Все цвета радуги

– Мне неловко, – я замялся. – Дело в том… – Как же деликатней задать вопрос, чтобы не обидеть её своей невнимательностью? – Тебя как зовут-то?

– Да-а-а-а-а, – протянула она с явным наслаждением. – Дожили вы, Даня Хватцев. Имени собеседницы не знаете! Ай-яй-яй, как некрасиво! – веселилась она. – Может, попробуешь угадать? – Ирония звучала в каждом слове. Значит, задача была не из лёгких.

– У меня сегодня с воображением туго. – Я разумно отступил.

– С чего взял, что воображение понадобится? – деловито поинтересовалась она.

– Предчувствие.

– Правильно, не стоит, не догадаешься.

– Не томи, выдай уже что-нибудь.

– Эмили.

Желая лучше расслышать, я всем телом подался вперёд.

– Что ещё за Эмили! Ты иностранка?

– Наполовину.

– На какую?

– На всю. Папочка провинился.

– А фамилия?.. Стоп! – Я сделал тормозящий жест рукой. – Попробую догадаться – Забияка!

– Остроумие хлещет фонтаном. Фамилия имени под стать – Грин.

– Эмили Грин?! – переспросил я. – Ты же в России живёшь. Может, твоим родителям стоило другое имя подобрать?

– Не поняла, – её сдвинутые брови предвещали грозу, – тебе моё имя не нравится?

– Нет. Да. Тьфу. В смысле нравится, просто среди наших Лен, Насть и Полин звучит нестандартно.

– Я и сама нестандартная, если ты ещё не заметил! – заявила она. – А по поводу имени… Родители хотели в Америку уехать, на родину отца, но судьба сложилась иначе. Отец был славным малым, но…

– Почему был? – Я предчувствовал печальный конец истории.

– Потому что сплыл к себе на родину.

– Почему вас с собой не взял? – чтобы не задеть её чувства, спросил аккуратно.

– У него надо спрашивать. – Она замялась и добавила: – У отца там есть новая жена и новая дочка.

Повисла пауза. Эмили всё глубже утопала в сиденье. Стоило отвлечь её от гнетущих воспоминаний.

– Откуда моё имя знаешь?

– Вас на лекции всех по имени-фамилии отмечают, кто присутствует, кого нет, а я новенькая, и моего имени в списках ещё нет.

Подошёл официант. Мы сделали заказ и стали ждать, когда его принесут. Разговор дальше не клеился. «Неординарное имя с соответствующей ему личностью. Везёт мне!» – веселился я, посматривая в окно на куда-то спешащих прохожих.

Эмили тем временем полезла в рюкзак и извлекла оттуда тетрадь и ручку. Раскрыв тетрадку, она разделила страницу на две части и стала что-то записывать сначала в правый столбик, а потом в левый. Записей справа было значительно больше. Сначала я наблюдал за тем, что она делала, потом попытался прочесть записи, но читать чужие закорючки, расположенные вверх тормашками, сложно. Почерк я видел впервые и не мог разобрать гуляющие по странице буквы. Любопытство – двигатель диалога.

– Что это? – Я указал на исписанную страницу.

– А-а-а? – Она была увлечена делом и, казалось, про меня забыла. – Это впечатления от сегодняшней прогулки. С этой стороны, – она указала на правую часть листа, – плюсы, а с этой – минусы.

– Зачем тебе эти записи?

– Хочу объективно оценить ситуацию и сделать вывод: хороша была прогулка или нет. – Она перевернула тетрадь и пододвинула ко мне. – Прочти.

В графе «плюсы» значилось: «Ходила в зоопарк, ловила падающий снег руками, прыгала, вертелась и скакала, вдыхала свежий морозный воздух, наслаждалась компанией, вела интересную беседу, согрелась в кафе, надеюсь, поем». Я невольно улыбнулся. В графе «минусы»: «Ноги замёрзли» – и всё.

– Почему не сказала, что ноги замёрзли? Зашли бы в кафе раньше.

– Я обнаружила это только сейчас, в тепле. – Она махнула рукой. – На улице была увлечена и не думала об этом.

Вернулся официант, аккуратно расставил заказ и ушёл. Эмили, умело нанизывая куски на вилку, с таким аппетитом принялась поглощать блинную лазанью, что отвлекать её не хотелось. Да и я проголодался, так что ели мы молча.

– Теперь ты попробуй. – Пережёвывая последний кусок, Эмили скосила взгляд на тетрадь.

– Попробовать что?

– Запиши сюда свои впечатления. – Она постучала пальцем по странице.

– Делать мне больше нечего? Я, не записывая, могу их проанализировать.

– Не сомневаюсь. Но твоя субъективная оценка будет ярче, а это исказит видение. Да что в этом такого, – искренне изумилась она, – ты же не дипломную работу защищаешь. Просто заполни её, а потом прочти. Станет ясно, плюсов больше или минусов. Если плюсов, ты позитивный, довольный своей жизнью человек, если минусов – над ситуацией стоит поработать.

– Ты, случаем, место студента с местом преподавателя не перепутала? – Я не знал, как осадить её. Исповедь, заключенная в решетчатую тетрадь, не по мне.

– Не перепутала! – насупился генератор идей. – Должна же я знать, мой будущий парень позитивный человек или нет.

От неожиданности у меня дар речи пропал, и челюсть отвисла. Я взял тетрадь с одним желанием – замять тему. Выйдя из кафе, мы направились к метро.

– Куда теперь? – поинтересовался я.

– Я – домой, ты – домой. Ты – домой, я – домой, – касаясь то меня, то себя рукой, бормотала Эмили, словно детскую считалочку читала. Потом сорвалась с места, проскакала десять метров, развернулась и помахала на прощанье рукой. – До завтра!

– До завтра, – пробормотал я в ответ.

Так как жёлтого цвета в моём гардеробе не значилось, пришлось отправиться в магазин. Без толку гулять среди красиво развешанной одежды не хотелось, и я сразу обратился к продавцу за помощью. Улыбнувшись, та на некоторое время исчезла в подсобном помещении, а потом появилась с рубашкой золотисто-коричневого цвета.

– Единственное, что могу предложить, – сообщила она.

Осмотрев рубашку, я пришёл к выводу, что это неплохой вариант, и, довольный результатом поиска, отправился оплачивать покупку. Однако, сделав пару шагов, сообразил, что одним жёлтым не отделаюсь, потому вернулся и купил ещё пару вещиц различных расцветок.

Добравшись наконец до дома, я обнаружил, что все домочадцы наслаждаются теплом и уютом родного пространства. Стараясь не нарушать атмосферы, я тихонько разулся, повесил пальто, снял шарф и уже собирался проскользнуть незамеченным, но, сделав шаг, столкнулся взглядом с мамой. Выйдя из гостиной, она холодно приветствовала меня.

– Не поздновато?! Мог бы для разнообразия предупредить, что задержишься.

Тут же за её спиной незримой тенью возник отец. Увлекая маму в обратном направлении, он заметил:

– Взрослый мальчик, сам о себе позаботиться. Оставь его. Вернулся и ладно, – совсем тихо донеслось до моего уха.

Порадовавшись, что избежал неприятного разговора, я быстро поднялся по лестнице и юркнул в свою комнату. Долгожданный покой. Выронив сумку, содержимое которой тут же рвануло наружу, и загораживая незваному гостю проход, я медленно сполз по стене; непривычно наполненный впечатлениями день проносился в сознании слайдами.

– Что это? – на пороге возник брат. Он поднял с пола тетрадь и начал читать: «Мои впечатления от прогулки…»

– Не помню, чтобы разрешал трогать мои вещи! – Я выхватил и захлопнул тетрадь.

– Что за реакция? Неужели что-то ценное? – Он казался заинтересованным. – И, кстати, это не твоя тетрадь, почерк размашистый, весёлый, не твой аккуратный и ровный. Почерк своего братца я хорошо знаю, – похвастался он.

– Тебе что, заняться нечем? – Я стянул свитер и бросил его на кровать. – Я тебя сюда вообще-то не приглашал!

– Грубиян ты, братишка! – В глубине его глаз зародился недобрый огонёк. Для меня это означало одно – беседу лучше прервать. Злой Стас был мне не по зубам.