– Ну… – я почесала в затылке. – Я поняла. Даже если ты научился плавать в пруду, то в бурную речку сходу сигать не стоит, не говоря уж о море. Особенно без спасжилета.
– Можно и так сказать, – кивнул он. – И ты, Юля, уже вплотную подошла к этой точке, – Дарвальд указал на все еще мерцающую в воздухе кривую, на то место, где заканчивался резкий взлет и начинался плавный рост. – Не буду врать, очень многие застревали на втором или третьем круге посвящения, потому что для перехода на каждый последующий уровень требуются не только врожденные данные, но и упорство, прилежание в учебе…
– Ага, усидчивость, устойчивость, улежчивость и прочие «у»! – перебила я.
– Именно. А это дано далеко не всем.
– Валь, а ты сам как же? Ты говорил, что долго путешествовал, а за это время преодолел несколько кругов посвящения!
– Странствия учебе не помеха, – ядовито сказал он и сел поудобнее. – Еще я упоминал, если ты не забыла, что напрашивался в ученики ко многим магам, лишь бы разузнать что-нибудь необычное, неведомое в наших краях. Ну а когда я оказывался в крупном городе, где всегда имеется представительство Коллегии, тогда и проходил посвящение. Правда, – добавил Дарвальд справедливости ради, – иногда это стоило порядочных денег. Мало кто любит чужаков, особенно талантливых.
Ну, в том, что смерть от скромности ни ему, ни Марстену не грозит, я давно знала. Кстати о Марстене…
Мне послышался какой-то странный скрип, а потом шорох где-то над головой. У Дарвальда слух куда лучше моего, поэтому я была уверена – он тоже это заметил. Точно, заметил – он приложил палец к губам, мол, не спугни.
Я только вздохнула: и так ясно было – это Марстен решил смыться по каким-то своим подозрительным делам. И что, спрашивается, мешало сделать это через дверь, а не через окно второго этажа? Ну ладно, на крыльце мы с Дарвальдом засели, но есть ведь еще черный ход, можно пройти через кухню, а Мариса Марстена не выдаст, она его любит…
– А еще я помню, – сказала я, – ты говорил, что путешествовал долго, Марстен вырасти успел и почти догнал тебя по кругам посвящения. Это как так вышло?
– Он у нас уникум, – хмыкнул Дарвальд и снова покосился вверх. Шаги на крыше утихли, но пыль еще сыпалась, красиво искрясь в косых солнечных лучах. – Если нормальные маги развиваются по экспоненте, то Марстен рванул вверх по ветви параболы.
– А как же ваш наставник это допустил? – не отставала я.
– Как бы объяснить… – Дарвальд запустил пальцы в черные волосы, подумал, скрутил шевелюру в хвост и откинул за спину.
Правильно сделал, даже мне с моей стрижкой по нынешней погоде было жарковато, а ему с такой гривой – и подавно. Марстен – тот вообще приладился свои патлы в косу заплетать и на макушке закалывать. Выглядит уморительно, но ему все равно, лишь бы удобно было.
– Словами объясни, – привычно ответила я и, прикинув, откуда именно сыпалась пыль с крыши, отодвинулась подальше от этого места.
– Марстен честно прошел первый круг посвящения, – помолчав, произнес Дарвальд и вздохнул. – Правда, сбивался и путался похлеще тебя, но ему простительно, на тот момент он еще был неграмотен и заучивал положения Кодекса на слух. А слух у него избирательный, сама знаешь: в одно ухо влетает, в другое вылетает.
Я представила себе, как великовозрастный детинушка (ну ладно, подросток) стоит перед приемной комиссией из солидных белобородых магов, чешет одну босую пятку о другую, шмыгает носом, теребит белобрысые лохмы и тянет: «Ну-у… это… короче… Дабы пройти круг первый и, представ перед собранием достойных магов… это вы да? В общем, чтоб самому таким сделаться, необходимо трудиться денно и нощно… ну и бороду до пупа отрастить, ясен пень!»
– Судя по твоему искреннему смеху, ты правильно вообразила церемонию, – серьезно сказал Дарвальд, с трудом сдерживая улыбку.
Пыль с крыши посыпалась сильнее, как будто там целая стая голубей топталась. Или даже птеродактилей.
– А дальше что? – с любопытством спросила я.
– А дальше… дальше Марстена уже невозможно было остановить, – вздохнул он. – Я уже сказал, что переход на каждый новый круг посвящения налагает определенные ограничения, но… Ты можешь припомнить, когда Марстен о подобном задумывался?
Я помотала головой.
– Ну вот. Он ведь мыслит примитивно, – говорил Дарвальд, с интересом поглядывая вверх. – Если ему сказано «нельзя», он сразу спросит «почему?», но ответом не удовлетворится, а непременно попытается вкусить запретный плод. Например, если ему заявят – тебе еще рано, не по силам, слишком сложно… Догадываешься, что будет?
– Еще бы! – Я на всякий случай спустила ноги на ступеньки и обулась, чтобы успеть отскочить, если что. – Марстен подумает: «Что-о, меня слабаком назвали?! Да я вам сейчас покажу!» И покажет.
– Вот именно, – вздохнул Дарвальд и тоже отодвинулся. Пыль сыпалась уже непрерывно. – А если Марстен услышит что-то вроде «нельзя потому, что нельзя, невозможно, недопустимо», то…
– Скажет: «Если нельзя, но очень хочется, то можно», – ухмыльнулась я, потому что именно от меня наш белобрысый друг подцепил это выражение. – И тогда трепещите, враги!
– И друзья тоже, – тяжело вздохнул Дарвальд и пригорюнился. – Удивляюсь, как это он ухитрился не свернуть себе шею еще в отрочестве…
– Так вроде ты за ним присматривал, – напомнила я. – Кстати, а почему он тогда застрял на седьмом круге, а на восьмой переходил… м-м-м… со спецэффектами?
– Из-за безалаберности своей, конечно же, – ответил Дарвальд. – Это уже магия повыше уровнем, на одном энтузиазме выехать можно, но сложно. А Марстен учебой всегда пренебрегал, потому едва и не погиб тогда. Ломать такие замки – это не шутки. А если бы он занимался как следует, а не по красоткам бегал, то к тому времени у него уже ключ бы имелся, и не один…
– Валь, когда ты ударяешься в иносказания, мне хочется треснуть тебя этим Кодексом, – честно сказала я, приподняв тяжеленную книжищу и постучав ею по дощатому полу. – Я поняла. Надо учиться, учиться и еще раз учиться. Только давай завтра, а? Я все равно ничего запомнить не могу… Кстати, а как ты заставил Марстена хоть что-то выучить?
– С трудом, – лаконично ответил Дарвальд и опять покосился наверх. Дранка на крыше опасно потрескивала. – Пришлось прибегать к угрозам и шантажу.
– И телесным наказаниям? – с живым интересом спросила я.
– Изредка, – обтекаемо ответил он, а крыша возмущенно заскрипела. – Физически Марстен сильнее, как ни обидно это признавать, а в плане магии… С тех пор, как он обзавелся Драконьим мечом, совладать с ним стало почти невозможно. Собственно, поэтому наставник и сбагрил его мне: самому уже не под силу было управиться с подрастающей сменой, а я, как-никак, был лучшим учеником!
– У тебя тоже не очень здорово получилось, – заверила я.
– Извини, но мне, молодому холостяку, прежде как-то не доводилось воспитывать наглых подростков, – фыркнул он. – Нет, я кое-как обучил Марстена не сморкаться в портьеры, не ходить босиком, не задирать юбки знатным девицам, не ругаться в приличном обществе, не есть руками и не вытирать их о штаны… Да ты сама видела: он ведь даже усвоил кое-какие правила этикета и выучился читать и считать до ста, но всего прочего достиг, скорее, вопреки моим стараниям, а не благодаря им.
– Не поняла… – нахмурилась я.
– Он всегда делал всё с точностью до наоборот, – пояснил Дарвальд, ухмыляясь от уха до уха. – Если я запрещал ему даже в руки брать трактат о применении растительных ядов, потому как рано, да и вообще ни к чему, он ведь не собирается становиться лекарем… Я мог быть уверен, что через неделю Марстен выучит этот трактат от корки до корки. Память-то у него отменная, только лень-матушка вперед него родилась.
– Хороший метод воспитания, – одобрила я. – А потом что было?
– Мальчик вырос… – притворно вздохнул Дарвальд. На крыше воцарилась настороженная тишина. – И принялся гоняться за юбками, ввязываться в дуэли и массовые драки, играть на деньги…
– А потом прятался у тебя, а ты разбирался с его кредиторами, обманутыми мужьями и прочими недовольными? – припомнила я.
– Именно. Кажется, я немного переборщил, – самокритично заметил он. – Теперь в округе Марстена считают дурачком, а что с такого возьмешь? Бедокурит, а сам не понимает, что делает… Ну, ты ведь сама видела его гримасы: как глаза вытаращит, ухмыльнется и брови домиком сделает – дурак дураком, на лице написано, что он за свои поступки ответа нести не может по причине явной недееспособности вследствие легкой умственной отсталости. А что колдовать умеет – так и ребенок способен дом поджечь, долго ли, без разумения-то!
Я не вытерпела и захохотала, а крыша все-таки не выдержала и провалилась. Хорошо, что мы с Дарвальдом успели отсесть подальше от эпицентра, а то, знаете ли, получить щепкой в лоб – приятного мало. А поскольку Марстен – мужчина в самом расцвете сил (читай: очень высокий, а весит соответственно могучему сложению), то он не только крышу, а и пол проломить умудрился.
– Все было не так! – выпалил он, вытащив ногу из дыры в полу. – Не слушай его, Юлька!
– А как? – с интересом спросила я, отряхнувшись от пыли.
– Ты вроде бы куда-то спешил? – добавил Дарвальд, приводя крышу и пол в порядок.
– А? Да ну, подождет, – отмахнулся Марстан и уселся между нами.
Потом подумал, снял куртку, сапоги и растянулся во весь рост на гладких теплых досках. После падения его прическа рассыпалась, и теперь Марстен накручивал кончик косы на палец. Выглядело это, должна заметить, совершенно непристойно.
– Рассказывать долго, – выдал он наконец. – Но я могу показать!
– Это как? – заинтересовалась я.
– Воспоминания покажу, – пояснил Марстен, а я вспомнила, что вроде бы читала о чем-то подобном. – Будешь смотреть?
