Тихонов: Завидую тебе, Тимофей Ильич! Всегда у тебя и деньги, и хорошее настроение…
Глазов: Ну, деньги не всегда способствуют хорошему настроению…
Тихонов: Мне кажется, будь ты попроворнее, мог бы миллионами ворочать.
Глазов: Пожалуй, если, например, …при подписании контрактов брал взятки.
Тихонов (с удивлением): И ты не брал, имея такую возможность?
Глазов: Представь себе, не брал. И тем самым удивлял иностранцев, которые, кстати, восхищались за это русскими людьми. Не в пример, сегодняшним…
Тихонов: Ну, … ты и…
Глазов: Хочешь сказать, дурак?
Тихонов: А что, не так? Я бы…
Глазов: Хотел бы надеется, что еще что-то в твоих словах, кроме зависти. Похож ты на Иванушку-дурачка, … но у него рядом был Конек-горбунок, а у тебя …ничего…
Жизнь, как шахматная игра. Один неверный ход, и очень трудно вернуть равновесие или преимущество…
Тихонов: Это все слова.
Глазов: Это только кажется, что решаешь проблему жульничеством. Скорее, временным благополучием загоняешь себя в тупик…
Тихонов: Ты, наверное, просто боишься.
Глазов: Ничего ты не понял! Не хочу продавать себя…и тебя, и всех....Это кажется, что только пустяк и даже радость обладания преимуществом…Традиция эта высшего происхождения…
Тихонов: Что это за «высшее происхождение»?
Глазов: Слышал о смертных грехах? Среди них: гордыня и зависть – главные враги…
А ты завидуешь к тому же…по своей глупости. Потому что таким Иванушкам-дурачкам, как ты, просто не предлагают взяток, а элементарно дурят … на лохотроне.
Бутов: Вот именно. (Обращаясь к соседу) Сам-то тоже со своими качествами… не преуспел, вижу?
Тихонов: Не преуспел, но думаю, все будет хорошо. Все образуется. Я надеюсь на новое правительство.
Глазов: Вот-вот. Правительство, особенно бесконтрольное, как сейчас, всегда будет думать сначала о себе и все свои промахи спихивать на неумение своего народа работать.
Тихонов: Ну, я привык доверять и надеяться.…
Глазов: Надеется можно, когда страной руководят ответственные люди… умеющие страдать за дело и людей…Как в стихотворении:
«Девушка пела в церковном хоре…
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях ушедших в море,
О всех забывших радость свою…»
Тихонов: Не люблю я стихи…
Глазов: В том то и все дело! И тогда тебе нечего надеяться и на сегодняшнюю прозу…
Тихонов: Я верю в справедливость. Любая власть – от Бога.
Глазов: Вот весь ты здесь, Емельян Егорович. Знаю, что не знаешь ты, что такое верить в Бога… И верить остается тебе только во всемогущую говорящую щуку.
Тихонов: Ой, ты и шутник, Тимофей Ильич!
Бутов: Да, мы все шутники. Давай (Обращается ко всем) по последней.
Глазов: Русский народ все шутит, а когда отберут последнее – берегись!
Бутов: Ну, мне надо собираться… Завтра забегу часам к десяти. Махнем в мебельный.
Сосед: Я тоже, пожалуй, пойду.
Глазов передает деньги соседу. Он и Бутов уходят.
Саматова: Я поживу у тебя, если не возражаешь…
Глазов: (Кивает) К сожалению, на ужин могу предложить только чай.
Саматова: Это замечательно! Все-таки дом всегда успокаивает. Особенно чувствуешь это, когда его отбирают.
Уходит в ванную. Глазов заваривает чай. Саматова возвращается, садится за стол, обнажая грудь.
Саматова: Я ведь не буду спать на раскладушке, которую ты хотел мне предложить.
Глазов молча пьет чай.
Саматова: Думаю, ты не прочь пожить со мной несколько дней?
Глазов: Я как-то случайно за границей попал в публичный дом, но, сознаюсь тебе, ничего не смог сделать. Наверное, должно быть что-то свыше…чтобы человек захотел быть… мужчиной… или женщиной…
Саматова: Ты хотел сказать, надо понравиться. Неужто, я тебе не нравлюсь? Но… время у тебя будет для этого.
Скидывает халат и идет в спальню. Глазов, немного погодя, идет за ней следом.
Действие второе
Офис. Грошев с Ицигиным обсуждают очередную сделку.
Грошев: Партнер надежен, в смысле денег?
