Трогательный лед
– Забыл вам сказать. Для того, чтобы разбудить дракона, жертвы недостаточно. Нужен специальный медальон. А такой есть только у магистра Триумвирата, – торжествующе произнес старый маг, глядя на бледного, припорошенного снегом владыку. Старый маг обернулся и хрипло гаркнул: « Кайзер, который предал свою дочь, предаст свой народ. Он не достоин трона! Да здравствует Триумвират!»
«Казнить предателя!», – послышался усталый голос кайзера. Двое стражников бросились к магу, который уже готовил заклинание, как вдруг все замерли от ярчайшей вспышки, молниеносно пронесшейся волной от озера. Кони заржали, пятясь подальше от ледяной кромки. Они рвали поводья, вставали на дыбы, били копытами лед, истошно крича. Чей-то конь сорвался и бросился скакать, не разбирая дороги в снежное марево. «Спокойней! Да тихо ты!», – слышались голоса, но кони словно сошли с ума. В их обезумевших глазах читался такой ужас, что они не щадили ни себя, ни седоков, пробиваясь сквозь окровавленный наст.
Люди заслоняли руками лица, жмурились и отступали. Откуда-то из глубин послышался тихий рокот, заставивший всех прислушаться и посмотреть себе под ноги. Оглушительный толчок поднял в воздух снежный дым. Кайзер покачнулся на ногах, но, не смотря на возраст, удержал равновесие. Старый маг упал на снег, не сводя округлившихся глаз с мертвого озера. Еще один толчок, рожденный из глубин, заставил всех покачнуться. Послышался треск льда, а лежащая на льду кайзерина вскочила на ноги, медленно отходя и не сводя глаз с ледяной корки.
– Что это? – простонал чей-то сиплый голос, но его заглушило ржание кайзеровского коня. Глухой стон вырвался облаком пара. – Это дракон?
Словно издеваясь над всеми, на озере воцарилась тишина. Снежинки мерно оседали на доспехах. Позади кайзера послышался облегченный выдох и лязганье металла. Кайзер нахмурился, пока на него смотрели перепуганными взглядами. Притих даже его конь, прижимая уши и тяжело дыша.
Оглушительный удар и звон бьющегося стекла заставил тысячи острых осколков разлететься во все стороны, впиваясь в тех, кто не успел прикрыться руками или щитом.
Порыв покачнул всех на ногах. Кайзерина опрокинулась на лед. Старый кайзер открыл изумленные глаза, стирая c лица кровь от ледяных осколков вперемешку со снегом. Пронизывающий холодом до кости смерч пронесся по озеру, и прямо на лед с оглушительным грохотом приземлился огромный дракон. Его чешуя играла на свету, отливая серебром, голубые глаза с поперечным змеиным зрачком с интересом смотрели на кайзера и его свиту. Страшная оскаленная пасть полыхнула серебристо-голубым холодом поверх пригнувшихся в ужасе анналадорцев.
– Мы пришли с миром! И с дарами! Мы освободили тебя, дракон! – величественно выкрикнул кайзер, бесстрашно делая шаг вперед. – Пообещай нам, что не тронешь нас!
Дракон смотрел на приземистую фигурку Кайзера, на вооруженных стражников, которые замерли, задрав головы и выставив мечи, на мага, который казался бледной опрокинутой статуей самого себя. Дракону было нехорошо. Он пошатывался, шумно вдыхая снежный ветер. Его страшные голубые, холодные глаза сощурились на кайзера, словно он пытался понять, кто перед ним.
– Я – Великий Кайзер Анналадора! – выкрикнул старик, бесстрашно глядя на дракона снизу вверх. – Я приказал тебя освободить! Пообещай, что не тронешь нас за это и выслушаешь!
– Он неразумный, – послышался охрипший голос позади кайзера. – Он вас не понимает, ваше величество!
– Отчего же, – прошипел дракон, глядя на жалких людишек и их предводителя. – За то, что вы меня освободили, так и быть. Подарю вам жизнь. Какой сейчас год?
– Эм… Третий век , двадцатый год… – выкрикнул Кайзер. Ветер поднял его плащ. Дракон умолк, пристально глядя на бесстрашную фигурку, стоящую на льду.
– Я не понимаю тебя, – мотнул головой дракон, глядя на рассыпанное по берегу золото, заметаемое снегом.
– Нам нужна помощь! – послышался простывший голос кайзера, а ветер уносил его слова. – И мы готовы заплатить за нее! Нам нужно, чтобы ты помог победить других драконов! Мы принесли тебе золото и мою дочь! Я обещаю щедро заплатить тебе за то, что ты уничтожишь Триумвират магов!
– Да! Драконы ведь любят золото? Не так ли? – послышался перепуганный сиплый голос за спиной кайзера. – Кто не любит баб и золотишко?
Дракон прищурился, глядя на мечи, копья и арбалеты. Он подполз ближе, но старый кайзер не дрогнул. Хриплое дыхание чудовища развевало его плащ и заиндевелые волосы.
– Я отдаю тебе лучшую деву Анналадора! Дочь самого великого кайзера! Делай с ней, что хочешь! Только помоги нам! – величественно произнес кайзер, пока его свита пятилась. Даже старый маг потерял дар речи, с ужасом глядя на огромную серебристую тварь, восставшую из мертвого сна. Лед трещал и крошился под лапами дракона, пока голубые глаза – льдинки пристально смотрела на кайзера.
– Можешь даже съесть девку! – простонал кто-то, пытаясь успокоить сошедшего с ума коня, который тянул хозяина в снежную пустошь.
Дракон оглянулся на алое пятно. Его глаза его сверкнули, как только он увидел что-то зажатое в руке лежащей на островке льда девушки.
– Посмотри мне в глаза, маленький жалкий человечек, – насмешливо произнес дракон, а голос его теперь напоминал рокочущий гром. – Кем же ты меня считаешь, маленькая тварь в короне, раз думаешь, что я буду служить тебе за кусок мяса и горстку золота? Я тот, кому поклонялись твои предки, боясь поднять глаза в небо!
Ледяное дыхание чудовища обжигало кайзера, пока он пытался подобрать слова. Все, кроме владыки пятились, но старик стоял на месте, словно статуя.
– Я могу дать тебе больше золота! – отчаянно закричал старик, когда дракон склонился над ним. – Проси все, что хочешь!
– Я никогда ничего не прошу! Если мне нужно, я всегда могу отнять! Я обещал, что не трону тебя и твоих людишек, – послышался хриплый и страшный голос дракона, а он посмотрел на маленькое перепуганное войско. – И я не трону…
Изо рта кайзера вырвался выдох облегчения, как вдруг дракон хрипло рассмеялся.
– Но вот мой брат ничего не обещал!
Послышался страшный грохот, словно мир содрогнулся в страшных муках. Ледяные осколки летели во все стороны, кайзер в ужасе сделал шаг назад. «Бегите!», – успел крикнуть кто-то из стражи, как вдруг из ледяной могилы с грохотом восстал багровый дракон.
Пролог (часть вторая)
– Не может быть, – простонал старый маг, отползая подальше, пока подмастерья, бросив древнюю книгу, бежали наутек. – Два дракона! Никогда такого не видел!
Багровый дракон расправил крылья, а струя огня вырвалась из его ужасающей пасти. Он поливал огнем стражу, которая бежала в пустошь, падала и уже не поднималась. В страшном порыве чудовище выжигало коней, истерично ржавших и пытающихся вырываться. Огненный выдох испепелял магов, которые готовили заклинание. Старый кайзер стоял и смотрел на свою руку. Рука много лет удерживающая бразды правления; рука, некогда пронзившая не один десяток врагов, рука; которой он хотел сгрести весь мир, тлела и рассыпалась черным пеплом, как и все надежды.
Багровый дракон сделал круг над озером, расправив перепончатые крылья. Языки пламени плясали по остаткам одежд, а черные пятна пожарища заметало снегом.
– Снова! – послышался страшный рокот драконьего голоса. – Какой пьянящий ветер! Какой сладкий снег! Смотри! Еще одна бежит! Ее тоже испепелить?
Алый плащ мелькал на снегу, а казерина Эстер задыхалась от бега. Капюшон слетел с ее белых волос, а ледяной дракон расправил крылья, взмывая в воздух. Огромные драконьи тени на снегу гнались за ней по ледяной пустоши. И вот одна из них накрыла ее собой. Эстер упала, сев на снег. Растрепанные волосы обледенели, а огромные фиолетовые глаза с ужасом смотрели на драконов.
– О, ледяные ветра, – хрипло кричал багровый, взмывая туда, где рождался снег. – О, мои ледяные ветра! О, серебро снегов! Я снова дышу! Снова дышу, брат! И не могу надышаться!
Его крылья закрывали собой тусклое зимнее солнце, а Эстер застыла, как в тех страшных и волнительных снах. На ее полуоткрытые алые губы падали снежинки.
– И что это у нас тут за добыча? – усмехнулся серебряный дракон, падая на снег. Эстер в лицо ударил снежный вихрь, а она смотрела в голубые змеиные глаза.
– Я заберу ее себе, – произнес ледяной, пока сердце кайзерины дрожало вместе с рукой, на которую она опиралась.
– И почему это она твоя? – с вызовом спросил багровый дракон, тяжело падая рядом. – Мы сможем разделить ее поровну. Предлагаю устроить оргию, как в старые добрые времена. Я видел замок недалеко. Видимо, это владения ее папаши.
– Я подумаю, – прохрипел ледяной дракон, а огромная лапа сгребла вместе с сугробом маленькую фигурку в алом плаще.
Две страшные тени скользили по снегу в сторону замка, который мигом опустел. «Драконы! На нас напали драконы!» – слышались крики с земли, а оставшаяся стража замка в ужасе разбегалась.
Огромные врата были распахнуты настежь, а в городе царили ужас и паника. По ледяным улицам бежали люди, глядя в небеса, которые накрывали две чудовищные тени.
– Как же я голоден, – усмехнулся багровый, глядя на то, как люди пригибаются к промёрзшей земле. – И как же я зол на людей! Можешь поиграть с девкой, пока отомщу им за многовековой плен! А потом придет моя очередь…
Он спикировал на город, поливая его пламенем. Крики ужаса и боли раздавались со всех сторон. Люди бросались врассыпную, запирали ставни, прятались в каменные дома, которые превращались в семейные гробницы.
Тронный зал встретил тишиной, а несчастная Эстер полетела на пол опустевшего дворца.
– Построили город из камней нашей столицы? – послышался насмешливый и холодный мужской голос. Она боялась даже повернуться в его сторону. Тело била крупная дрожь, а сердце сжималось при мысли, что всех, кого она знала, больше нет… На троне сверкнула корона, а Эстер почувствовала, как ее поднимают на ноги за плащ.
– Нет, нет, нет, – шептала она, закрывая лицо руками. Мир разрушен, и она во всем виновата… Это она показала колодец…
Эстер подняла голову, глядя на высокого мужчину с серебряными волосами и голубыми глазами, одетого в роскошный синий костюм, расшитый драгоценностями. Причудливая вышивка скользила серебряными змеями по его могучим плечам. Он возвышался над ней. И от него до дрожи веяло холодом и смертью.
– Посмотрим на награду, – произнес Ледяной Дракон, беря застывшую кайзерину за подбородок. Он рассматривал ее, как товар. С той самой брезгливой отрешенностью, от которой ее сердце сжалось от ужаса.
Эстер смотрела на него, как зачарованная, пока пальцы дракона гладили ее шею. Он рывком прижал ее к себе… Сердце принцессы задохнулось, а она обмякла в стальных тисках его рук.
– У тебя есть последнее желание? – негромко произнес Ледяной Дракон, глядя ей прямо в глаза. Сердце кайзерины сжалось, но она гордо подняла голову. Эстер смотрела в голубые змеиные глаза своей смерти. Она больше не пугала. Сегодня смерть была рядом. А теперь пришла и за ней.
Ее взгляд упал на меч, лежащий на полу. Чего стоит меч против дракона? На троне сверкала льдистая корона, которую отец носил все реже и реже. Багровый дракон бушевал в городе, откуда доносились крики и мольбы о помощи.
– Есть, – прошептала Эстер, кусая алые губы.– Я хочу передать тебе власть и корону… А потом делай, что хочешь.
Кайзерина покачнулась, медленно идя к трону. Нельзя терять лицо, даже в минуту смертельной опасности. Она знала, что если суждено однажды отправиться в вечное изгнание во льды, ее лицо не должно выдавать предательского страха.
Алый плащ кровавым следом стелился за ней. Дрожащие руки подняли ледяную корону, а затуманенные дымкой слез глаза впервые заметили, как играют на свету тонкими гранями бесцветные камни. На мгновенье кайзерина закрыла глаза, а горячая слеза стекла по ее холодной и бесчувственной щеке. Ее собственное дыхание жаром опалило ее трясущиеся руки.
Нет!
Эстер распахнула глаза и надела на себя корону. Смерть терпеливо ждала ее, следя за ней холодными змеиными глазами. Мгновение до гибели длилось уже целую вечность.
– Подойди сюда. Так нужно, – негромко произнесла девушка, глядя в глаза своей страшной судьбе. Смерть сделала шаг к ней с улыбкой на губах. – Я, ве… великая кайзересса Анналадора, получившая по праву родства единственной дочери корону отца моего Великого Кайзера, которую он получил от деда своего Великого Кайзера…
Голос дрогнул. Она застыла. Так застывают перед беспощадной лавиной, так замирают перед тем, как поднести недоверчивую руку к своей груди и прикоснуться к рукояти предательского кинжала, так осознают горечь яда, глядя на свой недопитый кубок.
– … волею своей, – произнесла великая кайзересса, а по ее щеке текла слеза. Она сняла со своей головы корону, которая сверкнула в ее руках в последний раз.– И волею предков моих, ушедших в снега… Склонись, чтобы я нарекла тебя Великим Кайзером…
Она уже не говорила, а шептала сквозь слезы, пытаясь вернуть голосу лед и сталь. Но слова срывались в задыхающийся шепот, когда она смотрела на серебряные волосы змеями расползающиеся по плечам дракона.
– … отдаю тебе власть, – сглотнула Эстер. Сверкающие камни расплывались в слезах, но она держала корону дрожащими руками над серебристой головой склоненного дракона.– И все, что мне подвластно… Все, что ты видишь вокруг теперь принадлежит тебе… Теперь это – твой народ… Отныне, ты законный правитель этих земель…
Она сделала глубокий вдох и опустила ему на голову корону. Камень сверкнул так ослепительно, а дракон резко поднял на нее глаза.
– Отныне ты и род твой связаны клятвой защищать свой народ любой ценой, – прошептала девушка, торжествующе глядя на магическое сияние, которое исходило от ледяной короны. – Магическая клятва нерушима. Принимая корону, ты принял и клятву… А теперь… Теперь делай, что хочешь…
– Ты обманула меня, – страшно прошептал дракон. Кайзересса смотрела ему в глаза, на его бледную кожу, пока сердце предательски содрогалось. Ее полуоткрытые губы дыханием ласкали его волосы. – Ты связала меня клятвой со своим народом. Ну что ж…
Отчего так сердце гулко бьется? Что с ней? Откуда эта сладкая дрожь ужаса мысли, что чудовище, беспощадное, жестокое, способное уничтожить весь мир стоит перед ней на коленях. Сила, которую он не сдерживает в бою, в любой момент превращается в страсть, которую он не сдерживает, обнимая любимую женщину? Глаза Эстер распахнулись от ужаса собственных мыслей.
Она хотела что-то сказать, но вместо этого просто жадно проглотила воздух. Смерть так смерть…
Его руки скользнули по ее коленям, жадно сгребая и сминая алую юбку ее платья Эстер боялась вдохнуть, а глаза дракона расширились, заставив девушку вздрогнуть.
– Пожалуйста, – прошептала она, пока сердце бешено заколотилось, а тело вздрагивало от каждого прикосновения. Она пыталась одернуть юбку обратно, сглатывая и умоляя. – Не надо…
– Ты только что отдала мне все, – процедил дракон. – И при этом умудрилась обмануть. Я этого никогда не прощу…
Он целовал дрожащие колени, которые девушка пыталась стыдливо свести, сглатывая и умоляя его прекратить. Ее дрожащая рука «Не надо, умоляю…» легла поверх его руки, с хрустом рвущей алую ткань.
– Я ведь возьму тебя, – послышался задыхающийся голос дракона, когда бывшая кайзерина дрожащими руками пыталась натянуть лоскуты юбки на колени. – Ты ведь тоже теперь принадлежишь мне.
Сердце не могло поверить в жаркие поцелуи, скользившие по ноге. «Нет, нет, нет», – билось сердце в тот момент, когда длинный, жадный раздвоенный язык сладко ласкал ее колено, скользя по трепетной внутренней части бедер. Резкий рывок развел напряженные колени, а язык был так близко, так страшно близко к чему-то постыдному, что кровь застыла в ее жилах.
Снежинки врывались в открытую дверь, тая на полуоткрытых алых губах Эстер, с которых сорвался жаркий выдох в момент сладкого и влажного прикосновения. Пусть он и прикоснулся к ней сквозь ткань, но странное чувство заставила ее напрячься.
– Нет! – произнесла дочь кайзера, до боли впиваясь в подлокотник трона, когда ее ноги развели еще шире. – Не позволю…
– Ты же хотела этого, – послышался шепот, от которого костяшки ее пальцев побелели. – Ты приходила ко мне, когда я спал во льдах… Я слышал все, что ты говорила в тот момент, когда думала, что я тебя не слышу… Ты ведь знала, что иногда драконы принимали облик людей…
– Неправда, – задохнулась Эстер, а на ее бледных щеках вспыхнул румянец. Она вспомнила свои слова, кусая губы от досады. – Это ложь… Нет… Нет… Это было неправдой… Это просто… просто…
Дракон сладким поцелуем проникал вглубь нее, пока в животе что-то сладко ныло.
– Нельзя так… Так ведь нельзя… – шептала Эстер, нервно сглатывая. Каждое его прикосновение вызывало у нее чувство мучительного стыда, смешанного с какой-то теплой истомой. С каждым мгновением, он жадно впивался в нее жестокими ласками, не позволяя напряженным коленям сомкнуться. Поцелуи становились жадными и глубокими. Рука кайзерины дрожала, а тело напряглось и выгнулось.
За огромным заснеженным окном мелькали отблески огня. В открытые двери влетали снежинки, но тело Эстер не чувствовало холода. Был только жар, от которого снег капельками стекал по коже.
Снежинки таяли на ее приоткрытых губах, пока жадный язык и жадные губы мучительно сладко терзали и ласкали девственную плоть, жадными и пульсирующими толчками прикасаясь к ней. Исступленно целуя и впиваясь в нежное лоно, дракон доводил ее напряженное тело до исступленной, мучительной и постыдной дрожи.
Город медленно погибал в мучительной агонии запоздалой мести, пока на троне, раскинув ноги медленно умирала от болезненного и мучительного экстаза дочь того, кто поклялся защищать этот город до конца.
Стоны позорного и несдерживаемого наслаждения, разносящие эхом по залу, повторяли стоны боли и ужаса. Отблески пламени отражались в расширенных от удивления глазах, а багровое зарево разрасталось, заполоняя удушающей волной зал.
Мысль о том, что он безумно хочет взять ее силой, заставить ее хрупкое тело умирать, сочась и истекая на его руках, пронзала ознобом дракона. Ледяной трон из хрустального льда, алый плащ, кровавой лужей стекающий со вздрагивающих плеч и тонкая дрожащая рука заблудившаяся в его длинных спутанных волосах распаляли желание настолько, что он готов был разорвать ее в клочья, упиваясь каждым поцелуем и каждым толчком.
Эстер не могла оторвать взгляда от алой зарницы пламени. По ее щекам текли слезы, а яркое чувство позорного и мучительного наслаждения с каждым мгновеньем заставляло ее вздрагивать и сжиматься в болезненной и дикой агонии. На ее жарких и пересохших губах таяли снежинки, а смерть города в затуманенных глазах казалась такой сладкой и прекрасной…
– Ты же этого хотела? – послышался шепот в тот момент, когда ее тело выгнулось, а мучительный стон сквозь стиснутые зубы эхом отдавался от сводов опустевшего зала. Его пальцы скользили по ее влажному лону.
Не выдержав, она закричала, вцепившись ему в волосы. Ее задыхающийся крик сливался с криками полыхающего города.
Ее одежда каплями крови падала на пол, раздираемая жадными руками, а Эстер разгорячённым, все еще вздрагивающим телом прижималась к могучей уже обнаженной груди дракона, чувствуя леденящий холод. Красивое, словно высеченное из снежного мрамора мужское тело казалось каменным под ее дрожащими пальцами, а глубокий и сладкий поцелуй отдавался во все еще сжимающемся сердце.
Дракон поднял ее на руках и упирая спиной в спинку трона. Принцесса застыла, дрожащей рукой сжимая прядь его серебряных волос. Ее тело била крупная дрожь, а его плоть уперлась в нее. Резкий и скользкий рывок заставил Эстер распахнуть глаза. Мучительный стон первой боли и болезненного наслаждения вырвался из ее полуоткрытых губ. Она не понимала, что с ней происходит, чувствуя, как внутри нее плавно скользит что-то большое и гладкое, проникая все глубже и глубже. Ее дрожащие руки обнимали плечи дракона, а она чувствовала нежной кожей шеи его дыхание.
– Не каждая женщина способна полностью принять меня, – прошептал дракон, а Эстер смотрела на его губы, умоляя облегчить боль. Она выгнулась, чувствуя, как он входит в нее все глубже и глубже. Ее тело в твердых напряженных руках тряслось, а Эстер даже не почувствовала поцелуя на губах, в тот момент, когда резкий толчок вызвал укол мучительной боли, упираясь внутри во что-то чувствительное, отдающееся ноющей сладостью. Толчки становились все резче и яростней, обнаженная грудь Эстер подпрыгивала, внутри все переворачивалось от какого-то болезненного нараставшего с каждым мгновеньем предчувствия чего-то страшного и восхитительного.
Перед глазами все расплывалось. Эстер казалось, что красные пятна на полу, оставшиеся от ее одежды, превращаются в застывшую кровь, а зарево пожаров окрашивает стены в нежно-розовый цвет. Город умирал, и она умирала в руках победителя, ритмично вздрагивая от каждого толчка. Она выгибалась, задыхалась, боясь поверить в то, что сейчас происходит. Сильные руки держали ее, а сдавленные стоны разрывали тишину.
Ее губы жадно ловили воздух, когда болезненное наслаждение заставило предательские руки, обнимающие чужие плечи, дрожать. Прядь серебристых волос выпала из ее рук, скользнув по его спине. Обессиленные руки Эстер опадали, ее глаза медленно закрывались против ее воли. Жаркая волна, смешанная с мучительным стыдом и животным ужасом, захлестнула ее, заставив истерично закричать от последнего толчка.
Как бы ей не хотелось, она не могла открыть глаза, жадно ловя губами воздух и боясь задохнуться от приторной сладости и слабости. Ее тело все еще ломало в божественной и восхитительной судороге, а резкий, глубокий толчок внутри лишь усилил и продлил ее угасающую агонию. Дракон простонал, пытаясь войти еще глубже, а потом плавно, все еще удерживая на руках свою награду, выходил из нее, заполняя ее размякшее и ослабевшее тело чем-то теплым.
Эстер все еще тяжело дышала, чувствуя, как дракон проводит рукой по ее телу, прохладными губами прикасается к разгоряченной груди, а его тяжелое дыхание все еще скользит по ее коже. Эстер распахнула глаза и застыла в немом крике ужаса.
В зале стоял второй дракон, глядя на них с насмешкой. Золотые волосы ложились на алый камзол, украшенный вышивкой, напоминающей языки пламени.
– Я так понимаю, что ты успел присягнуть на верность, Артмаэль? – насмешливо произнес он, а Эстер задыхалась, ловя на себе долгий взгляд алых глаз. – Ну что ж… Поздравляю, брат! Ну как награда? Вижу, что понравилась… Давай, делись игрушкой! Здесь ни одной симпатичной бабы нет. Все какие-то чумазые, зачуханные, грязные… Или может нужно было искать себе игрушку до того, как я сжег половину города?
Эстер дрожала, глядя на второго дракона.
– Не жадничай, братик! Награду делим поровну! – усмехнулся Багровый, отбросив волосы и улыбнувшись. – Золото поровну. Девочку тоже.
Слезы подкатывали к горлу Эстер, когда она вспоминала страшное слово «наложница». Ее дрожащие руки были сложены у нее на груди, а прохладная рука Ледяного играла с ее длинными волосами.
– Нет, – послышался ответ, а руки сжали ее так, что сердце Эстер едва ли не разорвалось. Слезы брызнули у нее из глаз. – Она моя. Забирай себе все золото. На него можно купить тысячу наложниц.
– Вот и заберу, – произнес Багровый, пожирая глазами обнаженное тело, которое заслонил собой Ледяной дракон. – А может, она сама хочет ко мне? Ты у нее спросил?
– Даже не думай, Кармаэль. Один шаг в ее сторону, и я убью тебя своими руками. Она – моя, – послышался голос, от которого Эстер зарыдала, прижимаясь к чужой груди.
– Не обольщайся, красавица, драконы не умеют любить, – улыбнулся Багровый, разворачиваясь к выходу. – У нас вместо сердца – кусок льда.
Глава первая. День Святого Валентина, чтоб сгорела ты, скотина!
Я пролетела бешенной белкой мимо нахохлившейся Бабы Нюры, коричневым тюленем облюбовавшей припорошенную лавочку соседнего подъезда.
– Воды сегодня не будет! И завтра тоже! – гаркнула старушенция, а я поблагодарила ее, набирая скорость. А все почему? Потому, что дома меня ждет сюрприз!
Я прошмыгнула мимо вечно пьяненького дяди Коли, который пытался отковырять свою четырехколесную недвижимость от обледенелого поребрика. Резвым страусом просвистела мимо Анечки, которая высунулась из окна шестьдесят восьмой квартиры. Блюстительница нравственности и чистоты щедро трусила половички на голову прохожим.
«Зайчонок! Сегодня тебя ждет сюрприз!», – эта фраза окрылила меня настолько, что Алексей Новиков стал законной женой-поручителем по займу у Виталия Черединова. Пока «молодожены» орали на управляющего банком, я стояла на начальственном ковре, соглашаясь со всеми косяками и честно обещала, что такое больше не повториться. Зато сердце пело и ликовало: «Сюрприз!».
Раскопки в сумке возле двери подъезда никак не заканчивались. Я чувствовала себя археологом, снимающим пласт за пластом истории своей жизни. Был извлечен мятый фантик от батончика, который съела в перерыве три месяца назад. Следом вывалилась салфетка, в которую я сморкалась, когда узнала, чем закончится любимый сериал. Прямо под ноги упала ручка, которую стащила в каком-то офисе. Десятки других музейных экспонатов были перерыты в поисках заветного брелока. Машина Артема уже стояла на своем отвоеванном месте. Значит, он был дома! А если он дома, значит, дома и мой долгожданный сюрприз!