Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!
– Вот.
Северный больше ни слова не сказал, склонился над моей покореженной молнией и справился с ней за долю секунды. Я только моргнуть успела, и почувствовать, как странно сдавило в груди, потом в животе, а потом мурашками прошлось по ногам.
– Прошу! – широким жестом, указал на куртку, – можешь не благодарить!
– Я и не собиралась, – громко фыркнув, гордо задрала нос и застегнулась до самого верха.
– Ишь ты какая, – снова улыбнулся Антон, – суровая.
– А то! – хмыкнула, выходя следом за ним из лифта и чувствуя странное волнение.
Северный, конечно, видный мужик, но не настолько, чтобы растаять в его присутствии. Или настолько?
Это вопрос занимал меня все больше и больше. Особенно, когда оказались с ним в одной машине – он за рулем, я рядом.
– Ну, рассказывай Кулакова, чем занималась все это время? – поинтересовался он, не отводя взгляда от дороги.
– Училась, – ответила гордо.
Но вместо восхищенного взгляда мне достался удивленный:
– Все это время?
– Да. Я аспирантуру закончила, защитилась. Кандидат педагогических наук, между прочим! – гордо похвасталась своими заслугами перед отечеством.
– Молоде-е-ец! – протянул Антон, так и не взглянув на меня. – Довольна?
– Более чем! – я ожидала более одобрительной реакции с его стороны, поэтому немного растерялась.
– Что же ты не пошла работать по специальности? Учить уму-разуму детишек, вкладывать умное, вечное в их головы?
–Тридцать обалдуев и каждый на своей волне! Да ни за что! – призналась без зазрения совести.
Вот тут он все-таки удивленно на меня взглянул:
– Зачем же столько времени потратила на учебу, раз не собиралась оставаться в педагогике?
Я и сама давно этим вопросом задавалась. Ответ был очевиден и совершенно не радовал своей простотой.
– Потому что родители настаивали, – я без сожаления озвучила очевидную правду и грустно вздохнула. – только из-за них.
– М-да, – хмыкнул он, – может они тебе и одежду подбирают? Женихов?
Мое смущение не осталось незамеченным.
– Ну ты даешь! В жизни бы не подумал, что ты такая. Вроде бойкая, а от мамкиной юбки отойти боишься.
– Не боюсь я ничего! Разве плохо, что я считаюсь с мнением родителей?
– Нет. Не плохо. Родители – это святое, – уверенно согласился Антон, – но у них своя жизнь, а у тебя своя. И вряд ли ты проживешь ее счастливо, если всегда будешь опираться только на мнение отца и матери.
Такие мысли мне тоже в голову приходили, поэтому я не нашла, что возразить.
– В общем, скучно ты живешь, Дина. Скучно.
– Я знаю, – тяжело вздохнув, повесила нос, но потом воспрянула духом, – но я надеюсь, что скоро все изменится.
– Серьезно? И что же этому поспособствует?
– Я квартиру подыскиваю. Хочу съехать от них.
Зачем я делюсь с ним планами на жизнь? Можно подумать, ему не все равно!
– Похвально. Девочка большая, уже можно жить самостоятельно, – то ли поддержал, то ли подколол начальник.
– А вам лишь бы поиздеваться надо мной!
– Я, конечно, понимаю, субординация и все такое, но давай-ка на «ты», а то я начинаю чувствовать себя старым дедом.
– Ты не старый, – я запросто поддержала его инициативу. Мне самой надоело ему выкать.
– Спасибо за поддержку, – склонился в шутливом поклоне, бросив на меня быстрый взгляд, – а то я уже начинал в себе сомневаться.
– Все-таки издеваешься?
– Ты что! Мы же с тобой как родные. Столько лет в одной школе, в одном классе, – продолжал веселиться Северный.
– Еще скажи за одной партой, – фыркнула и отвернулась.
– Слаба Богу нет. Боюсь такого счастья я бы не выдержал, – не скрывая иронии, он покачал головой
– Я тоже. Ваше…твое школьное общество меня немного напрягало.
– А теперь?
– Что теперь?
– Теперь не напрягает? – посмотрел серьезно Антон.
– Нет, – я только плечами пожала. Чего врать-то? Не только не напрягало, но и очень даже нравилось, – и это странно.
– Это еще почему?
– Я до сих пор в шоке оттого, как ты изменился.
– Значит, ты у нас дама, падкая на яркую обложку? – хмыкнул чуть пренебрежительно.
– Нет, но…
– Что, но?
– За твоим жутким школьным образом не было шансов разглядеть…
– Что именно? – Северный продолжал приставать ко мне с неудобными вопросами.
– Да, вот это все, – раздраженно пальцем его контуры обвела, – ты же мог быть нормальным. Если бы захотел! Мог бы избежать конфликтов и с классом, и с учителями.
– Мне не хотелось быть нормальным. Это был мой подростковый бунт. Потом просто надоело бунтовать и в итоге все поменялось.
– Поделишься секретом, как тебе это удалось? А я за это книгу про тебя напишу! – предложила осторожно, озвучивая свои творческие планы.
– Нет, уж спасибо! Без книги обойдусь! – рассмеялся он, заставляя скрипеть зубами от досады.
Ну и ладно, сама напишу. Без его помощи! Где-то понаблюдаю. Где-то пофантазирую.
Он еще потом спасибо скажет, когда явлю миру свой шедевр!
***
Все-таки хорошо, что мы поехали в Инфолайн вместе: Динка еще «зеленая», всех тонкостей не знала, поэтому пришлось просматривать документы самому. Косяков нашлось порядочно, поэтому пришлось кое-кого потыкать носом в нестыковки и заставить переделывать.
Кулакова в этот момент была рядом и сосредоточенно вникала, ловила каждое слово, училась, жадно вникая во все происходящее и делая пометки в блокноте. Когда я пежил нерадивого сотрудника Инфолайна, она уставилась на меня широко распахнутыми глазами, и даже вроде с восхищением.
Я сразу как-то надулся, включил смешанный режим «акула бизнеса плюс павлин обыкновенный» и разошелся не на шутку. Бросался умными словами, отчитывал, спрашивал грозно «Как можно???».
То есть усердно красовался перед Диной, пытаясь произвести на нее неизгладимое впечатление крутого мужика. Тьфу ты! Как подросток! Вот если бы я в школе так делал —это было бы уместно, а сейчас-то зачем? Я уже давно вырос из того возраста, когда надуваешь грудь, чтобы понравится женскому полу.
Отругал себя за глупость, но стоило снова на нее взглянуть, как надулся еще больше.
– В общем, даю вам десять минут, чтобы все исправить! – сурово произнес я, окатив бледного, трясущегося как осиновый лист менеджера.
– Се…сейчас, – икнул он, и, схватив в охапку все бумаги, бросился прочь.
– Жду! – сурово кивнул, сложив руки на груди, и гордый собой, развернулся к Дине.
Она так и смотрела на меня, широко распахнув глазищи. Потом медленно подняла руки и сделала три размеренных хлопка.
– Браво! – произнесла благоговейным голосом, – даже меня проняло! Просто зверь! Зверюга.
Мне захотелось поклониться ей, как благодарному зрителю, но сдержался – надо же образ крутого босса поддерживать.
– Это моя работа, – поведал невозмутимо.
– Напомни мне тебя не злить, – усмехнулась Кулакова, и у меня закрылось подозрение, что надо мной потешаются.
Присмотрелся въедливо, но она уже уткнулась в свои записи.
– Антон, мне нужно, чтобы мне провели мастер-класс, обучение, как хочешь называй. Я плохо разбираюсь в ваших компьютерных штучках. Мой уровень – уверенный пользователь. Но я легко обучаемая, быстро схватываю. Программистом, конечно, вряд ли стану, но вот с документами запросто разберусь, – произнесла, задумчиво покусывая кончик карандаша, – я, если честно, не совсем понимаю, как умудрилась попасть на это место.
Как, как… По блату, можно сказать! Я как ее резюме увидел, так сразу и подсуетился, хотя приходили и более подходящие опытные кандидаты, но в их отношении у меня не было коварных мстительных планов. А относительно Кулаковой были, правда я периодически забывал об этом. Приходилось себе напоминать. Хреновый из меня мститель, но ничего, после сегодняшнего грозного выступления мы с мертвой точки сдвинемся.
– Можешь сам объяснить, что да как, – продолжала серьезно Дина, – а можешь прикрепить меня к кому-нибудь толковому на пару дней. Обещаю, я быстро во всем разберусь.
Ага, сейчас! Размечталась! Прикрепить ее к кому-нибудь! Чья помощница? Моя! Кто постарался, чтобы на работу взяли? Я! И учить тоже я буду! И все остальное тоже я!
– Разберемся, – произнес сдержанно, и хотел было добавить, что сам буду ее учить, но тут вернулся сотрудник Инфолайна с переделанными документами.
– Вот пожалуйста! – залебезил передо мной, протягивая еще теплые листы.
Я еще раз все проверил, и не найдя никаких косяков, поставил свою подпись.
– Вот сразу бы так! – взглянул на него сердито, и взяв бумаги, кивнул Кулаковой, чтобы она шла за мной.
Нас проводили до самого выхода, рассыпаясь в извинениях и выражая самые искренние надежды на дальнейшее плодотворное сотрудничество.
Надо же, стоило только хвосты накрутить, и сразу такой результат. Хм, надо взять на вооружение. Иногда быть строгим боссом полезно.
На обратной дороге, мы попали в пробку – вывернули на один из центральных проспектов и встряли по полной.
– Эх ты ж, е-мое, – выдохнула Дина, растерянно ведя взглядом по длинному хвосту из разномастных машин, медленно ползущих вперед.
– И не говори-ка, – я бросил раздраженный взгляд в зеркало заднего вида и убедился, что путь к отступлению отрезан. Сзади уже понаехали машины, заблокировав нас в пробке.
И в довершение ко всему снова начался колючий дождь, усугубляя и без того сложную ситуацию на дороге. Автомобили аккуратно плелись друг за другом, старательно соблюдая дистанцию. Никому не хотелось «поцеловать» соседа в зад и застрять тут до скончания века.
– Что там случилось? – недовольно спросила она.
– Авария, скорее всего, – я только пожал плечами, смирившись с участью. Из пробки-хитрожопки уже никуда не деться, оставалось только ползти вперед, не нарушая общего потока, – погода вон какая. Какой-нибудь дятел торопился и не справился с управлением.
Дина замолкла на миг, а потом начала напевать себе под нос:
Как-то раз в осенний хмурый день
Создал пробку в городе Олень.
Он летел по мокрой мостовой
И коротким путь был тормозной.
И вот пробил Олень
Двойное ограждение.
Видать, спешил Олень
В свою страну оленью…
– Что? – спросила паразитка с усмешкой, словив от меня недовольный взгляд.
– Да ничего!
– Прости, я забыла, что ты очень трепетно относишься к оленям.
– А то! Это мое тотемное животное!
На пару с тюленем!
Наконец, мы подобрались к месту аварии. Большой, темно-синий внедорожник, уверенно въехал в разделитель и застрял там напрочь, перегородив полторы полосы. Пока я маневрировал, объезжая ДТП, Дина припала к окну и жадно рассматривала произошедшее, не скупясь на комментарии:
– Вот это он въехал! Весь нос себе разворотил, эти металлические балки раскурочил. Торопыга! Ужас!
Я в пол уха слушал ее причитания, пока протискивался в узкое горлышко, между задом виновника ДТП и соседней, почему-то остановившейся машиной.
Сразу после сложного места пробка рассосалась, и водители вжимали педаль газа до упора, стремясь наверстать упущенное время.
Я тоже поднажал. Мне еще надо было вернуться в офис и завершить неотложные дела. Не хотелось, чтобы мысли о них, камнем лежали на душе, отравляя предстоящие выходные.
Кстати, о выходных. Не знаю, у кого как, а у меня были конкретные планы.
– Дина, – обратился с усмешкой к своей спутнице, – как ты смотришь на то, чтобы в субботу куда-нибудь сходить?
Кулакова посмотрела на меня удивленно, будто на ненормального, пару раз хлопнула ресницами, а потом спокойно ответила:
– С удовольствием.
– Что? Серьезно? – как дурак уставился на нее, но потом вспомнил, что я вроде как крутой босс, накрутивший хвосты нерадивому персоналу, и мне вроде как не по статусу такое удивление. Поэтому чинно кивнул и добавил, – думал, испугаешься.
– С чего бы это? Ты не такой страшный, как хочешь казаться, – рассмеялась она, но потом смутилась и отвернулась к окну, – заедешь за мной часиков в семь?
– Да.
Вот так я пригласил ее на свидание. Дело сдвинулось с мертвой точки, и я стал на шаг ближе к воплощению в жизнь своих коварных планов.
Глава 5
Субботнее утро началось с того, что я начал ломать себе мозг над банальным вопросом: куда же сводить Дину. Перебрал в уме все привычные места и отмел их без сомнения. Там я был с Аллой и ее предшественницами, а с Кулаковой хочется чего-то другого. Осталось понять, чего именного: то ли детской кафешки, чтобы мороженое уплетать, то романтики в дорогом ресторане, то ли ароматного кофе в уютной кофейне.
Вроде простой вопрос, но я серьезно озадачился. Мне нужно было произвести неизгладимое впечатление, чтобы она прочувствовала всю прелесть нашего свидания и упала к ногам, как перезрелая слива.
Что там у нас еще для первого свидания?
Поездка по вечернему городу? Мы вчера до тошноты накатались.
Кино? Я хочу с ней пообщаться, а не в экран пялиться и жевать попкорн.
Ладно, пусть будет ресторан, там проще добиться состояния перезрелой сливы. Или груши. Как пойдет.
Тут раздался входной звонок, и я, погруженный в свои мысли относительно предстоящего вечера, распахнул дверь, даже не глянув в глазок.
Зря.
На пороге стояла Алла. Как всегда при параде, готовая к открытым боевым действиям.
Мне совсем не до нее, но пока я тупил, она словно змея пробралась внутрь квартиры:
– Привет, милый, – проворковала, прижимаясь ко мне всем телом. Обвила шею холодными с улицы руками, так что меня передернуло, и попыталась варениками присосаться к моему рту.
Я отпрянул, наступил на свои собственные ботинки, небрежно оставленные на коврике в прихожей, и едва не повалился на пол. Мне категорически не хотелось с ней целоваться, и от ее появления я не испытал ничего кроме глухого раздражения. Это как будто ты мечтал о шоколаде, а тебе рыбного жира подсунули.
– Ты обещал позвонить и пропал, – она с наигранной обидой надула губищи.
– Да? – растерянно потер шею, пытаясь вспомнить, когда это было.
Ах да, когда в офис без предупреждения пришла, и пыталась пробиться в мой кабинет через упорную Кулакову. Я напрочь про свое обещание.
– Извини, – примирительно развел руками, прикидывая, как бы ее побыстрее выпроводить, – очень много работы. Все мысли только проектами заняты.
– Ты слишком много работаешь, – улыбнулась кокетливо Алла и подступила ближе ко мне, медленно, с чувством расстегивая черную модную дубленку.
Под дубленкой почти ничего нет: платье, едва держащееся на объемной груди и с трудом прикрывающее нижние тылы, так что край резинка от чулок выглядывает, весьма прозрачно намекая на игривое настроение хозяйки.
Мне не до игр. Я занят тем, как пройдет вечер с другой девушкой, а Лаврентьева меня отвлекала. Если Алла думала, что своим появлением и откровенным нарядом распалит во мне такую дикую страсть, что наброшусь на нее прямо в коридоре, не дав даже сапоги снять – то она глубоко ошиблась. Ни одна часть моего тела не дрогнула от такой красоты и не начала набухать, наполняясь живительной силой любви.
Надо ее выпроваживать.
– Алла, ты не вовремя, – произнес прямо, без утайки и, задернув полы, начал застегивать пуговицы на ее дубленке.
Незваная гостья замерла, изумленно хлопая глазами и не в силах понять, что это такое творится, как это ее такую нарядную сразу в спальню не потащили и не осчастливили сеансом горячего секса.
– Антон! Ты чего? – вырвалась из моих рук и, гневно сверкая глазами, сердито ткнула пальцем мне в грудь, – я к тебе через весь город ехала!
– Не стоило! Надо было сначала позвонить и спросить, не занят ли я. Нет ли у меня каких-то неотложных дел.
– Какие неотложные дела? Суббота!
– И что? Я и выходные работаю, и по ночам.
– Так сделай перерыв, отдохни, – она снова начала расстегивать верхнюю одежду, но я перехватил тонкие запястья, – считай мое появление приятным сюрпризом.
– Я не могу. И не хочу, – ответил я строго, – сюрприз не удался.
Алла попыталась сопротивляться, вырываться из моих рук, но придавил ее поплотнее, показывая, что никаких шуток.
Она фыркнула и отступила, смерив меня взглядом оскорбленной царицы.
– Раньше тебе нравилось, когда я внезапно приезжала.
– Раньше да, но не сегодня.
Сегодня ты меня бесишь!
Вслух, естественно этого не сказал, но весьма выразительно указал взглядом на входную дверь.
– Что даже чаем не угостишь? Я замерзла с дороги.
– Прости, на чаепитие времени нет, – отказал без малейших колебаний. Ей только дай повод задержаться, потом не вытолкаешь, – но могу одолжить тебе свои ватные штаны. Они правда пованивают, после последней рыбалки, но зато теплые. В миг согреешься.
– Северный! Ты – хам!
– Алла, я сегодня не в том настроении, чтобы радоваться твоему внезапному появлению. У меня дела!
– А у твоих дел нет случайно титек? – поинтересовалась въедливо Алка.
Есть! Но я их еще не видел!
Едкий комментарий остался не озвученным.
– Я работаю! – снова повторил, грозно нахмурившись.
– Смотри у меня, работничек! – Алла подозрительно прищурилась, вмиг превращаясь в ревнивую собственницу, – если я узнаю, что ты с кем-то спутался…
– То даже не вякнешь, – я холодно ее осадил.
Терпеть не могу вот такие замашки. Тем более на пустом месте. У нас не те отношения, чтобы позволять себе какие-то претензии, ревность, упреки. Неделю вместе, месяц врозь.
И похоже, что этот самый месяц начнется прямо сейчас.
– Северный, какой же ты гад! Бессовестный, наглый! Я к тебе летела, как на крыльях, а ты мерзавца включил!
– Алла, – вздохнул, устало потирая шею, и напрямую указал на дверь, – иди уже давай. Я тебе позвоню. Когда-нибудь потом. Может быть!
– Думаешь, буду сидеть и ждать твоего звонка? – разозлилась Лаврентьева, – как бы не так!
– Хорошо. Не жди, – равнодушно развел руками.
– Да уже завтра у меня будут новые отношения, такие, что тебе и не снились!
Ха! А у меня сегодня! Я победил!
Глупую улыбку сдержать не удалось. Увидев ее, Алла окончательно взвилась и бросилась к выходу:
– Между нами все кончено! Даже не думай мне звонить!
– Без проблем, – услужливо распахнул перед ней дверь, выпуская на лестничную площадку, – счастливо оставаться.
– Катись ты к черту, Северный!
– Непременно.
Лаврентьева набрала полную грудь воздуху, готовясь разразиться самой настоящей тирадой, но я ее опередил. Бросил скромное «пока» и закрыл дверь.
Все. Одной головной болью меньше. И дело даже не в том, что на горизонте нарисовалась Кулакова, а в том, что Алла реально стала утомлять в последнее время, и выпроводив ее я испытал самое настоящее облегчение.
Я прошел на кухню, налил себе кофе и выглянул в окно. Аллина машина все еще стояла у подъезда, и не торопилась уезжать. Наверное, обзванивала своих силиконовых подруг, жалуясь на парня-мудака, не оценившего ее по достоинству, или с оскорбленным видом ждала, когда же я спохвачусь, брошусь за ней и на коленях начну вымаливать прощение.
Обойдется!
Я не испытывал ни малейшего сожаления по поводу нашего расставания. Покувыркались и хватит, дальше – каждый сам по себе.
Не сомневаюсь, что уже завтра она с кем-нибудь утешится. Да и я грустить не собираюсь. Меня Кулакова ждет!
***
Я еле дождался вечера. Собирался так, будто это мое первое свидание в жизни. Сначала черный костюм одел – показалось торжественно и мрачно. Снял. Надел светлый костюм – совсем по-летнему и не солидно. Синий? Ладно сойдет.
Волосы тщательно причесал, надеясь, что они, как обычно не встанут словно иголки у ежа. Одеколоном облился, аж глаза заслезились, часы дорогие надел, ботинки начистил до блеска. Я в жизни так не волновался перед свиданием. И было бы с кем! С Кулаковой! С этой школьной занозой! Тоже мне повод для волнения нашелся! Это же не настоящее свидание, а ради коварной мести.
Исключительно ради мести!
Еще раз посмотрел на себя придирчиво, убедился, что все в порядке и вышел из дома, предвкушая отличный вечер. Все будет супер.
Достав из кармана ключи, повернулся, чтобы квартиру запереть, и охренел.
– Твою…мать…
На двери ярко-алой помадой было написано «Здесь живет козел», чуть ниже изображен сам козел, если там можно назвать пучеглазое нечто с кривыми палками на голове, а вокруг кнопки звонка зачем-то пририсована неказистая сиська, совершенно не вписывающаяся в общую концепцию картины.
Я просто завис, разглядывай сей шедевр народного творчества. Какого…
Словно зомби сунул руку в карман пальто, выудил телефон и практически не глядя набрал номер.
– Да, Антош, – тут же раздался ласковый Алкин голос, словно она только и ждала моего звонка.
– Какого хрена ты творишь? – выдохнул в трубку, все так же рассматривая рисунок, украшающий мою дверь. – Это что за художества???
– Я не понимаю, о чем ты, милый, – пропела она, явно испытывая мое терпение.
– Не понимаешь? Я тебя сейчас привезу сюда и заставлю все отмывать.
– Э, нет, Северный. Я к тебе сегодня уже приезжала, ты меня прогнал как вшивую собачонку, так что все – свободен. А мне некогда! Дела, понимаешь ли, – и отключилась, не дав мне и слова сказать.
Вот ведь…курица!
Мне к Дине пора, а оставлять такое на всеобще обозрении нельзя. Соседи увидят – засмеют.
Матерясь на все лады, ломанулся обратно домой. Схватил первое попавшееся полотенце из ванны и начал оттирать вульгарно яркую помаду. С двери она сошла легко, одним движением, а вот титька на побелке сдаваться не хотела. Я тоже не сдавался, в результате развозил ее из стороны в сторону, и она стала похожа на кровавый подтек.
– Да, ё…. – бросил взгляд на часы. Времени впритык, а мне еще добираться через пол города.
Ладно, оставлю пятно до завтра.
Тут взгляд упал чуть ниже, и у меня чуть ли не пар из ушей повалил – весь костюм, все мои начищенные ботинки в побелке. Я как строитель, вырвавшийся с объекта.
Заревел во весь голос, словно бешенный буйвол, и быстрее обратно – переодеваться. Уже не до идеальности, просто успеть бы. Костюм с одну сторону, ботинки в другую. На ходу запрыгнул в любимые джинсы, натянул пеструю кофту поверх рубашки, и нащупал в тумбочки зимние кроссовки.
Алла, художница, мать ее. Увижу – убью.
Дальше все бегом, все в припрыжку.
В машину заскочил, стартовал так, что колеса по асфальту заскрипели и полетел на встречу с Диной. Настроение, конечно, испортилось. Весь мой идеальный план по превращению Кулаковой в перезрелую сливу стремительно летел псу под хвост.
Хорошо хоть цветами заранее озадачился и с дорогой повезло. Ни одной пробки на пути не попалось, и все светофоры приветливо встречали зеленым.
Даже не заметил, как оказался во дворе у ее подъезда.
Схватил телефон, валяющийся на пассажирском сидении, прокашлялся, ибо голос от волнения сел, и набрал ее номер. Спустя пару протяжных гудков. послышался немного удивленный голос Кулаковой:
– Добрый вечер.
– Привет, – сам того, не ожидая я расплылся в дурацкой улыбке, – я подъехал. Спускайся.
Секундная тишина, а потом раздалось подозрительное:
– Куда ты подъехал, и зачем мне спускаться?
– Очень смешно, – добродушно проворчал я, – Выходи, давай. Жду тебя у подъезда.
В трубке послышалась какая-то возня, грохот и сдавленный писк.
– Дина?
Снова писк, переходящий в мычание.
– Все в порядке? – подозрительно поинтересовался я.
– Антооон, – простонала она сдавленно, – простииииии.
У меня аж в бок кольнуло от ее несчастного тона.
– Что там у тебя стряслось? – спросил строго, прохладно, уже чувствуя, что ничего хорошего меня не ждет.
– Я забыла, – горько покаялась Дина. – напрочь забыла о том, что собиралась с тобой идти. Прости меня, пожалуйста!
Зашибись! У меня даже бровь задергалась от такого поворота событий.
– И что? Собирайся и выходи. Я тебя подожду, – недовольно проворчал, поражаясь ее несобранности, – только живее давай. У нас столик заказан.
– Нет, Антон, – со вздохом ответила она, – извини, сегодня никак. Не могу.
Она издевается что ли?
– Одевайся и выходи, – требовательно, с нажимом, чувствуя, как перед глазами красная пелена разливается, – Немедленно!
– Нет, не выйду, – сказала обреченно Кулакова, – понимаешь…у нас тут семейный ужин, я не могу уйти. Родители обидятся.
Да что за день сегодня такой? Сначала Алка веселье устроила, теперь вот Дина мозг полощет! Они сговорились что ли???
– Ты раньше меня предупредить не могла?
– У меня напрочь все из головы вылетело, – тихо пролепетала она.
Забыла! Капец, я тут весь день готовился, а она забыла! Врет! Сто процентов! Просто передумала идти!
– Знаешь что! Я сейчас поднимусь к тебе, и присоединюсь к вашему прекрасному семейному ужину! – так завелся, что свой собственный голос не узнавал.