Хранитель

Давно он не был так рад пробуждению. Вынырнуть из вязкой пучины кошмара к первым лучам утреннего солнца. Хм. Именно вынырнуть. Во сне все было залито водой. Грязной, мутной жидкостью с запахом мазута, вкусом гниющей плоти. Она заливала лицо, заползая в нос и рот. Виктор подавил рвотный позыв. Приснится же такая… мерзость.

Хотелось спать. Без снов. Организм явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Громкие голоса на лестнице позволили отвлечься от анализа грез. «Здравствуйте, – сказал Виконт заплаканной соседке, – у вас что-то случилось?»

«Васю скорая забрала», – сквозь слезы отозвалась Марина, нестарая еще женщина из квартиры слева, пекущая изумительные пирожки с вишнями.

Напоив соседку кофе с коньяком, парень услышал историю полностью.

Василий, средней руки бизнесмен, владелец фирмочки по продаже мебели, пришел домой в состоянии крайнего остервенения. Старый его конкурент, в былые годы товарищ, утратив остатки людской порядочности, перехватил у него контракт, на который Вася возлагал огромные надежды. И упустил. В таком бешенстве она не видала мужа со времен развала Союза. Хлопнув стакан водки, Василий ушел в ванную, где провалялся часа три. «Мы с ним не разговаривали почти, – всхлипнула Марина, – он из ванной вышел, я уже дремала. Ночью спал плохо, бормотал, вскидывался. Под утро смотрю: задыхается. Вид – краше в гроб кладут. Я – в скорую. Они: «Присту-у-у-п!»

Утро откровенно не радовало. Город выглядел больным. Грязные тротуары, грязные стены, грязноватое небо, очень грязные люди. Виктора передернуло. «Да что ж это за день то такой», – мелькнуло в голове. Попустило только в виду Золотых ворот. «Ну и пусть муляж, – подумал парень, – зато правильный». Они возвышались как скала. Гордо горели маковки, стены бросали вызов любому злу. «Приходи, мол, поратоборствуем!»

Виктор, улыбнувшись воинственному настроению Врат, подошел к Младшему. Пробило полдень. Он положил руку на загривок кота, настроение окончательно улучшилось. Вместе с тем пришло понимание, что сейчас он в силах помочь хотя бы в малом.

Цели в его прогулке не было. Ноги вели сами. Ноги и еще что-то. По мере отдаления от Ворот угнетенное состояние стало возвращаться. Люди загаживали Город. Со всем немалым старанием, огромным упорством. Казалось, что мысли убирать за собой исчезли у населения как класс. Если когда-нибудь были. Дорога напоминала путь через минное поле. Свалка, куча мусора, насрано. И так по кругу. Вдруг он понял, зачем идет. Где-то невдалеке ждали помощи. Крик отчаяния дернул вперед.

Арка.

Скалящиеся горгульи.

Тут.

Белое Древо.

Кто ж тебя так.

Посреди уютного, истинно киевского дворика росло Дерево. В тени его кроны было бы удобно целовать девушку, рассказывать малышам сказки, отдыхать старикам.

Было бы.

Дерево умирало. Виктор рванул ворот рубахи. Было тяжело дышать. Чумным пятном вокруг расползлась стройка. Груды грязно-желтой породы, куски рубероида, обломки инструментов подбирались вплотную. Мизерный участок живой земли пропадал под их натиском.

Но пока дело было только в этом, клен держался. Но потом пришли Крысы. Орава серых голохвостых тварей подгрызала корни. Дерево стояло, сдвинув ветви, как ряды последних защитников Цитадели. Когда нет Надежды, и только Вера помогает, сомкнув щиты, удерживать врага еще несколько минут.

C разъяренным шипением Виконт перетек к крысам. «Сбежались, падальщики! – стеганул по тварям его внутренний посыл, – Рано!»

Мягкие лапы крались рядом.

«Прочь! Не ваше! Не трожь!» Серая волна отхлынула к подвалам. Дольше всех задержался матерый крысюк, размером с упитанного терьера. Виктор поймал взгляд мутных звериных глазок:

«Сюда.

Вам.

Дороги.

Нет!!!»

Крыс прижал уши и бросился в дыру.

«Гаммельнский крысолов, мать твою, – выдохнул парень». Сзади благодарно зашелестели ветви. Виконт знал: теперь здесь все будет хорошо.

Трель мобильника ударила по ушам. Звонила старая, еще с хишек знакомая. Искала хорошего сердечного доктора. Предположить, что пьющей и работающей наравне со здоровыми мужиками «хрупкой» барышне понадобился подобный специалист? Оказалось – таки не ей.

При первых словах рассказа сердце парня екнуло, делая охотничью стойку. Где-то он это уже слышал. Брат его знакомой пришел домой в состоянии крайнего остервенения…

«Тирьям-тирьярам там тирьям. Чукча не дурак, у чукчи проездной. Похоже на тенденцию, однако».

Всезнающий инет не подвел и на сей раз.

«За последний месяц количество сердечных заболеваний у населения возросло в 3,5 раза. Минздрав рекомендует ограничить употребление алкоголя, табака. Заняться спортом».

Мозг отказывался работать напрочь. Практически бессонная ночь, общение с братьями нашими меньшими медленно, но уверенно сводило мыслительный процесс к нулю. Виктор нырнул в теплую ванну, не заметив, как задремал.

Грязно.

Мерзко.

Тошно.

Разлагающиеся тушки дохлых рыб вяло переваливаются в загаженной воде. Медленно моргают мертвые глаза. Когда-то белоснежная чайка ковыляет вдоль берега, не в силах взлететь из-за нефтяной пленки на крыльях. Мягкие густые мазутные волны заливают всю землю.

Трудно дышать. Что-то выпивает воздух, не давая ему попасть в легкие. Радужные круги перед глазами образуют спиральный тоннель в никуда…

Кошачье шипение и быстрый топот маленьких ног выдергивают из-под воды.

«Молочка налей, дурень. И хлебушка положи, – раздается в голове, – Нафаня! Сундучок украли!»

Виктор свесился через край ванной, как манну небесную вдыхая душный квартирный воздух. Взгляд с ужасом зацепился за нефтяные пятна на полу, откуда в ответ с гастрономическим интересом взглянуло что-то нездешнее. Откинувшись назад, переведя дыхание, парень взглянул вниз.

Там среди мыльных луж он увидел лишь свое перепуганное отражение.

Зачем молока? Куда молока? Для тараканов, что ли? Вот порадуются старики.

Но минуты бежали, а страх не отпускал.

А! Хрен с вами, золотые рыбки! Не жалко. Наливая полную миску, отламывая от краюхи, Виктор горько усмехнулся. Он с детства мечтал о коте. Мягкое урчание, независимый характер, гордый нрав, острые когти. Но сперва родители, потом работа. «Был бы кот…»

Топот и посапывание, приближающееся к угощению, заставило парня подпрыгнуть на месте. Виконт потянулся за ножом и… увидел, кто издает звуки. Это был домовой, практически такой, как в мультике. «Глюки, – подумал парень, – спать надо больше, а пить меньше». Домовой фыркнул:

– Сам ты глюк, а я потомственный домовой, тебя еще в проекте не было, а я с самим Городецким работал! Эх, молодежь, молодежь… – Он вздохнув, хлебнул молока. – А еще Хозяин, – укоризненно продолжил он, – пожрать не дает, снега зимой, и того не допросишься!»