, груженная четырьмя емкостями из легко-сплавного авиационного материала.

– Это вы Сергей и Иван? – спросил «водитель кобылы», а заодно и хозяин пункта приема металлов.

– Да, сюда давай, – махнул я ему рукой.

Мы, не особо напрягаясь, загрузили хоть и большие, но легкие емкости на «Мандарин», закрепив по две штуки по бортам.

– С вас тридцать три золотых, помимо 7 залоговых, которые я уже получил, ну и 10 серебром за доставку.

Рассчитавшись, мы распрощались. И минут через десять Иваныч только и успел перекурить на лавочке у ломбарда, на пирс примчался на велосипеде Фима, с опаской поглядывая в сторону старого чечена.