Семья взаймы
Зинаида ведь права… Может, Ирку попросить выйти за меня фиктивно? Или Настю из лаборатории?
– Заждался, Лесси? – присаживаюсь к псу и развязываю поводок.
Какого черта я поперся в органы опеки сегодня? Опоздания не миновать. К тому же у меня тяжелая пациентка… Еще и голодная.
Почему я, вообще думаю о ней? Наверняка у кареглазой есть родители и подруги? Те, кто принесет ей еду и позаботится. Ведь так? Я словно сам себя убеждаю в неправильности сострадания. Ну, пожалел я ее, так и что?
– Привет, Чес. Лесси покакал? – суетится Ксюха, когда я вхожу в дом.
Пахнет бульоном из домашней курицы и свежими овощами.
– Да, два раза. Он у нас умница, да, Лесси? Ты чего такая, мелочь? – спрашиваю, замечая ее испуганные, потухшие глаза. – Ну-ка, рассказывай.
– Я слышала, как ты утром говорил по телефону с этой мымрой из опеки. Скажи прямо – меня заберут в детский дом? Ты передумал меня… Не хочешь, чтобы я стала твоей дочкой? Знаешь, Чес… Я ведь тебя специально не называю папой, – всхлипывает Ксюшка.
– Господи, с чего ты взяла? Дурочка мелкая. Зинаида не мымра, ясно? Она предложила мне вариант решения нашей проблемы. Сегодня я буду стараться все решить.
– Будешь стараться или… Или решишь.
– Решу.
– Точно? Фух…
– Я никогда не давал пустых обещаний, Ксю.
– Бульон сварила, луковицу вынула. Зелень покрошила. Ты не передумал кормить эту пациентку? Может, ей все принесли?
– Если так, съем сам. Больно аппетитно выглядит. Не скучайте тут, ладно? Ты уроки сделала?
– Нет еще. Успею, не волнуйся.
Небо затягивает серыми, плотными тучами, когда я паркуюсь возле больницы. Переодеваюсь в пижаму, просматриваю график операций и иду прямиком в реанимацию… Не должен туда идти, а ноги сами несут. Она умирала вчера в моих руках. Я был внутри нее в самом прямом смысле этого слова, чувствовал пульсацию ее сосудов и молился богу, чтобы тот не допустил ее смерти…
– Как вы себя чувствуете? – произношу чопорно, присаживаясь с краю ее койки.
Дана выглядит по-другому – ее длиннющие, черные волосы заплетены в толстую косу, а на щеках сияет румянец. Едва уловимый, но вчерашней мертвенной бледности нет.
– Спасибо вам большое. Вы меня спасли, – сипло выдавливает она.
– Вы ели? – произношу, вытаскивая из кармана пластиковый, высокий контейнер.
– Ой… Неудобно-то как. Вы так всех пациентов кормите или самых…
– Не надо, ладно? Искать тайный смысл там, где его нет. Я нормальный человек, только и всего. Так что?
– Не ела, – отворачивается она к окну.
Все-таки янтарные глаза… Как у тигра или оленя. Огромные, на половину лица и очень грустные.
На тумбочке Даны даже воды нет. Никто не приходил… И одета она во вчерашнюю, больничную сорочку. Нет апельсинов, цветов, резиновых тапочек…
– Так дело не пойдет. Вы хотите выздороветь? – спрашиваю я, ища ее взгляда.
Дана продолжает смотреть в окно, нервно теребя пододеяльник.
– Не знаю. А зачем?
– Послушайте, всякое в жизни бывает. Но нельзя же так. Давайте позвоним вашей маме или подругам. У вас же они есть?
– А вчерашнего кино вам не хватило, чтобы понять, где моя подруга? – надтреснуто произносит она. – Я закрытый человек. Плохо схожусь с людьми, тяжело привыкаю. И подруг у меня больше нет… А мама… Вам не понять. Мама всю жизнь ходит в любовницах. У нее то один дома живет, то другой. Сначала я пыталась запоминать их имена, а потом… Потом плюнула на это дело. Они все равно потом к женам возвращались, как это часто бывает. Да что вам нужно от меня?
Ну, все… Кажется, скоро у нее начнётся истерика.
– Рот открывайте, – беспристрастно произношу я, откручивая крышку контейнера. – Для начала мне нужно, чтобы вы поели. Не хочу, чтобы меня уволили, если вы помрете ненароком. У меня слишком много работы, чтобы просиживать штаны в кабинетах и писать объяснительные.
– Спасибо, – шепчет она, проглатывая порцию. – Передайте жене от меня благодарность.
Глава 5.
Чеслав.
– Я не женат, – отвечаю, напуская на лицо строгость.
– Ясно, неудивительно, – бросает Дана, сосредоточиваясь на еде.
– Почему это? По-вашему, я неблагонадежный или…
– Извините, я не это имела в виду, – улыбается она. – Наверное, женщины вам прохода не дают? Или вы им… Такие мужчины не созданы для брака и… прочей стабильности. Не каждая вытерпит подобное.
– Да уж… А кто создан? Такие, как ваш муж? Простите, – тушуюсь я.
Какого хрена я сейчас о нем вспоминаю? Дане восстанавливаться нужно, а не думать об этом козле. Хотя впечатление он производит благоприятное… Наверное, таким, как он хочется верить? Интересно, что он сейчас делает? Может, мне, как лечащему врачу Ермаковой стоит вмешаться? Позвонить, призвать его к совести, попросить принести жене горячее питание и книгу?
Нет, не в моих это правилах – лезть в чужую жизнь…
– Да ладно, вы правы. Мой… почти бывший муж производит впечатление надежного человека, а вы… Простите за мою откровенность, но раз уж вы меня видели с изнанки, думаю, я имею право высказаться. Вы похожи на ветреного человека. Влюбчивого, увлекающегося…
Я совершенно не такой! Абсолютно. Неужели, правда, похож на альфонса? Не подаю вида, продолжая осмотр пациентки.
– Вы мочились?
– Что, простите?
– В туалет ходили?
– Еще нет. Катетер сняли час назад. Извините за мои разговоры. Спасибо вам за бульон, очень вкусно.
– Дана, я могу быть уверенным, что вы не сотворите глупостей? Может, позвонить вашему мужу или… Ну, есть же у вас близкие? Коллеги?
– Вчера я лишилась всего. Так понятнее? Семьи, работы, дома… После выписки отсюда я окажусь на улице.
Говорит об этом так спокойно… Аж зубы сводит от ее нарочитой уверенности в себе. Вчера ведь умирала на операционном столе… Нет, так нельзя… Надо хотя бы мать ее найти и позвонить.
– Скоро вы выздоровеете, – произношу дежурную фразу. – Следите за температурой, больше пейте. Извините, мне нужно идти к другим пациентам.
Дана смотрит на меня с нескрываемым разочарованием. Ну, а что она хотела? Чтобы я бросился ей помогать? Искать адреса социальных приютов, жилье и работу? Я врач, а не мать Тереза.
Поднимаюсь с места и направляюсь в ординаторскую. Ирка пьет чай, сидя за столом со старшей медсестрой Варварой Андреевной.
– А-ха-ха! Прямо так и сказал? – ржет она, бросая на меня короткий взгляд.
Ирка – роковая женщина. Шумная, эксцентричная, бестактная… Но в глубине души она добрая и отзывчивая. Вот тот, кто мне нужен.
– Ирка, выходи за меня замуж? – начинаю без прелюдий.
Она выплевывает изо рта чай и всплескивает руками.
– Чес, ты спал ночью? Или нажрался? А, может, у тебя температура? Варя, ну, ты слышала?
– Мне нужна фиктивная жена, а ты что подумала? Мне не одобрят опеку над Ксенией.
– Я не буду разубеждать тебя, Чес. Хотя… Варь, может, у тебя получится? Чужой ребенок – это…
– Эти разговоры бесполезны, ты же знаешь? Я решил, что буду заботиться об этой девочке.
– Я не могу, Чесси.
– Погоди, ну, почему? Вы же с Эдиком не расписаны?
– Но он отец моих детей. Нет, нет… Не пойду я за тебя. Слушай, а ты предложи этой… Пойдем-ка, в мой кабинет? – оживляется Ирка.
Выходим из ординаторской и уединяемся в смотровом кабинете.
– Не стала я при Варьке… Тебе нужна женщина с проблемами. Денег у тебя нет, чтобы заплатить за любезность, ведь так? – шепчет Ирка, опуская ладони в карманы пижамы.
– Нет.
– Ермаковой предложи… Ее вчера уволили, муж изменил.
– Подожди, ну ведь все может измениться? Они помирятся и…
– Ей жить негде. Посели ее у себя. Будет за Ксюней присматривать, квартиру убирать.
– Речь ведь о фиктивном браке!
– Так он и будет фиктивным. Дана не знает о твоих проблемах с… Короче, в твою спальню ей будет путь заказан.
– Это да, – вздыхаю я. – Но сегодня она назвала меня ветреным жиголо. Влюбчивым и непостоянным человеком.
– О… Чес, да ты ей нравишься? – лыбится Ирка, прищуривая зеленые глаза.
– Мне все равно. Мне уже не понравится никто.
– Так это отличный вариант. Она не будет тешить себя напрасными надеждами сделать ваш брак настоящим. Объясни ей все, и Дана согласится. У нее нет выбора.
– Я подумаю, – кисло протягиваю я, поглядывая на палату Даны. – Но сначала хочу поговорить с ее мужем. Считают, что он должен знать об аварии.
– Телефона его нет. И матери тоже… Дана отказалась их диктовать. Но можно найти… Заходишь в ее профиль в соцсетях и ищешь муженька в друзьях. И не благодари, – хитро улыбается Ирка.
– Спасибо тебе за совет. Все, я ушел…
Дана ведь замужем? Выходит, ее кандидатура тоже не совсем подходящая? Но Ирина права – обычная, благополучная девушка вряд ли согласится на такую аферу. Нужен либо материльный интерес, либо… безысходность.
Возвращаюсь в отделение через час – после обхода пациентов. Ирина была права – найти Дану в социальных сетях оказалось не такой уж сложной задачей. И муженек ее тут же… Андрей Ермаков – заместитель директора в конторе, где работает Дана. Пишу ему сообщение, предварительно добавившись в друзья.
"Ваша жена вчера попала в аварию. Я ее лечащий врач".
"Идите на хуй, товарищ врач. И больше меня не беспокойте. Пусть Дана решает свои проблемы сама. Я сегодня подал на развод и приплатил регистратору. Нас разведут на следующей неделе".
Ну, дела… Поднимаюсь с места и иду в реанимацию. Все же она – отличный кандидат…
Глава 6.
Дана.
Мне все равно, что он обо мне думает… Синеглазый красавчик. Спасибо ему за бульон, но жалости мне не надо… Я и так на самом дне, а его взгляд, прожигающий насквозь, лишь обостряет чувство собственной ничтожности. Наверное, что-то во мне не так, если… Мама всегда по этому случаю говорила с нотками гордости в голосе: «От хорошей жены муж не пойдет налево». Или еще более красноречивое: «Муж должен уходить из дома с пустыми яйцами и полным желудком».
Знал бы Чеслав, сколько я думаю обо всем случившемся… Я и не сплю нормально. Разве что под препаратами, которыми меня пичкают по назначению Ирины Васильевны.
Не хочу я его сочувствия… Все, что мне нужно – пережить боль в одиночестве. А вот раны смазать нечем – слез почему-то нет… Чудовищная досада, разочарование – да…
А он все равно приходит… Помочь пытается – скупо, по-мужски, деликатно. То запеченные в духовке яблоки мне принесет, то паровые котлеты… Еще утверждает, что не женат. Кто тогда готовит все эти вкусности?
И мне становится легче от скромной заботы малознакомого человека. Его взгляд, легкая улыбка, ежедневные осмотры, прикосновение сухих, аккуратных пальцев действует как елей… Смазывает мои раны, залечивает их…
Потому что больше нет никого рядом. Никого сочувствующего…
Ловлю себя на мысли, что привыкаю к нему… И уже не так ершусь. Принимаю заботу, какой бы она ни была. И все чаще думаю о Чеславе… Как он живет? О чем мечтает? Кого любит?
На десятый день моей госпитализации задумываюсь, что мне совсем не все равно, как он ко мне относится? Такие вот дела…
– Вас пора выписывать, Дана, – произносит Чеслав, внимательно осмотрев послеоперационную рану.
– Понятно, спасибо вам.
– Молчите? За это время случилось что-то, о чем я должен знать? Как ваш друг.
– А вы мой друг? – грустно улыбаюсь я. – Простите, конечно… Никто не заботился обо мне, так как вы. За это время я стала свободной женщиной. Мой муж что-то провернул в загсе, скорее всего, подкупил регистратора и… В общем, вчера нас развели.
– Давай перейдем на ты.
– Давай. Если можно, я… Я хотела бы устроиться санитаркой, если есть вакансия. И мне… Ладно, свои проблемы с жильем я решу.
– Дана, у меня есть предложение, – взволнованно произносит Чес, сжимая мою кисть.
Его прикосновения меня волнуют… Пробуждают внутри что-то уснувшее, мощное, как вулкан… Дыхание сбивается, к щекам приливает кровь, а пальцы немеют от его осторожных поглаживаний…
Я ведь совсем и не вспоминала бывшего… Как отрезало все. Одно лишь омерзение осталось, обида, боль… А тоска? Ее, как ни странно, нет. Я не желаю их видеть – Андрея и Любу. Никогда…
– Надеюсь, не руки и сердца? – усмехаюсь я.
– Да, именно оно, – краснеет Чеслав. – Дана, мне нужна фиктивная жена, а тебе – отомстить бывшему, ведь так? Я могу помочь с этим, а ты…
– Погоди, Чес. Я не совсем поняла, я… – тараторю я, не веря своим ушам. Хорошо, что мы одни в палате – мою соседку вчера выписали, а нового пациента не подселили.
– Выходи за меня замуж. Фиктивно, естественно. А я помогу вернуть причитающуюся тебе по закону долю в квартире.
– Зачем тебе фиктивная жена?
«Естественно» меня убило… Выходит, я и правда никчемная? Меня нельзя полюбить или хотя бы… захотеть? Мама все время чистит какие-то женские чакры, где сосредоточена женская сексуальность. Наверное, мои забиты наглухо…
– Я расскажу тебе позже. Вернее, покажу. Так ты согласна?
– Мне нужны гарантии, я…
– Не сомневайся, приставать не буду. Моя спальня закрыта для тебя. Разведемся, когда я добьюсь желаемого. Собирай вещи. Сейчас мы поедем ко мне, поживешь немного, устроишься.
– Постой. Речь ведь шла о фиктивном браке, а не совместном проживании?
– Тебе негде жить, Дана. Не упрямься, – мягко произносит Чес, не выпуская моей ладони из своих больших рук.
Пахнет от него приятно – чистотой, лесом и соленым морем… Мне он нравится. Между нами ничего нет, но интуиция подсказывает, что расставание принесет новую боль…
Мне бы отказаться, остаться одной, наедине со своими проблемами, не ввязываться в авантюру, но…
– А как ты собираешься помочь мне с квартирой? Андрей оформил ее задним числом, до регистрации в загсе. Она его по закону.
– Дана, я хороший хирург. Через мои загребущие руки проходят много людей, в том числе влиятельных. Придумаем что-то. Собирайся.
Расчесываю волосы и собираю их в гульку на макушке. Одеваюсь в джинсы и хлопковую рубашку. Вещей в чемодане немного, но есть все необходимое. Остальное куплю, когда устроюсь. Сморю на себя в зеркало и поверить не могу… Я выхожу замуж. Еду в квартиру к незнакомому мужчине. Ввязываюсь во что ненормальное, противоестественное…
– Давай чемодан, я помогу, – протягивает Чес, войдя в палату.
На нем нет привычной мне медицинской пижамы. В другой одежде я его и не видела, поэтому бессовестно пялюсь на рельефные плечи, обтянутые тканью водолазки. Он чертовски хорош… Жаль, что я его совсем не привлекаю.
– Может, составим договор? – испуганно бормочу я. Чего только боюсь – зарождающихся чувств или его равнодушия?
– Составим, не волнуйся.
Нас провожают любопытные взгляды его коллег, когда Чес ведет меня по коридору к выходу.
Распахивает багажник серого, видавшего виды седана, помогает мне устроиться на переднем сидении.
Мы молчим. Он смотрит на дорогу, а я на его руки – красивые, умелые и очень сексуальные… Интересно, как он… Господи, зачем я думаю об этом? Мне ясно дали понять, что «двери в спальню закрыты» или как он там выразился?
– Приехали, Дана, – произносит он, паркуясь возле старинного, каменного дома в районе Петроградки.
В парадной пахнет пылью и старыми книгами. Вспархиваю на третий этаж, отмечая широкие лестничные пролеты и высокие потолки.
– Квартира досталась мне от бабушки, – поясняет Чес, нажимая кнопку звонка.
– Понятно. Хороший дом, мне нравится.
Двери открываются, являя взору девочку лет десяти. Возле ее ног крутится рыжий пес. При виде меня он начинает звонко лаять.
– Проходи, Дана. Ксюша, это тетя…
– Можно просто Дана, – улыбаюсь я.
– А я Ксюша. Молодец, Чес, решил нашу проблему, как и обещал, – с облегчением произносит малышка.
Ах, вот для чего я ему понадобилась? Чес хочет удочерить Ксюшу, а я – инструмент для решения их проблем…
Глава 7.
Дана.
Квартира у Чеслава потрясающая – большая, с высокими потолками и анфиладой комнат. И я не чувствую себя использованной… Здесь уютно и тепло, пахнет вареной картошкой и компотом.
Ксюша смотрит настороженно, но не грубит. Ведет себя, как ее приемный папа – деликатно и совсем не по-детски.
– Чеслав, покажешь мою комнату? – сипло спрашиваю я.
Все же я не рассчитала свои силы… Голова кружится, хочется поскорее прилечь и перекусить чего-нибудь.
– Идем, – подхватывает он мой чемодан.
Следую по широкому коридору со стенами, увешанными картинами. По обеим сторонам мелькают дубовые двери.
– Вот, проходи. Здесь когда-то был кабинет моей жены, – произносит Чес.
– А… Прости, если лезу не в свое дело. А что с ней случилось?
– Погибла в аварии. В шкафу ее вещи. Не трогай их, пожалуйста.
– Я и не посмела бы… Погоди, я хочу спросить, почему ты не можешь… Другие женщины, они…
Вот же дура! Зачем я только заговорила об этом? Чеслав ясно дал понять, что он не заинтересован в отношениях. Наверное, я тоже… после пережитого в браке разочарования.
Но любовницы-то у него есть? Не могут не быть. Почему тогда он попросил меня помочь?
– Спрошу прямо: почему ты не попросил об услуге какую-нибудь свою… подружку? Любовницу или…
– У меня их нет, Дана, – спокойно отвечает он. – Видишь ли… Со смертью Леры я… Я не могу больше. Ни с кем. Наверное, это психосоматическая импотенция. Не стоит у меня – так яснее?
– Не понимаю… ты ведь молодой мужчина. Сколько тебе?
– Тридцать четыре. Дело не в этом… Я всегда любил и хотел только жену. Поверь, бывают мужчины, непохожие на твоего Андрюшу. Я до сих пор люблю Валерию.
Не хочу смущать Чеса… Я медсестра и кое-что понимаю в медицине. Так вот, Чеслав не выглядит как импотент. Высокий, широкоплечий, из воротника его рубашки торчат жесткие, курчавые волосы, да и голос у него низкий, с хрипотцой. Наверное, он лжет? Не может он не хотеть… Не верю я в это.
Почему меня это так волнует? Он волнует? Мужчина, влюбленный в покойную жену…
– А Ксюша? Откуда она взялась или это секрет?
– Не секрет. В прошлом году она позвонила в приемное отделение… Плакала, просила приехать и помочь ее маме. Пьяный отец в тот самый момент ее убивал… На теле женщины насчитали сорок ножевых ранений. И Ксюша видела это, представляешь?
– И как ты решил, что ей…
– Я пытался чем-то заполнить пустоту внутри, – вздыхает Чес, запуская руки в карманы брюк. – Не хотел жить как робот. Если с женщинами в моей жизни покончено, почему бы не позаботиться о ребенке? Я и собаку завел по той же причине. Дана, ты хоть немного понимаешь меня? – с нотками обреченности в голосе добавляет он. – Не осуждаешь, ведь…
– Я горжусь тобой, – улыбаюсь, поднимая на него взгляд. – В моей жизни так мало настоящих людей, Чес… Все, кто были рядом, предали. Мама за две недели ни разу не позвонила мне, а я не хочу звонить первой. Не желаю слушать истории о ее любовниках. Она ведь всю жизнь так…
– Не поверишь, но моя мама круче, – улыбается он.
Заполняет своим присутствием пространство комнаты. Мне становится трудно дышать – от ощущения собственной никчемности и пробуждающихся, ненужных чувств. Таких мужчин не бывает… Их нет в природе. И, уж точно, мне такой не достанется. Даже если Чес прямо сейчас скажет, чтобы я ушла, это принесет боль. Я успела привязаться… Влюбиться в него… А дальше будет только больнее…
– Она тоже…
– Она изменила папе восемь лет назад. Он ее безумно любил или любит, но… Живет сейчас с малолеткой вроде тебя. Прости.
– Да ничего. И ты общаешься с ними?
– Да. Я хотел познакомить тебя с отцом, хоть он и не поддерживает мое решение заботиться о Ксюше. Никто не поддерживает, но мне все равно… Я привык жить, как считаю правильным. И моя женитьба вызовет кучу ненужных вопросов. Я хотел попросить тебя, Дана. Ты можешь подыграть мне? Притвориться, что мы влюблены друг в друга?
Ох, Чес… Мне и притворяться не нужно…
– Тогда… – подхожу ближе и опускаю ладошки на его плечи.
Воздух между нами сгущается. Чеслав втягивает его через напряжённые ноздри и шепчет:
– Чего ты хочешь?
– Ты же попросил подыграть? Нам придется касаться друг друга, возможно, целовать. Я хочу попробовать. Я… Можно?
– Ты такая маленькая, Дана. И… Не в моем вкусе.
– А какой была Лера? – задвигая обиду поглубже, шепчу я. Глажу его плечи, скольжу ладонями по мускулистой, широкой груди. В низу живота тянет… Швы едва затянулись, а я черт те о чем думаю!
– Она была высокой блондинкой, а ты – миниатюрная, жгучая брюнетка. У нее голубые глаза, у тебя янтарные.
– Какие, прости?
– Янтарные, как у тигра. Разве никто тебе не говорил такое?
– Нет.
Поднимаюсь на носочки и касаюсь его рта приоткрытыми губами. Чес напрягается. Дрожь его каменных мышц вмиг передается мне… Не отпускаю его – целую, облизываю губы языком, пытаюсь проникнуть им в его рот, но… Безуспешно. Он позволяет себя целовать, но не отвечает. Закрываю глаза и отдаюсь ощущениям… Мне нравится вкус его губ, запах, мягкость удлиненных волос… Хочу его… Разве такое возможно? Я только что рассталась с мужем, но хочу другого мужчину?
На мгновение мне кажется, что Чеслав что-то чувствует… Его дыхание сбивается, на висках проступают капельки пота…
Ползу ладонью по его животу и сжимаю пах. Ничего. Абсолютно… Выходит, он и правда… такой?
– Я же говорил. А ты думала, вру? – тоскливо протягивает он. – Довольно экспериментов, Дана. Думаю, при папе нам не придётся так усердствовать.
Он уходит, оставляя меня одну.
Распахиваю створки злосчастного шкафа, глубоко вдыхая затхлый запах чужих вещей – платьев, блузок, пальто… Внизу стоят коробки с обувью. Поглядывая на дверь, поднимаю крышку и подхватываю ботинки тридцать девятого размера… У меня тридцать четвертый. Я и правда совсем другая – непохожая на его жену. Без шансов, Дана… Вообще.
В двери стучат. Едва успею отпрыгнуть от шкафа и хрипло отозваться.
– Тетя Дана, идите кушать. Я сварила картошку. Если честно, мало что умею и…
– Спасибо, детка. Я обожаю картошку. А сметана есть?
– Да. А вы… Вы не сбежите?
– Не бойся, не сбегу. Помогу твоему папе.
– Я зову его Чес, не могу пока…
– Ничего, со временем сможешь. Идем?
Глава 8.
Чеслав.
Офигеть просто… Она меня целовала. Никому за два года не удалось, а Дана обняла мои плечи и коснулась губами.
До сих пор перед глазами стоит ее образ – тоненькой, хрупкой девушки с крошечными ступнями и янтарными глазами. И чего я так к ним привязался?
Сжимаю пальцами руль и шумно выдыхаю… Нет, Лера, я обещал, что ты будешь единственной женщиной в моей жизни. Да и не хочу я ничего! Переживаний, бессонных ночей, волнений, потерь… Не переживу больше, если что-то подобное случится.
Ловлю себя на мысли, что стал забывать жену… Помнил все до мелочей – ее шрамики, черточки, родинки. А сейчас забываю… Соединяющая нас нить словно истлевает во времени…
А перед глазами чужая женщина… Та, кого не планировал впускать в свою жизнь…
Чтобы отвлечься, хватаю телефон и звоню Ирке.
– Ну как ты, жених? Еще не оприходовал свою Дюймовочку, – ржет она.
– Очень смешно. Нет и не собираюсь, – сиплю в динамик, вновь вспоминая ее мягкие, подвижные губы, аромат волос – сладкий и пряный, гладкость щек…
Господи, у меня и не встал… Так что идея с моей реабилитацией как мужчины – дерьмо…
– А тебе надо, Чесси. Прими совет врача и сделай уже это…
– Ирка, я по другому поводу звоню. Помнишь, я оперировал Кузнецова Петра Андреевича, адвоката? У него контора на Леваневского.
– Помочь ей хочешь?
– Да. Муж нахимичил с квартирой, после развода Дане ничего не причитается.
– Сейчас девочек из архива попрошу найти его карту. Странно, что ты не просишь оставить номера телефонов таких важных людей.
– Ну, вот такой я…
Сбежал из дома после нашего с Даной поцелуя… Как идиот малолетний, ей богу… Съел Ксюшину картошку, запил компотом на ходу и дал деру. Взрослый мужик – состоявшийся, свободный, вполне обеспеченный, а веду себя, как придурок.
Созваниваюсь с Кузнецовым и заезжаю в его офис через полчаса. Что говорить? Дана толком не объяснила, сколько потратила на ремонт? Про какие-то купленные ей спиннинги рассказывала, горнолыжные комбинезоны и резиновые лодки.
– Здравствуйте, мой спаситель, – улыбается Петр, пожимая мою протянутую руку. – Присаживайтесь. Оксана, кофе нам принеси! Сливочки надо или…
– Нет, Петр Андреевич. Я хочу помочь одному человеку. Женщине… Она тоже, как и вы моя пациентка. Попала в беду.
– Рассказывайте, помогу всем, чем смогу.
– Муж оформил квартиру за несколько дней до регистрации в загсе, но Дана ее отремонтировала.