Ублюдок, притворись моим парнем… Книга 2

– А ты привыкла к нежности? – Флавье скривил губы в раздраженном оскале и вновь толкнул меня к стене. – Неужели к такой давалке как ты кто-то был нежен?

Я уже давно начала испытывать к Флавье ненависть, но в ту ночь это чувство очень быстро стало разгораться. Оно словно пожар, в который Леон-Гонтран кидал уголь, жгло изнутри и постепенно становилось сильнее страха, ведь каждое слово этого парня было хуже любого смертельного яда.

– Какой же ты подонок, – я качнула головой и еле слышно прошептала эти слова. – Ненавижу тебя.

– Мне и ненужно, чтобы меня любила шлюха вроде тебя, – Леон-Гонтран улыбнулся, так, словно я сказала что-то смешное.

Флавье  не любил повторять дважды. И, тем более, он не просил и не уговаривал. Подобное не в его характере, ведь этот подонок из тех, кто просто делал то, что хотелось. Поэтому уже в следующую секунду он начал просто срывать с меня одежду. И, честно, это было больно. Ткань на швах порвалась и пуговицы, ранее пришитые к моей блузке, разлетелись в разные стороны.

Я пыталась остановить Леон-Гонтрана, но он, вообще не обращая внимания на мое сопротивление,  без особого труда сорвал мою блузку, джинсы, а потом и нижнее белье. Тогда, будучи обнаженной перед Флавье, я ощутила себя в разы уязвимее из-за чего возникло острое желание прикрыться и спрятаться от его жуткого взгляда, которым парень скользнул по мне.

Резким движением я потянулась за полотенцем, но Леон-Гонтран перехватил мою руку, после чего мои запястья прижал своими ладонями к плитке по обе стороны от моей головы.

В тот момент он был так близко. Возвышался надо мной, вновь причинял боль, с неконтролируемой силой сдавливая мои запястья, и своим телом прижимал к стене. Я чувствовала, жар исходящий от обнаженного торса Леон-Гонтрана и то как он вздымался от размеренного дыхания, но почему-то не хотела поднимать голову. Наверное, я просто боялась в очередной раз посмотреть в глаза Флавье, ведь именно в них отображался весь гнев парня. Пока я не видела той злости, в своем сознании, преуменьшала ее. Я все хотела думать, что все не так плохо, но нет, все было куда хуже.

Леон-Гонтран приподнял меня за талию и грубо поставил в ванную, после чего провернул кран. Из душа хлынула ледяная вода, от которой я тут же вздрогнула и попыталась отойти в сторону, но спиной уперлась в торс парня. А я и не заметила, что он тоже встал под душ, чтобы не дать мне уйти. На тот момент Флавье уже снял с себя кожаную куртку, но все еще оставался в джинсах, ткань которых мгновенно промокла.

– Черт, и почему именно такая грязная шлюха как ты?.. – эти слова Флавье были тихими и приглушенными шумом воды, но безмерно жгучими и пропитанными гневом.

Уже в следующее мгновение Леон-Гонтран одной рукой сжал мою шею, из-за чего мне стало невыносимо сложно дышать, а второй что-то вылил на мои плечи, шею и грудь. Лишь по запаху я поняла, что это гель для душа. При чем, скорее всего, Флавье вылил на меня почти полную бутылку. А потом еще одну и еще одну. Столько пены я ни разу в жизни не видела.

– Зачем ты это делаешь? Отпусти, – я прокричала эти слова, отворачиваясь в сторону, чтобы вода не попадала на лицо.

Та ночь для меня стала одним сплошным куском недоумения, страха и жгучей злости. Я вообще не понимала, что нашло на Флавье и, тем более, мне было неясно почему он так вел себя. Создавалось впечатление, будто Леон-Гонтран мною брезговал и, более того, я его очень сильно раздражала. Но, в таком случае, почему он привез меня к себе? Почему прикасался к той, которой пренебрегал?

Это было невыносимо. Ледяная вода жгла кожу и, попадая на лицо, не давала нормально дышать. Я все еще пыталась убежать или хотя бы дотянуться до крана в надежде прокрутить его, но Флавье вновь намотал мои волосы на свой массивный кулак из-за чего я не могла сдвинуться с места.

– Ты ублюдок! Ненормальный! – я уже перешла на гневные ругательства и во весь голос проклинала Леон-Гонтрана. Он на это отреагировал вполне ожидаемо – просто проигнорировал, так словно я вообще ничего не говорила. Зато, уже вскоре, мою попу обожгло от того, с какой силой Флавье опустил на нее свою ладонь. Очень сильный и болезненный шлепок.

Его поведение вновь изменилось. Ладонь Флавье скользнула по моему телу, довольно грубо оглаживая грудь и постепенно спускаясь ниже. Очередной шлепок и боль. Леон-Гонтран заставил меня прогнуться в спине и притянул ближе из-за чего я почувствовала за грубой тканью его мокрых джинс что-то очень твердое. Естественно, я сразу же поняла, что это было, из-за чего в груди в очередной раз кольнуло от страха.

Мое сопротивление ни к чему не привело, но, неожиданно парень сам меня отпустил и только тогда я поняла насколько сильно ослабла, ведь сразу же упала на колени, не в силах стоять на ногах. Лишь каким-то чудом я дотянулась до крана и выключила воду, после чего краем глаза заметила, как Леон-Гонтран снял ремень со своих джинс.

– Ты помнишь, что я говорил о наказании, которое ты получишь, если без моего разрешения пойдешь шляться непонятно где?  – поинтересовался Леон-Гонтран.

Естественно я помнила о том наказании. Его я считала диким, поскольку я не принадлежала Флавье и он совершенно не имел права меня наказывать за какие-либо проступки. Тем более, таким жестким образом. Но, скорее всего, наши взгляды в этой ситуации значительно различались и Леон-Гонтран как раз считал меня своей собственностью, с которой он мог делать все, что вздумается.

– Ты не имеешь права, – я лихорадочно замотала головой и попыталась встать на ноги, но поскользнулась на мокрой поверхности и вновь рухнула вниз. Наверное, выглядела я жалко. Мокрая и растерянная. Глубоко в душе я понимала, что Флавье уже не остановить, но моя ненависть к этому парню просто не позволила бы просто так сдаться из-за чего я собиралась до самого конца сопротивляться.

– В ту ночь я слишком слабо наказал тебя и вот ты опять начала плохо себя вести, – Флавье смерил меня острым взглядом и сложил ремень вдвое. – Сегодня я эту ошибку не повторю, но ремень, пожалуй, отложу на некоторое время. Сейчас мне хочется не этого, – Леон-Гонтран откинул в сторону ремень, после чего вновь обернулся ко мне. – Тем более, секс тоже можно использовать как наказание для тебя.

Близость с этим садистом меня и так чертовски пугала, а, учитывая то, что он намеренно собирался во время этой близости меня наказывать, вырисовывалась совершенно не радостная картина.

Мне вновь захотелось попытаться нормально поговорить с Флавье, но, с другой стороны, у меня так и чесался язык вновь высказать в его сторону несколько ругательств. Впрочем, я так и не успела понять, что мне стоило говорить, ведь уже вскоре все слова просто выветрились из моей головы. Леон-Гонтран расстегнул молнию на джинсах и скинул с себя остатки одежды. Теперь, когда тело парня ничто не прикрывало, была особо видна его мощь и идеальность мускул. Да, выглядел Леон-Гонтран так, что глаза против воли сами скользили по его телу, но мне стало не по себе. Я боялась того, что должно было случиться.

Именно в тот момент, когда Флавье разделся, мои нервы обожгло, что дало мне сил, смешанных с адерналином.  Именно благодаря этому я резко поднялась на ноги и тут же перепрыгнула через бортик ванной. Одной рукой я схватила полотенце, а второй толкнула дверь, после чего выбежала в коридор. Это была моя последняя попытка к бегству и она потерпела неудачу в тот момент, когда я неправильно сориентировалась в квартире Леон-Гонтрана и вместо того, чтобы выбежать в прихожую, забежала в его спальню. В ней, как и в прихожей, горел тусклый свет. Да и двери были похожими.

– Похвальное рвение, – Флавье неторопливо зашел в спальню и саркастично улыбнулся, явно намекая на то, с какой скоростью я забежала в эту комнату.

– Леон-Гонтран, послушай, это зашло слишком далеко, – я выставила руки вперед, хотя в тот же момент мне хотелось ими прикрыться. В отличие от Флавье, я, будучи обнаженной, не чувствовала себя настолько же уверенной, как и в одежде. – Остановись. Не делай этого.

– Остановиться? – Флавье наклонил голову набок. – Нет, я и так слишком долго ждал.

Сердце билось прерывисто и нервы жгло, поэтому двигалась я как-то заторможено и даже пискнуть не успела, когда парень перекинул меня через свое плечо, словно я ничего не весила и отнес к кровати, после чего бросил на нее. Я подпрыгнула на матрасе и чуть не упала на пол.

Судя по тому, что одеяло лежало около края кровати, а одна из подушек была смятой, до того как приехать ко мне, Флавье действительно спал. В прочем, одеяло и подушки Леон-Гонтран уже вскоре скинул на пол, а меня притянул к изголовью.

Я изо всех сил вырывалась, кричала, била кулаками в торс парня, и царапала его короткими ногтями, но он все равно будто вообще не замечая моего сопротивления, довольно жестко поставил меня на колени, после чего с силой надавил на плечо, таким образом заставляя мою голову опуститься вниз и лбом прижаться к матрасу. Флавье завел мои руки назад, заставил выпрямить их и поднять вверх, после чего он чем-то привязал мои запястья к самому верху изголовья кровати. Пожалуй, из всех поз, в которые меня ранее ставил Флавье эта была одной из самых неудобных.

– Садист. Изверг! Да тебя нужно держать в изоляции и не подпускать к нормальным людям, – я негодовала и свою злость старалась высказать хотя бы с помощью таких выкрикиваний, ведь физически сопротивляться больше не могла. Из-за того, что Флавье связал мои руки таким образом, я даже не имела возможности выпрямиться, ведь любое движение влекло за собой далеко не самые приятные ощущения. Поэтому я так и стояла на коленях с опущенной вниз головой и привязанными к верху руками.

– Нормальных людей не существует, – позади меня раздался ровный голос Флавье, слегка утяжеленный хриплыми нотами. Парень вновь с суровой силой шлепнул меня по попе и обеими ладонями прошелся по телу.

Я все ждала, когда во мне проснется приступ паники, который я испытала в Гелендвагене, но подобной истерики больше не было. Да и эмоции разнились. В руках того психопата я остро ощущала обреченность, а Леон-Гонтран вызывал у меня совершенно другие эмоции. Это сложно описать. Флавье будто бы жестко подчинял, из-за чего я злилась и неминуемо испытывала страх, но не чувствовала той липкой обреченности. Почему? Я не знала. Вернее, не могла этого понять, но, конечно, очень сильно хотела остановить парня.

– Какой же ты мудак, – я вскрикнула и пробормотала эти слова, когда Флавье силой заставил меня прогнуться в пояснице. – И часто ты насилуешь девушек? Никто по своей воле спать с тобой не хочет, вот ты и принуждаешь? – зачем я говорила эти слова? Этого я тоже не знаю. Наверное, лучше было бы замолчать и не злить еще сильнее Леон-Гонтрана, но я так сильно нервничала, что просто не могла уследить за своим языком.

– Ты не девушка. Ты шалава, – я не видела лица Флавье, но услышала в его голосе раздражение. – Шалава, которая уже почти месяц мне мозг выносит.

– Так не трогал бы меня, раз я мозг тебе выношу, – я прошипела эти слова, хотя мысленно у самой себя поинтересовалась, когда это я мозг ему выносила? Да, было несколько раздражающих для Флавье моментов, но не более того. – Я же в последнее время только и пытаюсь, что отстраниться от тебя! Разве это не хорошо для тебя? Я же больше не буду тебя раздражать…

– Я же сказал, что ты мне нужна не для того, чтобы разговаривать, – Леон-Гонтран ненадолго отстранился и я услышала, как открылась прикроватная тумбочка и что-то зашуршало. С огромным трудом я повернула голову и увидела, что Флавье открывал упаковку от презерватива.

Я предполагала, что Флавье предпочитал не просто обычный секс. Ему нравилось подчинять и вести извращенные, грубые игры с девушками, но в ту ночь, он решил перейти сразу к делу.

В тот момент, когда Леон-Гонтран вновь оказался позади меня и его руки легли на мою поясницу, заставляя еще сильнее прогнуться, я подумала о том, что мне ужасно не везло. Первый раз был с каким-то психопатом, а второй с садистом. Хотя, все эти размышления были сущей нелепостью, которую я использовала для того, чтобы отвлечься, ведь, несмотря на то, что я не видела Флавье, против воли прислушивалась к каждому его движению и вздрагивала от любого его прикосновения. Уже вскоре он должен был взять меня и от понимания этого я жутко нервничала.

Леон-Гонтран больше не медлил. Сжимая мою попу ладонями, он сделал первое резкое движение и начал входить в меня. Такая невыносимая боль и жутко непривычное ощущение. Эти грубые движения, с которыми Флавье все глубже входил внутрь, вызывали у меня крупную дрожь и срывали с губ болезненные стоны. В тот момент мне стало еще более страшно.

Я подумала, что чудо существует, ведь Флавье внезапно остановился. Он склонился надо мной и прислонился своим лбом к моему плечу, после чего прошептал непонятные для меня слова.

– Не может быть, – хриплый, практически неразличимый шепот послышался над моим ухом.

Неожиданно для меня Леон-Гонтран развязал мои руки. Нет, он не собирался меня отпускать. Парень просто перевернул меня на спину, после чего раздвинул мне ноги и, придерживая их под коленями, вновь вошел.

В прежней позе мне было жутко неудобно и больно, но я предпочла бы до конца быть к Флавье спиной, ведь теперь, во время того, как парень продолжал грубо входить в меня, я его видела и это вызывало совершенно другие эмоции и ощущения.

Этот период ночи я помнила плохо, ведь Леон-Гонтран делал со мной то, от чего эмоции сплетались с мыслями и плавились, оставляя в голове кромешную пустоту. В моей памяти хорошо отобразился лишь жар, который уже вскоре захватил все тело и унял боль. Чувство наполненности и распирания, возникшее в тот момент, когда Леон-Гонтран был во мне, так сильно веяло какой-то очень непривычной мне завершенностью.

В ту ночь Флавье два раза довел меня до грани и оба раза я полностью терялась в ощущениях из-за чего сквозь стоны просила парня остановиться, ведь понимала, что больше не выдержу, но он и дальше продолжал входить в меня глубоко, вновь вызывая сильный трепет во всем теле. Когда он закончил, я уже была без сил и практически вообще не соображала, но следующие слова Флавье я расслышала хорошо.

 Парень тогда оттолкнул меня, из-за чего я упала на кровать, словно безвольная кукла, а он сам куда-то ненадолго ушел. Когда Флавье вернулся, он сел на кресло и подкурил сигарету.

– Почему ты не сказала, что девственница? – поинтересовался парень, сделав первую глубокую тягу. – Вернее, как так получилось, что ты шляешься со всякими парнями, но до меня тебя еще никто не ебал? Говоришь всем, что лапать можно, а вставлять нельзя?

– Что? – я оперлась на подрагивающие руки и приподнялась. – О чем ты говоришь? Я не девственница, – Флавье меня изнасиловал и еще кидал издевки этими словами, из-за чего, вопреки моему измотанному состоянию, я вновь начала сильно злиться и мысленно проклинать этого подонка. Как же сильно я его ненавидела. Вот всей душой презирала и больше всего на свете хотела больше никогда его не видеть.

– Ты думаешь я не пойму, когда девушка девственница? Я тебе сегодня целку сбил – Леон-Гонтран наклонил голову набок и вновь поднес к губам сигарету. – Правда, я не понимаю, какой тебе смысл врать об этом.

Я прикусила губу и качнула головой. Спорить с Флавье я не хотела. Более того, я не желала его видеть и, тем более, находиться в квартире Леон-Гонтрана. Да, нам было о чем поговорить. Например, о том, почему он избил Камиля, но все это мне уже казалось не важным. В тот момент я ощущала себя такой никчемной и попользованной, что единственным моим желанием было просто уехать к себе и ближайшее время не выходить из общежития.

– Думай, что хочешь, – я фыркнула и села на край кровати, краем глаза замечая на простыне несколько капель крови. Это кольнуло сознание и взбудоражило мысли, но не изменило мое желание поскорее покинуть эту квартиру. – Ты получил то, что хотел. Больше не подходи ко мне, – когда я говорила эти слова, меня буквально трясло, но я почему-то не смотрела на Леон-Гонтрана, хоть и чувствовала его взгляд на себе.

– Куда ты собралась? – поинтересовался парень, когда я встала с кровати. – Я еще не получил то, что хотел. В ближайшие дни ты из этой квартиры не выйдешь.

– Ты с ума сошел? – я замерла на месте и на ватных ногах повернулась к парню. Да мне и одного раза с головой хватило о каких нескольких днях он говорил?

– То, что я у тебя первый, ничего не меняет, – сказал Флавье, струсив пепел с сигареты в пепельницу. – Ты принадлежишь мне, но в последнее время, ты бегала от одного парня к другому. Стоит мне только отвернуться, как ты опять будешь с кем-то другим. За эти пару дней я сделаю так, что ты ни на кого другого и посмотреть не сможешь. А если после этого увижу тебя с другим, будь уверена, пущу по кругу.

Я не помнила дословно эти фразы Флавье, но у меня в памяти отчетливо отобразилось то, как во время этого разговора с Леон-Гонтраном, уровень моей ненависти к этому подонку начал значительно возрастать. Кажется, я сказала ему что-то едкое, после чего развернулась и пошла в сторону ванной комнаты.

– Мне нужно принять душ, – сказала я Флавье, чтобы он не шел за мной. На самом деле, я намеревалась забрать свою одежду, которая все еще лежала в ванной комнате и попытаться убежать, но, чтобы усыпить бдительность Леон-Гонтрана, я все же включила воду и, пользуясь случаем, быстро помылась.

Я оставила воду включенной и начала одеваться. Двигаться было больно и именно из-за этого я начала думать о тех словах Леон-Гонтрана. Я была у гинеколога и врач подтвердила, что я больше не девственница, но после того, как Флавье меня изнасиловал, я физически ощущала это и только теперь понимала, что после той ночи ничего подобного не было. Теперь, к сожалению, мне было с чем сравнивать, и ощущения между первым и вторым изнасилованием значительно различались. И как это понимать? Было ли первое изнасилование? Врач же подтвердил. Хотя… Думай не думай, но теперь я уже не была девственницей. Было первое изнасилование или нет, я не знала, но со вторым Флавье справился отлично. Поэтому, наверное, пока что не стоило ломать себе голову этими размышлениями. Мне и так было паршиво. Тем более, мне нужно было убежать из квартиры Леон-Гонтрана, а не впадать в уныние.

Когда я надевала джинсы, из кармана выпал телефон. Он не разбился, но экран замигал, тут же показывая мне оповещения. Я бы и не обратила на них внимания, если бы мой взгляд не скользнул по первым словам одного из сообщений, из-за чего я тут же нажала на него, чтобы прочитать полностью.

«Я даже немного ревную от того, что ты сейчас с Флавье. Ничего, в это воскресенье ты будешь в моих руках».

Сообщение было отправлено с неизвестного номера, но я прекрасно поняла, кто мне его написал. Несколько секунд я думала стоит ли сейчас отвечать. Да и нужно ли это вообще? Но, под действием тех слов Леон-Гонтрана быстро написала:

«Ты меня не насиловал»

Ответ пришел почти мгновенно:

«Почему ты так думаешь?»

Я не сразу поняла, что это был не обычный вопрос, а слова пропитанные сарказмом. Сплошная издевка, которая уже вскоре была подкреплена мерзкими фотографиями сделанными в ту ночь. Тусклый свет, я обнаженная и мужские руки. Фотографии размытые и нечеткие, но… Честно, мне сложно вспоминать о них. В тот вечер я даже не просмотрела все фотографии. Я пролистала лишь первые три, после чего вернулась назад и увидела новое сообщение от психопата.

«Нравится? Лично мне та ночь очень понравилась. У меня даже видео есть. Хочешь его посмотреть?»

Сердце кольнуло и в горле появился горький ком. Та ночь была такой ужасной, а эти сообщения меня просто добивали. Руки трясло и голова сильно разболелась. Даже перед глазами все начало плыть.

«Кстати, может, ты расскажешь, как это получилось, что ты начала встречаться с Флавье? Он рассказал тебе, что той ночью тоже был в твоей комнате?».

Когда я дочитала это сообщение, мне сразу же пришла еще одна фотография. На ней был Леон-Гонтран и, да, я сразу поняла, что стоял он в моей комнате, в которой меня изнасиловали. Я даже увидела кусочек кровати и свою руку привязанную к изголовью. Я смотрела на эту фотографию немигающим взглядом и многое упускала. Главным был взгляд, которым Флавье смотрел на того, кто делал эту фотографию. Это многое объяснило, но тогда я этого просто не заметила.

«Почему ты не отвечаешь? Лорет, дай телефон Леон-Гонтрану. Хочу попроситься к вам третьим. Той ночью у нас же так и было. Правда, тогда было как-то неинтересно с тобой развлекаться. Сейчас ты в сознании и все должно быть куда круче».

– С кем ты переписываешься? – позади меня послышался голос Флавье, в котором я ощутила нотки злости. – С де Феро?

Я ничего не ответила. В тот момент я вообще ничего не могла сказать, ведь эти сообщения и фотографии перевернули мой мир. Меня изнутри жгло и нервы рвались. Глаза пощипывало и по коже бежали разряды тока. У меня настолько сильно помутнел рассудок, что я даже не заметила, что из моего носа, из-за сильной нервозности потекла кровь.

– Дай мне телефон, – я не видела Леон-Гонтрана, но чувствовала в его голосе жуткий гнев. – Все же ты такая шалава. Я только отвернулся, а ты уже переписываешься с другим. Может, мне уже сегодня пустить тебя по кругу?

Эти слова я слышала словно издалека и толком на них не реагировала. Эта ночь, изнасилование, сообщения и фотографии разрушили мое сознание, из-за чего в моей голове будто бы произошел взрыв. Накал эмоций достиг своих граней и я перегорела. Сознание постепенно поглощала темнота.

Когда Флавье взял меня за плечо и резко повернул к себе я была очень слабой и просто не смогла устоять на ногах. Жуткая боль, кровь и прохлада плитки, на которой я лежала.

– Куница… – вроде слово было произнесено громко, но я его еле расслышала, ведь уже в следующую секунду потеряла сознание.